Фантом любви

– О, так я и думал, что тебя подключат к этому делу! Гарри свободно прошёл в кабинет и опустился на стул. Впрочем, на такую вольность у него было исключительное право. Гермиона поглядывала на лежащее перед ней копье – не такое уж длинное и громоздкое, чтобы назвать великим и рыцарским, но при этом сверкающее, просто изящное, словно за ним не тянулась длинная и тёмная история, – и продолжала строчить пером. Уж если кто и способен за считаные дни грамотно разложить по полочкам множество фактов и отобрать из них нужное, то это только она. – Третий пергамент, серьёзно? – весело спросил друг, облокотившись о стол. – Ты же не думал, что я позволю завалить слушание? – важно откликнулась подруга, поставила запятую и немного задумалась над очередной формулировкой. – В отношении тебя я никогда не сомневался. Кончики её губ сами собой растянулись в улыбке – вот вечно он так делает! Наглый лис. Но приятно. Гермиона подняла глаза и придвинулась к парню. – А представляешь, если мы добьемся его уничтожения? – мечтательно спросила она. – Не верю, что это говоришь ты, – с деланным сомнением откликнулся Гарри. – А как же ценность, магический потенциал, этот, как его… научный интерес? – Не верю, что это говорит человек, уничтоживший крестражи, – в тон ему ответила девушка. – Из-за этой штуки уже столько проливалось крови… Они вместе взглянули на оружие, а потом друг на друга. Одно и то же чувство отразилось и в их глазах. – Надеюсь, после слушания все эти непримиримые споры из-за купли-продажи, наследования и всего остального наконец затихнут, – уже серьёзно сказал Гарри. – Обязательно, – заверила Гермиона, снова опустилась к пергаменту и немного нахмурилась: – Боюсь, сегодня не успею закончить… – Тебе чем-нибудь помочь? На секунду она растерялась – Рон в таких случаях обычно начинает её корить, – но быстро взяла себя в руки. – Что? А, нет, конечно, возьму домой на выходные. – Гарри удивленно вскинул брови, и она пояснила: – Министр сам разрешил делать что угодно, лишь бы добиться успеха. Кстати, может заглянешь к нам с Роном? Давно мы все вместе не собирались… От её внимания не ускользнула странная перемена в лице Гарри, но она не стала спрашивать и лишний раз думать, что не так. Гиблое дело – копаться в чужой душе, можно и погрязнуть. Если у друга много дел или совсем нет настроения, то ничего страшного, она понимает. Жаль, что только Рон не всегда, потому, кажется, и такой ворчливый в последнее время. – Ну… может, и загляну, – неуверенно согласился парень, поднявшись, вспомнил про какие-то дела и ушёл. * * * Удар оборвал её крик. Копье пронзило грудь, и боль расползлась по всему телу. Стало трудно дышать, пальцы совсем не шевелились. Время сократилось до секунд. Слух уловил чей-то вскрик, перед глазами пронеслась вспышка. Обидчик уклонился и взмахнул палочкой. – У грязнокровки нет на него прав! – воскликнул он и схватился за древко копья. Ей показалось, что её подкинуло, и стало совершенно легко – больше ничего не чувствовать и ни за что не переживать. Она стала наконец свободна, остался только какой-то шаг, чтобы... Кто-то вцепился в неё с такой силой, что ресницы дрогнули, и взору предстал расплывчатый образ друга. – Гермиона, держись, пожалуйста!.. – склонившись, в отчаянии просил Гарри. – Я без тебя не... Ей не верилось. Хотелось поднять руку и приложить к его влажной щеке. После битвы с Волан-де-Мортом он выглядел таким измотанным и сильным, а сейчас... таким слабым и ранимым, словно перестал быть собой или вдруг открыл ей какую-то неведомую сторону. Она не успела поразмыслить и понять. Рука не послушалась, её губы едва дрогнули, и она лишилась чувств на руках парня. * * * – Привет. Гарри сидел совсем близко и держал её руку в своих ладонях. Она видела и его робкую улыбку, и цветы в вазе рядом, но не могла улыбнуться. Тревога сжимала грудную клетку. – А… Рон? Где он? – осторожно спросила она. Неужели злоумышленник использовал его образ потому что?.. – О, не беспокойся, он цел, – тут же заверил Гарри и немного озадачился: – Просто… э-м, по-моему, они с целителем затеяли какой-то разговор… Может, мне его позвать? Она с облегчением выдохнула и кивнула. Значит, обошлось. Гарри вышел из её палаты, и какие-то минуты ей думалось, что всё плохое позади. А затем пришёл Рон и остался у изножья, мрачный, точно новости хуже некуда, и пугающий таким тягостным молчанием. – Что… В чём дело? – обеспокоилась Гермиона. – Сдалось тебе это копьё? – начал с упрёка Рон. – Лечение теперь только затянется! Ты хоть знаешь, сколько стоят ингредиенты для тех зелий, которые целитель назначил? – Но… – Но ты же упрямая, да? Вбила себе в голову доказать всем свои способности, и что из этого вышло? Даже в моей семье реликвий не касаются! Это, как там у вас говорят… свято! Вот! А ты? Притащила эту дрянь в наш дом и нарвалась на!.. Его слова, точно грубо обозначавшие её место, резали по сердцу. Ей стало трудно дышать, не то что говорить. Слёзы сами собой образовались на глазах, но Рон не заметил. Закончил нотацию насчет магического мира и его порядков, поморщился и даже не подошёл к ней, точно пока брезговал прикасаться. Гермиона смотрела на закрытую дверь, и её губы подрагивали. * * * – Прости… Я не хотела, просто… Она так и застыла, близ него, вся дрожа и стыдливо отведя глаза. Было жутко неудобно, но при этом не получалось совладать с собой – увериться, что это действительно он, что эти же крепкие руки, желавшие её обнять, не ударят или не удушат. Рону стоило больших усилий, чтобы снова не обрушиться. – Да пожалуйста! – резко сказал он и ушёл на кухню. Девушка обхватила себя за плечи холодными руками и повернулась к гардеробу. Одинокая фигура в зеркале вся сжалась и тоже не могла отыскать ответа. * * * – Гермиона? Гермиона, ты?.. Что ты там делаешь?! Гарри тут же отодвинул стул и опустился к ней под стол, настолько близко, что его плечо прижалось к её плечу. – Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он. Хотелось столько всего ему рассказать… начиная с Рона, которого она боится на уровне инстинктов, и заканчивая коллегами, которые направляют в её адрес пальцы, но она не смогла разомкнуть губ и признаться в таком количестве слабостей. Сдерживая слёзы, просто покачала головой и обессиленно уронила её на плечо друга. Гарри осторожно приобнял. – Не бойся, я буду рядом на слушании, – заверил он и тут же твёрдо прибавил: – Маркус сядет на всю жизнь! И это треклятое копье будет уничтожено! Обещаю. Оно никому не принадлежит, и больше ничья кровь из-за него не прольётся. Ей очень хотелось в это верить, но до ужаса пугало публичное выступление: доказывать твердолобым волшебникам, для которых, как сказал Рон, реликвии святы, что они ошибаются, и копье опасно, выглядеть перед всеми этими людьми беззащитно и нелепо. Она совершенно одна, и её руки стиснули ладонь парня, точно умоляя таким простым жестом о поддержке. – Э-м… может, чаю? – помолчав, предложил друг, заставив кончики её губ впервые дрогнуть за день. * * * Тело точно оцепенело и перестало слушаться. Навалилась такая слабость, что не открывались даже глаза. Она так и лежала, только дыша и иногда улавливая голоса. – Как она? Что сказал целитель? – Приступ, что же ещё. Столько раз твердил ей не лезть в это гиблое дело, но нет же... – Рон! – Да что?! Кто в итоге станет посмешищем, а? Представляю эти разговоры… – будущая миссис Уизли уже доказала, что ничего не смыслит в магическом мире, и позорно провалила дело с эдельвийским копьём. А вот и она! Видите? Да, вон та… – Этого не будет! Я сам выступлю на слушании от её лица. – Ты не можешь, она… – Могу, у меня есть право! Вот. Видел? – Но… Откуда?! – Мы договорились ещё год назад подписать друг другу бумаги на случай, если… – То есть вы ещё год назад подозревали, что где-то встрянете?! – Конечно же нет! Это… просто мера предосторожности. – А, ну да, узнаю Гермиону. Это же она придумала? Да не отвечай! И так понятно. Вот сам и возись, раз взялся, а я на слушание ни ногой, не хватало, чтобы ещё и меня посчитали ненормальным… * * * – Ты точно всё сделал по рецепту? – Ты во мне что, сомневаешься?! – Нет, я… Прости… Гермиона опустила глаза к стакану в руке парня и погрустнела. Наверное, она его замучила… То внезапная тяжесть в её груди, от которой невозможно дышать, то приступы паники, когда сложно определить, кончилось ли нападение или как… – Так ты будешь пить или нет? – нетерпеливо спросил Рон. Бедный… возится с ней, сидит, приносит зелья… Она кивнула и забрала стакан. Испила, поморщилась и вернула. Снова заболела голова – то ли так действовало зелье, то ли всё ещё отзывался остаток силы копья… Она совершенно не могла в таком состоянии думать и снова опустилась на подушку. Рон заботливо накрыл, и её рука перехватила его за запястье. – Посидишь со мной? Он скривился, но всё же уселся рядом. Гермионе подумалось, что он мог бы её хотя бы поцеловать, но Рон почему-то не наклонился. Неужели так оскорбился из-за прошлого раза, когда она не смогла вынести его близости? Неужели его больше заботила похоть, и совсем не осталось места для теплоты и нежности? Её сердце молча обливалось кровью. Она закрыла глаза и сразу же ощутила, что её ладонь лишилась поддержки. Она засыпала, когда открылась дверь, и послышались голоса. Гарри явно был возбужден, Рон нисколько не разделял его радости. – Она уже уснула, потом расскажешь, – хмуро бросил он. – Уверен, она тоже обрадуется! – заявил Гарри. – Ты бы видел их лица, когда я зачитал с пергамента Гермионы прецедент двадцатого года!.. Он их одолел, титаническим усилием не поддаваясь сну, поняла девушка и криво улыбнулась. Копьё всё-таки уничтожат, и больше не бывать очередным спорам и стычкам за право владения. – Да-да, я понял, давай потом, ладно? Мне пора. Спасибо, что согласился подменить. В её сознании что-то шевельнулось, и она отметила странность – Гарри зашёл не только, чтобы поделиться новостями. Ей захотелось удержать этот момент в голове, но она не смогла и заснула. * * * У Рона явно что-то произошло. Он был в бешенстве и совершенно не обращал на неё внимания, переживая какой-то внутренний конфликт. – Что случилось? – встревоженно спросила Гермиона, присев на диван рядом. – Ничего, – буркнул он и уставился в сторону, но заботливый взгляд девушки проник даже сквозь плотную завесу мрака души. – Просто меня не взяли. – Куда? Рон не услышал. – Сперва сами же пообещали, пригласили на отборочные испытания, а потом… – он резко махнул рукой. – Лживые твари! Я уже и деньги истратил на… Их взгляды встретились, и Гермиона прочитала в лице парня замешательство. – На что истратил? – Да не важно! Что ты докопалась? Зелья тебе? Сейчас налью. Не желая больше продолжать этот разговор, он поднялся и поспешил на кухню. Гермиону одолели странные мысли, и ей припомнился недавний момент с Гарри. Рон от неё что-то скрывал, и от этого сделалось грустно. Разве она его осуждала, чтобы так себя вести? – Вот. Рон вернулся со стаканом, но вместо того, чтобы его принять, Гермиона вдруг взглянула парню в глаза и задала вопрос, который до этого казался не таким уж и важным. – А где ты был, когда Маркус на меня напал? Стакан тотчас выскользнул из руки Рона, он так нахмурился, что Гермиона сильно пожалела о том, что спросила, но было уже поздно. Немногим погодя она расстроенно лежала в постели, осужденная за наглость, и сдерживала слёзы. Да, у Рона было важное дело. Он совершал какую-то сделку, но она не понимала из этого только одного – зачем он с ней так грубо? – и уткнулась лицом в подушку. * * * Она пришла, чтобы отвлечься. Чтобы заняться каким-то делом и выкинуть из головы недавний визит к родне жениха. Гермиона смотрела в бумаги, но не могла вникнуть ни во что. Как же на неё смотрели будущие родственники… с недоумением или осуждением. Что бы она не делала, ей так и не избавиться от известного всем клейма, которое время назад было выведено и на её руке. Она совершенно другая, и мало кто её понимает. А может и не понимают вовсе? Её глаза снова опустились к конверту на столе, и строчки послания стали расплываться. Она отвернулась, чтобы утереть слёзы. У неё не осталось даже права выбора. Только забвение. Но почему, почему никто не понимает, чем это чревато? – Привет. В этот раз Гарри постучал, точно с чего-то решил, что утратил добровольно отданное ему право. – Гермиона? А если и он также считает? Что она слабая и до жути упрямая, что ей никогда полноценно не стать частью магического сообщества? Нет, она закачала головой, только не это. Гарри её единственный настоящий друг, и его честного ответа она просто не вынесет. – Прости, мне надо бежать, – стараясь не встречаться с ним взглядом, она соврала, и поспешила прочь из своего кабинета. * * * Рон возился на кухне, когда она прошла мимо и опустилась на диван. Совсем не осталось сил, чтобы что-то ему сказать, и она сомкнула глаза. Ей снова виделся тот день. Гостиная, в которой она продолжала работать. Знакомый и в то же время незнакомый парень, которого она впустила, и слишком поздно поняла, что не так. Её разбудил собственный же крик. * * * Гермиона так и лежала, одолеваемая множеством разных воспоминаний. Если всё это должно было её отрезвить и вернуть в пучину отчаяния, то произошло совершенно обратное. Во всём: в каждом мгновении, словах или взглядах – она вдруг рассмотрела то, что так долго от неё ускользало. Открытие, которое она совершила недавно. И если до этого её мучили сомнения, угрызения совести и всякие другие сложности, то теперь они рухнули без остатка. Она осторожно приподнялась и встретилась с Роном взглядом. – Ну? – требовательно протянул он, явно ожидая, что она наконец оценит, сколько он перенёс и сделал для неё. И она это оценила. Молча развернулась и отправилась к двери. Ей страстно захотелось только одного – заглянуть в заботливые изумрудные глаза и убедиться, что в том самом сердце для неё ещё осталось место.