SGCA

      На школьном обеде Майк идет в столовую. Это редкость, потому что обычно он не ходит в это место, предпочитая посидеть в пустом классе вместе с Ави, которая спит на переменах. Но в этот раз Авиценна — лучшая, а может и единственная в школе подруга Майка без слов взяла его за руку и буквально потащила за собой в столовую со звонком на перемену.       — Ави, что ты делаешь? — спросил ее по пути Майк, чувствуя себя все более неуютно при приближении к дверям столовой. Вокруг них в том же направлении шли другие ученики средних и старших классов, готовые набить свои желудки не лучшей школьной едой. Может это и была частная школа, но видимо еда в любой школе одинаково плоха. Всегда это либо жирный фаст фуд, вот так без заморочек, либо «домашняя» еда, но ужасно приготовленная. Школа тебе не французский ресторанчик.       Девушка, чьи ноги были настолько худыми, что в просвет между ее ногами можно было всунуть еще одну ее ногу, обернувшись к нему и посмотрев в его глаза своими темно-коричневыми, невозмутимо ответила:       — Есть. Зачем еще, по-твоему, ходят в столовую подростки? Набить себе желудок.       Она отвернулась обратно, и Майк после заминки, снова спросил тише:       — Ты начала есть?       Ее рука сжала его запястье, словно в предупреждении. Она больше не поворачивалась к нему, и только коротко ответила:       — Нет.       Они вошли в столовую. Обычно здесь очень солнечно и тепло из-за больших окон, выходящих на солнечную сторону. По периметру и в центре стоят круглые столы с обычными стульями, есть один большой прямоугольный стол для большой компашки, который обычно занимают «псы» из футбольного клуба. В этот раз шестерка любителей спорта тоже здесь, и от них исходит много шума. Из-за дождя, что начался поздно ночью и продолжается до сих пор, столовая была в темноте, и возле кассы даже был включен свет, который подсвечивал сегодняшний ассортимент еды желтым пламенем.       Женщина, которую Майк знал как кого-то из секретарей директора или что-то около того, стояла возле стены, в очках и скрестив руки. Ее взгляд высматривал кого-то, и, заметив их, она выпрямилась еще сильнее и начала следить за двумя старшеклассниками. Майку стало неуютно под взором женщины, и, когда они встали в очередь за едой, он очень тихо спросил подругу:       — Почему она на нас так смотрит?       Ави была безразлична, хотя ее голос казался раздраженнее или даже злее обычного. Она убрала прядь своих темных волос за ухо, на мочку которого была прицеплена большая круглая сережка.       — Ты про стерву в углу? Ну, она заметила, что я снова похудела, и сказала, что знает, что я не хожу в столовую, и что если я не начну сюда ходить и есть, она позвонит родителям и устроит им серьезный разговор по поводу моих заморочек. Надеюсь, ей на голову упадет цветочный горшок… — добавила Авиценна по-змеиному прищурив глаза.       Майк в шоке снова посмотрел на секретаршу.       — Какой ей дело?! И ты, правда, будешь есть?       — Не кричи, — шикнула Ави, когда кто-то из очереди обратил на них внимание, — не знаю, какое ей дело. Решила поиграть в добрую спасительницу, наверное. Конечно я не собираюсь из-за одного ее желания менять свои планы. Просто посидим с тобой за столом, поковыряем еду, дождемся, когда она свалит, а потом уйдем сами. Если у нее и тогда возникнут претензии, я сама поговорю с отцом о том, что это за хрень. Столько денег за учебный год, а такое варварское отношение к учащимся. Может мне просто не нравится их стремная еда…       Майк посмотрел на пюре, которое по цвету и консистенции напоминало чьи-то пост-вечеринковские извержение, и скуксился. Рыба в масле и сыре, с которой жир так и капал на противень, тоже вызывала лишь рвотный позыв. И как люди это едят? Из всего, что здесь есть, в теории Майк был готов съесть только салат без ничего, где одни листья и помидор черри. Ну, и может быть кофе без молока из автомата рядом. Хотя нет, лучше вода без газов, а не кофе. Кофе он ел вчера на ужин.       Ави заказала себе и ему какие-то блюда, они забрали подносы и пошли к пустому круглому столику, который был ближе к задней стене и дальше от кассы с витринами.       Майк повесил рюкзак за ручку на стул, а Ави бросила свою черную сумку на пустой третий стул рядом. Сев, она начала открывать завернутую в бумагу булку своими длинными черными ногтями. Секретарь директора смотрела прямо на Ави через стекла своих старомодных очков. Если бы вы спросили Ави, она сказала бы про женщину, что у нее совсем нет вкуса. Какая-то стремная одежда из масс-маркета, никаких украшений кроме дешевых сережек. Как возможно будущий дизайнер одежды, Авиценна была в шоке с того, насколько безвкусно может одеваться женщина.       Майк был взволнован тем, что у него на подносе стояла еда. Он точно не собирался ее есть. Но частью своего мозга понимал, что если истощение Ави не осталось незамеченным, значит, в будущем и к его телу могут придраться. Будет лучше, для профилактики, тоже начать ходить снова в столовую. А потом можно как Ави начать надевать на себя по три слоя одежды, чтобы тощая фигура никого не смущала. Кошмар.       Майки покрутил кольцо на указательном пальце, а потом решился, и тоже притронулся к еде, играя роль обычного едока.       Секретарша не хотела уходить, и казалось бы, что они уже были загнаны в тупик, но тут к их столику подлетел Кейси, парень из того футбольного клуба. Он раньше еще занимался хоккеем, пока тренер не выгнал его из-за непослушания и вредных привычек. Кейси пододвинул к ним стул, царапая полы, но не обращая на это внимание, сел на этот стул как на коня, и стал нагло смотреть на Ави. Кейси случайно сел так, что закрыл Ави от секретарши, но Ави это было на руку. Она увидела, как женщина в очках уходит из столовой, и выдохнула, бросая булочку обратно на поднос. Майк также перестал играться с едой, теряя к ней интерес.       Кейси, увидев, как они оба перестают есть с его появлением, тянет:       — О, я испортил вам аппетит? — он улыбается, потому что знает и про их заморочки, и про стычку Ави с секретарем. Просто он их друг, а еще парень Ави, и он был там, когда секретарь проходила мимо Ави, что была в футболке для физры, и придралась к ее худым рукам. Да, у Ави правда были очень худые руки и острые локти, но какое другим дело. Ее тело ее дело.       — А его и не было, — подхватил Майк. В отличие от Ави, не испытывающей ничего хорошего к Кейси Джонсу, ему Кейс нравился. Они с ним не были друзьями вне школы, но в школе сталкивались довольно часто, и, так совпало, что чувство юмора и любовь к разрушениям была у них обоих идентичная. Быть может, если бы они учились в одном классе или хотя бы в одной параллели (Кейси был на год старше) то уже были бы лучшими друзьями и вне школы тоже и в ее пределах.       — Ты что-то хотел? — спросила любителя хоккея Авиценна.       Кейси забрал ее булочку и начал есть, прежде сняв краги с рук и положив их на стол возле ее подноса.       — Разве парню нужна причина, чтобы захотеть увидеть любимую?       Ави никогда не говорила, что не любит его, а еще согласилась делать вид, что они встречаются, и поэтому Кейси в какой-то момент решил, будто они влюбленная парочка, которая идеально друг другу подходят. Кейси правда нравилась Ави внешне и внутренне, она влекла его недоступностью и хрупкостью фигуры. Но у Ави ничего не содрогалось при виде Джонса. Ее никогда не влекло сексуально к парням, да и к девушкам тоже. Она не понимала девчонок, у которых коленки подкашивались, когда их целовали или что-то шептали в ушко. Ави было все равно. Но все же она встречалась с парнями, потому что не хотела, чтобы ее имидж «секси кошечки» превратился в имидж «лохушки одиночки». Все со всеми встречались и спали. И хочешь, не хочешь, ты должен был поддерживать единый образ.       — Значит, ты просто по мне соскучился? Мило. Знаешь, раз ты уже здесь, то я как твоя девушка, не хочу, чтобы ты ходил голодным. Твои тренировки сжигают много калорий, тебе нужно хорошо питаться…       — Хочешь, чтобы я и еду Майка съел?       — Ага.

******

      На предпоследнем уроке физкультуры, которая обычно проходит на свежем воздухе, но так как сейчас шел дождь, была в спортивном зале, Майк и Ави сидели с освобождением от медсестры на трибунах и просто болтали. Майки смотрел на то, как бегают и кидаются мечами одноклассники, а Ави листала ленту в тамблере, иногда останавливая движение своего большого пальца, чтобы прочитать, кажущуюся интересной, информацию о питании. Но все это оказывалось уже не новым для нее, и она снова листала вниз.       Нога Ави была возле его, и Майк смог сравнить их ноги по ширине. Его бедро было толще в разы. Не так, как раньше, но его нога была все еще немыслимо широкой в сравнении с ногой подруги. В начале учебного года Ави как-то уже сравнивала их ноги, и именно тогда Майк словно впервые увидел, насколько ужасна реальность, насколько он кошмарен в этой жировой оболочке. До этого невинного сравнения Майки даже не задумывался о своей внешности, его больше волновала семья, учеба, его хобби и так далее. Но потом все это сдвинулось на второй план и перестало его волновать.       Майк защипывает кожу на своем запястье, которая недостаточно упругая для того, чтобы ее было невозможно вот так защипнуть пальцами. Ему кажется, словно под кожей гуляет жир, словно он чувствует жировые вкрапления на запястье. Он даже не чувствует подвоха, просто знает, что там жир. Даже если его нет, он там.       Ави возможно надоедает сидеть молча, а может в ленте не находится ничего интересного, и она заводит разговор о чем-то, о чем они еще не разговаривали в столовой, на переменах, или на уроке.       — Знаешь, мне прописали новые колеса. Я пью их уже неделю, и я заметила интересный эффект. От них пропадает аппетит и все время немного тошнит. Не так, что кажется словно сейчас вырвет, но словно укачало в машине.       У Авиценны эпилепсия с трех лет, и в связи с большим недостатком веса, который у нее уже года три, приступы эпилепсии стали хуже. Она стала ходить к врачу стабильно каждый месяц из-за этого. И почти каждый поход к врачу — выписка нового лекарства. Либо то не помогает, либо дает не тот эффект. Ави чувствует себя подопытным кроликом, над которым просто тайно испытывают лекарства. Но не ходить к врачу и не пить таблетки она тоже не может, потому что просто умрет без них.       Майки размышлял об таблетках раньше. На форумах много кто писал и делился с другими тем, какие таблетки дают побочный эффект — отсутствие голода, а иногда и уменьшение массы тела. Есть даже рецепт для убивания голода, в котором используется лекарство для кашля. Но Майк не смог найти этот бронхолитик в аптеке без рецепта, поэтому забросил идею с готовкой самодельного зелья. Но после слов Ави скользкое змеиное желание попробовать что-то с таблетками снова вернулось в его голову.       — Можешь дать мне несколько этих таблеток?       — Прости, но нет. Моя мачеха ведет учет таблеток с тех пор как узнала, что я ими злоупотребляла. Но если очень хочешь, я могу дать адрес аптеки, где можно купить любое лекарство без рецепта. За дополнительную плату разумеется.       — Да, давай.       Майк открывает записную книжку в телефоне, чтобы записать адрес аптеки. Его желание попробовать таблетки, от которых ему точно не станет лучше, утверждается в железобетонную цель.       Пока Ави диктует ему адрес, а он записывает, кто-то особо умный кидает то ли специально, то ли случайно, в них мяч, и он чуть не попадает Авиценне прямо в нос. Она успевает увернуться вбок, вовремя среагировав на приближающийся к ее лицу предмет. От постоянного кофеина, который она пьет, ее тело все время словно в адреналиновом потоке, трясется от бездействия и реагирует на любой импульс как оголенный провод на столкновение с водой.       — Йо, простите! — кричит парень в спортивной форме «псов». Майк его не знает, поэтому ничего не отвечает, и молча кидает ему мяч обратно.       Когда парень отворачивается, Ави показывает ему в спину фак. Майки усмехается, и смотрит на поле. Молчаливо посланный на хер парень идет на свое место и останавливает напротив Кейси, и они снова начинают кидать мяч друг другу. Перед этим Кейси показывает Ави сердечко руками и улыбается.       Ави ему не отвечает. Майк чувствует ее пассивное безразличие и раздражение, каплю презрения. Сама Ави всегда против того, чтобы публично демонстрировать свои эмоции, ну, такие как любовь, радость. Она позволяет себе демонстрацию только злости, гнева, осуждения и других сучьих чувств. Ей кажется, словно такая тактика поведения делает ее менее уязвимой для других. Но на самом деле, чаще всего она просто не знает, что именно чувствует, и как ей показать свои чувства. Приятные эмоции такие непонятные. Не то, что негативные, там всегда все четко.       Рыжеволосая девушка с растрепанными длинными волосами, которую звали Эйприл, долго смотрела на Кейси, из-за этого часто пропуская мяч, когда его кидали ей. В изумрудном спортивном костюме она выглядела не совсем элегантно. А из-за темных следов под глазами, которые не были спрятаны косметикой, она казалась уставшей, словно не спала ночь. Может так и было.       Майку стало жалко Эйприл. Он знал, что Кейси нравится рыжеволосой старшекласснице, но из-за отношений с Ави Джонс совсем не замечал других девушек. Это был любовный треугольник с грустным составляющим.       — Знаешь, если тебе не нравится Кейси, почему ты ему просто не скажешь об этом? Может если бы ты его бросила, Эйприл решилась бы рассказать Кейси о своих чувствах. Она уже давно его любит.       — Если бы она действительно его так любила, то уже давно сдвинула бы меня с моего места. Ей надо вырасти и стать настойчивее, иначе она просто не выживет во взрослом мире.       Майки не нашлось, что ответить на такое. Но даже после слов Ави, ему все равно было грустно смотреть на безответную любовь. Эйприл казалась ему милой девушкой, которая не заслуживала таких страданий. Но, может быть Ави все же права. Всем приходится сталкиваться с трудностями, преодолевать их и с уже полученным опытом становиться сильнее.       «То, что не убивает нас, делает нас сильнее». Да, но это на самом деле херово.       Под грустные аккорды удручающих мыслей, Майки продолжал смотреть на то, как Эйприл бросала на Кейси влюбленные взгляды, и как Кейси этого не замечал, продолжая бросать влюбленные взгляды на Ави, которой было все равно. Эйприл чем-то напоминала Майку его самого. У них обоих были безответные чувства к тому, кто их не видел.