Лягушачий принц

— Я видел, как ты тренировалась с Куртом. Ты была… молодцом! — Врешь. Константин искоса взглянул на кузину — неужто опять злится? Да нет, улыбается, только как-то печально. — Я была неуклюжая, как корова. Ну, что есть, то есть. Она действительно была не в лучшей форме: спотыкалась, роняла шпагу, не могла нормально увернуться. Неужели это из-за того, что она расстроилась? Курт так и не сказал ему, о чем они говорили. «Захочет, расскажет сама. А до тех пор это не твое дело». А вдруг она заболела? — И вовсе нет! Ты молодец, настоящий воин. — Я толстая, Константин! Мне штаны в живот врезаются! — Ничего ты не толстая, ну разве что немножко поправилась. Это, наверное, потому что в Летнем дворце свежий воздух и еда вкусная. — Нет, — Виви вздохнула и перевернула страницу книги «О зверях больших и малых». — Это потому что… — Ты заболела? Она прыснула и покачала головой. — Нет, я тоже так сначала подумала. Мама сказала, что это потому что я взрослею. А еще из-за этого я злюсь и плачу. — Ого, — сказал Константин. Они, конечно, часто говорили о том, как они повзрослеют: просто в один день им исполнится шестнадцать, а потом двадцать, они будут делать, что хотят, и главное — никаких уроков. Виви сможет носить, что захочет, а у Константина, конечно, не будет никакой бороды, вот еще! Только вот всяческие проблемы вроде лишнего веса и скверного характера в их планы не входили. — Константин! Если я вырасту и останусь такой же противной, ты меня лучше убей. — А ты — меня, — прошептал он. Жуть какая, а что, если и он начнет реветь и злиться по малейшему поводу? — Договорились! — Господа, вернитесь к чтению, — мягкий голос господина де Курсийона заставил его вздрогнуть и поспешно склониться над книгой. Виви и правда была молодцом. Она старалась сдерживаться, но Константин видел — дается ей это с трудом. Он почти перестал над ней подшучивать, и даже Курт не нападал на нее так яро, как обычно. И все же временами в кузине словно просыпался демон, сверкающий глазами и выпаливающий всякие гадости. А однажды они все-таки поругались: когда Виви встречала Изабеллу, ее настроение на весь день оставалось наисквернейшим. — Я бы ее на дуэль вызвала, да она же драться не умеет, — в сердцах сказала Виви в один из таких дней. Изабелла была надменной, гордой, и в свои одиннадцать (или двенадцать?) лет в совершенстве владела придворным языком. Вот и сегодня в разговоре с Виви она выдала такую длинную и цветистую фразу, что уже к ее середине Константин заскучал и перестал слушать. А вот Виви — нет, и, видимо, зря. — Знаешь, что она мне сказала? — Да то же, что и всегда, — пожал плечами Константин. — Что она красивее, и что платья у нее красивее, и что там она обычно говорит… Не обращай ты на нее внимания, она же телемка! И глупая вдобавок. — Она сказала, — ядовито произнесла Виви, — что я совсем не похожа на аристократку, и что я, наверное, какой-нибудь подкидыш. А еще — что принцу д’Орсею не пристало общаться с подобным сбродом, будь они хоть трижды кузенами. — У отца нет кузенов… Ах, это она обо мне? — А еще она сказала, что если бы тебе дали выбрать, с кем дружить, ты бы выбрал ее, а не меня. — Ну, это уж глупости, — рассмеялся Константин. Кажется, Изабелла действительно довела Виви — он давненько не видел ее в такой ярости. — Да забудь, Виви, ты же не обращаешь внимания на колючки в траве? — Обращаю, — вскипела кузина. — Они цепляются и царапаются, и это больно! А ты ее защищаешь! — Что? Вовсе нет! — Вовсе да, — передразнила его Виви, вскакивая с нагретой осенним солнцем ступеньки. — Ты защищаешь ее, а не меня! — Но я же не могу с ней подраться, — возмутился Константин, — она же девчонка! И вот так, слово за слово, они и начали ругаться. Может быть, разругались бы совсем, если бы не пришел Курт и не растащил их, схватив за шкирки, как непослушных котят. Они не разговаривали целый день, и даже после ужина разошлись по своим комнатам, не сказав друг другу ни слова. Константину было почти физически плохо: они, конечно, спорили и до этого, но мирились так же быстро, как и ругались. Что вообще на них нашло? А все из-за этой дурацкой Изабеллы, за каким демоном ее семья вообще приехала в Серену? А вдруг отец действительно хочет, чтобы он на ней женился? Тогда он… сбежит из дома, вот. И Виви с собой заберет, а то еще и ее за какого-нибудь телемца замуж выдадут. Надо только с ней помириться. Скрипнула дверь, и вместе с прохладным воздухом в комнату проскользнула Виви. Константин обрадованно вскочил с кровати, а она застыла у двери, теребя рукава. — Мне стыдно. — Прости меня! Их голоса прозвучали одновременно, и Виви хмыкнула. Она прошла в комнату и опустилась на самый краешек кровати, глядя на него с самым несчастным лицом. — Ты не виноват. Это я должна просить прощения. Константин вздохнул и присел на пол у ее ног, положив голову на ее колени. Она осторожно положила ладошку на его спутанные волосы, потеребила их и добавила: — Я знаю, что ты не защищаешь Изабеллу. Просто она меня так злит, а я ничего не могу ей сделать! И ответить не могу, у меня как будто язык отнимается. Она же и правда красивее меня. И платья у нее красивые. И она такая… — Ну уж нет! — перебил ее Константин. Как ей это вообще в голову взбрело? — Она вовсе не красивее тебя! Виви грустно улыбнулась, повернула лицо и ткнула пальцем в сплетение зеленых узоров на своей челюсти. — Кто угодно красивее меня. Мне и мадам Аркур это сказала. — Что-о-о? Она назвала тебя страшной? — Нет. Не совсем… — замялась кузина. — Она сказала, что с таким лицом мне нужно научиться быть покладистой, вежливой и вести себя достойно, иначе меня никто не будет любить. — Не слушай ты эту… эту… старую гусыню! Тебя все любят, и я тоже! И эти штучки у тебя на лице очень красивые! — Штучки? — прыснула Виви. — Ну, узоры, или что это такое. Красивые, и не спорь! Он вскочил на ноги и зашагал по комнате. Вот теперь он был действительно зол: как смела эта глупая, вредная, похожая на сушеную рыбу гувернантка сказать такое его милой кузине? Он обязательно придумает, как ей отомстить, вот увидите! — И даже не смей слушать Изабеллу! — от неожиданности Виви вздрогнула, когда он обернулся к ней. — Она такая же глупая, как эта гусыня Аркур, я вообще не понимаю половины, что она говорит! — Это потому что она говорит правильно, — ответила Виви. — Но я смогу с ней разобраться, честно. — Каким образом? — Тебе это не понравится. — Виви! — Ну ладно, ладно. В общем, я была у твоей матушки, и попросила ее, чтобы она научила меня красиво разговаривать. — И она согласилась? — Мне кажется, она обрадовалась, — кузина пожала плечами. — Сказала, что мне уже давно пора заняться придворным образованием. Не знаю, что она имела в виду, но выглядела она довольной. — Зря ты это затеяла, — сказал Константин и, присев рядом с ней, приобнял ее за плечи. — Эта Изабелла просто не может нам простить, что мы тогда ее бросили, помнишь, в Летнем дворце? — Мне все равно, на что она злится. Я больше не хочу чувствовать себя дурой в ее присутствии. Может быть, я и не такая красивая, но я не дура! — Не-а, — сказал Константин. — Ты не дура, ты — дурочка. — Эй! — острый кулачок ткнулся ему в ребра, и Константин рассмеялся. — Потому что ты самая красивая и самая умная кузина на свете! — все еще посмеиваясь, добавил он под ее гневное сопение, а затем обнял ее крепче. — И если будешь с этим спорить, я тебя поколочу!