Карма

Катя позвонила в половине одиннадцатого вечера — прежде она не позволяла себе столь поздних звонков. Жданов, который провел длинный и бестолковый вечер дома и в одиночестве, ей обрадовался. — Что-то случилось, Кать? — Ничего, — сказала она с досадой. — Мы тут перебрали все варианты… Мы не сможем найти деньги на акции сейчас, Андрей Павлович. Слишком много долгов и у Никамоды, и у Зималетто. А физлицам такие деньги банки редко выдают. Но я тут подумала… Вам надо поговорить с Павлом Олеговичем. — И проститься с президентским креслом? — Вы… — она помолчала, словно уговаривая себя сказать это вслух. — Не говорите ему про Никамоду. Просто скажите, что у вас временные трудности с Кирой Юрьевной, и свадьба может быть отложена. И что Воропаев собирается забрать свои акции… Думаю, только Павел Олегович сможет уговорить его подождать еще полгода. — Возможно, — задумчиво согласился с ней Жданов. — Даже если мы чудом найдем эти деньги, договор купли-продажи изрядно удивит Воропаева. Потому что по сути, мы сможем оформить только доверенность на управление акциями… Ну разве что напоить его, чтобы он не вникал в то, что подписывает. — Кать… а чем люди занимаются после работы? Она сбилась со своих размышлений. — Что это вы? — Не знаю, как распорядиться внезапно обретенной свободой, — признался он с некоторой неловкостью. — Непривычно как-то. — Вот и не привыкайте, — посоветовала Пушкарева. — Кира Юрьевна немного успокоится, и все станет как прежде. — Боже упаси. В трубке послышалась какая-то возня, и Катя сказала в сторону: «Нет, Коль, этой суммы не достаточно». — Кать, — спросил Жданов. — А у этого Зорькина вообще… дом-то есть? — Конечно. — А он сейчас… в вашей комнате, да? — Ну да, — ответила она с недоумением. — А Валерий Сергеевич еще не спит? — Папа? Не знаю. Наверное, он телевизор смотрит. Вы хотите с ним поговорить? — Нет-нет… Но ночует Зорькин где-то в другом месте? — Меня пугает ваш внезапный интерес к Кольке, — пробормотала она. — Кать, я утром за вами заеду, — решил Жданов. — Зачем? — Подвезу вас до работы. — Зачем? — Да что вы заладили «зачем» да «зачем». Сказал — заеду, значит, заеду! В Лондоне было всего половина девятого вечера, и Жданов позвонил отцу сразу, как попрощался с Пушкаревой. — Пап, — сказал он после дежурного «как дела». — У нас с Кирой… все очень сложно. — Я так и понял, — отозвался отец спокойно, — когда ты не прилетел на Новый год вместе с ней. Это серьезно? — Наверное, — Жданов плеснул себе виски в бокал. — Мне кажется… да нет, я почти уверен, что не люблю Киру. — Вот как. — Я не могу и не хочу жениться без любви, — сердясь, воскликнул Жданов и прикусил себе язык. Прекрасно женился — без всякой любви. И не было никакого внутреннего сопротивления этому браку. — Андрей, — спросил отец тише. — У тебя появилась другая женщина? — Я ни с кем Кире не изменяю, — ответил Жданов, — если ты это имеешь в виду. Это… другое. — У тебя появилась другая женщина, — повторил отец утвердительно. Жданов молчал, вспоминая торчащие из Пушкаревой оборки, и её круглые очки, и косички эти… Это Катя — другая женщина? Умная, честная, преданная секретарша, влюбленная в его лучшего друга? — Я не знаю… — ответил Жданов вслух. — Это всё слишком странно. Наверное, я ей не нравлюсь… как мужчина. Отец засмеялся. — Уникальный у тебя вкус, Андрей. Это точно. Уникальнее некуда. — Пап, я позвонил тебе не из-за женщин, а из-за Воропаева. Ночью, лежа без сна, Жданов снова и снова вспоминал слова отца «У тебя появилась другая женщина». Катя Пушкарева, к которой, как сказал Малиновский, Жданов все время прикасался. По которой скучал в те редкие часы, когда они были не вместе. Ему всегда хотелось знать, где она, с кем и чем занята. И он сходил с ума из-за того, что она писала такие пылкие признания в адрес Малиновского в своем дневнике. Зажмурившись, он попытался представить, что все эти слова принадлежат ему, Жданову. Бросало то в жар, то в холод. Нет, это невыносимо. Он заставит её выбросить Малиновского из головы. Он… Жданов сел на кровати, слишком взбудораженный. Разве существует в этом мире такая женщина, которая бы устояла перед ним? — Доброе утро, Катенька. Жданов ждал её возле машины, и стоило Катерине выйти из подъезда, как он тут же приветственно поцеловал её в щеку, а потом предупредительно открыл перед ней дверь. Она посмотрела на него с опаской и скользнула на сидение. — А вам мама пирожки передала… с мясом, — сказала бесхитростно, когда Жданов сел за руль. — Пирожки? Мама? — умилился Жданов. Она развела руками, словно извиняясь. — Я позвонил вчера отцу, Кать, — отчитался он, выруливая из её двора. — Он обещал поговорить с Сашкой. — Всё прошло… спокойно? — Ну, родители любят Киру, но не могут же они заставить меня жениться насильно. — Всё наладится, Андрей Павлович, — сказала она, утешая его. — Они уверены, что у меня другая женщина. Кира уверена, что у меня другая женщина. Как будто я… только и умею, что за юбками бегать! — Но вы действительно предаетесь этому занятию с вдохновением, — заметила Пушкарева ехидно. — Кать, ну хоть вы не начинайте! Где в моем расписании есть место посторонним юбкам? Живу как монах! — Монах в синих штанах, на лбу шишка, в каморке мышка, — развеселилась Катя. Жданов рассмеялся. А к обеду известие о том, что он и Пушкарева приехали вместе, распространилось по компании со скоростью степного пожара. Женсовет все утро пытался с боем прорваться в Катину каморку — Жданов на них рычал. — Екатерина Валерьевна занята! Нам надо обсчитать коллекцию! Он даже в мастерскую к Милко не отпустил её — сам позвонил Ольге Вячеславовне и попросил прийти в конференц-зал. В разгар работы зазвонил телефон. Пушкарева подняла трубку. — Андрей Павлович занят… Что? — она прикрыла трубку ладонью. — К вам Волочкова, балерина — сказала насмешливо, — так что монашество откладывается. — Монашество? — спросил Малиновский. Пушкарева протянула трубку Жданову, а сама повернулась к Роману, собираясь, наверное, пересказать ему их утреннюю беседу. Ну уж дудки, так он и оставит их тут чирикать! — Милко, проводи госпожу Волочкову ко мне в кабинет, пожалуйста… Катя, вы идете со мной. — А я? — жалобно воскликнул Малиновский. — А вас, Роман Дмитриевич, я попрошу остаться. — Андрей Павлович, — в коридоре Катерина придержала его за рукав. — А я вам для чего на этой встрече? — Ну вы же мой личный помощник, Катя. Вот и помогайте, лично! Клочкова!.. Черт, где носит эту женщину? — Я могу принести напитки, — спокойно предложила Катя. — Это вовсе не ваша забота, Катюш. Он подтолкнул её к своему кабинету, а сам позвонил Шуре. — Шура, найдите Клочкову. Пусть она принесет нам кофе! — Привел тебе очередную жертву, тиран, — это появился Милко с Анастасией. Черт… Как же она прекрасна. Жданов невольно подтянулся, оглянулся на Пушкареву, смутился. Держи себя в руках, Жданов! Иначе Катерина так и будет пребывать в уверенности, что ты бегун за юбками. Спокойно. Вежливо. Не улыбайся так плотоядно. Ну ты же можешь устоять перед неземным обаянием богини? — Это моя помощница, Екатерина Валерьевна, — он выставил перед собой Пушкареву, как щит. — Без неё я как без рук, Анастасия. — Очень приятно! Они пожали друг другу руки. Прибежала всклокоченная Клочкова. Метнула на балерину испепеляющий взгляд. — Виктория, помощница президента. — Еще одна? — удивилась Анастасия. Жданов руками развел — что поделать, так и живем. — Вика, принеси нам… Что вы желаете, Анастасия?.. Воды без газа, Вика. А мне с лимоном. Катя, а вы что будете? — Кофе, — ответила она рассеянно, игнорируя возмущенный взгляд Виктории. Пушкарева во всей этой сумятице пригласила Волочкову сесть. — Вы к нам по делу? — спросила с доброжелательным интересом. Анастасия заговорила про показ, и про то, что ей нужна помощь Милко. — Ну почему я не Милко, — вырвалось у Жданова. Катя только улыбнулась Анастасии — с пониманием. Так женщины, одной мимикой, обмениваются какими-то глубинными знаниями о мужчинах, Ну Пушкаревой-то откуда про них знать? Надо все-таки выяснить, был ли у неё кто-нибудь прежде или нет. Катерина у него полна сюрпризов, в этом он уже убедился. Зорькина её, что ли, в бар пригласить? Мысль неожиданно зацепила Жданова. Точно. Этот чудик не показался ему молчаливым партизаном. Он ему всё про Катину личную жизнь выложит! — Андрей Павлович, — деликатно нарушила ход его мыслей Пушкарева, — так вы позволите Милко помочь Анастасии? Ах да — Волочкова. — Конечно. До чего ты докатился, Жданов. Про богиню в собственном кабинете умудрился забыть!