Тропами людей: начало

План обсуждали долго. Однако, в конце концов, удалось прийти к компромиссу. Эльфу это обсуждение понравилось: когда ещё выдастся такая замечательная практика использования местного языка в споре? Сейчас Фэанаро должен был отправиться на изучение местности. Александр согласился выдать ему в сопровождение свою старшую дочь. Впрочем, Катя и так насела на отца, заявляя, что дома нет ни хлеба, ни картошки на всех. А значит, надо идти в магазин. Однако Катя вдруг проявила упрямство, отказавшись вести эльфа сразу на городские улицы. Сначала они гуляли по двору, она рассказывала ему правила движения пешеходов, показывала на идущих за забором как на пример правильного и неправильного поведения. И рассказывала, что может случиться с теми, кто этих правил не соблюдает. Правила были не сложными, и, когда девушка начала повторяться, он заявил:  — У нас не так много времени, а я ещё даже не вышел за пределы двора. Не беспокойся, я запомнил, что ты мне рассказывала. Теперь мы можем двигаться дальше. Слушать два раза одно и то же не хотелось, да и видел он уже достаточно. Не получая новую информацию и не занимаясь ничем продуктивным, Фэанаро начал скучать.  — Да? А куда надо смотреть, когда переходишь дорогу?  — Сначала налево, потом направо.  — А с какой стороны обходить автобус?  — Сзади, — в глубине души эльфа заворочалось недовольство: ему не нравилось это затягивание времени, хотелось быстрее приступить к делу, — я же говорил, что запомнил всё. Идём. Сообщив это, он развернулся и первым пошёл к калитке. Пойдёт следом — хорошо. Не пойдёт — её проблемы. В конце концов, это ей отец запретил покидать двор в одиночку.  — Что ты будешь делать? Ты же не знаешь города! — бросила ему вдогонку Катя, оставшись стоять на месте.  — То, что планировал, — ответил Фэанаро. Он поднял крючок и открыл калитку.  — А если ты заблудишься? Ты ведь не знаешь ни названия улицы, ни номера дома. Нолдо оглянулся и увидел табличку на доме.  — Улица Ленина, дом девятнадцать. Прочитав надпись, Фэанаро вышел со двора и прикрыл калитку. Новое воспоминание накатило неожиданно. Фэанаро стоял в одном из бесчисленных покоев чертогов Мандоса. Напротив него сидел незнакомый ранее майа.  — Ты отправишься туда, где не было и, скорее всего, никогда не будет никого из квенди. Однако, там будут люди, те, что ещё не пробудились. Ты не будешь одинок, однако, тебе придётся с ними общаться. Поэтому, ты получишь одежду, знания об основных этических нормах народа, где ты окажешься и знание языка.  — Кто же будет обучать меня языку и обычаям иного мира? Ведь айнур, что вошли в Арду, не могут покинуть её, — поинтересовался Фэанаро, — откуда вам знать, что происходит в иных мирах?  — Тебя будет обучать айну, который не входил в Арду.  — Как же он будет обучать языку безмолвного призрака? — Фэанаро спрашивал скептично. Но он едва смог скрыть в своём осанвэ-кэнта охватившие его интерес и предвкушение. Он будет изучать новый язык! Он попадёт в новый мир, куда не ступала нога квенди! Он, в конце концов, всё-таки сможет победить свою судьбу! Уйти от предопределённости, на которую обречён его народ! Воспоминания оборвались, оставив после себя лёгкую слабость. Так вот, откуда он знает местный язык! Фэанаро, словно во сне, развернулся и, на ходу стряхивая наваждение, отправился к тротуару. Там по своим делам шли люди. И вот сзади донеслось ожидаемое:  — Ладно, твоя взяла, подожди! Эльф остановился, и развернулся. Он с усмешкой наблюдал за тем, как девушка спешит его догнать.  — Самоуверенности тебе не занимать, — прокомментировала она, поравнявшись с ним.  — В ком ещё быть уверенным, как не в себе? У вас забавные одежда и причёски.  — Чем забавные? — Такое отношение к моде её немного задело. — Безумное сочетание мешковатости, угловатости и обтягивающих элементов. Сочетание несочетаемых ярких цветов режет глаз. Возникает чувство, будто раньше яркость была под запретом, и теперь вы, как дети, пытаетесь наверстать упущенное, забывая о мере. И зачем женщины раскрашивают себе лица?  — Это называется «макияж», это чтобы лицо выглядело ярче и выразительнее. Неужели ваши женщины не пользуются косметикой?  — Наши женщины подчёркивают красоту украшениями, одеждами и причёсками. Они достаточно красивы и не испытывают нужду в том, чтобы рисовать себе лицо.  — Ну не всем же природа дала такую прекрасную внешность. Остальным приходится вертеться, как могут, — парировала Катя. Теперь они шли вдоль улицы, — А какая она, твоя жена?  — Её зовут Нэрданель Мудрая. Ты немного похожа на неё: веснушками, ростом и цветом волос. Правда, у моей жены волосы лишь вьются, а не кучерявые. И они более густые. Она сильная, духом и телом, умелая в обращении с камнем и мудрая. Жаль, её проницательности не хватило, чтобы не поддаться лжи валар. Она выбрала верность им, а не мне, из-за чего мы отдалились друг от друга. Фэанаро улыбнулся приятным воспоминаниям. Но душу заскребли отголоски старой боли. А потом горло перехватила судорога, а сердце больно кольнуло осознание: до конца Арды он больше не увидит свою супругу, мать своих детей. А там, кто знает, будет ли вообще хоть что-то?  — Ты её всё ещё любишь? — спросила Катя.  — Да, — ответ получился каким-то хриплым, и Фэанаро повторил уже обычным голосом, — Да, люблю. Но Нэрданель теперь недосягаема для меня. Лучше расскажи, что такое магазин.  — А ты разве не знаешь? У вас не было купцов там, лавок, базаров?  — Нет, иначе я бы не стал спрашивать.  — Откуда тогда у тебя одежда? Откуда ваша семья брала продукты питания? Насколько я поняла, твоя жена работала с камнем, а не ткала или работала в поле.  — Ты верно поняла. Но если мне была нужна одежда — я просил её сшить того, кто этим занимается. Если у меня на кухне заканчивались продукты, я шёл к тому, у кого они есть, и просил поделиться.  — Офигеть. Что, и денег не было?  — Нет. О деньгах ты мне тоже расскажешь. Но сначала о магазинах.  — Да они вообще-то, связаны. В общем, не знаю, правду ты говоришь или нет. Как-то это всё на сказку похоже. Но у нас всё не так. С чего бы начать? Ладно, пойду классическим путём: начнём с истории. В первобытном обществе изначально всё имущество было общим. Однако общество развивалось, совершенствовались орудия труда, производилось больше материальных ценностей и продуктов питания. Жизнь становилась проще, и община делилась на семьи, и у каждой семьи уже появлялась личная собственность. Появилось и начало развиваться разделение труда: кто-то лучше охотился, кто-то — создавал орудия труда, кто-то — выделывал шкуры. Появлялись излишки труда: охотник, к примеру, накопил много шкур, а оружейник — стрел. Охотник мог пойти и обменять шкуры на стрелы или мясо поменять на грибы, или выменять на шкуры готовую одежду.  — Что делать охотнику, если оружейнику не нужны ни шкуры, ни мясо? — спросил Фэанаро, вникая в суть дела. — Если охотнику нужны стрелы, но оружейнику не нужны ни шкуры, ни мясо, а нужны, к примеру, новые сапоги, тогда охотнику придётся идти меняться к сапожнику. Но сапожнику тоже, может, нужны не мясо со шкурами, а кувшины для сыпучих продуктов. Придётся обращаться к горшечнику.  — Это неудобно и слишком долго.  — Вот именно поэтому люди придумали использовать универсальное обменное средство. Это и есть деньги. Обычно это что-то редкое, что сложно добыть или чего очень мало. Например, раковины редких моллюсков, золото или другие ценные металлы и так далее. Теперь тот, у кого есть деньги, может прийти к охотнику и обменять на них шкуры. Тот, кто даёт деньги — покупатель, он покупает шкуры. Тот, кто даёт шкуры — продавец, он их продаёт. — А если денег нет?  — Тогда и шкуры купить не получится.  — А если человек нуждается в еде, ему тоже нужны деньги, чтобы её купить?  — Конечно. Деньги нужны, чтобы купить всё. Без них только воду можно получить, да и то далеко не везде.  — А если денег нет, то человек не получит еды?  — Да. Но деньги можно заработать или просить милостыню, или самому добыть еду, допустим, в лесу. Правда, охотиться на большинство животных нельзя, это незаконно.  — А можно отобрать у тех, у кого эти самые деньги есть? Или взять их обманом? — высказал Фэанаро свои догадки.  — Ты прав. И сейчас, к сожалению, те, кто так делают, имеют реальную власть. С одним из таких типов мы и столкнулись. Он хочет отнять наше имущество и получить от этого много денег. Чем больше у тебя денег — тем больше власти, тем больше людей можно привлечь на свои деньги, ведь ты можешь им платить.  — Платить — это давать деньги?  — Да.  — Дай угадаю. Тот, у кого много денег, имеет возможность привлечь на свою сторону большее людей и получать с их помощью ещё больше денег, чтобы привлекать ещё больше людей и получать ещё больше денег. Тот же, кто имеет мало денег, такой возможности не имеет и может рассчитывать только на свои силы. А если у него отберут все деньги, он умрёт от голода?  — В целом, ты прав. Но на самом деле люди, потерявшие деньги, обычно не умирают. Всегда можно обратиться к родственникам или друзьям, взять взаймы у них денег, или что-нибудь продать.  — Или отнять их у других. Ваша система логична, но отвратительна своей безжалостностью. Она поощряет насилие и обман. Те, кто обладают деньгами, могут накопить их в огромном количестве. Те, кто их не имеет или имеет мало, ограничен в возможностях их добыть. Думаю, это не даёт многим развиваться творчески и интеллектуально, ведь им приходится прилагать усилия, чтобы обеспечить себе непрерывное поступление денег для удовлетворения всех текущих потребностей. Если учесть, что деньги — ресурс редкий, то, когда они накапливаются у одних, другие должны испытывать их недостаток. То есть, выходит, что чем дальше, тем больше разрыв между имеющими много денег и остальными. Я счастлив, что у нас не было ничего подобного.  — Ну уж знаешь, — девушке явно не понравилось его высказывание, — коммунизм построить так и не удалось. Это вообще идеализм, несбыточная мечта. И если ты скажешь, что ваше общество построено по принципу «каждому по потребностям, с каждого по возможностям», я тебе не поверю.  — Почему? — не понял эльф.  — Потому что едва удовлетворяются одни потребности, как возникают новые, больше предыдущих. И так до бесконечности. Все хотят себе самого лучшего, но самого лучшего на всех не хватит. Не замостишь же алмазами улицы…  — Ну, улицы алмазами мы не мостили, а вот дома и статуи, фонтаны и беседки ими украшали, — пожал плечами Фэанаро. — Гонишь, — уверенно заявила Катя.  — Кого? — Не понял эльф.  — Проехали, — махнула она рукой.  — Но мы же идём, — запутался нолдо.  — Не обращай внимания.  — Ты говоришь странными словами. Ладно, насчёт денег я понял, по крайней мере, в общих чертах. Теперь расскажи мне о магазинах, лавках, купцах и базарах.

***

После ухода Кати и Фэанаро прошло несколько часов. Александр уже собирался их искать, как к нему пришёл торговый агент с помощником. Правда, намётанный глаз бывшего боевого офицера сразу определил в нём довольно опасного бойца. Того выдали движения, взгляд, довольно хорошо задрапированное одеждой оружие. Если не знать, куда и как смотреть — и не заметишь. Они принесли документы на подпись. Хозяин дома впустил их, провёл в гостиную и посадил за стол. После этого принялся внимательно изучать бумаги. Выглянувшей из комнаты Ире он сделал страшные глаза, и девочка тут же скрылась обратно. Не хватало ещё этим гадам показывать детей. Тянуть время оказалось неприятно. В мыслях копошилось беспокойство за дочь, которую он отпустил с, по сути, не знакомым человеком. И пусть этот Фэанаро спас её, пусть был убедителен в своих словах, полного доверия он всё равно не вызывал. Даже если всё, что он сказал, было правдой, решится ли он ещё раз рисковать жизнью, чтобы спасти девушку, в случае нужды? А вдруг это ожидание бессмысленно? Вдруг с ними что-то случилось в городе, а он даже не знает об этом? Несмотря на сомнения, мужчина читал документ и задавал вопросы чуть ли не по каждому пункту. К счастью, его опасения не подтвердились: он уже подходил к концу договора, когда вернулись Катя и Фэанаро. Эльф, похоже, был в своём кольце: внимание на нём упорно не фокусировалось, считая чем-то не интересным. Катя тут же шмыгнула на кухню, унося с собой пакет с продуктами. Девушка выглядела уставшей, словно по городу эльф не ходил, а катался на её плечах.  — Фэанаро, помнишь, ты мне показывал остров? Можешь так же… — он не смог найти подходящее слово.  — Да. Я помогу Кате, — сообщил он и так же направился к кухне. И тут в голове Александра раздался знакомый голос, весьма самодовольный: «Ты хотел мне что-то сказать?» Александр тут же уткнулся взглядом в бумаги «Да. Это за ними тебе нужно проследить, ты готов?» — мысленно ответил мужчина, надеясь, что его услышат. «Да. Выдвинусь сразу за ними. Кате нужно что-нибудь передать?» «Пусть приготовит что-нибудь быстрое на всех». «Прекращаю передачу». Из кухни послышались голоса, но слишком глухие и негромкие, так что толком не понять, о чём они говорили.  — Кто это был? — спросил помощник юриста.  — Приятель моей дочери, Фёдор, — отозвался хозяин дома и вновь вернулся к изучению документа. Он продолжил тянуть время, чтобы позволить Фэанаро поесть и чтобы не вызвать подозрений. Однако минут через пятнадцать документы для изучения закончились. Так что пришлось закругляться.  — Давайте сделаем так. Я должен всё ещё раз обдумать, взвесить и смириться с принятым решением. Мне нужно время.  — Мне сообщили, что сделку лучше совершить как можно скорее. Сколько вам нужно на размышления? Александр посмотрел на настенные часы. Два часа дня, даже, двенадцать минут третьего. Если действовать — то этой ночью. Значит, к утру всё решится. Плюс, ещё несколько часов на переезды… Значит, сутки на всё про всё.  — Оставьте документы, я подпишу их завтра утром или ближе к обеду. Вы сможете их забрать через сутки, в два часа дня.  — Хорошо, мы зайдём. После этого Александр выпроводил неприятных гостей из дома. Вернувшись, Фэанаро в доме он уже не застал.  — Где он? — спросил отец у дочери, заходя на кухню.  — Вышел в окно, — ответила Катя, подавая ему тарелку. В ней лежал кусок омлета с порезанными сосисками и помидорами. Вполне неплохо, если надо быстро поесть.  — А что это за дяди приходили? — пришла на кухню Ира.  — Пойдём есть за стол, — скомандовал Александр и подал пример. За ним пошла Ира, также получившая свою тарелку. Катя немного задержалась, взяв всем вилки и отрезав хлеба.  — Сейчас мы поедим, и я отвезу вас к дяде Игорю. Я ему только что позвонил, он будет дома. С утра я вас заберу. Если у меня не получится — ближе к обеду дядя Игорь сам привезёт вас сюда. На столе будут лежать документы. Завтра в два часа придут люди, те, что были здесь сейчас. Если меня дома не будет — передашь им бумаги, они будут лежать на столе. Потом вам нужно будет перевезти все вещи на дачу — на выезд из дома у вас всего трое суток. Номер человека, который может помочь с перевозкой мебели, я оставлю под телефоном.  — А как же ты?  — Надеюсь, до этого не дойдёт. Но ты уже взрослая. Я уверен: ты справишься, в случае чего.  — Папа, может, не нужно… Просто подпиши, и их вернут?  — Нет, не вернут. Так есть хоть какой-то шанс.  — А если ты… ты не вернёшься?  — Если я не вернусь — я уже выдал тебе распоряжения. Дальше сама разберёшься, не маленькая. Если что — родственники помогут, опять же, дядя Игорь что подскажет, или тётя Зина. Но не надо раскисать раньше времени: я собираюсь вернуться сам и вернуть вашу маму и Серёжу.  — Может, можно как-нибудь иначе? Может, через милицию?  — Нельзя через милицию, они сразу узнают.  — Мне это не нравится, — с серьёзным видом заявила Ира.  — Мне тоже, — так же серьёзно ответил её отец и добавил, — но иначе нельзя. Так что мы сейчас быстро едим, и я отвезу вас к дяде Игорю. Да, и возьмите с собой расчёску и зубные щётки: заберу я вас только утром. Дальше ели молча, думая каждый о своём. Много времени на сборы не ушло: Катя с Ирой переоделись, расчесались и взяли самые необходимые вещи в Катину сумочку. А потом сели в машину и поехали в неприятной, гнетущей тишине. Даже Ира в этот раз не трещала о всякой детской ерунде.