Из-за слепящего света мне пришлось крепко зажмурить глаза, и я вылетела из портала в полной раскоординации, ударившись об пол тренировочного зала. Жесткое приземление сразу же отдалось болью в ладонях и коленях, заставив меня побеспокоиться из-за синяков на последних. Приняв менее компрометирующую позу, я удобнее устроилась на шершавом, резиновом полу, вытянув вперед свои ушибленные ноги. Мне показалось разумным подождать пока боль немного поутихнет.
— Теперь ты знаешь, что выходить через порталы в полу — не самая лучшая идея, — фыркнул Миша, поправляя одежду. — Откуда они вообще берутся здесь, не пойму.
Судя по его недовольному виду, парень вышел из портала куда аккуратнее меня, хоть и далось ему это нелегко. По крайней мере Михаил обошелся без позорных падений. Впрочем, если это не первое его путешествие, в произошедшем нет ничего удивительного.
Пару раз встряхнув свою бессменную кожаную куртку и завязав шнурок на идеально белом кроссовке в аккуратный бантик, парень выпрямился и оглядел помещение тренировочного зала, неторопливо повернувшись вокруг своей оси.
— Интересное место конечно. И что ты забыла в тренировочном зале? — нахмурив брови, спросил он, а затем, будто опомнившись, подошел ко мне чтобы помочь встать.
— Директор Жаров привёл, сказал, что будет тренировать меня перед испытаниями, — принимая крепкую руку помощи, ответила я. — Только вот я свалилась в портал почти в самом начале, едва успев продемонстрировать ему свои навыки.
— Твои глаза стали ярче, — будто не слыша моих слов, отстраненно заметил он. — Сияют от использования магии.
— Спасибо? — нерешительно ответила я, не понимая комплимент это или констатация факта.
Мне было неловко смотреть на Михаила в человеческом обличье, за прошедший месяц я уже успела привыкнуть к тому, что он избегал меня. Чтобы не держать его тёплую руку дольше необходимого, я аккуратно высвободилась и отправилась за своей сумочкой. Она спокойно лежала на той же лавочке, ровно там, где я оставила её, когда только зашла в помещение вместе с директором.
Вдруг вспомнив об Авроре, я спешно достала из кармана телефон и через мгновение разочарованно бросила его назад в сумку.
— Разряжен, — под нос проворчала я и повернулась к Михаилу. — Сколько времени, не подскажешь? Телефон сдох.
— Почти шесть, а еще уже вторник. Впрочем, ожидаемо, — ответил он, глядя на наручные часы.
— Прекрасно. И что будем делать?
— Ничего сверхъестественного, выйдем отсюда и пойдем в общежитие на поиски пищи. Лично я очень голоден и согласен на всё, кроме рыбы.
— Не любишь рыбу? — спросила я, кинув Михаилу ореховый батончик, который внезапно обнаружила в сумке.
— Приелась за время проведенное на Эскасе. В обличье дракона рыбой питаться проще всего, зверя еще догнать надо, — пожал плечами парень, принимая перекус.
Недолго думая, он отломил половину батончика и бросил в рот, протянув мне оставшуюся в упаковке часть. В обычное время я бы ответила вежливым отказом, но едва мой нос уловил соблазнительный аромат миндаля и карамели, в области ребер всё заныло от голода. За неимением альтернатив, и без того вкусные, хрустящие обжаренные орехи с тягучей, солёной карамелью показались мне практически божественным лакомством, заставив прикрыть глаза от удовольствия.
— А это ещё что такое? — практически вскрикнув, удивленно спросил Михаил.
Он указал на стену в дальнем углу тренировочного зала. Проследив за его рукой, я увидела, что внушительный участок стены был покрыт густым слоем сажи. Не припоминая, было ли это здесь, когда мы с Жаровым вошли в зал, я заинтересованно подалась в сторону пятна сажи. При ближайшем рассмотрении оказалось, что камень, из которого состояли стены, треснул и даже раскрошился, усыпав мелкими обломками синий пол. Резиновое покрытие тоже пострадало. Теперь на нём были темные пятна, словно кто-то тушил об него сигареты или просыпал горячие угли.
Я обернулась, в надежде увидеть еще какие-то новые повреждения, которые могли бы дать больше информации о произошедшем, но взгляд сам собой задержался на точке, в которой открылся портал. И тут меня осенило.
— Это… Вроде как моих рук дело, — нерешительно ответила я, резко вспомнив, что запустила свой огненный шар именно в эту сторону. — Я случайно отправила в стену большой огненный шар, когда Жаров попросил зажечь огонь.
Парень резко обернулся на меня, округлив глаза от удивления, а затем подошел еще ближе к повреждению на стене и легким касанием провел пальцами по одной из глубоких трещин, запачкав кончики пальцев в саже.
— Тебе известно, из чего сделаны стены в этом зале?
— Какой-то натуральный камень и явно старый, — пожав плечами, предположила я, не предавая этому значения.
— Это дунит. Основными его свойствами называют высокую огнеупорность, прочность и влагостойкость, именно поэтому им отделаны тренировочные залы — его очень сложно разрушить, — серьезно сказал он, перетирая сажу между пальцев. — Либо твой огненный шар удачно угодил в дефект камня, усугубив внутренние трещины, либо ты вложила в огонь слишком много магии и камень не выдержал такой мощи. Однако, мне кажется что второй вариант ближе.
— И… Что это значит? Я сильная? — непонимающе уставившись на свои руки, спросила я.
— Это значит что у тебя серьезные проблемы со стабильностью магии и тебе срочно нужно к Жарову, — строго ответил Михаил.
— Проблемы со стабильностью?
— Так бывает у новичков. Магия будто не слушается, живет своей жизнью, то не откликается на зов, то приходит гораздо больше, чем нужно, — будто вспоминая фрагмент какой-то лекции, объяснил он. — Судя по повреждениям, у тебя всё вышло из-под контроля.
Его слова испугали меня, потому что скорее всего были правдой. Когда огонь не слушался меня во время импровизированных тренировок, я списывала это банальную на неопытность, ведь с магией я столкнулась недавно. В конце концов, любое дело при недостатке опыта словно валится из рук. Но сейчас, после слов Михаила о нестабильности, огонь, который взмывал под потолок моей спальни, вовсе не выглядел чем-то условно безобидным, он казался тревожным сигналом, который я не заметила.
— Я не догадывалась об этом…
— Это уже не важно. Тебе надо к Жарову, пока ты не натворила ничего.
— Прямо сейчас? Это даже не подождет до завтра? — не особенно желая после всех этих приключений идти на ковёр к директору.
— Занятия кончились чуть больше часа назад, наверняка он еще в своем кабинете, — непрозрачно намекнул парень, словно игнорируя мои вопросы.
— Серьезно? Окей, но ты идешь со мной, — слегка разозлившись из-за его поведения, я нервно схватила сумку и направилась к выходу.
Без труда преодолев дверь тренировочного зала и решетку, которая открывалась изнутри по нажатию кнопки, мы выбрались в коридор. Путь до кабинета директора прошел в тишине, каждый думал о своём. Не смотря на ворох вопросов, которые я хотела задать Михаилу, в особенности, о причинах его поведения в последний месяц, озвучивать их сейчас казалось неуместным. Да и сам парень не очень был настроен на общение, мыслями находясь где-то далеко отсюда.
Лишь остановившись перед знакомой витражной дверью, как бы понимая мое волнение, Михаил положил мне руку на плечо и заверил что всё будет нормально.
Через мгновение, видимо услышав голос Драголича, Жаров элегантно распахнул дверь и пригласил нас войти. Не то чтобы я часто бывала в кабинете директора за эти несколько месяцев, но меня каждый раз искренне поражало то, как держался Жаров. Он будто всегда знал кто и когда придет в его кабинет.
— Рад видеть, что с вами всё хорошо, мадемуазель Скантейе. Ваше исчезновение было весьма неожиданным, — улыбнулся директор. — Что касается месье Драголича… Можете идти. С вами мы поговорим позднее, тет-а-тет.
— Да, месье Жаров, — смиренно ответил Михаил и покинул кабинет, прошептав мне извинения с виноватой улыбкой на лице.
— Что привело вас в мой кабинет, Ева?
— Если честно, я сама не до конца понимаю. Михаил сказал, что моя магия нестабильна и необходимо ваше участие…
— Месье Драголич прав, если судить по тому, что я увидел в тренировочном зале. Вы показали сильную магию, весьма превосходящую ваш текущий уровень подготовки. Огонь такой мощи может создать далеко не каждый ученик, а уж создать портал и подавно, — расслабленно откинувшись на спинку кресла, ответил Жаров. — Впрочем, последнее вполне может быть вашим даром. Мне доподлинно неизвестны способности драконов в этой области.
— Даром? Как способность Авроры?
— О, мадемуазель Ирбис. Да, всё верно, она тоже обладает занятым даром.
Вдруг, прервав директора, раздался деликатный стук в дверь.
— Прошу прощения, — тихо сказал мне директор. — Войдите. А, это вы, Патрик. Очень вовремя.
— Добрый вечер, мадемуазель Скантейе, — чуть приподняв брови, поприветствовал меня профессор Ван Хуф. — Исидор, я могу зайти позже.
— Вы очень вовремя, профессор.
— В таком случае, чем могу помочь?
— У Евы наблюдаются некоторые проблемы с использованием магии. Налицо есть нестабильность, которая скорее всего осложнена относительно недавним пробуждением, — словно врач, сообщающий предполагаемый диагноз, сказал Жаров. — Есть какие-нибудь мысли на этот счет?
Профессор Ван Хуф сощурил чёрные глаза в ответ на его вопрос, а затем подошел к столу директора и начал снимать изысканные запонки с зелеными камнями в серебристом обрамлении. Не говоря ни единого слова, Ван Хуф подвернул рукава белой рубашки, обнажив на треть свои крепкие руки, а затем подвинул кресло ближе ко мне.
— Ева, вы не против, если я применю на вас свои способности? Это будет что-то вроде сканирования вашей энергии, совершенно не больно, от вас требуется лишь немного терпения, — спросил профессор, протягивая мне ладонь.
— Да, конечно, профессор, — без тени сомнения отозвалась я, положив свою руку сверху.
Он мягко перехватил её так, чтобы наши пальцы оказались сплетены, а ладони плотно прижаты друг к другу. Свободной рукой Ван Хуф слегка приподнял мою голову за подбородок и решительно посмотрел прямо в глаза. Его взгляд, выражение лица и то, как крепко он сжимал мою руку, говорило мне о том, что он был способен увидеть в моих глазах нечто недоступное мне самой.
Несмотря на столь близкий контакт с преподавателем, я чувствовала себя спокойно, можно сказать даже комфортно. Единственное что меня беспокоило в происходящем, так это вердикт, который я могла получить в конце.
Глядя в глаза профессора, потому что не знала можно ли мне отвести взгляд, я начала замечать, что тёмная радужка меняется, покрываясь чуть светящимися изумрудно-зелёными прожилками.
«Красиво. Наверняка это проявление его магии», — подумала я, сразу же проведя параллель с изумрудными запонками. — «Интересно, если бы мое драконье зрение сейчас активировалось, я бы увидела зеленую ауру? Ведь Михаил говорил что магическая аура созвучна с камнем-талисманом…»
Копаясь в своих мыслях, я терпеливо сидела в контакте с профессором и предполагала что всё идет хорошо. Как вдруг, лицо Ван Хуфа резко стало более сосредоточенным, а меж бровей и на лбу не образовалось несколько небольших складок, исказивших гримасой напряжения привлекательное лицо мужчины. Профессор сжал челюсть, слегка скрипнув зубами и сильнее распахнул веки, будто увидев что-то необычное. Радужка его глаз полностью окрасилась в оттенки зелёного и испускала едва заметное свечение. Я догадалась, что магическое действо, которое сейчас разворачивалось в кабинете директора, явно давалось Ван Хуфу нелегко и это заставило меня занервничать.
К счастью, все закончилось быстро. Сжав мою кисть чуть крепче чем, требовалось, профессор внезапно отпустил её и отстранился, потирая глаза тонкими пальцами.
Откинувшись на спинку кресла, профессор молча принялся возвращать рубашку в прежний вид, скрывая под белоснежной тканью рукавов уже угасающий узор светящихся сосудов.
— Что я могу сказать, — вставляя запонки, начал свой отчет профессор. — Магия действительно нестабильна, но вот причина весьма интересна. Концентрация магии в организме крайне высокая, что в столь юном возрасте практически не встречается, даже с учетом запозднившегося пробуждения.
— Ева, прошу прощения, если вопрос прозвучит неудобно, но вы ранее не принимали никаких препаратов на постоянной основе? Некоторые медикаменты способны подавлять проявления магии, — наглым образом прервав профессора спросил Жаров, до этого молча наблюдавший за нами.
Несмотря на вежливый тон и максимально корректную постановку вопроса, я смутилась при упоминании таблеток. С месяц назад я пыталась заглушить эмоции успокоительными и думала таким образом отказаться от магии вовсе, но после недавних событий не особенно хотела об этом упоминать.
— Кроме витаминов на постоянной основе ничего. В детстве, после травмы, мне назначали какие-то таблетки, но я принимала их не дольше года.
Тихонько хмыкнув, директор обменялся многозначительными взглядами с профессором и тоже откинулся на спинку кресла. Ван Хуф выпрямился, подавшись ближе ко мне, а затем продолжил:
— Ваше состояние опасно. Даже учитывая ваши самостоятельные тренировки, у вас слишком мало опыта, чтобы даже пытаться контролировать заключенную в вашем теле мощь. Также, я не уловил у вас связи с камнем-талисманом, а его отсутствие лишь усугубляет ситуацию. Сейчас, если мы не предпримем определенных действий, вы вполне можете совершить непоправимое, даже против своей воли. Поймите меня правильно, я хочу, чтобы вы осознавали масштаб вопроса.
— Я… Я понимаю, профессор. Но причем тут таблетки?
— Первопричины нестабильности мне не совсем ясны и к сожалению, мы не узнаем всей правды о вашем прошлом, чтобы получить полный анамнез. Однако всё указывает на то, что до попадания в Эклипс ваша магия подавлялась не один год, при этом накапливаясь в организме.
Я застыла, осмысляя услышанное. Либо Ван Хуф считает, что я подавляла магию самостоятельно, как многие люди подавляют эмоции и впоследствии срываются, либо намекает на то, что мне подсыпали какие-то вещества в моем собственном доме.
Невозможно, нет. Я лично знала всех, кто работал в нашем доме, с некоторыми даже дружила, как с Милошем, например. Наши повара милые люди, я постоянно наблюдала за их готовкой с малых лет, а некоторые блюда и вовсе готовила лично Эленика, она точно не могла совершить ничего такого. Не знаю, что увидел профессор, проводя свое «сканирование», но он явно ошибся, если предполагает подобное.
— Как вы верно заметили, правды мы уже не узнаем, — ответила я, чтобы пресечь дальнейшие намеки. — Профессор, что можно сделать? Я теперь не должна использовать магию, чтобы никому не навредить?
— Не использовать магию? — улыбнулся он, проведя рукой по светлым волосам. — Не в этой школе, мадемуазель Скантейе.
— Ева, несмотря на серьезность ситуации, мы здесь не для того, чтобы выносить приговор, — вклинившись в возникшую паузу, вновь обозначился в разговоре Жаров. — Профессор Ван Хуф не одно десятилетие специализируется в биомагии и точно найдет способ вам помочь. Вы, как и все одарённые будете постигать свои природные способности. Должен отметить, что во время испытаний ваша усиленная магия будет даже полезна, например, она может немного компенсировать недостаток опыта.
— Если честно, сейчас я и думать не могу об испытаниях. Всё это несколько обескураживает, — хмуро ответила я.
Мне еще предстояло разложить по полочкам всё произошедшее в кабинете директора, но я так устала и проголодалась, что сейчас больше всего хотела попасть в общежитие. Ну или хотя бы съесть приличный сэндвич, запив его большим стаканом горячего латте.
Словно услышав мои мысли, живот издал противный урчащий звук. Мысленно выругавшись, я почувствовала, что медленно начинаю краснеть от стыда.
— Прошу прощения, — шепотом извинилась я.
— Вы голодны? — спросил Жаров и не дождавшись ответа, продолжил: — В целом, мы уже выяснили всё необходимое, если у вас нет каких-либо вопросов, можем завершить нашу внезапную встречу. Или секретарь может принести что-нибудь.
— Спасибо за заботу, месье Жаров, но не хочу обременять вас. Я поужинаю в общежитии.
— В таком случае, не буду вас задерживать. О следующих практических занятиях я вам сообщу, как только профессор уладит вашу магическую нестабильность.
Я поблагодарила преподавателей за их внимание к моей проблеме и подошла к витражной двери, намереваясь выйти из кабинета, когда до меня донеслась еще одна реплика Жарова.
— Ева, у меня к вам небольшая просьба. Пригласите, пожалуйста, месье Драголича в мой кабинет, если он попадет в поле вашего зрения.
— Хорошо, — кивнула я и быстро скрылась за дверью.
В коридоре Михаила не было видно, оно и понятно, никто бы не стал стоять столько времени за дверью. На его месте я пошла бы в общежитие за едой, а может и заказала бы доставку из ресторана, не будь мой телефон разряжен. Лёгкими движениями поглаживая ноющий живот, разболевшийся еще сильнее из-за мыслей о горячей ресторанной пище, я шла по уже знакомым коридорам, следуя к выходу из учебного корпуса.
Важнее мыслей о еде, сейчас были размышления на тему магии. Магическая нестабильность звучала как диагноз и после слов Ван Хуфа я действительно чувствовала себя больной. Анамнез… Понятно, почему профессор употребил этот термин, однако дискомфорт с оттенком тревоги от медицинского подтекста я испытывала до сих пор.
Сразу вспомнилась та ужасная часть детства, которую я провела средь больничных стен с капельницей в руке. Постоянно находиться в обществе врачей и медперсонала, слышать насыщенную медицинскими терминами речь, проходить огромное количество тестов, казавшихся бесконечными. Всё для того, чтобы проверить ясность ума, доказать, что травма не повлияла на детскую психику, а затем всё равно принимать успокоительные и еще кучу препаратов.
В эту минуту я вновь ощутила себя не такой как все, больной, несчастной, ровно как в детстве. Только теперь к этому перечню добавилась еще и чувство опасности, которую я представляю для общества. Профессор ясно выразился — сейчас я могу сотворить непоправимое. Любой другой на моем месте гордился бы имеющейся мощью, чувствовал бы власть, жизнь людей в своих руках, а я лишь надеялась, что Ван Хуф найдет какое-то решение.
— А вот и ты, чёрт тебя дери, — обрушилась на меня Аврора, едва я вошла в общежитие. — Сначала этот объявился, теперь ты. Вы не обалдели в исчезновение играть?
Я посмотрела в её полные негодования глаза и просто заключила в объятия. Слишком долго было объяснять все подробности, слишком тяжело делать это сейчас.
— Прости меня, — прошептала я в копну светлых волос и почувствовала как её руки обвивают мои плечи.
— Я поняла, всё потом, да? Хочешь поесть? Миша заказал пиццу, там столько видов, что служащий едва донес все коробки. Или проводить тебя в комнату?
— Хочу пиццу, — тихо ответила я.
Это не совсем та пища, о которой я мечтала, но сейчас мой организм был благодарен и предложенному куску пиццы с интригующим названием «Mozza di Buffala». Без придирки осмотрев его я увидела на пухлом тесте что-то напоминающее пармскую ветчину, листики свежего базилика и россыпь кедровых орешков, тонущих в нежной моцарелле с рыжеватыми капельками жира от томатного соуса. Недолго думая, я с наслаждением впилась зубами в ещё теплый кусочек.
Поглощая еду, я бесцельно поглядывала на окружающих. За пиццей в холл слетелась почти половина общежития, включая главного фаната этого итальянского блюда — Ойгена. Кто-то кружил вокруг барного островка, на котором были разложены коробки, кто-то, положив пару кусков на тарелку — сидел у телевизора или бродил по холлу. Аврора стояла рядом, уплетая кусок с большим количеством чоризо и перекидывалась фразочками с близнецами.
Я то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды одноклассников, но никто не решался подойти и спросить о причинах моего внезапного исчезновения. Впрочем, сил на разговоры у меня было немного, так что я была даже рада отсутствию внимания. Перекусив еще парой видов пиццы, я отметила для себя что вегетарианская может быть даже вкусной и не привлекая внимания, скрылась в аметистовой комнате.
Бросив телефон с другими гаджетами на зарядку, я быстро посетила душ и залезла под одеяло, даже не утруждая себя облачением в пижаму.
***
С трудом проснувшись от будильника следующим утром, первым делом я ощутила суровые последствия магической нестабильности. По крайней мере, именно она бы объяснила почему с кончиков пальцев в воздух сорвался сноп искр, когда я всего лишь потянувшись за вибрирующим телефоном.
Осмотрев любимый девайс, я не обнаружила каких-либо новых повреждений, кроме маленькой подпалины на чехле, и с облегчением упала назад на подушку. Пришло время осознать масштаб бедствия из-за столь долгого отсутствия в мире людей.
Панель уведомлений пестрила сообщениями из разных мессенджеров, системными уведомлениями, рекламным спамом и пропущенными звонками. Решив начать со звонков, как с наиболее важной части, я не поверила собственным глазам. В списке пропущенных значились Эленика, Аврора, один из секретарей отца и сам отец, да еще дважды, вчера и сегодня.
Он практически не звонил мне, ограничиваясь сообщениями или передачей информации через персонал. Я по пальцам могла пересчитать все случаи, когда он говорил со мной лично. Последний раз такое было только в начале года, он интересовался почему я опаздываю на презентацию очередного журнала.
Дрожащими пальцами я нажала на номер отца. Прошел час с последнего пропущенного, может быть я еще успею, может я узнаю, что ему требуется. Гудки, снова гудки, а затем протяжный писк автоответчика. В панике я полезла в мессенджеры — может быть он не смог дозвониться и написал? Нет, пусто.
Отложив телефон, я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаивая себя. Если бы это было важно — он бы нашел способ сообщить, через своего секретаря или персонал школы.
Впрочем, кроме господина Скантейе были и еще люди в этом мире. Вновь взяв в руки телефон, я стала разбирать оставшиеся уведомления. Сообщения от Авроры я отложила на потом, скорее всего мне даже не понадобится их читать — мы встретимся на занятиях, а вот несколько смс от Эленики требовали моего внимания.
от: Эленика Гаруфало
Вчера | 17:30
Buna, Ева! Мы можем созвониться?
от: Эленика Гаруфало
Вчера | 18:24
Наверное, вы чем-то заняты. Не хочу отвлекать, но есть новости, которые вы хотели бы узнать. Позвоните мне, как увидите это сообщение.
от: Эленика Гаруфало
Вчера | 21:43
Я попыталась позвонить сама, но робот сообщил мне что ваш номер недоступен.
от: Эленика Гаруфало
Вчера | 21:44
Моё старое сердце не выдержит таких переживаний. Ева, обычно ваш телефон всегда при вас, а сегодня весь день нет ответа… Это тревожит.
С каждым прочитанным сообщением, мое сердце сжималось от стыда, и я свернула диалог, не в силах читать дальше. Даже сквозь сдержанный текст и нарочито уважительное обращение, я видела ту заботу, которую она вкладывала в свои слова.
Обычно, в моей комнате или в помещениях для слуг, мы общались совсем иначе, близко, по-дружески, без вот этой фальши и показухи. Но теперь я далеко, в другой стране, мои переписки могут быть раскрыты кем угодно, включая отца, явно не одобрившего бы всё это. Потому, следуя правилам, мы умело играем свои роли юной госпожи и её служанки.
В последнее время, мы не часто списывались с Эленикой из-за моих занятий магией, и я корила себя, что даже не пыталась позвонить ей в свободную минутку, поинтересоваться как дела или здоровье. Отбросив самоосуждение, я нацепила наушники и решительно набрала номер моей дорогой служанки, намереваясь поболтать в процессе утренних сборов. Она приняла вызов практически сразу.
— Ева, девочка моя, наконец-то ты перезвонила, — с невероятной теплотой в голосе, ответила Эленика. — У тебя всё хорошо? Почему ты не отвечала? Заставила же меня побеспокоиться…
Я расслабленно вздохнула, поняв, что сейчас она не в пентхаусе и может говорить свободно, без натянутых формальностей. Телефонный разговор был единственным способом пообщаться как раньше. Лишние уши остались в доме, а прослушкой телефона обычной служанки заниматься точно никто не будет.
— Привет, Эленика. Всё хорошо, просто я была… на экскурсии, там не было связи, а потом телефон разрядился. Не стоило так переживать, — соврала я.
— Экскурсия? Здорово, надеюсь ты хорошо провела время. А я вот вышла на небольшую прогулку, хочу наведаться к старой подруге. Представляешь, Габриэл дал мне выходной!
— Что-то новенькое. Он сам предложил? — отложив щетку для умывания на край раковины, скептически поинтересовалась я. — Обычно ему не свойственна особая забота о персонале.
— Может быть, но я посчитала что спорить будет неразумно. Дают — бери, — ухмыльнулась гречанка. — Ты читала мои сообщения?
— Да, буквально минуту назад. Так, что за новости?
Она замолчала на несколько мгновений, видимо собираясь с духом, а затем выпалила:
— Сейчас жить в доме семьи Скантейе нелегко, детка. Я даже думаю искать другую семью. Виола… — она понизила голос до шепота. — Теперь учится дома и от этого у всех много проблем.
— Ох, бедная моя Эленика.
— В последнее время эта девица ведет себя все хуже, постоянно отдает младшим горничным странные, даже настораживающие приказы и вообще общается с персоналом крайне грубо. Тереза каждый вечер проливает слезы от её выходок!
Я хорошо помнила Терезу. Её ангельская внешность и такой же невинный характер покорили весь персонал, когда она устроилась к нам около пяти лет назад. Представляю, как тяжело ей даётся общение с этой маленькой дрянью.
— Но это не главное. Недавно Виола и госпожа Мирела творили невообразимое, прямо посреди гостиной! Не знаю, как им это удалось, но они поджигали свечи без спичек или зажигалки… Мне кажется это какое-то колдовство, как в старых сказках.
— Поджигали свечи? Ты уверена что у них ничего не было в руках? — скептически спросила я, с трудом представляя зачем им вообще понадобились свечи.
— Мне немногое удалось подглядеть, но я точно помню, как Мирела держала раскрытую ладонь над длинной белой свечей, что-то прошептала и фитиль вдруг вспыхнул, сам собой. Она точно колдунья!
— Успокойся, Эленика, наверняка это какое-то недоразумение.
— Но Виола потом повторила вслед за ней и зажгла сразу три свечи! — не унималась служанка.
Эленика много лет живет на этом свете, верила в чудеса и слышала множество историй, её было трудно убедить что женщины Петреску никакие не колдуньи и это обычный трюк. Но на самом деле я всерьез занервничала, услышав об огне. Вдруг мои опасения на тему Виолы оказались правдой, вдруг она тоже унаследовала магию? Хотя, это не объясняет откуда она у Мирелы.
— А хочешь я приеду на новогодних каникулах? — вдруг спросила я Эленику, чтобы отвлечь от неприятной темы. — Пока не знаю как здесь все устроено, но я слышала, что одноклассники иногда покидают школу.
— Конечно! Но, не стоит забывать, что это зависит от решения твоего отца.
Её ответ расстроил меня, потому что был правдой. Несмотря на то, что проблем со средствами я не испытывала, купить билет и улететь международным рейсом самостоятельно я не могла. Без разрешения законного представителя, меня бы просто никто не пустил в самолет.
— Я спрошу у него и буду надеяться на благосклонность.
— В любом случае, твой дом и твоя комната будут ждать тебя. Я распоряжусь чтобы подали Сармале и твой любимый пирог с вишней.
— А в нём опять будет веточка ели, как в прошлом году? — смеясь, спросила я, намекая на давнюю традицию.
— Вполне возможно, — посмеялась Эленика. — Ладно, детка, я уже подхожу к дому Тамары. Да и тебе, наверняка, пора на учебу.
— Это так. O zi buna, Эленика.
— O zi buna, детка.
