Карма

В машине Катерина опять расклеилась. — Я только добавила вам проблем с Кирой Юрьевной, — сказала она печально. — Но ведь я только выполняла ваше поручение… Вы сами сказали… — Конечно, Катя, — ответил Жданов, ощущая мучительную смесь досады и удовлетворения. Какая исполнительность! Какая нелепость! — А хотите, я перед ней извинюсь? Скажу, что приняла таблетки. Была невменяема, — преданно предложила Пушкарева. Но он уже понял, что нужно быть очень аккуратным с пожеланиями. — Не хочу, — ответил он. — Кать, проблемы с Кирой — это мои проблемы, я их сам решу как-нибудь. А вы решайте свои. — А у меня нет своих, — произнесла она виновато. — Только ваши, Андрей Павлович. Он удивился. — Что, вообще никаких? Так бывает? Она вдруг усмехнулась и принялась загибать пальцы: — Невесты нет — не надо ни с кем ругаться. Любовниц нет — не надо никого прятать. Семейного наследства нет — не надо придумывать махинации по его спасению… — Думайте сами, решайте сами — иметь или не иметь, — озадаченно ответил Жданов. — А хорошо вы меня приложили, Катюш. Вы вообще стали в последнее время несколько безжалостны. — Это потому, что вы начали со мной разговаривать, Андрей Павлович, — ответила она бесхитростно. — А я несколько прямолинейна… особенности воспитания. — А до этого я с вами что делал? — А до этого вы мною руководили, — в голосе Пушкаревой звучала улыбка. Как не старался он ехать медленнее, но они уже прибыли в её двор. Притормозив, Жданов развернулся к своей помощнице. Она смотрела на него открыто и прямо, и не было в её взгляде ни осуждения, ни обвинения, ни подозрений. Если подумать — Екатерина Пушкарева была практически единственным человеком в мире, кто знал Жданова, как облупленного. Любовниц его под столами прятала, выносила приступы плохого настроения, приносила таблетки от похмелья, придумывала, как спасти его компанию. — Кать, — Жданов наклонился вперед и нежно, бережно поцеловал её в щеку, — спасибо вам за то, что вы со мной. Она притихла, став серьезной. Потом робко поцеловала его в ответ, попав прямо в отросшую за день щетину подбородка. — И вам спасибо, Андрей Павлович, — скороговоркой сказала она, — за доверие. Я никогда… — Чё творят, а? Прям реалити-шоу «За лобовым стеклом». Ну ты, Гена, сделай погромче… — раздалось на улице. И в окно машины постучали: — Глядите, кикимора мужика где-то подцепила. Пушкарева дернулась, на её лице появилось что-то обреченное. — Денег накопила, по объявлению в газете нашла? Нет, не накопила — миллион выиграла. Жданов, злясь на Катину обреченность сильнее, чем на этих придурков, опустил стекло. — Эй, мужики, чего надо? — Я просто говорил, что меньшее, чем за миллион на нашу Пушкарёву никто не согласится… Каждое слово делало Пушкареву как будто меньше. — Кать, я на минутку, — быстро сказал Жданов, — я только… Только попрошу их извиниться. — Нет, нет… они не поймут вас, — всполошилась она, и мольба в её голосе решила дело. — Ну Кать, перестаньте. Отпустите меня… Я знаю, как им объяснить. Я взрослый человек, Кать… Жданов отцепил от себя её словно судоргой сведенные пальцы. Вышел из машины. — Извиняться будем?.. — Чувак, ты извращенец? Или просто девушку нормальную себе найти не можешь, а? Какой у него был выбор, как у воспитанного человека? — Дурак ты, парень. Возвращаясь домой, Жданов все еще ощущал лихую злость от драки, щека горела от удара, а в ушах звучали слова Пушкаревой: — Я уже давно привыкла не реагировать на эти насмешки. Не обращать внимания. Что он ей ответил? Что-то про то, что его бесит, как она к этому относится. «Вас унижают, все кому не лень, а вы молчите. Я не собираюсь спокойно стоять и смотреть, как… как обижают дорогих мне людей. Вы дорогой для меня человек». Всё правда. Она дорогой человек, и его бесит, когда её унижают. Все еще не в состоянии успокоиться, Жданов набрал номер мобильника Пушкаревой. — Кать… я только хотел сказать, что вы сегодня молодец. — Вы… тоже, — ответила она после заминки. Он невольно улыбнулся. — Кать, я — это вы. Вы — это я. Никогда об этом не забывайте, пожалуйста. — Андрей Павлович… мне жаль, что мы подрались. Утро в Зималетто снова началось с отсутствующей Тропинкиной. С Кирой Жданов встретился еще в лифте, и успел ей выдать очень краткую историю про драку на дороге. Так что к концу этой поездки дорогая невеста была уже зла, как тысяча чертей. И Жданов малодушно отдал ей на растерзание Тропинкину, не в силах больше воевать с нареченной. Правда, в своей приемной сорвался на Клочковой: — Отправляйся на ресепшн немедленно! Отныне твоё рабочее место там! Выполняй! С облегчением закрылся в своем кабинете и заорал: — Катя! Она выглянула из каморки. — Что случилось, Андрей Павлович? — Опять дурдом с раннего утра, — пожаловался он, швыряя пальто на диван. — Зато мы избавились от Клочковой! Пушкарева прошла по кабинету, подняла пальто и встряхнула его. — Нельзя так просто взять и избавиться от Клочковой, — заметила она невозмутимо. — А я её отправил куда-то… на ресепшен. — Как на респшен? — Катя в обнимку с пальто села на стул. — А… Маша? — А Маша на работу не изволила явиться. — Андрей Павлович, — севшим голосом спросила Пушкарева. — Вы… вы решили уволить Машу? Ему почему-то стало зябко под её взглядом. Он опустил глаза и увидел, как её пальцы теребят пуговицу на черном ворсе. — Кать… Слова застревали в горле. Так и не выпустив из рук злополучное пальто, Катя обошла стол и присела перед Ждановым на корточки, ища его взгляда. — Андрей Павлович… Маша ведь одна всю семью кормит. Он поморщился, как от зубной боли. И вдруг пожаловался, хотя вовсе не собирался этого делать. — Я больше не могу скандалить с Кирой, Кать. Это невыносимо. Она вздохнула. Подняла руку и легко прикоснулась с синяку под его глазом: — Болит? Жданов покачал головой, перехватил её ладонь, сжал в своей. — Увольнение Маши не решит ваших проблем с Кирой Юрьевной, — мягко сказала Катя. — Но оно даст мне передышку. — Вы же знаете, кого на самом деле хочет уволить Кира Юрьевна? — Я никогда этого не позволю. Она встала. Повесила его пальто на плечики. — Ваше расписание на столе. Я буду у себя в каморке, если вам что-то понадобится. — Кать, — сказал Жданов её спине. — Я не уволю Тропинкину. Но пусть она об этом не знает до конца дня. Она оглянулась. Глаза лучились, как звезды. — Спасибо. — Мдэ, — Малиновский поднес к глазам лупу: — тяжелая рука у Киры. — Это не Кира, — Жданов без сил откинулся в кресле, — хотя лучше бы Кира. Ой, Ромка, чувствую я, не будет у меня к совету директоров ни невесты, ни её голоса. — Настолько всё плохо? — Мы разговариваем только для того, чтобы поссориться. Тропинкина еще эта… — Не будет Киры — не будет кресла президента. — А будет Кира — будет палата в психушке. — А это хорошая мысль, Палыч, — оживился Малиновский. — Может, ей успокоительного в еду подсыпать начать? — И ведь главное, — не сбился с мысли Жданов, — я ей даже не изменяю. А все равно скандал за скандалом. — Так может в этом корень всех бед? Кирюше нужны враги, Андрюша. Если они случайно заканчиваются, то она начинает кусать друзей. Так что будь добр, возьми себя в руки и измени ей с какой-нибудь моделькой. Во имя баланса и спасения ваших отношений. Жданов зевнул. — Думаешь? — с сомнением спросил он. — Уверен! На вот тебе, для вдохновения. Жданов трепетно принял из рук Малиновского фотографию балерины Волочковой. — Это что? — Это кто! Твоя муза! Каким-то чудом проблема Тропинкиной наладилась сама собой, без участия Жданова. То ли Кира вдруг подобрела, то ли ребенок, которого Маша притащила с собой на работу, повлиял на климат в коллективе. Зато после обеда заявился Воропаев. Жданов услышал его голос из каморки сразу, как вошел в свой кабинет: — Пушкарёва!.. Здравствуйте! Вы что, имидж сменили? Надеялись, я вас не узнаю? Почему-то деньги не поступили на мой счёт. Есть разумное объяснение? Прислушиваясь к Катиным объяснениям, что в первую очередь была выплачена зарплата сотрудникам, Жданов лихорадочно соображал, о каком имидже толковал Воропаев. Катя и Катя. Да она всегда так ходит! Ах да — костюм от Милко. Довольно строгий, к чему там можно было придраться? — А вы… не слишком много себе позволяете?.. — Сашка! — Жданов толкнул дверь в каморку. — У тебя деньги закончились? Хочешь, я тебе одолжу? Тысячи рублей хватит? Воропаев отвечал что-то едкое, но он его уже не слушал. Разглядывал треугольный вырез блузки Пушкаревой, линию её шеи. Вот отчего Сашку так перекосило. Выпроводив Воропаева, Жданов вернулся в каморку. — Кать… я с утра еще хотел вам сказать, что вам очень идет этот костюм. Вы в нем такая… — Смешная? — Изящная. Почему сразу смешная-то, Кать? Она села на стол и сообщила доверчиво: — Как-то странно всё это. Юбка слишком короткая… — Ниже колена, Кать. — И блузка слишком открытая… — На две пуговицы всего. Вы прекрасно выглядите, Катюш. Пушкарева вспыхнула. — Правда-правда? — Я вас когда-нибудь обманывал?.. Она смотрела на него с таким восторгом, с такой благодарностью, что Жданов не утерпел, подошел ближе, чмокнул свое сокровище куда-то в макушку. Сел рядом с ней на стол, взял её за руку. — Давайте завтра после работы куда-нибудь сходим? Куда хотите, Кать. Мне так всё надоело. — Я не знаю, — она чертила на его ладони пальчиком какие-то линии. — Вам надо с Кирой Юрьевной… — Кать! — прикрикнул он. — Андрей Жданов и Катя Пушкарева. Ну куда мы можем пойти таким составом? Разве что в цирк… — Катя! — А что? На акробатов посмотрим…