Версии

      Гермионе снились кошмары. Все, что она заглушила днем, пришло ночью. Беллатриса шипела гадости, тянула к ней руки, её голова болталась, как у Почти Безголового Ника, хотя ни на призрака, ни на инфернала похожа она не была. Антураж смахивал скорее на дешевый ужастик, но все равно пугал. Наверное, потому что, в отличие от выдумки сценаристов, все это было правдой. Даже то, что нашептывала ей Белла, раз за разом вырезая ругательство на предплечье. Её лицемерие, двойные стандарты, ложь и пренебрежение выплывали на поверхность. То, о чем она молчала, то, о чем слишком много болтала. Гермиона уже давно вышла за рамки образа хорошей девочки, хотя на самом деле никогда по-настоящему их и не придерживалась, просто делала вид. Ей хотелось бы верить, что она все делает правильно, и обманывать себя действительно удавалось достаточно долго, но теперь закрывать глаза стало уже невозможно. В конце концов, ей стало противно от самой себя, но отвращение все равно перекрывалось страхом, когда чужая палочка упиралась в лоб, а губы одного из Лестрейнджей начинали выговаривать первый слог заклятия. Жалко и предсказуемо.       Должно быть, она кричала и плакала во сне, Снейп разбудил её посреди ночи и сел на край кровати. Не то чтобы он её успокаивал и тем более не говорил всякие банальные глупости, но все же остался рядом. Возвращаться в мрачные видения не хотелось. Гермиона схватила его за рукав мантии — не поленился же надеть — и потянула к себе. Северус руку отобрал, но откинулся на подушки рядом. Начал он совсем не с того.       — Зачем ты спросила о Пожирателях при всех?       — Не хочу опять проходить через это. Они должны знать, что ты не предатель.       — Их знание опаснее для меня, чем незнание.       — Что вообще для нас не опасно? — она положила голову ему на плечо. — А так хотя бы кто-то будет на нашей стороне.       — Я им все равно неприятен.       — А я вообще темная лошадка. И мы оба для них лжецы и убийцы.       — Не приравнивай себя ко мне.       — Хочешь сказать, что я ни в чем не виновата? — Гермиона усмехнулась.       — Намерения многое решают.       — Но ведь у меня тоже они были, эти намерения. Или если мы, то это справедливо и правильно...       — Я себя не оправдываю.       — Ты оправдываешь меня, а я должна тебя осуждать? Ты сделал это из-за меня, ради меня.       — Тебя это совсем не беспокоит?       — Конечно, беспокоит, Северус. И ты, и я, и все это. Даже если я пытаюсь делать вид, что все в порядке, выходит вот так.       Она развела руками, задевая его, он поймал её ладонь и нервно погладил тыльную сторону, задевая костяшки.       — Первые дни, потом станет легче.       — Мне ведь действительно её не жаль. Я даже почти искренне считаю, что сделала мир лучше. Но, как в той избитой фразе, дело не в ней, дело во мне. Я как будто извращаю что-то внутри себя все сильнее. Поступаюсь с принципами. То, что я говорила про магию, как восхищалась Томом…       — Если ты задаешься подобными вопросами, это уже о многом говорит.       — Но себя ты считаешь хуже.       — Было время, когда я очень хорошо игнорировал ответы.       — Учитывая все произошедшее, можно уже списать себе старые грехи. Они не актуальны.       Гермиона улыбнулась, но Снейп её не поддержал.       — Зелье сна без сновидений?       — Да, не откажусь.       Вместо того, чтобы просто приманить, он встал и сходил за ним, судя по шуму, на второй этаж. Интересно, сколько ночей ей придется принимать снотворное?       Первая неделя действительно была тяжелой. Не только потому, что её эмоционально мотало от раздражительности и даже агрессивности до апатии, но и по объективным причинам. Каркаров повесился в камере. Никто, прямо говоря, не удивился. Поговаривали, что арестовали какого-то резко разбогатевшего охранника, но это уже были внутренние дела аврората. Ордену было не до самоубийств информаторов, за них взялись всерьез. Буквально через три дня после её побега из поместья Лестрейнджей, убили Дирборна. Фенвик, который охранял его, тоже не избежал казни. Он спас её от гибели на Косой аллее, добросовестно выполнял свои обязанности до самого конца, а она его не то, что не поблагодарила, а даже не познакомилась лично. На ней висел долг жизни, и как она расплатилась? Стала косвенной причиной его смерти. Расшатанным нервам это стабильности не добавило, и Гермиона рыдала пол ночи.       Снейп все её психи стоически терпел, но она видела в этом своеобразное кармическое воздаяние — он не сдерживал свой мерзкий характер при ней долгие годы, пришло время расплаты. Теперь он почти ничего не комментировал и саркастичные замечания озвучивал только в лаборатории. Наверное, это было даже неплохо. Северусу шло молчание, он был из тех людей, что вроде и поступают верно, но все впечатление сводят на нет собственным злым языком.       Из-за смерти Дирборна часть безопасных домов Ордена была дискредитирована. Не то чтобы начались массовые происшествия, но, очевидно, Пожиратели нашли кого-то, кто теперь мог рассказать, куда его приводили. После смерти Хранителя информация становилась доступна, а в штаб-квартирах бывали не только лояльные маги, но даже магглы, оказавшиеся под ударом, в основном, конечно, родственники магглорожденных. Выбить знания из неподготовленного человека было, конечно, в разы проще. Они успели предупредить почти всех. Сеть не рухнула полностью — как она и думала, не меньше половины Фиделиусов на себе держал Дамблдор. Но все же Медоуз подловили. Как и в их со Снейпом мирах, казнил её лично Воландеморт. Это было предупреждением. Прошла только половина восьмидесятого года, а ситуация вдруг резко обострилась, как должно было случиться только под конец восемьдесят первого. Хотя какие уж тут к черту планы без пророчества. Вероятно, тогда Воландеморт тратил на его дешифровку немало времени, сейчас же его ничего не сдерживало.       Поттеры, наконец-то, послушно ушли в подполье. Этому сильно поспособствовали скорые роды у Лили. Их Хранителем тайны стал Люпин. Он сообщил ей адрес, чтобы она могла попасть в дом, так что Гермиона была более чем уверена, что они не стали опять «хитрить» и не объявили ответственным лицом другого. Хотя она все же подспудно ждала, что это будет Сириус, но ему уже была обещана должность крестного, как поделилась с ней Лили, и, кажется, он был вполне этим доволен. Правда, виделись они после её похищения и того разговора всего пару раз, да и то под надзором Дамблдора, так что просто сжато обменялись информацией.       Питера ранили серьезнее, чем показалось поначалу. Если Фрэнк Лонгботтом покинул Мунго на своих двоих и сейчас заботился о жене, которая тоже в скором времени должна была разродиться, то Петтигрю выдали на поруки матери. Его жизнь была вне опасности, но предстоял долгий период восстановления. Вот так они ловко и хитро избавились от подлого предателя из рядов Ордена. Гермиона каждый раз криво усмехалась, когда думала об этом. Вряд ли он вдруг решит переметнуться к тем, кто покалечил его, да и сомнительно, что Пожиратели или сам Том его примут. Она даже навестила его вместе с мародёрами, но без, понятное дело, Снейпа, и не удержалась, шепнув, что избавилась от той, что отправила его на больничную койку. Его лицо перекосила некрасивая, хищная ухмылка, он сжал её руку (почему все всегда хватают её за руки?), но Гермиона даже не почувствовала отвращение. Она практически понимала его сейчас.       Гермиона занимала почти все свое время работой в лаборатории. Она действительно неплохо набила руку в зельеварении, хотя так и не почувствовала к нему какой-то внутренней тяги. На самом деле сейчас ей ничего по-настоящему не нравилось: о будущем можно было рассуждать только с сарказмом, учебные дисциплины остались где-то далеко позади, а у неё была классическая проблема отличника — получалось-то много чего, но ничего не привлекало в длительной перспективе. Вероятно, останься она в своей реальности, то пошла бы менять мир, но сейчас мысли о должности в министерстве и политике вызывали только тошноту. Впрочем, это опять было переливание из пустого в порожнее. Пока Воландеморт жив, у неё было только одно стремление.       Теперь, когда Снейп мог уйти под вечер и возвратиться под утро, а она возилась на кухне и перемывала в пятый раз котлы, не находя в себе силы отправиться в кровать и смотреть на полог палатки, пока не раздастся хлопок трансгрессии, что-то изменилось. Ещё будучи школьницей, когда ей положено было быть нежным цветком, она узнала, куда он ходит и что, хотя бы частично, он там делает. Конечно, никто не говорил ей прямым текстом, что вот, мол, вчера пришлось допросить и убить грязнокровку, а потом варить Феликс Фелицис для Пожирателей-боевиков, но по обрывкам разговоров, новостям, мертвым глазам Северуса ей было это все очевидно. Наоборот, хоть Гарри и держали подальше от изнанки войны, она не понимала, как он не догадывается. Но тогда она и сама была подругой героя, где-то в чистой и благородной части списка людей, что боролись с Воландемортом. Совсем не чета всяким там запятнанным Снейпам и вообще непонятно как прибившимся к Ордену Флетчерам, хотя даже в то время у неё были секреты. Сейчас они были в одной лодке, даже более чем, они были командой, напарниками и все это заводило их дальше и дальше.       Гермиона видела, что его ломает. Все же перерыв, когда он мог прочувствовать почти полную свободу, по крайней мере, от одного хозяина, был достаточно долгим. А теперь ему приходилось возвращаться в тот мир, в то состояние уже, кажется, в третий раз. Он так явственно отгораживался и закрывался, что ментальную броню вокруг него можно было почувствовать физически.       — Малфой все ещё не назначил встречу? Я думала, скоро — это немного быстрее.       — Сейчас не лучшее время. Воландеморт требует много внимания.       — Тоже мне принцесса.       Гермиона фыркнула, но Снейп был слишком подавлен для шуток. Видит Мерлин, несмотря на собственные рассуждения о пользе тишины, ей было бы спокойнее, если бы он снова начал срываться на все живое в радиусе километра — то есть практически наверняка на неё одну, и сыпать гадостями направо и налево. Её эмоциональный раздрай чуть поугас, она перестала поощрять свои нервозы и опять обратила внимание на других.       Поразмыслив секунду, Гермиона встала, обошла стол и обняла Северуса, залезая на скамью с ногами. Они были на одном уровне, поэтому он молча уткнулся ей куда-то в шею, не выказывая ни удивления, ни сопротивления, а она запустила пальцы в его волосы. Просто чтобы проверить, что на ощупь они действительно мягкие. Это было неуместно, но она хотела сделать так, наверное, ещё в своем времени. В какой-то момент ей показалось, что он задремал, дыша глубоко и ровно.       — Тебе надо взять выходной.       Он кивнул, клюнув носом в её ключицу, и было во всем этом что-то слишком интимное для простого участия и поддержки, но она так и не почувствовала себя неловко. Если собрать воедино все эпизоды близости, что происходили между ними в последнее время, то удивляться уже было поздно. Но, конечно же, они ничего такого не обсуждали. В этом плане его молчание перестало её устраивать уже всерьез.       В сопливых драмах Гермиону всегда раздражал сюжетный штамп, когда персонаж бесконечно тянет с признанием очевидного или не решается сделать первый шаг, боясь отказа. Это всегда было так глупо и тягомотно, но именно этим они сейчас и занимались. Наверное, можно было бы рассмотреть в их взаимоотношениях таинственность и романтичность или тонкую эмоциональную игру, как все эти слизеринские многозначительные недомолвки. Но ей это казалось обычной социальной неловкостью. Не то чтобы она сама была хороша в этом, но, очевидно, метод «а вот догадайся, что я имел в виду» — это не хитрая уловка, это банальное неумение общаться словами через рот. Она все же считала его поцелуи поцелуями, а не нелепой случайностью под влиянием момента. И как-то, приближаясь к двадцать первому дню рождения, не видела ничего крамольного даже в банальном физическом влечении на фоне изоляции и их естественного взаимного доверия.       Но все же прямые вопросы вроде «я тебе нравлюсь?» заставляли её чувствовать себя, как в детском саду. После всего того, через что они прошли вместе и с двойниками… Видимо, проблемы и недомолвки с Роном её ничему не научили.

* * *

      Они опять собрались у Поттеров. Выбор мест, учитывая недавние события, стал резко ограничен, но теперь дом был хотя бы хорошо защищен. Такая концентрация магии и всевозможных отталкивающих чар вряд ли пойдет на пользу соседям-магглам, они вскоре начнут беспокоиться из-за своей невнимательности и, в длительной перспективе, могут даже переехать, но лучше уж так, чем продолжать подвергать всех опасности.       — Сивый с большим энтузиазмом воспринял предложение Лорда, — кислое выражение лица Северуса контрастировало с эмоциональной окраской слов, что он говорил. — И Пожирателям польза, и ему новые члены стаи, а детей он очень любит.       — Мерлин, — Лили нахмурилась. — Это ужасно.       — Начнут, скорее всего, с семьи Боунс, а там как пойдет.       Снейп, конечно, ещё и близко не занял привилегированное положение в ближнем круге, как в старые-добрые, но слушать он умел. Да и Люциус, как ни странно, тоже свои обязательства выполнял четко. Из-за того, что через него так или иначе шла часть денежных потоков, он знал много интересных схем и, главное, людей, которые совсем не прочь были вести дела с Темным Лордом.       — МакКинноны? — она прикинула варианты.       В прошлый раз, в известные им прошлые разы, их убили однокурсники Снейпа, Трэверс и компания, но сейчас вариант с оборотнями был более вероятен. К тому же, сам Трэверс уже пал жертвой Табу и его обратного использования Грюмом.       — Не исключено.       — Я встречусь с Марлин, — ещё больше расстроилась Поттер. — Дам советы, как можно обезопасить маггловский дом, — она обхватила свой живот. — У неё племянники совсем крохи.       — У Воландеморта же тоже не армия, а горстка последователей, — Джеймс скорее разозлился. — Как он умудряется все это проворачивать?       — Люди боятся, — хмыкнул Сириус. — А поэтому делают то, что им скажут, чтобы остаться в безопасности и быть на стороне сильного. И так можно давить бесконечно, пока коса на камень не найдет.       Люпина, кстати, на встрече не было. Сегодняшняя ночь как раз приходилась на полнолуние, а некоторые ингредиенты для аконитового так и оставались в большом дефиците, так что сидел Римус в подвале дома Блэка (не родительского, конечно, а того, что достался от дядюшки Альфарда), чтобы приберечь зелье на те периоды, когда он нужен будет Ордену. Не то чтобы это было полезно для здоровья, но он хотя бы не выслушивал все эти болезненные для него вещи. Фенрир как раз и обратил его в детстве, а теперь ещё и нашел «друзей», которые подобное поощряли. Ввести в курс дела его все равно придется, конечно, но Гермиона мелочно радовалась, что эта обязанность ляжет не на её плечи. После схода Питера с дистанции, Люпин резко посуровел и помрачнел, все же они с Петтигрю были очень близки в это время и даже немного отдалились от других мародеров — Джеймс стал со всех сторон семьянином, а за Сириусом всегда было тяжело поспевать. Не очень хотелось видеть воочию, как Римус становится ещё печальнее.       — Большинство принявших метку, пришли туда вполне себе добровольно, — Снейп размял переносицу. — Но, в целом, ты прав, Блэк.       — Ещё бы! Это же мои семейные ценности, — теперь ей казалось, что и Сириус рассматривает старого недруга с интересом. — И как там, у Лорда?       Он протянул очередное прозвище Тома с издевкой, но Северус лишь нахмурился, не обратив внимания на шпильку.       — Хреново, как.       Лили притворно посуровела, услышав грубость. Будь тема обсуждения чуть позитивнее, может даже хихикнула бы. Как и она со своими мальчиками нахваталась всякого, так и Поттер в окружении мародёров явно кисейной барышней не была.       — Он отличный легилимент, но обычно смотрит лишь поверхностно, если удовлетворен поведением.       Наверное, как-то так Малфой и Лестрейндж избегали детального досмотра — они, в принципе, действительно были преданы и даже ничего однозначно оппозиционного за его спиной не делали до недавних пор, уж Рабастан так точно. Да и Люциус вполне мог быть окклюментом, правда, вряд ли сильным, иначе Снейпу это было бы известно.       — А сейчас у него много тревог и поводов подозревать предательство, я пришел не в самое удачное время.       — Легилименция? — Поттер встрепенулась. — Довольно редкое умение.       Гермиона еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Учитывая, какая обычно у них на встречах концентрация этих уникумов, фраза Лили звучала как шутка. Сейчас, правда, Дамблдора не было. Он решал очередные вопросы в министерстве и задерживался. Со стороны могло показаться, что он только мудро руководит и задумчиво поглаживает бороду, но, чтобы сохранять баланс сил и не позволять этой гнили расползаться в правительстве и, хотя бы частично, в Хогвартсе, приходилось очень убедительно поглаживать бороду — в нужное время и при нужных людях.       — Думаю, Северус хотел намекнуть, чтобы вы вели себя осмотрительнее. В ваших головах компромат не только на вас самих, мы с ним в очень уязвимом положении.       Черт знает, хотел ли Снейп подвести их к этой мысли, но она решила вклиниться, раз уж он переживает из-за осведомленности мародёров. Сириус фыркнул.       — Ну, за вечер мы вдруг окклюментами не станем, но уж совсем за идиотов нас не держите.       — Тем не менее, эта тактика часто спасала мне жизнь, — не в тон мрачно ответил ему Северус.       — Давайте не будем опять начинать, — закатила глаза Лили. — Может быть поговорим о чем-нибудь кроме войны?       — О радостях материнства? — Блэк веселился в любой ситуации.       — Я знаю, что всех уже достала с этим. Да и не буду эгоисткой, — она посмотрела на Гермиону. — Вот как вы, например, познакомились с Северусом?       Она уже было открыла рот, собираясь выдать заготовленную историю, но Поттер её перебила.       — Только давайте без этих сказок про Чемпионат по зельям. Я там, вообще-то, тоже была.       Не удержавшись, она бросила умоляющий взгляд на Снейпа, но положение спас директор. Появляться всегда вовремя — способность гораздо лучше любой легилименции. Сбежали со встречи они тоже очень оперативно, правда, без злого умысла: Северус действительно спешил.       Опять сидеть и ждать чужого хода, на сей раз нападения оборотней на членов Ордена и сочувствующих, было тяжело, тем более что конкретных сроков они не знали. Но и искать с ними встречи наперед тоже никто не стремился. Да и где их искать? Магия давала большой простор для маневров. Даже они, школьники без подготовки, умудрялись не плохо так лавировать и даже успевать проворачивать свои дела с крестражами, попадая в переплеты скорее по собственной глупости, чем из-за реальной невозможности скрыться, что уж говорить про стаю, которая и так вела кочевой образ жизни. Каркаров, мир праху его, тоже ведь побегал немало в свое время, прежде чем бывшие друзья его нашли, а ведь он носил метку, и Воландеморт наверняка имел ниточки, с помощью которых мог его вычислить.       Про вторую сторону вопроса, из-за которой она и радовалась, что Люпин при обсуждении не присутствует, говорили мягко и без конкретики. О том, что действовать в отношении оборотней придется на уничтожение. Конечно, против Пожирателей авроры уже и так могли использовать Непростительные, но тут все несколько расплывалось вплоть до дискриминации. Если случаи нападений участятся, то Дамблдор ничего не сможет сделать — министерство ужесточит законы против целой категории людей и будет в своем праве. Ставить одного адекватного, но все ещё потенциально опасного Ремуса, который и так чувствовал себя во всем виноватым, против пожирательской кодлы никто не собирался — аргумент был несостоятелен в любом случае.

* * *

      Малфой пригласил их на ужин в среду. Не к себе в поместье, а на нейтральную территорию. Она, конечно, прошлась по тому, что место было явно маггловским, хоть и каким-то то ли приватным рестораном, то ли закрытым клубом, так что Мерлин знает, кто там во владельцах, может сам Люциус, но на самом деле это было более чем разумно. Снейп считался своим, но тащить в дом грязнокровку, которая уже неоднократно пересекала дорогу Воландеморту и Пожирателям, на поговорить была так себе идея.       К тому же это явно было попыткой поставить собеседников в заведомо некомфортную позицию, рассчитанной если не на Снейпа, он хорошо себя контролировал, то на неё так точно. Роскошь и дороговизна места бросались в глаза. Гермиона выругалась про себя. Ни её одежда, ни, тем более, шрамы на лице в антураж не вписывались, хотя она даже уложила волосы по такому поводу. А вот леди Малфой была великолепна, словно фарфоровая куколка, и так же безжизненно холодна и безучастна. Правда, её зрачки удивленно расширились, когда она вошла в отдельный кабинет, где они и встречались, как будто она вспомнила Гермиону. Хотя это было бы странно: в этом мире они виделись лишь раз на её памяти, и вряд ли продавщица пыльной лавки могла запасть в душу мисс Блэк. Может все дело было в шрамах? Даже при наличии у Нарциссы оторвы-сестры, Гермиона сильно сомневалась, что она часто сталкивалась с чем-то подобным, а воспитывалась, наверное, и вовсе в тепличных условиях.       Проверка на подлинность их личностей выглядела почти ритуально. Безопасность места тоже была подтверждена дополнительно. Снейп и Малфой кивнули друг другу как старые друзья, они с Нарциссой тоже обменялись безмолвными приветствиями. Люциус впервые смотрел на неё без выражения типичной чистокровной брезгливости на лице, скорее даже с любопытством.       — Мисс Грейнджер, рад, что нам, наконец, удалось встретиться лично.       — Польщена вашим приглашением, лорд Малфой, — Гермиона вежливо улыбнулась, начать хамить никогда не поздно. — Я полагала, что вам достаточно договоренностей с Северусом.       Они уселись за большой, красиво сервированный стол. Блюда ещё не подали, для этого, судя по звоночку, лежащему под рукой у Нарциссы, надо было подать сигнал официантам. Снейп даже стул ей пододвинул, хотя про себя, Гермиона была уверена, только посмеялся над всем этим этикетом.       — Раз уж вы все равно в курсе, почему бы не переговорить с глазу на глаз?       — В таком случае было бы проще сразу обговорить все детали с Дамблдором.       — Боюсь, это сопряжено с большими рисками. Согласитесь, пригласить на ужин коллегу с парой куда как проще и безопаснее, чем устроить встречу с лидером противников. К тому же, боюсь, мы с Альбусом можем не сойтись во многих ключевых вопросах.       — Например, на счет положения магглорожденных в волшебном мире?       А можно и сразу начать пререкаться. Снейп хмыкнул и отпил из бокала, что уже стоял на столе, воды, не забыв проверить содержимое заклинанием, но вмешиваться не стал. Малфой вопрос проигнорировал. Если он позвал её сюда, чтобы проверить, как хорошо может ею манипулировать, или, что более вероятнее, как выгоднее сможет воспользоваться её положением и отношением к ней Снейпа, который довольно откровенно показал, что на многое согласен, чтобы спасти ей жизнь, то… Мерлин знает, как Гермионе следует себя вести и в какие игры играть, но сидеть и изображать из себя святую невинность она не собиралась.       — Прошу заранее извинить меня за гриффиндорскую прямолинейность, но раз уж я в меньшинстве, то давайте начистоту. Что вы хотите и что можете за это предложить?       — У нас тут не рыночная площадь, мисс Грейнджер, — Люциус снисходительно скривил губы. — Вы собираетесь обсуждать судьбу магической Британии в таком тоне?       — Я на себе эту судьбу уже не первый год тащу и пиететом особым не страдаю. Да и вам после, сколько там, года в Азкабане и превращения собственного поместья в скотный двор должно быть понятно, что к чему.       — И что же мне, по-вашему, понятно? — он насмешливо приподнял брови, молодой и красивый, но она слишком хорошо помнила, каким видела его в последний раз.       — Вы можете сейчас сколько угодно играть в капризную аристократию, выбирающую наиболее выгодную для себя сторону, но вам господство Лорда, как и его второе пришествие, нужно так же, как и Дамблдору.       — Рискну предположить, что сейчас я должен принести Альбусу клятву верности и незамедлительно вступить в этот ваш Орден Фоукса?       Забавно, что он знал такие подробности и даже иронизировал над ними. Хотя знать он мог многое и даже больше, чем они со Снейпом, чисто теоретически. По их прикидкам, Малфой прожил в будущем дольше и её, и уж тем более Северуса. Он мог провести ритуал и через годы после второго падения Воландеморта. Жаль, не спросить напрямую, какой стала его Гермиона Грейнджер.       — Мерлин нас упаси, думаю, всем будет комфортнее, если мы сохраним наши отношения, — она ещё раз дружелюбно улыбнулась, — в секрете. Если мы выиграем войну, вы, полагаю, потребуете преференций за свои услуги, если проиграем… что ж, Лорд никогда не узнает, что вы не совсем искренне разделяли его идеи об общем благе.       — Зачем же так долго ждать? Я требую полную предоплату.       С Малфоя станется ожидать компенсации ещё и за тетрадку. Хоть Снейп и устранил Рабастана, нарушившего все их планы, и даже, косвенно, списал со счетов Каркарова, который наверняка мог и про Люциуса что-то интересное рассказать, это была его собственная инициатива. А даже если, учитывая помощь Нарциссы и причастность Гермионы к смерти Беллы…       — И мы с Северусом должны убедить Дамблдора подписать счет. Чего желаете? Кресло министра?       — Эту головную боль мне и Лорд вполне способен обеспечить. Нет, мисс Грейнджер, напротив, я бы очень хотел, чтобы кресло занял другой человек.       — Ваш ставленник?       — Барти Крауч-старший вполне подойдет.       Она уставилась на него с недоверием. Люциус все так же снисходительно улыбался. Нарцисса впервые заговорила.       — Если вы закончили, может мы уже отужинаем, как цивилизованные люди?       Мучить их меню на французском никто не стал. Блюда, на правах хозяев вечера, Малфои выбрали заранее. Снейп проверил содержимое тарелок на безопасность несколькими заклинаниями без всякого смущения. Об оплате тоже, понятное дело, разговора не шло, хотя Гермиона предпочла бы вложиться, просто чтобы не быть должной Люциусу даже в малом. Внезапно вспомнились их махинации со ставками. Если уж они догадались разжиться деньгами, то на что был способен Малфой! С его познаниями и связями он мог легко захватить и их, и, возможно, маггловский рынок за пару лет (которые уже прошли). Нарцисса неожиданно повела разговор.       — Северус поделился с нами, как он попал в это время. А вы, мисс Грейнджер?       — Случайно, — обойдутся без подробностей, если уж Снейп им не рассказал. — Я попала под действие чужого ритуала. Мне самой было не с руки возвращаться в прошлое, свою войну я выиграла.       — Люциус мне много рассказывал про будущее, в том числе, и ваше.       — Надеюсь, подробностей он от вас не скрывал, хотя там было много неприглядных деталей о вашей семье.       — Напротив, я в курсе почти всего — и о себе, и о муже, и даже о своем нерожденном сыне, хоть это и было тяжело принять.       Гермиона постаралась сохранить безучастность. Сама Нарцисса в лице не изменилась, как и все остальные. Но такое доверие… Наверное, это и есть любовь. Малфой вернулся сюда за ней?       — Полагаю, мы, Драко и, конечно же, Беллатриса доставили вам много проблем.       — Мягко говоря.       Гермиона нахмурилась. Почему Снейп молчит? Эта встреча, конечно, и предполагала её интервьюирование, но не разговор по душам же.       — Надеюсь, все эти прискорбные обстоятельства не помешают нам выстроить плодотворные отношения сейчас.       — Я убила вашу сестру, — внезапно осипшим голосом выпалила она, и сама же поморщилась от неуместного в этом царстве выдержки тона.       — Северус уверил меня, что это была случайность, — эти люди вообще умеют выражать эмоции? — Трикси, с её образом жизни и убеждениями, нашла бы смерть в любом случае. Или, как рассказывал Люциус, оказалась бы в Азкабане, забрав множество невинных жизней.       Нет, в это она не поверит. Бесстрастная логика и любовь к семье явно не сочетались. Дипломатия Нарциссы была наиграна от и до, но, если так она предлагает зарыть топор войны до лучших для личных разборок времен, что ж, Гермиона согласна. Правда, чувствовать себя обязанной потому, что ей милостиво простили убийство сумасшедшей суки, которая и так напрашивалась, она не собиралась.       — Не могу сказать, что сожалею о её гибели, но, надеюсь, этот конфликт мы можем считать исчерпанным, леди Малфой.       — Нарциссы вполне достаточно, — улыбка, как будто даже открытая.       — Гермиона, — она ответила на автомате.       Кухня тут была просто изумительная. Впрочем, меньшего она и не ожидала. В «приличных местах» Гермиона не бывала с детства, когда ещё родители брали её на рабочие встречи и конференции, но оценить уровень мастерства повара все же могла. Было странно получать удовольствие от еды на подобной, явно не дружеской встрече, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Малфой и Снейп обсуждали мелкие внутренние дела Пожирателей, судя по всему, не особенно важные. Ничего более конкретного так и не было озвучено, и в целом создавалось впечатление, что все это было задумано исключительно для её, Гермионы, «смотрин». Осторожность Люциуса понять можно, но эти неторопливые расшаркивания выводили её из себя. Воистину, уж где-где, а на Слизерине ей делать было нечего.       Когда они вернулись домой, Гермиона молча уставилась на Северуса, сложив руки на груди. Может у него и тяжелый период, но ей все равно надо понять, что, собственно, происходит. Снейп её намек понял, но не заговорил, пока с комфортом не устроился за столом в палатке.       — Люциус убедил Нарциссу не влезать, как я и предполагал, — он выглядел усталым несоизмеримо своей невозмутимости и даже расслабленности на ужине.       — Свежо предание, а верится с трудом. Хотя пока есть шанс, что мы сделаем за них всю грязную работу, да ещё и помалкивая, ни смерть Беллатрисы, ни мой статус крови, как я понимаю, между нами не встанут. Будем играть в уважение и взаимопонимание.       — Не в нашем положении пренебрегать предложениями, даже от Малфоя.       Она скривилась.       — Люциус просто хочет получить все, сразу и без рисков. А с нами иметь дела гораздо приятнее и безопаснее, чем с Воландемортом.       — У тебя есть идеи получше?       — Нет, но что он ходит вокруг да около? И при чем тут Крауч? Барти не самый удобный человек, чтобы Пожиратель, пусть даже и не идеологически верный, хотел видеть его в кресле министра.       — Вот тут ты ошибаешься.       — Ясно. А теперь ты объяснишь мне, как именно и сколько раз.       Она перестала метаться, а ведь даже не заметила, как начала, и уселась на лавку напротив Снейпа. Он пристально рассматривал её лицо, и Гермиона непроизвольно смутилась.       — Ты же знаешь, что можешь скрыть шрамы магией?       — И в чем смысл? Я-то буду знать, что они там, — она вспыхнула, но не растерялась из-за внезапной смены темы.       — Если тебе некомфортно, что другие смотрят…       — Да кого мне стесняться? Нарциссу и Люциуса? Или, может, мародёров? — Гермиона фыркнула, но как-то без энтузиазма. — Лили единственная акцентирует на этом внимание, но её то как раз мне не обмануть.       — Пока что это максимум, на что мои зелья способны.       — Я не жду, что ты решишь все мои проблемы, Северус.       Она потянулась вперед и поймала его руку (сама вечно всех трогает, а ещё возмущается, когда это делают другие). Снейп перехватил её пальцы.       — Тебе и так пришлось вытаскивать гриффиндорку из неприятностей. Опять. Надеюсь, ты не думаешь, что я считаю это чем-то само собой разумеющимся.       — В эти неприятности ты из-за меня и попала, по крайней мере, частично.       — Прямо девушка в беде! Хотя историю с Рабастаном действительно можно поставить тебе в вину. Черт с ним с Малфоем, но про него-то ты мог рассказать.       — Ложь порождает ложь.       Опять неопределенная полуправда. Но они с Люциусом явно изначально планировали устранить Лестрейнджа, уж Малфой точно на этом настаивал. Снейп не хотел, чтобы она знала, на что он готов пойти? Наверное, кого-то другого Гермиона и правда могла бы начать осуждать. Не зря Беллатриса из снов уличала её в лицемерии. Ладони Северуса были холодными, но постепенно отогревались.       — Так чем Барти так приглянулся Люциусу?       — Тем, что он не Дамблдор.       — Кто угодно не Дамблдор, чем та же Багнолд хуже?       — Тем, что голос Дамблдора в её голове гораздо громче, чем у Крауча.       — О, — Гермиона хмыкнула. — Он хочет выдвинуть его не благодаря, а вопреки. Но Барти же фанатик и помешан на своей работе…       — Так помешан, что Малфой и целая куча Пожирателей избежали наказания после первой магической в обоих наших реальностях? Уверен, даже в кресле министра у него не хватит влияния, чтобы отправить Люциуса в Азкабан.       — Зато продвигать идеи Дамблдора он не будет, — она закусила губу и подалась вперед, хватаясь за руки Снейпа ещё крепче. — Он хочет, чтобы мы все это провернули даже вопреки воле директора?       — И ему было очень интересно посмотреть на твое поведение и оценить лояльность. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел втравливать тебя во все эти игры Малфоя?       — Надеюсь, ему действительно есть, что предложить.       — Рассуждений в таком русле он и ждет. Но я не сомневаюсь, что козырь в рукаве он держит.       — Ты прав, если это будет хорошая возможность закончить войну…       — Минчума сместят ещё до конца года.       Конечно, она узнала фамилию нынешнего министра магии уже давно, но это все равно была какая-то абстрактная фигура на фоне. Он действительно мало что мог противопоставить Воландеморту, хоть и поддерживал различные жесткие меры. Вся инициатива шла от Крауча. Снейп продолжал:       — Совет выдвинет Багнолд на замену. Крауч на этот срок вроде как баллотироваться не собирается, так что, думаю, Люциус в ближайшее время займется его мотивацией и предвыборной кампанией. Он уже выдвинул своих людей поближе к Барти.       — Но его сын… — до неё дошло. — Теперь это наша головная боль?       — И младшего Крауча нужно не просто устранить, — убить, так честнее, — но и сделать это как можно тише.       — Он не должен опорочить честное имя своего отца.       Гермиона зажмурилась. Это была совсем нечестная игра, перебор. Она готова была сражаться с Воландемортом, ждать ножа в спину от Нарциссы, Рабастан… Лестрейнджи не оставили им выбора, но вот так напрямую… Она, конечно, в кой-то мере желала диктовать свою правду людям, которые, не зная будущего, не ведали, что творили, но не таким же образом. И не ради удобства Малфоя тем более.       — Тебе не нужно ничего делать.       «Просто помалкивай, а я все сделаю сам», — так и читалось между строк. Хорошо. Гермиона поджала губы. Хорошо. Северус встал первым и отпустил её руки.