Лягушачий принц

Константин любил поездки в Летний дворец. Во-первых, это означало отсутствие уроков. Во-вторых, здесь не было его отца — обычно он оставался на неделю-другую, а потом уезжал в Серену. Но в этот раз все было иначе: принц сообщил, что он решил устроить охоту и остался во дворце. По обычно тихим коридорам сновали многочисленные слуги — натирая полы, начищая подсвечники и разглаживая складки на тяжелых бархатных портьерах. Кухня превратилась в пышущее жаром чудовище, а приглашенный из Серены повар не спал ни днем, ни ночью. Константин и Женевьева нашли себе укромное местечко недалеко от конюшен и тренировочной площадки — там было тихо и славно пахло сеном, лошадьми и рекой, что протекала неподалеку. Со дня приезда они прилежно тренировались, как наказал им Курт, которому нашлись какие-то срочные дела в Монетной страже. Сначала Константин предложил забыть о тренировках — они ведь приехали отдыхать! — но Женевьева его отговорила: если Курт поймет (а он поймет!), что они ничего не делали, их ждут очень неприятные последствия. — Я бы лучше пошел с Куртом, — сказал Константин, растянувшись на сене. — Не хочу торчать на этом дурацком приеме. «Ах, милорд, выпрямитесь! Ах, милорд, стойте спокойно, переминаться с ноги на ногу — плохой тон!». Кузина прыснула — уж очень похоже он изобразил недовольно-испуганный тон гувернантки. — А отец? — продолжил он, довольный, что ему удалось ее рассмешить. — «Глупый мальчишка, что ты опять натворил?»  — Может, в этот раз все будет по-другому? Он же будет занят… — Ты его не слышала? Он сказал, что наше присутствие обязательно, и что мы должны будем вести себя как подобает. Константин фыркнул и перевернулся на живот. Как же он не любит эти приемы! Душно, скучно, а еще эта неудобная одежда для «правильных мальчиков», бр-р-р. — Если мы будем держаться вместе, то ничего страшного, — сказала Виви и устроилась поудобнее: поерзала, положила голову на его спину и закинула ногу на ногу. — Видела бы тебя мадам Аркур! — Ой нет, пусть лучше не видит! Константин рассмеялся и зевнул. Здесь было так тепло и хорошо, что уходить никуда не хотелось. Если они вернутся во дворец, то мадам Аркур, гувернантка, опять начнет приставать к Виви. В последнее время ей не нравилось… да, пожалуй, ничего из того, что делала кузина. Она не так ходила, не так стояла, не так разговаривала — и обычная ее одежда, рубашка со штанами, гувернантке тоже не нравилась. — Совсем скоро вы станете прекрасной леди, — говорила она, поджимая и без того узкие губы. — Вам пора привыкать в нормальной одежде, а не к… этому. Виви пыталась оправдываться: в конце концов, они видели множество женщин в штанах, но гувернантка была непреклонна. Это не для леди, это некрасиво, это неподобающе! Тетушка Ливи вздыхала и объясняла, что когда Виви вырастет, она сможет носить что захочет, а пока ей нужно научиться вести себя как настоящая леди. Константину было жаль кузину — она так расстраивалась, когда мама была ею недовольна!  — Знаешь, что? — М-м-м? Константин скрестил под подбородком руки и мечтательно вздохнул. — Когда я стану правителем, все смогут носить, что захотят. Хоть юбку из сена! И будут разговаривать, как захотят. И есть, что захотят. А все воротнички я прикажу сжечь! — Скорее бы, — сонно пробурчала Виви с его спины. Воротнички! Больше всего в своей парадной одежде Константин ненавидел воротнички. Высокие, накрахмаленные, и от того ужасно жесткие, они натирали шею, давили на горло, и попробуй посадить на них хоть каплю! Хорошо, что отец устраивал приемы не слишком часто, и в обычные дни они с кузиной одевались практически одинаково. Мягкие рубашки, плотные штаны, сапоги — и никаких воротничков! — Константин? — Что, Виви? — Ты только не бросай меня на приеме, — сказала она как-то совсем по-детски. Константин улыбнулся. Будь его воля, он бы сгреб кузину в охапку, зарылся в сено и просидел бы здесь с ней до тех пор, пока не кончатся эти охоты и приемы. — Обещаю. — Ты лучший кузен на свете, — сказала Виви, и он почувствовал, как его бока стиснули ее худые руки. Как он и ожидал, в главном зале было душно и жарко, а пахло так, что у него начала болеть голова: еда, вино, самый разный парфюм, масло, пот, полироль — смесь ароматов была такой густой, что достань он шпагу, и она повиснет в воздухе. Изобретение для пыток — воротничок — давил на шею и был таким высоким, что Константин боялся за свои уши. Виви была одета почти так же, как он, разве что воротничка у нее не было — вместо него на грудь кузины спускалось кружевное жабо, напоминающее ему о морской пене. Они стояли рядом, сцепив руки за спиной, а за их спинами коршуном нависала мадам Аркур, не забывающая ткнуть жестким пальцем в спину того, кто начинал сутулиться. Прием длился уже не первый час и, отужинав, гости разбрелись по залу и саду. В южной части зала за большим столом собралась компания для игры в карты — во главе стола, конечно, сидела принцесса д’Орсей, приехавшая сегодня утром. Она даже не подошла к Константину, просто кивнула издалека и удалилась в свою комнату. За карточным столом она явно чувствовала себя как рыба в воде — приторно улыбалась, делилась наверняка Очень Важными секретами, прикрыв рот веером, а ее холодные глаза так и перебегали с одного гостя на другого. Константин знал, что его мать больше жизни любит интриги — интересно, что она задумала на этот раз? С другой стороны зала играли музыканты, вокруг которых на мягких кушетках расположились те, кому не хотелось гулять или играть в карты. Сам Константин с радостью бы сбежал в сад: начинало смеркаться, и воздух снаружи был прохладным и свежим. Но вместо этого они с кузиной должны были стоять здесь, наблюдать за музыкантами, приветствовать гостей и выслушивать, как они прелестно выглядят. Когда Виви пихнула его острым локтем, он подпрыгнул. Правда, тотчас же подпрыгнула и она — ее движение не укрылось от бдительной гувернантки, и та сразу ткнула кузину в спину. Константин с любопытством покосился на Виви — что это пришло ей в голову? Она стрельнула глазами в сторону входа, и Константин едва удержался от смеха. В дверях стояло семейство — очевидно, запоздавшие гости. Мать, отец и дочь — наверное, прикинул Константин, их ровесница. На девчонке было синее платье, и такого же цвета были пояса у родителей. Наверняка хотят понравиться отцу, подумалось Константину: такой глубокий синий цвет был гордостью и тайной Содружества. Прийти на прием к старейшему и богатейшему его представителю в такой одежде было плохим тоном. А это означало только одно: либо они иностранцы, либо… — Это гости из Телемы, — прошипела мадам Аркур. — Представьтесь, как подобает! Интересно, что здесь понадобилось телемцам? Дождавшись, пока семейство подойдет, Константин вздохнул и учтиво поклонился. — Добро пожаловать в Летний дворец принца д’Орсея. Я — Константин д’Орсей, младший сын и наследник принца. — О, как вы любезны, ваше высочество, — склонилась перед ним дама. В нос ударил тошнотворно сладкий запах телемских благовоний, и Константин еле сдержался, чтобы не отпрянуть. — Позвольте представить вам мою дорогую кузину, Женевьеву Ортанс де Сарде. Краем глаза Константин заметил легкий поклон Виви: идеально прямая спина, гордо поднятая голова, тень улыбки на бледном лице. Какая она у него молодец! И не скажешь, что она, как и он сам, изнывает от желания оказаться отсюда как можно дальше. — Ваше появление раскрасило этот прекрасный вечер новыми красками. Позвольте выразить робкую надежду, что и для вас он станет ярким и запоминающимся, господа. Нет, ну теперь он точно взорвется от распирающего его смеха. Ай да кузина! Хотя фраза про краски была одной из самых вежливых, сейчас она явно намекала на их одежду. А вот семейство ничего не заметило — поклонилось уже ей все с теми же милыми улыбками. — Вы так любезны, миледи! Уверяю вас, ничто не может принести нам большего блаженства, нежели такой щедрый и торжественный прием в этом замечательном особняке. В борьбе со смехом Константин пропустил момент, когда отец семейства назвал свое имя. Его привел в себя очередной тычок от гувернантки, и он, кашлянув, обратил свое внимание на склонившую голову женщину. — Моя дражайшая супруга, графиня Софи де Кавелье. И моя единственная дочь, Изабелла де Кавелье. К вашим услугам, милорд, миледи. Очередной полупоклон, и семейство, наконец, удалилось вглубь зала, чтобы выразить свое почтение его отцу. Константин закатил глаза и услышал — скорее, почувствовал, — как неслышно фыркнула Виви. — Ты должен позаботиться о юной Кавелье, — склонилась над ним гувернантка. — Пригласи ее на прогулку или проводи к столу, чтобы она подкрепилась. И не забудь, что ты кавалер, за юной леди нужно ухаживать. А мы с Женевьевой останемся здесь. — Ну уж нет! — вырвалось у Константина: с Виви слетела аристократическая маска, и она смотрела на него круглыми испуганными глазами. «Ты только не бросай меня на приеме!». — Что вы себе позволяете! — прошипела мадам Аркур. — Это не обсуждается! — Я ногу натер, — нашелся Константин. — Я и стою-то с трудом, мадам. — Это не оправдание! — Может быть, я провожу Константина в сад, а потом приглашу эту дев… то есть, леди де Кавалье присоединиться к нам? — подала голос Виви. — Боюсь, Константин действительно не сможет ее развлечь, он натер ногу еще на тренировке. Мадам Аркур фыркнула, но спустя бесконечно долгие минуты неохотно согласилась. Константин, стараясь удержаться от торжествующей улыбки, оперся на руку кузины и, так, прихрамывая, двинулся в сторону сада. Когда они подошли к скамейке, Виви отпустила его и расхохоталась.  — Чего это ты? Вытирая выступившие слезы, Виви рухнула на скамейку и потянула его за собой. — Из тебя получился бы ужасный шпион, кузен. — Почему это? — Ты хромал на разные ноги. Обнявшись, они расхохотались так, что забыли и о приеме, и о гувернантке, и обо всех телемцах разом.