Тропами людей: начало

Первую половину дороги Фэанаро изводил всех вопросами о том, как устроен и как работает автомобиль. Разобравшись с основными принципами, он взял с Александра обещание показать схему движения цилиндров в моторе. После этого он перевёл внимание на провода, и дальше пришлось рассказывать ему всё об электричестве. Александр сам удивился тому, как мало знает об этом сам, хотя, казалось, знания его обширны. Обширны — это да, но, как выяснилось — весьма поверхностны. И стоило гостю копнуть чуть глубже — ни Катя, ни её отец не могли дать уверенного ответа. К концу дороги Александр утомился, да и Катя отвечала уже довольно вяло и неохотно. А вот эльф выглядел волне довольным и полным сил. Когда они приехали, отец семейства загнал машину во двор, но ставить в гараж не стал. Все направились в дом, где расселись за столом в гостиной. Наступила неловкая тишина. Фэанаро внимательно посмотрел на хозяина дома, потом на его дочь. По спине Александра пробежала толпа мурашек: проницательный взгляд, казалось, проник в самую душу. В этот момент он вдруг поверил, что гостю куда больше лет, чем может показаться вначале. Не может быть такого взгляда у двадцатилетнего парнишки.  — Я давно не имел возможности помыться. Где я могу это сделать?  — Я вчера топил баню, она ещё не совсем остыла. Пару нет, но помыться ещё можно. Подойдёт?  — Да, — Фэанаро поднялся со стула.  — Идём, я дам тебе с собой полотенце и халат. Катя, завари чаю, Ира, сделай бутерброды. Отдав распоряжения, он повёл эльфа в комнату. Там в шкафу он нашёл полотенце и халат побольше размером, которые передал гостю. Закрыв дверцу, хозяин повёл его в баню. Выйдя из дома, он не удержался и спросил:  — Ты ведь не видел до сегодняшнего дня машины? У вас, в Арде, их ведь не было?  — Нет, не было. Однако я впервые увидел их не сегодня, а вчера.  — Почему же ты не испугался их? Почему не принял их, скажем, за странные и страшные порождения магии?  — Мне доводилось видеть вещи куда более удивительные, нежели повозка, с движущим механизмом внутри. Отец показывал мне образы того, как наш народ переправлялся через океан: Ульмо подвёл к берегу целый остров. Аулэ создал каменный мост, по которому квенди прошли на этот остров. Именно так народы ваньяр и нолдор попали в Аман. Они зашли в предбанник, и Александр кивнул на скамейку:  — Оставь вещи здесь. Тут принято раздеваться и одеваться. Перемещение целого острова — звучит невероятно. И как отец показывал тебе образы?  — Да, я бы сам не поверил, если бы не видел. Отец показывал мне образы с помощью мысли-передачи, — Фэанаро положил вещи на скамейку и вошёл в баню следом за человеком, окинул задумчивым взглядом обстановку. — Телепатия? — Перевёл на более привычный лад Александр, — Звучит как сказка. Если ты владеешь телепатией, то почему не пользуешься, а говоришь словами, как мы? Так, горячая вода здесь, подставляешь таз, открываешь кран, она течёт. Холодная в той бочке в углу. Мочалку бери синюю, она ничья. Мыло и шампунь вон на той полке. Кружка для воды там же. Эльф прослушал экскурс, запомнил, что где, и ответил:  — Ламатьявэ. У вас нет слова для этого. Это удовольствие, которое получает говорящий от звучания и формы слов. Но если хочешь, я могу тебе показать тебе образы, что подарил мне отец. — Хочу, хотя бы потому, что я не верю во всякие там телепатии и телекинезы, — Александр согласился, и не думая о том, что предложение было серьёзным. Скорее, он считал, что гость откажется сам. Скажет, что не получается, например, из-за неудасчной лунной фазы, или заявит, что Александр закрыт от телепатии, или ещё что в таком духе. — Значит, мыться просто: набираешь воду, подбираешь нужную температуру, ставишь таз с водой на скамейку и моешься с него. Потом смываешь пену, и набираешь новую воду. Можешь намылиться ещё раз. А когда будешь готов — чистой водой споласкиваешься, и всё, идёшь вытираться и одеваться в предбанник. Хозяйственное мыло вон, серое, на полке с остальным. Им можешь постирать одежду, если захочешь. Всё понятно?  — Вполне, — кивнул эльф, и предупредил. — Принимай образ. Александр вдруг оказался на морском берегу, ветер трепал длинные волосы, выбившиеся из косы. Запах моря уже стал привычным и почти не ощущался. На небе светили невероятно яркие звёзды. Чёрная пучина вод казалась живой, враждебной и голодной. Казалось, попади туда, и она сожрёт без остатка, без памяти, без следа. Он поплотнее запахнул плащ, спасаясь от сырости, и холода. Рядом стояли другие эльдар. Но все взгляды были устремлены в море, где медленно увеличивался в размерах остров. Обычный такой кусок суши. Невероятно острое зрение позволяло даже с такого огромного расстояния увидеть на нём покрытые лесом холмы. Естественным казалось, и то, что остров просто увеличивался в размерах, приближаясь, а не поднимался из-за линии горизонта. Вот новый образ: Остров уже близко к берегу, но продолжает движение. Многие из нолдор дрогнули, отступая назад. Их можно было понять: эта громада, не остановись вовремя, сомнёт их, раздавит и даже не заметит. Однако движение стало медленнее, осторожнее, и он это видел. Внутри была твёрдая уверенность: валар не допустят, чтобы эрухини пострадали. Поэтому он остался недвижимо стоять, подавая своему народу пример. Лишь приобнял стоящую рядом прекрасную среброволосую женщину, свою жену. «Скоро мы прибудем в Аман, — сказал он, — Великий Поход приближается к концу». Остров остановился, на расстоянии каких-то жалких десятка метров от берега. Порождённая им волна опала, не достигнув побережья. Из-под воды начали подниматься камни, которые сами собой стали складывался в мост. И вот он снова в бане, стоит, и ошеломлённо моргает глазами. Попятившись, он сел на ближайшую скамейку, и спросил:  — Что ж ты… Закончить вопрос он не смог, поскольку не смог подобрать слов. Да и что тут было сказать? Эльф же говорил, что может переслать образы? Говорил. А что Александр не поверил — его проблемы. Почему переслал их вообще? Так сам же просил. Почему не предупредил? Но ведь предупредил же. Вот только всё равно это оказалось слишком неожиданно, слишком ошеломляюще, слишком… выбивало почву из-под ног.  — Что ж ты раньше не пользовался своей телепатей, когда доказывал мне, что пришёл из другого мира?  — Я не хотел лишать себя удовольствия от столь интересной дискуссии.  — Странные у тебя причуды. Все эльфы такие?  — Конечно, нет. Я — самый лучший.  — Ну, во всяком случае, от скромности ты не умрёшь, — усмехнулся Александр.  — Скромность — это попытка неуверенных в себе личностей достигнуть общественного одобрения и поддержки окружающих, намеренно принижая свои заслуги. Я в этом не нуждаюсь. Однако тебе пора: твои дочери наверняка уже беспокоятся.  — Да, ты прав, — ответил Александр, поднялся и пошёл домой. Он лишь краем глаза отметил, что Фэанаро вышел следом за ним в предбанник, прежде чем закрыл дверь. Всё ещё под впечатлением от видения, он прошёл в дом, сел за стол.  — Что-то случилось? — спросила Катя, выйдя из кухни.  — Да. Не знаю. Я должен это переварить. Ты знаешь, что он владеет телепатией? И даже не посчитал нужным сказать, только вскользь упомянул в разговоре. А когда я сказал продемонстрировать, он… продемонстрировал, чтоб его через колено, да три раза об угол! На последних словах он сорвался, чуть ли не крича, ударил кулаком по столу. Потом удивлённо посмотрел на свой кулак, и замер, а потом разжал пальцы и провёл рукой по волосам. Поднял взгляд на недоумевающую Катю. Он никогда не поднимал руку на дочерей, поэтому девушка не испугалась этой вспышки гнева. Она просто не понимала толком причину такого поведения отца. — Как долго меня не было?  — Минут пять, не меньше. Я уже начала беспокоиться. Ты как?  — Где Ира?  — Я отправила её учить таблицу умножения в комнату, а что?  — Хорошо, пусть сегодня никуда не выходит. И никаких подружек дома. Это вас обоих касается. Завари мне кофе без молока. Катя ушла на кухню. Мужчина же поднялся и пошёл к зеркалу. Посмотрел на свои глаза в отражении. Зрачки нормальные, не суженные и не расширенные. Глаза не красные, не помутневшие. Кожа тоже нормальная. Закрыв глаза, он коснулся кончика носа указательным пальцем правой, а затем — и левой руки. Значит, координация движений в норме. На наркотические галлюцинации произошедшее списать не удастся.  — Ваша встреча с Фэанаро произошла так, как вы рассказали в деревне? Не бойся: если он заставил вас солгать, мы с ним справимся. Против гранаты в замкнутом помещении даже самый крутой боец не выстоит.  — Нет, пап, всё было так, как мы рассказывали. Он вообще нам ни разу не угрожал. Даже чаем нас отпаивал, когда мы с Ирой расплакались. И блинами кормил, да ты и сам их ел, когда приехал. Девушка говорила с отцом прямо из кухни. Отсутствие зрительного контакта её никогда не смущало.  — Но вот чего я не понял: почему ты привела его домой?  — Да у меня об этом вообще все спрашивают. Ну, просто это мне показалось правильным. Да, пап, я знаю, что это опасно. Но он добрый, я просто это почувствовала. И ещё, он как ребёнок. Такой любознательный, будто в нём горит какой-то огонь, что гаснет в нас, когда мы взрослеем. Даже не знаю, как передать словами. Может, это просто женская интуиция? Та самая, что не поддаётся логике?  — Не стоит доверять этой вашей женской интуиции. А то вот итак вот выскакивают всякие дурочки за всяких подозрительных типов, потому что «он хороший», а нам потом разбираться со всякой бытовухой. — Извини, просто так получилось. Я больше так не буду, — сказала Катя, вынеся почти готовый кофе.  — Так, хорошее начало. Что не будешь?  — Я больше не буду приводить в дом незнакомых мужчин. Но пап, ты же знаешь, что я — не маленькая беззащитная девочка.  — Ты видела, как он уделал тех бандитов? Думаешь, твоё самбо помогло бы тебе? Да, Катя, ты сильная для девчонки, но всерьёз ты никогда не дралась. В жизни нет никаких правил, запрещённых ударов и прочего, к чему ты привыкла у себя на тренировках. Готова ли ты нанести живому человеку опасный удар, если это понадобится, намеренно причинить боль или даже покалечить, чтобы спасти свою жизнь? Вряд ли ты смогла бы сделать это достаточно быстро, без колебаний. А вот всякие ублюдки сомневаться не будут: и ударят, и убьют, если посчитают нужным, без жалости, без колебаний, без сомнений.  — Но Фэанаро… — нерешительно попыталась возразить дочь, но отец её прервал.  — Твой Фэанаро — хладнокровный убийца. То, как он справился с бандитами, говорит об одном: если бы у него было что-то поострее лома, он бы просто прирезал их. Этот эльф не добил противников только из-за твоего вмешательства. Да это же очевидно: убивать ему уже доводилось. Сколько крови на его руках? И почувствовала ли это твоя хвалёная интуиция?  — Нет, но всё ведь кончилось хорошо?  — Доча, всё ещё не кончилось. Да, тебе повезло: он не стал причинять вред непосредственно тебе и Ире, а вот опосредовано… Не знаю, что дальше сделают те уголовники, которые от вас сбежали.  — Мне не надо было вмешиваться?  — Нет, тут ты всё правильно сделала: четыре трупа на участке — этого мне уж точно не надо. Но сейчас мы ещё не разобрались с другим: ты поняла, в чём ты прокололась?  — Да, папа. Я привела в дом незнакомого человека, доверившись порыву эмоций. Но он оказался не таким, как я представляла. Нам с Ирой повезло, что он не причинил вреда нам. В дальнейшем я не буду приводить незнакомых людей в наш дом. И буду осторожнее, когда буду знакомиться с людьми. Всё время, пока Катя говорила, Александр внимательно слушал и смотрел ей в лицо, пытаясь понять, говорит ли она искренне или всего лишь притворяется. Выходило где-то пятьдесят на пятьдесят. Ну, хотя бы наполовину раскаялась — и то хлеб. Всё равно времени для более долгих убеждений у них не так много: скоро Фэанаро мог вернуться из бани.  — Хорошо, надеюсь, ты не забудешь об этом, когда встретишь очередного смазливого мальчишку.  — Я не… — тут же вскинулась дочь. — В смысле, он же не мальчишка, да и не нравится он мне. То есть, он красивый, но у него же есть жена, и вообще, он какой-то слишком красивый, от таких ничего хорошего не жди  — Ну, хоть что-то ты запомнила. Вот только научишься ли использовать в жизни? Ну, это ладно, хватит о прошлом. Надо будет что-то делать. Когда Фэанаро вернётся, будем решать. А пока готовься: думаю, тебе с Ирой придётся денёк посидеть у дяди Игоря. И приготовь чего-нибудь поесть. Фэанаро просидел в бане довольно долго. Однако причина задержки стала ясна быстро: он вышел с ворохом мокрой одежды и принялся её развешивать на верёвках, натянутых поперёк двора. Одет он был в халат и обут в свои сапоги. Полотенце так же оказалось среди выстиранных вещей. Справившись с этим, он пошёл в дом. Фэанаро вошёл в гостиную, неслышно ступая босыми ногами. Уселся напротив Александра, Катя тут же принесла ему чашку, налила чая из заварника, долила кипятком, принесла и поставила сахарницу с чайной ложкой.  — Благодарю, — кивнул он, взяв ложку, насыпал сахара в чашку и принялся помешивать. Александр про себя с удивлением отметил: этот парень умудрялся выглядеть величественно, даже сейчас: в одном нелепом голубом халате в коричневый горох, со спутанными едва подсохшими волосами, рассыпанными по плечам и спине, сидя на советском стуле за столом с обшарпанной скатертью, помешивая дешёвый чай в треснувшей кружке. Все молчали. Но вот сахар растворился, и Фэанаро отвлёкся от своей задумчивости. Он положил на стол своё кольцо, и спросил:  — Можно мне расчёску?  — Ира! — окликнул Александр.  — Что? — донеслось из комнаты. — Принеси Фэанаро расчёску.  — Сейчас, — ответила младшая дочь и завозилась в комнате. — Итак, нам нужно обсудить наши дальнейшие действия, — сообщил Александр.  — Что ты предлагаешь делать? — спросил эльф.  — Нужно узнать, где их держат, и освободить.  — Хорошо, как ты планируешь этого достичь? Из комнаты вышла Ира, неся расчёску как оружие.  — Можно я тебя расчешу?  — Можно, но только аккуратно. Договорились?  — Да, — сразу же согласилась девочка. Фэанаро откинул все волосы назад, и девочка приступила к приведению их в подобающий вид. Александр задумчиво за этим наблюдал.  — Так как ты хочешь претворять свой план в жизнь? — повторил эльф свой вопрос.  — Днём обещали прислать человека, который принесёт документы на подпись. Сказали, что жену и сына вернут, когда я подпишу. Не думаю, что это правда. Нужно проследить за ним, а потом допросить. Скорее всего, он — простой гонец, но он должен знать, кто его послал.  — Разве ты не знаешь, кто пытался выкупить твой дом? — эльф слегка приподнял брови. — Знаю. Но до него я не доберусь. Да и не держит же он заложников у себя дома. Это слишком опасно. Нет, тут нужно действовать по-другому.

***

Дядя Игорь утром проснулся рано. Он уже давно просыпался в одно и то же время — это стало привычкой. Нужно было подоить корову, вывести её пастись. Приготовить свиньям, выпустить кур, насыпать им зерна, налить воды, дать молока коту, накормить собаку, а там и сам проголодается. А ещё надо разбросать траву, чтобы лучше сохла: сена на зиму нужно много. А там и дальше дела найдутся: в деревне некогда особо расслабляться, зато работа найдётся всегда. Так что бывший военврач поднялся, оделся, перебил голод куском хлеба с салом, запил водой и пошёл доить корову. В голову лезли мысли, что надо съездить за фотографиями. А потом можно передать их со знакомым водителем автобуса. Тот передаст их одному человеку, а тот — Матвею Игнатьевичу — весьма уважаемому человеку в определённых кругах. Корова лежала, лениво жуя жвачку. Травы у неё почти не осталось, но это не страшно: скоро он её выведет на поле, и там она сможет есть, сколько влезет. Увидев хозяина, Малышка неохотно встала. Мужчина угостил кормилицу парой яблок, погладил по лбу, меж рогами и поставил ведро. Взял скамеечку и уселся рядом с животным. Корова привычно ткнулась мордой в ясли, выхватывая длинным языком остатки травы. Человек обмыл вымя, выплеснул остатки воды и начал доить. Руки занялись привычной работой, а мысли улетели далеко от текущих дел. Деньги — это хорошо. Можно купить в ипотеку квартиру для детей в городе. А детям квартира пригодится, это — выгодное вложение. На крайний случай её всегда можно сдавать и получать деньгу. А в нынешнее непростое время деньга ой как нужна. А можно и самим жить, а не маяться по общежитиям. Но, с другой стороны, он ведь продаёт живого человека на опыты. Конечно, человек он весьма условно, но, тем не менее, совесть грызла. Неужели, он станет работорговцем, который хладнокровно продаст человека? Нет, эта мысль ему совершенно не понравилась. Нет, он был военным, офицером. И не… Мысли перервал коровий хвост, который прилетел по голове. Очень неприятно, когда на голову приходится удар, пусть и не сильный, кисточки хвоста, с приставшими к ней многочисленными кусочками навоза разной степени свежести. А корова ещё и переступила с ноги на ногу, задев ведро с молоком. Игорь успел поймать его и сдавленно выругался. Наверное, какой-то кровосос укусил животное за бок, вот оно и забеспокоилось. Хозяин хлопнул Малышку ладонью по боку:  — Стой ровно! А Катя об этом даже не узнает. Ещё ночью, когда участковый вернулся из города, он позвонил Кате, и та сказала, что да, поведёт парня сдавать. А сам он успел сходить в участок и договориться, чтобы подозрительного гостя пока подержали в обезьяннике, никуда не докладывая. Мол, у влиятельных людей на него виды. Да и вчерашний телефонный разговор с Матвеем Игнатьевичем прошёл легко. Если бы неизвестный доброжелатель не сказал, что позаботится об этом, он бы начал подозревать недоброе: слишком легко всё получалось. Так что дело на мази. Осталось только передать фотографии, и можно ждать деньги. А если Катя всё-таки узнает? Или Сашка? Вот они точно не поймут. Скажут, что… По затылку опять хлестнул коровий хвост, сбив с мыслей. Но хоть на этот раз ведро не попыталась опрокинуть. Отряхнув рукой голову, Игорь возмутился:  — Малышка, мать твою! Привяжу хвост к ноге! Корова покосилась на него большим печальным глазом и хлестнула хвостом по другому боку. Да, в конце концов, откуда они могут что узнать? Ведь единственный, кто в курсе дела — это тот самый участковый. Но Игорь пообещал ему небольшую долю в деле, и тот точно не проболтается. А больше никто ничего и не знает. А с совестью и договориться можно. Всё-таки, родные дети всегда ближе, чем какой-то левый мужик. Закончив доить, Игорь вернулся домой, по пути плеснув коту ещё тёплого молока в пустую консервную банку, заменявшую коту миску. Кошак уже был здесь, ждал, и тут же принялся лакать. Игорь же принёс молоко домой и процедил в банки. Прикрыл крышками и убрал в стол, чтобы мухи не лезли. Только себе в кружку немного отлил и выпил, закусывая криво отломанным куском батона. Он всегда любил парное молоко. После этого он пошёл дальше заниматься утренними делами. Набрал ведро воды, поставил посреди двора. Куры уже разбрелись по двору. Хозяин заглянул в обрезанную канистру, что служила птицам поилкой, и убедился, что вода там ещё есть. Сыпанув птицам кружку пшеницы, он взял в сарае цепь с металлическим колком. Отстегнуло корову от стенки, пристегнул ошейник к цепи и повёл Малышку в поле за сарай. По пути позволил корове напиться воды из ведра. Привязал он её рядом со вчерашним местом. Потом сполоснул ведро, взял косу, лукошко и пошёл откашивать свежей травы свиньям. А может, стоит всё отменить? Как-то это подло. Сможет ли он себя потом простить? На что он обрекает живое существо? И пусть он не вполне человек, но он так же чувствует, как и люди. Вспомнить только, как они втроём: Ира, Катя и Фэанаро улыбались, позируя для фотографий. Он напомнил бывшему военврачу тех молодых парнишек, которых отправляли на войну. А потом они, раненные и умирающие, оказывались у него. Скольких он сделал инвалидами, чтобы спасти жизнь? Скольких спасти не удалось? Неужели он сейчас сам… Коса звякнула о камень, и пришлось прерваться, проверять инструмент. Не хватало ещё сломать или оставить зазубрину. К счастью, обошлось. Игорь наклонился, поднял непонятно откуда взявшийся камень и бросил под забор. Заодно немного подточил косу и сделал ещё пару взмахов. После этого поставил косу у забора и принялся собирать траву. И всё-таки, родные дети были куда ближе. А отец должен обеспечить им хороший старт в собственную жизнь. Да, в сложное время сделать это гораздо труднее. Но, если появилась такая возможность, имеет ли он право от неё отказаться? И простит ли он себя, если не поможет детям, хотя и мог бы? Игорь выбросил траву в деревянную коробку, взял секач. И принялся нарубать зелень. А что Фэанаро? Не пойми кто, не пойми откуда взялся. Ни денег, ни документов — ничего. Неужели он, Игорь, позволит встать ему на пути к счастью детей? Ну и пусть этот не-человек попадёт в лабораторию. В конце концов, сбежал один раз — сбежит и во второй. А не сбежит — это его проблемы. К тому же, это таинственный доброжелатель говорил, что его нужно изолировать от общества. Если Фэанаро искусственный, то он же опасен для общества. Изолировать его — это единственный разумный выход, и он, как человек достойный, должен пойти на это. А ведь некто из телефона говорил, что если Игорь не сдаст гостя, то он свяжется с кем-нибудь другим. Значит, деньги пропадут, а Фэанаро окажется там же. Нет, прощёлкать кругленькую сумму из-за дурацких принципов будет откровенной глупостью. Всё решено: Игорь сдаст Фэанаро бандитам, возьмёт деньги и будь что будет. И всё равно, червячок сомнений всё ещё грыз душу мужчины.