Навстречу бушующим волнам.

Прошло достаточно много времени, прежде чем дрожь в теле Леоне исчезла, а Бруно даже успел потеряться в собственных мыслях, не заметив, как за горизонтом исчезло солнце и как все вокруг окутала ночь. Шли минуты, и он уже перестал искать изменения в знакомых чертах, ощущая всем телом холодную кожу мужчины и понимая, что по худому телу уже не прокатываются волны дрожи, да и объятия, в которых брюнет согревал своего партнера, уже не были такими крепкими, как раньше. Но даже если тело Леоне больше не содрогалось от холода, то это вовсе не означало, что он полностью согрелся, поэтому Бруно не стал торопиться с освобождением из уютного плена теплого одеяла, которое окутывало их тела; бледная кожа была ещё прохладной, и юноша коснулся ее кончиком носа и губами, вслушиваясь в дыхание мужчины, которое уже не было таким болезненным и хриплым. Серебряные волосы стали намного суше, когда Буччеллати решает проверить их и тянет руку к полотенцу, чтобы слегка стянуть его в сторону; пряди были липкими и тяжёлыми из-за соли и капель океанской воды, что осели на них, но это уже было не так важно, ведь озноб исчез вместе с холодом, окутавшим его влажное тело, забирая с собой риск переохлаждения. Леоне неподвижно лежит в объятиях Бруно, пока озноб бесследно покидает его худое тело. И в этот самый момент Буччеллати задается вопросом: не уснул ли он снова, измученный сильной физической нагрузкой, продрогший насквозь от холода и боли? Но когда его взгляд скользит ниже, то он тут же встречается с проснувшимся Леоне, что пристально смотрел на его плавный изгиб плеч, медленно и изучающе скользя взглядом по ключицам юноши. Мужчина поджимает губы, нахмурившись в своей излюбленной манере, только вот цвет его губ уже был не тёмным, а на щеках пылал вполне человеческий румянец. Бруно сосредоточено смотрит на него в ответ, одновременно разглядывая знакомые черты лица, пока тот изучал его кожу; тяжелые ресницы слегка дрожали, пока взгляд фиолетовых глаз плавно стремился вверх, но даже это не могло остановить юношу от созерцания лица, которое, как он думал, больше никогда не сможет увидеть. Лицо мужчины изменилось с самого последнего момента их встречи: изменились уши, цвет губ, исчезли фиолетовые чешуйки на скулах, и на их месте появилась россыпь бледных веснушек; только лишь глаза все еще оставались такими же золотисто-фиолетовыми, такими же чарующими, как и в первый день их встречи. Губы Бруно расплываются в слабой, но в то же время мягкой улыбке, компенсирующей его задумчивый взгляд синих глаз, остановившихся на губах Леоне. - Тебе получше? - Мне стало теплее, - отвечает светловолосый, но на его губах все еще читалось напряжение. Он нахмурился, и на лбу его пролегла глубокая морщина, отбрасывающая тень на глабеллу между тонкими серебристыми бровями; глаза его были слегка прищурены, что никак лучше усиливало и без того хмурое выражение лица. – Я не… - он мгновенно замолкает, морщась, будто теряя контроль над собственными словами, а после вновь опускает голову, прячась от пристального взгляда Буччеллати. – Ты не обязан был меня спасать. Бруно откровенно смеется над сказанными словами, и его задорная улыбка вовсе не смягчается сожалением. - Конечно, не обязан, - отвечает он, убирая руку с шеи Леоне, чтобы заправить за ухо упавшую на бледное лицо прядь волос. – В этом и вправду не было никакой необходимости. Леоне снова поднимает взгляд, чтобы посмотреть на юношу сквозь светлые ресницы, будто боясь столкнуться с ним взглядом. - Ты снова спасаешь меня, - продолжает он хриплым голосом, с трудом выговаривая слова, застрявшие в горле. – Я не хотел возвращаться обратно, не хотел навязываться. Брюнет скользит рукой за ухо Леоне и проводит ею вниз, тем самым ощущая, как пальцы касаются светлых волос любовника и плавно переходят на кожу, мгновенно вспыхивающую жаром от касания. - Леоне, - Буччеллати произносит его имя максимально мягко. Настолько мягко, насколько это было возможно; и так нежно, как только это ему позволяют воспоминания о прошедших днях, в которых растворились его необузданные желания, оставившие в душе болезненную пустоту, что так внезапно заполнилась вновь. – Неужели тебе так сложно поверить в то, что я хочу тебя? Лицо Леоне искажается от напряжения, морщинка на лбу становится видна еще отчетливее, и Бруно с легкостью может прочесть ответ, даже если тот не произнесет ни слова. Леоне продолжает молчать; вместо ненужных слов он пододвигается ближе, скользя пальцами вдоль спины брюнета, чтобы запутаться ими в смоляных волосах любимого. Пальцы, переставшие дрожать от холода, напрягаются, когда по телу пробегает дрожь от столь близкого контакта, пока он убирает выбивающиеся пряди за ухо Бруно. Его плотно сомкнутые губы растягиваются в ухмылке, когда взгляд медленно скользит по губам брюнета, когда пальцы нежно поглаживают затылок; и Буччеллати в ожидании прикрывает глаза, прежде чем Леоне поддается вперед, впиваясь в пухлые губы жадным поцелуем. Но, несмотря на это, губы мужчины все еще пронизаны напряжением от собственной неуверенности; и Бруно приходится заставить его расслабиться. Он скользит рукой к серебристым волосам, чтобы прижать мужчину еще ближе. Леоне издает грубый, почти болезненный звук, доносящийся из самой глубины, и Буччеллати встречает его беззвучным вздохом. Он пододвигается ближе, чтобы прильнуть к обнаженному телу мужчины, чтобы проявить инициативу, порождаемую неукротимой жаждой близости. Бруно приоткрывает губы, целуя его так отчаянно, так глубоко, пока тонкие пальцы Леоне сильнее зарываются в копне черных волос. Проходит всего пару минут, прежде чем мысли о холоде полностью покидают голову Бруно, бесследно растворяясь, будто их и не было вовсе. Они все еще были укутаны одеялом, удерживающим их общее тепло, созданное переплетением тел и интимной близостью, которая, по мнению юноши, была отличным способом спасти Леоне от холода; никто из них не стремился высвободиться из объятий друг друга, даже когда жар между ними распылялся с новой силой, становясь почти невыносимым под теплым одеялом. Бруно прижимает одну руку к его шее, как раз в том месте, где выбиваются из-под полотенца тяжелые пряди, а другой прижимается к изгибу поясницы, тем самым не позволяя мужчине отстраниться и на миллиметр; Леоне же в свою очередь с силой сжимает волосы Буччеллати, будто боясь, что тот может ускользнуть от него в любую секунду. В теле Леоне словно прибавилось сил после тех одиноких ночей. Он целует его все так же жадно, проникая языком в рот Бруно с безумным желанием никогда не разрывать их поцелуй. Юноша позволяет ему взять над собой верх, с радостью уступая и становясь придавленным к матрасу, когда Леоне выгибается, прижимаясь к нему. Их ноги соприкасаются друг с другом, тела сливаются в одно целое, и Буччеллати мысленно благодарен, что все сейчас происходит на воздухе, а не под толщей холодной воды; благодарен за то, что может ощущать тело Леоне каждой клеточкой. Сердце колотится в бешеном ритме, разгоняя разгоряченную кровь по венам и наполняя тело огнем; он касается рукой бледного тела, и это простое касание вырывает из уст Леоне протяжный стон, заставляя выгнуться еще сильнее в отчаянной попытке раствориться в друг друге. Они движутся хаотично, отчаянно пытаясь быть до невозможного ближе, ведомые жаждой тепла, что сможет согреть их; все это плавно перетекает в интимную близость, внезапно вспыхнувшую между ними даже без смены положения тел. Все дело было в мельчайших деталях: в изгибе бедер Леоне, в образовавшемся комке напряжения в животе Бруно, в скольжении пальцев, да даже в смещении локтей, когда они соприкасаются телами, ощущая, как чувство расслабленности уступает возбуждению. Буччеллати перестает замечать, как напрягается его тело, переключая все свое внимание на изнывающий от желания возбужденный член Леоне, касающийся его бедра; он ощущает, как медленно разрастается в нем желание, пронизывающее все тело, и сравнивает это со светом, разливающимся по темному небу перед рассветом. Бруно целует Леоне, соприкасаясь с ним бедрами, а после раздвигает ноги и упирается пятками в матрас. Но вскоре мужчина разрывает их долгий поцелуй, задыхаясь от жара, что успел усилиться в разы. - Боже, - хрипит он, и в голосе его слышится явное напряжение от необузданного желания, о котором говорит его возбужденный член, упирающийся в бедро Бруно. Он наклоняет голову, чтобы прижаться лбом к плечу брюнета, пока тот так же, как и он сам, пытается восстановить сбитое дыхание; его тело содрогается, а бедра прижимаются к бедрам любовника. Буччеллати вынужден закрыть глаза, глубоко вдыхая воздух, который, как ему кажется, превращался в пар, скользящий из приоткрытых губ. - Бруно, я…- Леоне на мгновение замолкает, будто потеряв ход мысли, а после делает глубокий вдох и произносит. – Я хочу тебя. Бруно тянет руку, чтобы погладить Леоне по волосам и коснуться этого серебра. - Я тоже хочу тебя, - отвечает он более мягко и нежно, что сильно контрастировало с прерывистой речью Леоне. – Ты – все то, о чем я думал с тех пор, как мы с тобой расстались, - он тяжело дышит, ощущая, как тяжело ему наполнять легкие воздухом. – Да и до того момента ты ни на секунду не покидал моей головы. - А теперь? – спрашивает Леоне все тем же хриплым голосом, не убирая головы с плеча юноши и пряча лицо за спадающими вниз волосами. Бруно не только слышит его слова, но и чувствует их, когда мужчина касается губами его кожи, а потом поворачивает голову и упирается лбом в линию челюсти Буччеллати. – После всех этих изменений со мной? - Ничего не изменилось, - произносит брюнет, поворачивая голову, чтобы поцеловать Леоне в макушку. – Все мои мысли только о тебе, - голова Леоне поднимается чуть выше, и губы Бруно уже касаются его теплого лба. – И так будет всегда. Леоне вздрагивает от обжигающего дыхания Бруно на своем плече. Когда он поднимает голову, его глаза сияют и их цвет становится в разы ярче, а на ресницах проступают капельки влаги; он делает вдох, а после произносит требовательным тоном: - Докажи мне это. Бруно задается вопросом: может ли Леоне чувствовать пульсирующий жар, проходящий через его тело и являющийся полной противоположностью дрожи, вызванной от холода и окутывающей тело мужчины, когда юноша впервые прижал его к себе. Он уверен, что ощущение желания отражается у него на лице, в таком мягком изгибе губ и в прикрытых глазах, но Леоне просто смотрит на него, и в его взгляде пылает огонь решимости. Бруно поднимает руку, чтобы снова коснуться волос Леоне и пригладить спутанные пряди. Когда он кладет ладонь на затылок, мужчина склоняется вперед, не дожидаясь, пока юноша приоткроет губы. Бруно на секунду закрывает глаза, касаясь теплых губ своими, наслаждаясь напряжением отчаянной жажды, пронизывающей их уста, прежде чем отстраниться и открыть глаза, растягивая губы в улыбке. - Хорошо, - говорит он, и выражение лица Леоне смягчается от нахлынувшего облегчения, прежде чем он склоняет голову, снова прячась в тени. Бруно приподнимает голову, чтобы поцеловать Леоне в лоб, не в силах оторвать губ от его кожи, когда он вновь оказывается в его объятиях. После всего этого он отпускает любимого, позволяя тому, опершись на локоть, привстать с кровати. Буччеллати начинает движение; он движется неуклюже из-за собственной неопытности, его ноги переплетаются с ногами Леоне, а одеяло медленно соскальзывает с их тел. Леоне в мгновение ока оказывается на спине поперек кровати, приоткрывая губы на выдохе от резкого соприкосновения с матрасом. Теперь уже ничего не могло помешать Бруно видеть то, как блики света играют на обнаженном худом теле. Кожа Леоне была все еще бледной, почти прозрачной и ужасно тонкой, отчего под ней виднелись ребра; брюнет думает о том, что мужчина стал выглядеть в разы изящнее без всех этих чешуек, что раньше покрывали его бедра, плечи и щеки. Но глаза по-прежнему скрывали за тенью ресниц проблескивающую в них неуверенность, а серебряные волосы все так же были подобны лунному свету, цепляющемуся за оттенки лаванды и океанской воды. Рука Леоне была прижата к груди, локоть был неловко приподнят, как бы создавая преграду для взгляда Бруно от бледности кожи, что контрастировала с порозовевшими от жарких поцелуев губами. Ниже, между бедер, - таких же человеческих, как и его длинные ноги, - его член, такой твердый и горячий, касался плоского живота. Бруно устраивается на кровати поудобнее, слегка покачиваясь на коленях, а после усаживается на одну из ног Леоне и неуверенно подтягивает к себе другую. Он делает это так же неуверенно, как и кладет ему свою руку на грудь; Буччеллати слегка поддается вперед, чтобы удержать равновесие и не придавить Леоне к матрасу, но, несмотря на это, он и так был слишком близко к нему, отбрасывая тени на бледную кожу, пока мужчина прикрывает глаза в сладостном томлении. Бруно не торопится целовать его, хоть и желает этого; вместо поцелуя он рассыпает светлые пряди по смятой постели. Глаза Аббаккио были все еще закрыты. Он поддается навстречу ласкам, когда Бруно гладит его по щеке, скользя костяшками пальцев по едва заметному узору веснушек и спуская руку к напряженным челюсти и шее. Сердце Леоне колотится невероятно быстро, и ему кажется, будто оно пульсирует прямо в горле. И также быстро, в такт его сердцебиению, бьется сердце Бруно, когда он скользит рукой вниз по бледной коже, которая становится чуть розоватой от касаний подушечек пальцев. Пальцы скользят по груди, проводя линии от выступа ключиц к выпирающим ребрам, и мужчина откидывает голову назад, втягивая в легкие воздух, пока его пальцы хаотично сжимаются в области грудной клетки, словно он борется сам с собой за право контроля. Бруно смотрит вверх, чтобы увидеть лицо мужчины и понять, как его ласки, что были столь нежными и невесомыми, влияют на тело под ним. И он видит насколько расслаблен был Леоне в этот момент, поэтому он снова опускает взгляд вниз, наблюдая за своими пальцами, что уже скользили вдоль бедер и ног. Леоне дрожит от этих ласк, прерывисто вздыхая от накатившей на него волны жара. Бруно молчит, хотя ему есть, что сказать. Например, слова любви с примесью благодарности. Ему бы даже хотелось высказать свое неверие в происходящее или облегчение, соседствующее с признательностью. Все это было готово литься прямо из глубин его сердца. Леоне дрожит под его пальцами, когда Бруно старается вложить в каждое касание все те несказанные им слова. Он покачивается на коленях, балансируя, чтобы не упасть на кровать, а затем кладет ладонь на бедро Леоне, и рука начинает постепенно съезжать вниз, чтобы коснуться коленного сустава и тонкой линии икр. Леоне вздрагивает от ласк брюнета, рефлекторно дергаясь от своеобразной щекотки, и Буччеллати виновато улыбается, снова скользя рукой к гладкому бедру. Все его ласки заставляют мужчину расслабиться, а дыхание стать сбивчивым. Напряжение в теле исчезает и учащается дыхание, а Бруно все еще продолжает плавно скользить вниз, касаясь свободной рукой бедра, будто в знак своеобразного утешения, прежде чем снова провести рукой вверх. Было что-то захватывающее в касаниях его кожи, даже когда видишь перед собой такое же обычное человеческое тело, ведь, несмотря на это, все его действия были похожи на волшебство. Да и в самом Леоне есть что-то такое, отчего захватывает дух, и юноша начинает понимать, что он бы идентично сгорал от желания, если бы встретил мужчину дождливым днем на рынке, когда бы тот задумчиво брел в неизвестность по влажному от прилива берегу. Леоне просто заставляет Бруно затаивать дыхание, заставляет нежно ласкать свое тело и думать о том, что все его прикосновения были бы такими же нежными вне зависимости от обстоятельств их первой встречи. Напряжение Леоне медленно сходит на нет. Сначала признаки его исчезают со лба, о чем говорит исчезнувшая морщинка, пролегающая между бледными бровями; пальцы рук, что покоились на груди, рефлекторно сжимаются, когда Бруно медленно скользит подушечками пальцев по бледной коже ноги, скрываясь на внутренней стороне бедра. К тому времени, когда Бруно медленно опускается к ногам Леоне, даже хмурый взгляд растворяется моментально, а плотно сжатые губы становятся приоткрытыми и он начинает дышать глубже и медленнее. Его тело было невероятно чувствительным, будто оно с самого начала имело человеческую форму. Его нога слегка дернулась, когда пальцы брюнета коснулись его сжатого колечка мышц и стали медленно водить по кругу. Буччеллати делает вдох, чтобы наконец-то произнести слова так медленно и обдуманно, и наблюдает, как ресницы Леоне подобно вееру опускаются вниз, отбрасывая тени на щеки. - Я буду нежен, - юноша произносит эти слова так же осторожно, как и в тот первый день, когда Леоне наблюдал за ним взглядом, полным недоверия, которое отражалось в каждой черте его лица. Ресницы Леоне дрожат и слегка приподнимаются, позволяя ему наклонить голову и встретиться взглядом с Бруно. И в этот самый момент между ними нет никакого барьера. Есть только жар, желание и надежда, что была столь хрупкой и отдающей болью во взгляде. Буччеллати выдерживает пристальный взгляд, не уклоняясь от тяжелого взгляда мужчины, и мягко убеждает его в том, что все будет хорошо, чтобы Леоне мог расслабиться. – Я не сделаю тебе больно, Леоне, – он скользит рукой вверх, чтобы накрыть ладонью его член, а затем другой рукой сжать яйца. – Ты можешь мне сказать, что тебе не нравится, и я в любой момент остановлюсь. Леоне судорожно сглатывает, напрягаясь всем телом, но не вздрагивая. - Правда? - Да, если я сделаю тебе больно, – отвечает Бруно. – Но я бы делал это очень медленно или под другим углом. Или мы можем сделать что-нибудь другое, если ты того захочешь. Леоне резко отрицательно качает головой. - Нет, - произносит он, и какую бы неуверенность он не ощущал, в его голосе на нее не было и намека. – Я хочу именно этого. Губы Бруно растягиваются в улыбке, и он даже не пытается этого скрыть. Юноша перестает держать Леоне за бедро и начинает тянуться к его плечу, чтобы наклониться еще ближе, а тот в ответ тянется к нему, касаясь кончиками пальцев изгиба ребер Бруно, когда они сливаются в поцелуе. Напряжение тает, позволяя Буччеллати плавно скользнуть языком внутрь и прикрыть глаза, а после, когда он отстраняется, снова встретиться взглядом с Леоне. - Хорошо, - произносит Бруно тихо, почти шепотом. – Значит, ты хочешь именно этого. Он разрывает их поцелуй лишь для того, чтобы опуститься обратно к его бедрам. И Леоне вовсе не возражает, даже если бы Буччеллати перестал ласкать его тело. Но он не прекращает пристально следить за действиями брюнета и за тем, как он встает с кровати, чтобы взять нужный ему тюбик. Бруно же ощущает на себе его пристальный взгляд, когда отходит от кровати к комоду, стоящему в углу комнаты, а после тянется к нижнему ящику. Леоне продолжает наблюдать, как юноша поворачивается к нему спиной, как его пальцы открывают тюбик. Буччеллати улыбается в ответ на промелькнувшую на лице Леоне неуверенность и возвращается обратно в кровать, упираясь коленом между ног мужчины, а после выливая на свои пальцы немного смазки. - Это поможет облегчить нам задачу, - небрежно бросает Бруно, размазывая влажную субстанцию между пальцев одной руки, а другой закрывая крышку. – Итак, для начала раздвинь ноги, - он убирает тюбик в сторону, наклоняясь ближе и ставя оба колена между ног Аббаккио, чтобы лучше держать равновесие. Леоне требуется приложить усилия, чтобы побороть напряжение и выдавить из себя хоть что-то, но когда Бруно опускает руку между его ног, он не задумываясь и не дожидаясь просьб, раздвигает их. Юноша касается пальцами его ануса, мягко поглаживая вход и стараясь не делать резких движений. Все эти действия заставляют Леоне вздрогнуть на выдохе, когда его ноги сгибаются от столь интимных ощущений. - Вдыхай медленнее, - советует брюнет, нежно поглаживая кожу Леоне. – Все, что от тебя сейчас требуется, так это расслабиться. Я обещаю, что не причиню тебе вреда. - Я знаю, - отвечает Леоне, а затем торопливо добавляет. – Я доверяю тебе, - эти слова звучали подобно признанию или повторению чего-то, в чем он сомневался признаваться. Бруно улыбается. - Спасибо, - говорит он, не произнося в слух «"Я знаю"» и глядя на то, как его пальцы мягко касаются напряженного тела партнера. Требуется немного времени, чтобы Леоне смог успокоиться, ведь напряжение пронизывало полностью все его тело: начиная от согнутых коленей и заканчивая скрюченными пальцами наряду с жарким дыханием. Но его невероятно сильное возбуждение заставляло напрячься еще сильнее, чем обычно, когда предвкушение узлом завязывается внизу живота. Бруно мягко, медленно и последовательно водит пальцем вокруг, и ноги Леоне постепенно расслабляются, когда давление от напряжения уходит. Его все еще хриплое дыхание замедляется, становясь мягче с некоторой долей спокойствия, которое дарил ему Буччеллати. И даже если жар, окутавший его член, начинает спадать, то только лишь для того, чтобы растечься по всему телу подобно волне, заставляя кожу покраснеть на внутренней стороне бедер и разойтись мелкой дрожью по животу. Его губы расслаблены и приоткрыты, когда юноша смотрит на него, а взгляд прикован к брюнету в попытке установить зрительный контакт. Бруно выдерживает время, наблюдая, как трепещут ресницы Леоне, как движется его кадык при каждом глотке, прежде чем сделать вдох и убирать руку. - Я собираюсь войти в тебя, - говорит Бруно, и слова его больше похожи на констатацию факта, чем на предупреждение. – Скажи мне, если для тебя это будет слишком. Леоне наклоняет голову резко от нетерпения, и Бруно убирает руку с его ноги, чтобы ухватиться за бедро. Его пальцы напряжены, ладонь крепко прилегает к плоти, чтобы удержать любимого на месте, а затем он проталкивает первый палец внутрь узкого тела. Леоне не вздрагивает и не хнычет. По его лицу пробегает лишь мимолетная реакция в виде морщинок на лбу, мгновенно сменяющихся движением губ. Но это вовсе не говорит о боли, а скорее о неуверенности в новом ощущении. Бруно надавливает чуть сильнее, проникая глубже, меняя положение руки, чтобы его палец мог продвинуться еще дальше. Вскоре брюнет ощущает, как Аббаккио сжимает его палец внутри себя, заставляя остановиться и ждать, пока он расслабиться вновь, прежде чем задать вопрос. - Все хорошо? – спрашивает Бруно спокойным голосом. Леоне опускает голову. - Да, все хорошо, - отвечает он, произнося эти слова грубо, а потом вновь расслабляясь. Для Бруно этого было вполне достаточно. Он снова надавливает, чтобы продвинуться глубже, делая все так осторожно, как только это возможно. На этот раз мужчина позволяет ему полностью проникнуть внутрь, и, когда палец юноши входит во всю длину, он делает паузу. Здесь ему нужно притормозить. Его руки спокойны, как и голос, которым он говорит лишь с Леоне, хоть и сердце в этот момент бешено колотится в груди, будто пытаясь угнаться за тем ускоренным в разы дыханием любимого. Аббаккио слишком жарко, слишком приятно, когда он чувствует Буччеллати внутри себя. А юноша едва может думать об интимности происходящего, ощущая, как он находится глубоко в нем. Ровным счетом так же, как когда-то это делал сам Леоне. Прежде это была связь, порожденная необходимостью преодолеть барьер между ними, чтобы быть вместе, несмотря на их различия. Но теперь это является доказательством невозможного воссоединения, произошедшего наяву по воле их общего желания. Буччеллати на мгновение замирает, чувствуя, как по спине пробегают мурашки; он отстраняется, двигаясь медленно, прежде чем снова войти во всю длину. Леоне был неизменно неподвижен, и Бруно волновался, что тот мог стискивать зубы, терпя неприятные и болезненные ощущения и стараясь не отступать назад. Но на самом деле Аббаккио чувствует иное: как по всему телу пробегает дрожь, когда он сжимает палец Бруно внутри себя, и как его тело содрогается от непроизвольной реакции на происходящее, а живот реагирует в ответ на самое сильное ощущение. Его веки тяжелеют, заставляя закрыть глаза, но каждый раз, когда Бруно поднимет свой взгляд на бледное лицо, Леоне тут же открывает их и смотрит прямо ему в глаза. Смотрит так пристально, будто силой хочет удержать с ним зрительный контакт. После того, как юноша просовывает второй палец, он начинает наблюдать за лицом мужчины, перестав фокусироваться на его паху и тем самым столкнувшись с тяжелым взглядом фиалковых глаз. Бруно видит, как глаза Леоне постепенно принимают глубокий фиолетовый оттенок, когда их застилает вуаль наслаждения от пламени, окутавшего тело, которое было расслабленно от ласк. Его пальцы заставляют напряжение в теле Леоне исчезнуть, как и зажатость в области бедер. Движения Бруно легкие и плавные, вынуждающие мужчину хрипло простонать от удовольствия. Буччеллати может легко двигаться в нем, может входить в него полностью; и с каждым толчком он ощущает, как его возбуждение растет, набухая где-то в животе и поднимаясь вверх по позвоночнику, пока все его тело охватывает жаром, разнясь с прохладой в комнате. Однако он не чувствует себя таким же раскрасневшимся и пылающим подобно порозовевшей коже Леоне. Мужчина не двигается и не говорит ни слова, чтобы не мешать происходящему; он лишь позволяет себе громко простонать, когда брюнет резко входит глубоко двумя пальцами, из-за чего обмякшая рука падает прямо на живот, а после крепко сжимает руку Бруно на собственном бедре. Вот и все, понадобилось лишь одно движение, чтобы показать реакцию на все его действия; Буччеллати внимательно следит за рукой партнера и за тем, как он делает вдох, сливающийся воедино с ритмом его же дыхания. И только когда они оба чувствуют приближение разрядки, брюнет замедляется и, качнувшись в сторону, плавно выскальзывает из тела Леоне. Пальцы мужчины впиваются в запястье брюнета, надавливая достаточно сильно, чтобы после этого остались синяки, но спустя время он отпускает руку Бруно, чтобы тот мог сесть на колени и достать тюбик со смазкой, которую он разотрет ладонью по собственному члену. - Сейчас тебе будет намного неприятнее, чем от пальцев, - предупреждает Буччеллати, продолжая водить рукой по члену, размазывая жидкость по всей длине, чтобы он стал влажным и скользким. – Ты все еще хочешь этого? Леоне от нетерпения поспешно кивает. - Да, - отвечает он, будто ему задали глупый вопрос, а после тянется к руке Бруно, когда тот вновь убирает тюбик. Он тянет его на себя так же быстро, как раздвигает ноги; и Бруно тут же хватается за его бедра, чтобы удержать партнера на месте. Леоне смотрит на юношу нахмурившись и поджав губы. - Я смогу принять его полностью. Бруно улыбается и тянется вперед, чтобы поцеловать Леоне в уголок губ. - Я знаю, - отвечает он, целуя, - и я бы хотел, чтобы ты тоже получил удовольствие от этого. Леоне фыркает. - Прямо как ты? - Если я могу доставить тебе хоть половину того удовольствия, которое ты доставил мне, то для меня это будет полным успехом. Губы Леоне дрогнули, и он снова плотно сжал их. На мгновение его пальцы впились в руку Бруно; затем он снова отпустил ее, чтобы дотянуться и прижать ладонь к затылку, на котором он сжимает угольные волосы, чтобы Бруно не смог отстраниться, даже если он никогда этого и не хотел. - Ты уже сделал это, - отвечает он слишком быстро. - И ты это прекрасно знаешь. Бруно улыбается. - Я рад, - говорит он и целует Леоне в приоткрытые губы. Поцелуй этот был ужасно короткий, всего лишь мимолетное касание губ, но даже когда он чуть отстраняется, их дыхание продолжает сливаться в одно, обжигая губы обоих от нарастающего чувства предвкушения. Бруно упирается локтем о плечо Леоне, чтобы сбалансировать их вес, а сам опускает руку, чтобы сильнее сжать член у основания; Леоне же поднимает свободную руку, чтобы обхватить Буччеллати за талию и прижать раскрытую ладонь к его оголенной спине, когда брюнет наклоняет голову, чтобы прижаться лбом к его. Он затаивает дыхание в ожидании, после чего юноша подается вперед и прижимается всем телом к Аббаккио. Он двигается медленно, ведь ему некуда спешить, когда есть такой замечательный шанс насладиться друг другом. Леоне был все еще слегка напряжен, все еще скован собственной неуверенностью, но ради Буччеллати он был готов дать себе слабину. Готов был отдаться ему полностью, позволяя ему войти во всю длину так же легко, как и пальцам. Когда Бруно входит достаточно глубоко, он понимает, что не может остановиться, не может держать себя в руках, хватаясь за бедро Леоне. Он останавливается лишь на мгновение, чтобы чуть отодвинутся назад, а после снова входит во всю длину, из-за чего все тело Аббаккио напрягается, заставляя брюнета остановиться на полпути. Буччеллати поднимает глаза на Леоне, ища хоть малейшее отражение реакции в красивом лице, но ресницы мужчины опущены вниз, лоб нахмурен, и Бруно не может понять, что значит это выражение лица: панику, боль или удовольствие. - Леоне, - произносит Бруно, стараясь говорить как можно тише, нависнув над ним. Губы Леоне кривятся, дополняя его и без того хмурое выражение лица. Юноша качается в сторону, чтобы поднять руку и коснуться лица партнера костяшками пальцев, а после убрать спадающую прядь волос за ухо. Выражение лица Леоне дрогнуло от прикосновения, ресницы затрепетали, а губы приоткрылись, и Бруно закрыл глаза, вдыхая тепло кожи Аббаккио и ощущая все его напряжение собственным телом. – Ты в порядке? Леоне кивает. Это был едва заметный кивок, за которым было скрыто напряжение, подвергающее сомнению его слова о том, что все хорошо. Юноша колеблется, думая отступить, но рука Леоне сжимает волосы на его затылке, когда он медленно открывает глаза, и брюнет обнаруживает, что смотрит прямо в бесконечную глубину пристального взгляда. - Не останавливайся, - говорит Леоне, и в этих словах не чувствуется притворства, которое могло бы говорить о том, что он хочет все прекратить. Его пальцы сжимают шею Бруно еще крепче. - Я смогу вытерпеть. Брюнет улыбается на выдохе. - Я знаю, - говорит он и наклоняется вперед, не в силах удержаться от поцелуя, когда Леоне смотрит на него снизу вверх таким манящим взглядом из-за сладостного томления. Мужчина подается ему навстречу, касаясь губами нежных губ брюнета в знак благодарности. Когда юноша отстраняется, он старается сохранить всю ту нежность между ними, что была передана в поцелуе. – Я не хочу, чтобы ты насильно заставлял себя терпеть. Бруно продолжает двигаться внутри него, делая все аккуратно и нежно, пока рука Аббаккио обхватывает его, чуть сдавливая в своих объятиях от импульсов удовольствия, а не от напряжения. Брюнет проникает глубже, продолжая скользить внутри, и Леоне касается своими бедрами его, склоняя голову и прижимаясь к плечу Бруно, чтобы дышать в унисон. Мужчина был все еще слегка напряжен, а тело его дрожало, и ему едва хватало сил, чтобы расслабиться настолько, сколько требовалось для того, чтобы стать одним целым. Его дыхание было все еще рваное, а пальцы на затылке Бруно все еще крепко сминали пряди темно-угольных волос. Наконец Бруно делает глубокий вдох и шепчет в плечо партнера, не поднимая головы. - Тебе хорошо? Рука Леоне скользит вверх, длинные пальцы путаются в волосах. - Хорошо, - отвечает он таким тихим голосом, что Бруно может ощутить, как он вибрирует у него в груди. – Только не останавливайся, Бруно. И Буччеллати закрывает глаза, вдыхая морскую соль с кожи Аббаккио и выполняя его просьбу. Сначала он двигается медленно, продолжая ощущать напряжение тела под собой, как бы намеренно оно не пыталось расслабиться под давлением внутри себя. Бедра Леоне дрожат под бедрами Бруно, его пятки с силой упираются в матрас. Брюнет слышит его дыхание и ему кажется, будто с его губ готов сорваться болезненный стон или же наоборот стон облегчения. Юноша двигается медленно и осторожно, замечая, как постепенно расслабляется его партнер, приближаясь к ощущению полного комфорта. Он все еще прижимает брюнета к себе, поглаживая его кожу пальцами, словно стараясь слить их тела в единое целое. Бруно чувствует трение их тел, чувствует, как электрические разряды пробегают вдоль позвоночника, когда он делает очередной толчок и опаляет горячим дыханием плечо любовника, пока тот в свою очередь продолжает удерживать ладонь на затылке. - Леоне, - эти слова Бруно произносит с любовью, с которой ассоциировалось у него это имя за последние дни и недели безумного желания быть вместе, ограждая себя от охватывающего жизнь одиночества. Пальцы Бруно скользят по бледной коже, обводя изгибы бедер и медленно поднимаясь к талии, на которой он обводит каждый миллиметр. – Мне так… Рука Леоне скользит еще выше, взъерошивая волосы юноши, а после вновь возвращаясь к затылку. - …хорошо? – спрашивает он, и слова его вылетают почти с рыком. – Тебе хорошо? Бруно смеется, уткнувшись носом в плечо Леоне. - Безусловно, - отвечает он, чувствуя волну удовольствия, что прокатилась по спине; чувствуя, как горит его кожа, как в глубине его мыслей вспыхивает благодарность. - Эти ощущения невероятны. Он слегка отклоняется назад, чтобы опереться на локоть и подтянуться к Леоне. Глаза мужчины открыты, а взгляд устремлен куда-то в потолок, но когда Бруно смотрит на него, он тоже начинает смотреть в ответ. Бруно улыбается ему и касается его спутанных волос, высохших до серебристо-фиолетового цвета. - Ты в порядке? Плечо Леоне приподнимается рефлекторно. - Все в порядке, - отвечает он. - Мне не больно. Бруно улыбается. - Это еще только начало, - признается он. – А еще мы можем попробовать что-нибудь получше. Он отклоняется назад, выскальзывая из Леоне и становясь перед ним на колени, но рука Аббаккио в его волосах сжимается в кулак, пытаясь удержать того на месте. - Что ты делаешь? - спрашивает Леоне, нахмурившись и пронзая юношу тяжелым взглядом. - Куда это ты собрался? - Я не собираюсь никуда уходить, - говорит Бруно и тянется к бедру Леоне, чтобы подтвердить свои слова, слегка сжав его возбужденную плоть. - Я ищу позу получше. Леоне все еще хмурится. Все его лицо высказывает полнейшее недоверие к происходящему, прямо как тогда во время их первого разговора, но только вот сейчас он не сопротивляется, когда Бруно заставляет встать его в другую позу. Леоне упирается ногой в простыни под ними, неуклюже вдавливая пятку в матрас, и если его все еще хмурый взгляд был прикован к губам, то тело уже само непроизвольно начинало выгибаться навстречу, прежде чем Бруно снова набрасывается на него. Брюнет просовывает колено под бедро Леоне, чтобы крепко обхватить его другой рукой, опираясь на собственное тело. Когда он кладет руку на кровать для опоры, Аббаккио еще крепче прижимается к нему, все еще жмурясь. Бруно делает толчок, чтобы проверить: действительно ли эта поза была лучше. - Так лучше? – спрашивает он. Губы Леоне кривятся. - Да, нормально, - отвечает он, но голос его звучит рассеянно, как будто он находится не здесь, а где-то там далеко, в собственных мыслях. - Теперь это... - он замолкает, качая головой. - ощущается совсем по-другому. - Так и должно быть, - отвечает Бруно. - Скажи мне, если будет больно. И он снова делает толчок, сменив угол. Хмурый взгляд Леоне не теряет силы, но и новых морщинок не появляется на его лице, и, не видя в лице партнера предательского проблеска боли, брюнет продолжает двигаться. Он выгибается вперед, прижимаясь бедрами и слегка приподнимая его тело над кроватью. Сделав следующий толчок он слышит, как Леоне шипит, напрягшись. Бруно сразу же замирает. - Леоне? - но тот лишь качает головой, тем самым заранее отвечая на еще не заданный ему вопрос. - Вовсе не больно, - выпаливает он так быстро, будто торопясь произнести свой ответ. - Это не больно. Это… - он снова хмурится, снова качает головой, прежде чем его рука на спине Бруно соскальзывает вниз на дюйм, чтобы ободрить его. - Продолжай. Бруно знает, что в каждом толчке есть доля удовольствия, что заставляет его испытывать жар, с которым не в силах справиться тело Леоне, но он фокусируется на напряженных бедрах или изгибе его тела или на том, как входит и выходит его член из узкого тела. Его внимание сосредоточено на лице мужчины, на морщинке, пролегающей на его лбу, на плотно сжатых губах, когда он пытается найти тот самый угол, чтобы достичь пика удовольствия. Его челюсть стискивается, хриплое дыхание вырывается сквозь стиснутые зубы; и бедра Бруно делают толчок вперед, и все выражение лица Леоне мгновенно меняется. Его глаза расширяются, губы приоткрываются от нехватки воздуха, и Буччеллати задерживает дыхание, потянувшись к Леоне, чтобы удержать его на месте. Но Аббаккио успевает схватить его за волосы и самому притянуть к себе. - Это то самое, - говорит Леоне. - Бруно, я... - Я знаю, - говорит юноша. - И я продолжу двигаться под этим углом. И он делает это, не дожидаясь отчаянной мольбы. Пристальный взгляд мужчины снова был окутан туманом наслаждения от очередного толчка, а горло напряглось от подступившей волны жара, заставляющей его задыхаться. Бруно двигается снова, постепенно наращивая темп и не давая вниманию Леоне рассеиваться. На этот раз Аббаккио стонет, его глаза прикрыты, а рот открыт от нехватки воздуха, который он растерял так быстро, что даже попросту не может смутиться. Буччеллати чувствует, как волна удовольствия пробегается по всему позвоночнику, когда мужчина проводит ногтями по загорелой спине. Руки юноши напрягаются, и с каждым новым толчком он больше думает о том, чтобы снова сорвать стон с губ любовника, чем простонать самому от жара собственного удовлетворения. У Бруно получается доставить удовольствие Леоне, который стонет под ним от каждого толчка. Ресницы Аббаккио слегка опущены, взгляд затуманен наслаждением, которое он ощущает каждой клеточкой своего тела, а с приоткрытых губ срываются хриплые стоны. Его рука все еще сжимает волосы Бруно, а ногти впиваются в загорелую спину; Буччеллати чувствует, как начинает дрожать его рука, и Леоне тут же подхватывает его ногу и обхватывает бедро, чтобы удержать брюнета рядом с собой. Обхватив ногу Леоне, Бруно чувствует, как сильная дрожь пробегает по внутренней стороне его бедра в ответ на волну жара, разливающуюся внутри; Леоне же уперся коленом в стену рядом с кроватью, будто ища хоть что-то, чтобы удержаться на месте. Лицо его напряжённо. Он жмурится и кусает нижнюю губу, отчего Бруно кажется, что из нее сейчас пойдет кровь; брюнет чувствует, как сладостное предвкушение завершения растет в нем с огромной скоростью, почти достигая своего пика. Дыхание сдавливает грудь, щеки пылают румянцем, каждую клеточку организма пронизывает дрожь от удовольствия, но это все равно никак не сравнится с теми хриплыми стонами, срывающимися с губ Леоне, что жадно пытается поймать воздух ртом. Бруно продолжает входить в него в ритм собственного сердцебиения и прерывистого дыхания Аббаккио, и когда мужчина хмурится, он чувствует, как волна оргазма накрывает его сознание, приближая его еще ближе к разрядке. - Леоне, - произносит Бруно мрачным голосом, тянущимся из глубин его желаний с каждым толчком, что был таким же сильным, как и желание самого Леоне стать человеком, чтобы оказаться с брюнетом в одной постели и заполнить пустоту жизни чем-то невозможным и прекрасным. Заполнить пустоту одним лишь своим присутствием. Леоне издает звук, который можно было принять за смех. - О Боже... - с трудом произносит он. - Бруно. - Да, - говорит Бруно; и вновь, когда Леоне вздрагивает под ним, сжимая его член внутри себя от желания, растущего с оглушающим гудением, он произносит его имя: - Леоне, - и голос его срывается на громкий стон, переходящий в немного жалобный, когда он чувствует приближение разрядки. Леоне вцепляется в его волосы, тянет их, будто хочет затащить Бруно в себя. Когда юноша делает вдох, он чувствует на губах вкус Аббаккио, вкус соли и морской воды, вкус его тела, которое для него было все таким же, даже после физического изменения. Его бедра выгибаются вперед, прижимая их друг к другу так близко, как только это возможно, и рука Леоне обнимает его так крепко, что ногти оставляют на спине юноши красные следы. Мужчина хмурится, сдвинув брови к переносице, открыв губы и выпустив очередной стон, и Бруно делает еще один толчок, ощущая спазм внизу живота и слыша свое имя в вперемешку со стоном. Ноги Леоне дрожат, его дыхание опаляет кожу Буччеллати, а волна удовольствия и оргазма накрывает их обоих. Зрение Бруно становится размытым, он стонет, изливаясь внутри и дрожа от их общего с Леоне наслаждения. Они вновь ложатся на кровать. Его рука, сжимающая руку Леоне, все еще дрожит, как и ноги от жара, напряжения и избытка энергии; Бруно отодвигается в сторону, чтобы Аббаккио мог лечь к нему поближе и обнять, прижимая к себе и вынуждая выгнуться навстречу. Руки Леоне обвивают плечи Буччеллати, заставляя их замереть, и тот закрывает глаза, утыкаясь в плечо мужчины и вдыхая морской запах на теплой человеческой коже. Что бы ни забирало у него море, он всегда будет благодарен ему за этот подарок.