Фантом любви

Наутро чувства немного затихли. Остались тяжким грузом на сердце и вновь вылились в некоторую апатию. Совершенно не хотелось ничего делать и никуда идти. Не вести никаких разговоров, ни с кем не встречаться. Гарри написал короткую записку о том, что приболел, и отдал Пышке. Маленькая сова почувствовала себя важной птицей, выпятила грудь и сорвалась с места, чтобы исполнить поручение хозяина. Он сам вернулся в гостиную и хмуро уставился на учиненный беспорядок. Можно было, конечно, позвать Кикимера… но стало совестно приказывать ему с таким разбираться. Гарри тяжко вздохнул, достал волшебную палочку и принялся поочередно чинить каждый предмет: вазу, камин, полки, шторы, люстру… Он остановился чуть погодя и закрыл глаза. Нужно было лишь сосредоточиться и совершить то, что ему по идее было по силам. – Репаро, – снова произнёс он и в этот раз плавным, уверенным движением обвёл волшебной палочкой всю гостиную. Порядок был восстановлен. Для удобства новых птиц волшебник превратил один ненужный шкаф у стены в подобие дерева, вернее, его половины. – Ух-ух, – откликнулся филин и вцепился когтями в толстую ветку. – Пожалуйста, – бросил Гарри. Он вышел в коридор, поправил и вернул пустую раму, где раньше находился старый волшебник, на стену. На этом вроде бы больше ничего не осталось от недавнего погрома. Гарри ещё раз прошёлся, чтобы убедиться, что всё исправно, затем отправился наверх. Побитый вид в зеркале напомнил ему о Роне, и он криво ухмыльнулся, мстительно представляя, как, наверное, больно тому было, когда в него вцепились острые когти филина и его светлой подруги. Не позавидуешь. Поняв, что и самому не помешало бы что-то сделать – не дело с синяками оставаться и терпеть боль – он сходил за лекарствами и осторожно обработал последствия стычки. После лечения сделалось немного лучше. Но душевная мука никуда не уходила. Гарри сидел на кухне и разглядывал скудный обед. Есть тоже не хотелось. Он отмахнулся и снова подался наверх. Развалился на кровати и не заметил, как заснул. Разбудил Гарри внезапный вскрик. Он подскочил с кровати и тут же вздрогнул – за спиной раздался хлопок. – К хозяину его подруга, – доложил Кикимер с тенью злорадства в тоне. – Забилась на кухне, – и на этом исчез. – Подру?.. О, нет! Как ужаленный, Гарри выскочил из спальни и помчался по лестнице вниз, а там и на кухню. – Гермиона! – Гарри! Она сидела под столом, закрываясь руками от круживших над ней хищных птиц. Филин с нового захода точнее прицелился и собирался вцепиться в её руку, но Гарри взмахнул палочкой. – Конфундус! Птица, покачнувшись в воздухе, с ошарашенным видом упала на стол. – Прекратили немедленно! – сурово потребовал Гарри. Как послушные и наказанные дети, и филин, и сова сперва посмотрели на хозяина дома, точно взвешивая серьёзность его слов, а потом взлетели и направились в гостиную. Гарри тут же присел и отодвинул от Гермионы табуретку, которую она использовала в качестве защиты с фланга. – Ты цела? – Да… я… Она приняла предложенную ей ладонь и поднялась вместе с ним. Он заметил свежие порезы на её руке, но больше его взволновало не это. Алые дорожки активно бежали от её носа. – Потерпи, я сейчас! – бросил Гарри и поспешил к верхнему шкафу. – Только не запрокидывай голову! – Да кому ты это объясняешь? – упрекнула со спины Гермиона. В другой бы ситуации он бы обязательно улыбнулся, а сейчас больше беспокоился за неё, чем за их взаимопонимание. Он развернулся, смочил чистый платок в растворе и поднёс к ней. – Вдыхай. Гермиона послушно приблизилась, и его ладонь, державшая платок, аккуратно накрыла половину её лица, а глаза так и столкнулись с её глазами. И почему только какие-то обычные действия у него выходят как-то сами собой, подумалось Гарри, невольно касаясь подушечками пальцев нежной девичьей щеки. Гермиона совершила глубокий вдох и отодвинулась, кровотечение из её носа наконец прекратилось. – Спасибо. Гарри только сейчас стал соображать и подметил, что птицы могли её только поцарапать. – Что случилось? – спросил он и застал её врасплох. – Я… Девушка ненадолго отвела от него глаза и закусила губу, словно, как он часто за ней наблюдал, судорожно над чем-то раздумывала. – Гермиона? – повторил Гарри. Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и произнесла на одном дыхании: – Я ушла от Рона. – Ка?.. Что-о?.. Так это он тебя?! – возмутился Гарри. – Что?.. А, нет! Конечно же, нет! – ответила она и заволновалась сильнее. – Это… это я торопилась и… в общем, неудачно вырвалась. – «Вырвалась»?! – громче повторил парень. – Ну, в смысле, дернулась и задела об... Да не важно! – серьёзно запутавшись, быстро она произнесла, что нисколько его не успокоило, и заглянула прямо в глаза: – Гарри, я… я всё вспомнила, понимаешь? Он раскрыл губы, но так сразу не нашёлся с ответом. Слишком много чего сразу «понял». Например, почему Рон накануне был взбешен. Наверное, девушка задала ему слишком много разных вопросов… или высказала множество предположений. Уж что, а в способности размышлять ей не откажешь. Идея забвения была провальной ещё с самого начала. – А… – только и сказал Гарри, пока не в силах переварить услышанного должным образом. – И ещё я хотела… Ну, в смысле ты… Она снова запуталась, и это показалось ему странным. Если она вспомнила всё, то что же её так взволновало? Что такого там выкинул Рон, чтобы чаша её терпения переполнилась, и она вдруг решила уйти? Хмуря лоб, он смотрел на неё и никак не мог распознать, что за необычная перемена крылась в её прекрасном лице. Зачем её глаза столько раз так требовательно обращались к нему, словно взывая услышать в их кофейной гуще совершенно новый звук. – Ничего, если я остановлюсь у тебя на несколько дней? – осторожно спросила она. – Ну… пока у меня не будет возможности снять что-то другое. Ты не обидишься? – Что? Конечно же нет! Оставайся, сколько хочешь! – тут же ответил он и почувствовал, что кровь приливает к щекам. Вот снова она к нему слишком близко, её ладони зачем-то взяли и сжимают его руки, от прикосновения пересохло в горле, и сердце снова забилось учащенно. – Спасибо, Гарри! Я… я тебе так благодарна, – сказала Гермиона, тепло улыбнувшись. – Ты себе не представляешь, – прибавила она, не отводя глаз. Гарри хотел ответить, что это всё ерунда, оно ему ничего не стоит, но губы не слушались, и он только пожал плечами. Гермиона вдруг шагнула ближе и прижалась к его груди. – Спасибо. Правда, – повторила она, и он осторожно её обнял. Оказалось, так необычно и волнующее с ней вот так вот стоять, всем телом ощущая её близость, положив руки на её спину и талию. Если бы можно было только… Он опустил глаза и натолкнулся на ответный, выжидающий взгляд, от которого сделалось неловко. Не обнаглел ли он часом? – Я… – его руки сами собой разомкнулись. – Прости меня, – вдруг попросила Гермиона. – Что-о?.. За что? – Ты всё время был рядом, а я… Прости. Недоумение в нём так возросло, что он чуть не отстранился, но Гермиона приложила ладони к его лицу и сама потянулась навстречу. Их губы соприкоснулись, совсем неторопливо, осторожно, словно любое резкое действие могло вызвать пробуждение от такой невероятной реальности. – Гермиона… – потрясенно произнёс Гарри. Она молчала и неподвижно стояла рядом, точно ожидая его реакции как приговора по серьёзному делу, и он не подвёл. Просто притянул её к себе и впился в губы с такой силой, будто мучился всё это время от жажды без такого чудесного, живительного источника. – Прости… – шептала она, обжигая дыханием. – Прости, пожалуйста, я… Но он не давал договорить. Она стояла рядом. Живая. Реальная. И он осыпал поцелуями её прелестное лицо и шею. – Гарри… – с улыбкой повторяла Гермиона. – Гарри, ты… Её голос пьянил лучше тех немногих напитков, которые он испробовал. Казался даром с небес. Её тонкие пальцы, запущенные в его волосы, будоражили кровь и остро возбуждали все чувства. Хотелось задохнуться в этот же момент, навсегда и только вместе с ней. – Гермиона… – сам с трудом выдохнул он, не заметив, когда расстегнул её блузку, и уставился на светлую, нежную кожу груди. Не осталось и следа от удара копьём, но он всё прекрасно помнил, как будто это случилось только вчера. Как держал её в трясущихся руках, как лил слёзы и молил, чтобы его услышала сама Магия и обещал ей за это что угодно, вплоть до собственной жизни. – Гарри? Очнувшись от наваждения, он приник к телу девушки губами и продолжил начатое. – Позор! Недостойно наследника великого рода! Какое непотребство! – известил возвратившийся в рамку старый волшебник в коридоре и с оскорбленным видом задёрнул у себя шторы. Не в силах оторваться друг от друга, ни Гарри, ни Гермиона, на него не отреагировали, продолжая точно в плохо отрепетированном танце прокладывать дорожку из одежды к лестнице, со смехом наталкиваясь при этом на преграды в виде косяка, стены или перил. Старый волшебник вопреки своим убеждениям немногим погодя отдернул кончик шторы и осторожно выглянул, но в коридоре уже не на что было смотреть. Разве что слышать голоса, доносившиеся из-за неприкрытой двери наверху, один из которых, а именно девичий, становился всё громче, то и дело повторяя имя парня и короткое согласие на что-то. * * * Дом окутали полумрак и тишина. Сквозь незадёрнутые шторы в спальню проникал мягкий свет луны и касался двух фигур на кровати. Безмятежный и непривычный к такому удовольствию, Гарри не спал и не сводил завороженного взгляда с девушки рядом. В серебристом свете её полуобнаженное тело казалось ещё очаровательнее. Он протянул руку и едва коснулся её плеча, провел осторожную линию к талии, наслаждаясь этим, ранее недоступным, движением, как чем-то волшебным, и подтянул сползшее одеяло. Гермиона глубоко вздохнула во сне и перевернулась на спину. Гарри приподнялся на локте, всё ещё объятый теплом и спокойствием, и его взгляд невольно коснулся руки девушки. А вот про царапины они совсем позабыли. Он поджал губы, несколько недовольный этим, и вспомнил также и про их разговор на кухне. То ли вырвалась, то ли дернулась… и явилась к нему с подбитым носом, из чего следовало, что с Роном «серьёзный» разговор об её уходе прошёл как-то неправильно. Парень её там что, не отпускал, чтобы она вырывалась? Или тупо ударил? Гарри немного подумал и осторожно поднялся с кровати. Тихо вышел за дверь и собрал там остаток вещей. Может, конечно, его не касались все разговоры и дела распавшейся пары, но вот так поступать с Гермионой… – не отпускать её, задерживать или даже неумышленно причинять ей вред – для него было недопустимо. В гостиной царил мрак, но стоило волшебнику там показаться, как сразу же вспыхнуло три пары глаз. – Ты со мной? – поинтересовался Гарри, взглянув в сторону самых больших и огненных. – Ух-ух, – повторил филин и сорвался с ветки. Они вместе покинули дом и растворились в ночном мраке, чтобы оказаться у знакомой двери, ведущей в квартиру. Гарри вспомнилось, в какой нерешительности он стоял перед ней месяц назад, ругая себя за то, что пожаловал, и не в силах убежать, ведь Гермиона была там, и он хотел её увидеть. Никто не открывал, и он собирался уйти. Тогда-то его и взбудоражил крик. Он выбил эту дверь мощным заклинанием и не растерялся ни на миг. Даже не разглядел, кто там стоял – друг или не друг, – кинулся в атаку. И всё потому что подверглась опасности та единственная, благодаря которой сердце напоминало о жизни. Воспоминание только подогрело его решимость, и легким движением палочки он вышиб ту же дверь вновь. – Ух-ух! – подхватил филин, с возбуждением влетая в темноту квартиры, где он мог прекрасно ориентироваться. – Люмос, – произнёс Гарри и неторопливо двинулся следом. В спальне от шума наметилось оживление. Рон, должно быть, судорожно соображал, в чём же дело, и дрожащей рукой держал палочку. Если, конечно, сразу её нашёл и схватил. Гарри сильно сомневался в его боевой готовности, потому невозмутимо опустился на диван и погасил свет. – Кто здесь?! – выглянув из-за двери, с деланной угрозой спросил Рон и тут же вздрогнул. – Ух-ух! – сверкнув из темноты глазами, ответил ему филин и бросился в атаку. Гарри терпеливо подождал развития событий. Рону пришлось и уклониться, и выбежать, и снова уклониться, и забежать обратно, и поразмахивать палочкой, и наконец добиться того, чтобы запереть филина в спальне. Парень серьёзно умаялся и утёр пот со лба. – Ух-ух! – было слышно грозную птицу из-за двери, судя по звукам, намеревавшуюся то ли выклевать последнюю, то ли расцарапать до дыр. Гарри подождал, когда Рон переведёт дух, и заставил его вздрогнуть ещё раз. – Привет, – произнёс он и зажёг на палочке свет. – Дьявол! – выругался Рон, замерев у дивана. – Ты что, совсем ненормальный?! Припёрся посреди ночи и ещё бешеную птицу свою прихватил! – Нет, «бешеная птица» прилетела по своей воле, – поправил его Гарри, и филин за дверью звучно царапнул когтями. – Что тебе вообще нужно?! – Поговорить. О Гермионе, – строже прибавил Гарри и поднялся с дивана. Вот теперь он мог не только смотреть противнику прямо в глаза, но и позволить себе любое действие. Гермиона больше не стояла между ними, и он не испытывал никакого страха за все свои слова, действия и чувства. Рон, кажется, тоже стал понимать, сколькое изменилось между ними за считаные дни, и заметно напрягся. – А что о ней говорить? – спросил он, с трудом скрывая нарастающее волнение. – Она разве не у тебя? – У меня, – подтвердил Гарри, намеренно выдерживая паузы и нервируя тем противника. – Но меня интересует, почему она пришла в таком… состоянии, как будто её кто-то ударил. – Я её не ударял! – тут же возразил Рон. – Но и не выпускал? – стоял на своём Гарри. – Она сама дернулась и… Они услышали вызывающий мурашки хруст, и в щель под дверью, сверкая глазами, просунулась голова: – Ух-ух! – То есть ты не отрицаешь, что пытался её удержать, и она вырвалась, и ударилась? – сурово подытожил Гарри, крепче сжимая в руках палочку. Рон не упустил из виду его действия и осторожно поднял свою. Филин в спальне с большей яростью принялся вредить двери, чтобы выбраться. Гарри ждал только ответа. – Да, не отрицаю! – наконец признал Рон. – Это всё из-за тебя! Если бы ты вечно не поощрял её тягу к знаниям и всяким опасным штукам, то никакие бы!.. Но Гарри большего и не было нужно. Он даже не произнёс заклинания, просто взмахнул палочкой, и диван, подчиненный его твёрдой воле, смёл Рона с пути и звучно припечатал к стене. Дверь хрустнула ещё раз, и филин, ворчливо ухая, подогнулся и вылез из образовавшейся дыры. – Оставь его, – приказал Гарри и сам двинулся к бывшему другу, беспомощно развалившемуся на полу. Никакой жалости к нему уже не возникло. – Ещё раз ты к ней приблизишься… – и я тебя этим же диваном раздавлю! – пригрозил он и отправился на выход. Какое-то шевеление произошло за спиной, но филин ухнул и догнал его с волшебной палочкой в лапах. – Да выбрось ты это, – сказал ему Гарри и подставил своё плечо. Вместе они вернулись на площадь Гриммо. Филин исчез в ночном мраке, возможно, разогревшись и решив отправиться на охоту. Гарри зашёл в дом, разделся в спальне и снова лёг на кровать. – Куда-то вставал? – сонно спросила Гермиона. – Да, воды захотелось, – легко соврал Гарри и обнял её рукой. Она повернулась на бок и прижалась к его груди. – Какой ты… тёплый, – едва слышно заметила и снова погрузилась в сон. Расслабившись, Гарри последовал её примеру.