По ту сторону Сна

      Не понимая, что происходит, Велн поднялся. Неподалёку на обрубленном пеньке берёзы, сидел Первый из духов Сна. Это смотрелось неправильно, слишком неестественно. Эф лежал на коленях Аона, возле ног росли золотые цветы, в руке между пальцев он теребил прозрачные камни, глаза неотрывно следили за жрецом.       Глядя на безмятежного духа, внутри Велна стала подниматься волна ярости. Бог Солнца и лучший друг был мёртв. Весь мир стонал в агонии, уничтожая самого себя. Империя разрушена, кости драконов осыпаются на землю. Чего Велну боятся? Что его душу разрушат? Какое значение имеет душа, когда наступил конец всего?       На Велне была белая мантия с вышитым солнцем и золотой обруч с изумрудом – одеяния верховного жреца. Он всю жизнь помогал драконам, которым не было житья от духов, и в конце был вынужден наблюдать, как умирают его собраться не в силах что-либо изменить. Зелёные глаза пылали хаосом, силой, способной уничтожить даже духа Сна. Смотрящему и правда нет дела до живых, он просто наблюдает, как и сказал Хао. — Вы правда сделали это?.. — глухо спросил Велн. — Я разорвал его душу на части, — кивнул Аон.        Слова звучали равнодушно. Это оборвало последнюю надежду внутри Велна. Всё действительно кончено, у драконов не осталось шанса на спасение. Их Бог Солнца мёртв. Не отводя взгляд, Велн смотрел на духа Сна. Вокруг Аона обвивался Эф, подарок Хао. — Тогда почему оставил его? – кивнул Велн в сторону шипастого змея.       Смотрящий ничего не ответил, но за его молчание скрывалось что-то ещё: в руках Аон осторожно держал слёзы Хао. Как же Велн устал от духов, от их слов, чей истинный смысл было отыскать сложнее, чем комара в ледяной пустыне. Аон спокойно смотрел на жреца, словно всё в порядке, словно Хао жив, а сородичи Велна не скрываются в храме, в тщетной попытке спастись. — Ты, — дракону уже было всё равно. Если его душу уничтожат, то пусть, он выскажется несмотря ни на что, — ты называешь себя духом Сна? Неужели и правда считаешь, что знаешь, что нужно для блага мира?! Но знаешь ли ты хотя бы что-то о мире? Никто! Никто из духов даже не пытался понять нас, кроме Хао! — Велн повысил голос, чувствуя, как зарождается утробное рычание, а огонь растекается по венам. — Мир умирает, а тебе всё равно! — Он не погибнет, — голос Аона звучал спокойно. — Мир стонет от боли и агонии, но я не чувствую, что он собирается умирать.       Внутри Восходящего Солнца всё кипело. Первый из духов Сна и правда относился к живым, как сова к муравьям — они для него ничего не значили. — Мы тоже стонет от боли, мы тоже умираем в муках, — голос дракона звучал тихо. — Духи не должны вмешиваться в дела живых, так почему они постоянно просят, чтобы мы отдали им свою плоть и кровь? Почему, помощь нам считается преступлением, тогда как на издевательства над нашими детёнышами закрывают глаза? Внутри нас тоже кипят вулканы и бушуют грозы, мы тоже воем от агонии! Да, мы живые, но и мир живой, а вы всего лишь его души! — жёстко усмехнулся Велн.        Он видел, как за спиной Аона после последней фразы появились остальные духи Сна. Никого не было, и уже через мгновенье они стоят возле Первого. Что ж, по крайне мере Велн не увидит, как погибают все его сородичи: его убьют раньше. Хозяин Севера, облачённый в снега, Владыка Гор в одеяниях из чёрной воды, Голос Океана и остальные — все смотрели на него с пренебрежением, словно он был глупцом, чьи мысли затуманил Хао. — Не надо было тебе так говорить, — голос Владыки Гор звучал грубо. — Ты ответишь за свои слова.       Велн смотрел в глаза, напоминающие раскалённые угли, и чувствовал нечто сродное облегчению. Он высказал всё, что хотел, за это можно было лишиться души. Терять было уже нечего и Восходящие Солнце перевёл взгляд на Аона и шагнул вперёд, замирая напротив. Для жестокого духа Сна, чьё равнодушие привело мир к гибели, у него были чересчур мягкие черты лица. Смотрящий и правда напоминал луну: красивую и безразличную к судьбам живых.       Что Велн делает? Он никогда ничего не докажет духам Сна, даже Хао не смог их переубедить. Собственное бессилие сводило с ума. Велн, смотря в горящие первозданным хаосом глаза Аона подошёл к нему почти в плотную и плюнул. Плевок прошёл насквозь сотканное из лунного света и тьмы тело духа Сна. Первый даже не дрогнул, когда как глаза других загорелись от ярости. Но прежде, чем Владыка Гор сделал шаг, Аон вскинул руку, преграждая путь. Смотрящий поднялся и Велн приготовился почувствовать хаос, разрывающий его душу.       Зелень в глазах Аона вспыхнула и… Присмирела, становясь цвета свежих распустившихся листьев, вместо равнодушия в них заплясали искорки интереса, а потом Смотрящий улыбнулся, чистой и любопытной улыбкой, свойственной детям. Велн отступил на шаг назад, с ужасом глядя на него. Дух Сна осмотрел парня перед собой с головы до ног и наклонил голову. Продолжая вглядываться во что-то, Аон произнёс: — А живые, оказывается, могут быть интересными, — он выглядел так, словно только узнал, что птицы могут петь.        В голове Велна всплыли наставления Ома, что никогда нельзя судить духов так же, как драконов. Они не имеют ни понятия о жизни, ни понимания смерти. Лунный свет исходящий от Аона был мягким, тьма струилась внутри духа, словно по венам, глаза цвета первой весенней травы смотрели на дракона, словно впервые увидели и жаждали узнать каждую частицу души. — Аон, — подала голос Матерь Песков. — То, что он сказал, неприемлемо. — Шуа, — обратился к ней дух Сна, он всё так же задумчиво смотрел на Велна. — Откуда ты знаешь, что приемлемо, а что нет? Когда-то давно, вы доверили мне решать это, но я так и не смог разобраться, — рука Аона была всё так же поднята, и Велн догадывался, что только это спасает его. — Значит, ты обрёк всех моих собратьев на смерть, так и не решив, что приемлемо, а что нет? — прошептал себе под нос жрец, не до конца осознавая смысл слов. — Одно твоё слово способно остановить духов Сна, но ты решил не вмешиваться.       Велн шокировано смотрел на Аона. В глазах духа Сна появилась грусть, а улыбка слегка померкла: — Ты так и не понял, что увидел. Но, если тебе будет проще, я возьму на себя вину, — его голос звучал спокойно, но не безразлично, а как мерное течение реки. — Ничего уже не изменить, прошлое не исправить и лучше не ворошить то, что обратилось прахом. Но, если твоё имя что-то значит, то мы встретимся вновь.       Не успел Велн до конца обдумать слова духа, как Аон резко оказался перед ним и ткнул пальцем в лоб. — Пора возвращаться в мир живых, тебе ещё рано уходить на ту сторону Сна, — в ухе раздался шепот, похожий на шуршание листьев.

***

      Живые… Аон никогда не обращал на них внимания. Живые были рождены, чтобы умереть. Кто же знал, что их тело и душу могла терзать боль, точно так же, как и мир? Хао плакал… После знакомства с драконами дух Сна научился проливать слёзы. Это казалось неправильным, странным, тем, что Аон никак не мог выбросить из головы. Хао плакал, он позволил убить себя, чтобы мир не сгинул в войне духов. В конце он выбрал мир Сна, а не драконов.       Аон задумчиво перебирал слёзы духа в руках. Они напоминали камни, более чистые, чем горный хрусталь. Насколько должен быть измучен дух Сна, чтобы заплакать? – Почему ты не выбросишь их? – раздался из–за спины похожий на шуршание листьев голос Шуа, или Матери Песков. – А почему я их должен выбросить? – равнодушно сказал Аон. Он развернулся, поднёс один из камней к глазу и посмотрел через него на духов Сна. – Как вы думаете, почему Хао заплакал?       Звёзды в мире Сна падали с неба, духи выли от боли. Мир бился в агонии. Души живых нескончаемым потоком шли через реку Сна. Внутри Аона зарождалась боль, вторя боли мира. Духи Сна стройным рядом стояли напротив него, они тоже чувствовали мучения, порождённые уничтожением одного из них. – Ему было страшно? – он посмотрел на Хозяина Севера, чья кожа истончилась и побледнела. – Или он был счастлив? – Аон перевёл взгляд на Владыку Гор, чьи волосы вместо огня обратились в пепел, и тут же Первый взглянул на Голос Океана и усмехнулся: – Хотя о чём это я? Хао не мог быть счастлив, я верно говорю? – Он был счастлив, играя со своими драконами, – раздражённо сказал Владыка Гор, отводя взгляд. Проявление эмоций у Первого – пугало, это казалось чем– то неправильным.       Аон рассмеялся, и тут же воды реки Сна вспенились, окатив брызгами духов Сна. Они с ужасом смотрели на него, не зная, что делать. Неужели Первый чувствовал боль мира настолько сильно, что начал сходить с ума? На небе луна пылала алым, волосы Аона в её свете напоминали кровь. Отсмеявшись, он внимательно посмотрел на духов Сна зелёными глазами, где цвет хаоса сменился цветом свежей травы: – Счастлив? Возможно, ему с ними и правда были интересны. Живые оказались действительно любопытными созданиями, – Аон слегка улыбнулся, вспоминая того дракона. – Но разве дух Сна может заплакать от счастья? – Он был в тот момент с тобой, – голос Хозяина Севера звучал грубо, напоминая треск льда. – Влюбился, как какой-то живой, вот и не смог сдержаться, – он посмотрел обжигающем взглядом на Аона.       Смотрящий даже не дрогнул. – Мне всё же кажется, что он плакал от боли, – голос Аона снова ничего не выражал. – Хао был один против всех духов Сна, на его стороне остались только драконы и ему пришлось отвернуться от них, чтобы спасти мир. Разве это не печально? Вы бы смогли принять такое же сложное решение, как Хао? Даже я не смог выбрать, что делать.       Он был всего лишь Смотрящим, наблюдателем. Аон вмешивался, только если миру грозила непосредственная опасность и вот к чему это привело. Мир, не в силах справится со своей болью, разрушал сам себя, уничтожая любую жизнь. Возможно, просто наблюдать и было главной ошибкой Аона.       Владыка Гор, сощурившись, внимательно посмотрел на него, а потом усмехнулся: – Надеюсь, в этот раз ты знаешь, что делать, Первый. – Возможно, – ответил Смотрящий с тихой улыбкой.

***

      Велн резко открыл глаза на полу святилище. С фреске на потолке на него смотрел дракон на фоне восходящего солнца.        «Восходящие солнце тут как символ новой жизнь или, перерождения. Солнце умирает каждый день, уступая ночи, но упорно поднимается вновь» —в голове всплыли слова Хао. Возможно, имя Велна относилось не к связи с Богом Солнца, а именно к этому. Если солнце умирает каждый день и рождается вновь, может, это относится и к смертным? Может, есть способ связаться со своей следующий жизнью?       Тогда знания драконов не будут утеряны, а Велн станет маяком для душ сородичей и вернёт их в мир. Может, у них ещё будет шанс возродить Империю? За пределами храма Сна рушились скалы и взрывались вулканы. Это был вопрос времени, когда и святилище исчезнет. Велн ощущал странное бессилие, он и правда слишком долго общался с Хао, чтобы забыть, что нельзя надеяться на понимание духов.       В пруду посредине святилища равномерно колыхалась кровь, кровь духа Сна. Пока мир существует, существуют и они. Духи Сна не перерождаются, в отличие от людей. Каждый день встаёт новые солнце, помнит ли оно, что было вчера? Есть ли возможность вспомнить свою прошлую жизнь?       Перед глазами возник образ Хао, как он бросился в реку Сна, чтобы духи не передрались между собой. Может, это и есть ответ? Раздался оглушительный взрыв, потолок затрясло и фреска начала осыпаться. Защита вокруг храма Сна рухнула и хаос стонущего мира накрыл их с головой. Велн встал посередине пруда из крови Бога Солнца, рука обратилась в когтистую лапу и он полоснул себя по шее. Жрец упал, растворяясь в тёмной воде. Кровь духа Сна поглотила кровь живого, привязав Восходящее Солнце к миру.       Было больно и неприятно. Жизнь постепенно уходила из тела, Велн чувствовал и другие души драконов, уходящий в мир Сна. Кровь Хао забивалось в горло и уши, но всё равно позволяла дышать. Раны на теле пульсировали, внутренний огонь угасал, оставляя после себя мёртвый холод. Храм Сна затрясло ещё сильнее и потолок святилища рухнул, погребая под собой последнего дракона.

***

      Было больно. Мучения мира раздирали изнутри души Аона и остальных духов Сна. Вокруг царил хаос, который являлся сутью Первого. Аон вбирал его в себя, из-за чего душа чуть не разрывалась на части, но это было не важно. Главное во что бы то ни стало спасти мир. Энергии хаоса было много, слишком много. Когда прекратилось, Аон не мог вспомнить. В один миг мир затих, оставляя безжизненные просторы.       Аон грустно улыбнулся и покачал головой. Всё живое, всё, чем так дорожил Хао – исчезло в огня. На плечах духа дремал Эф, в ладони поблёскивали прозрачные камни. Аон никогда не мог понять самопровозглашённого Бога Солнца, тот делал много вещей странных для духа Сна. Хао и правда был слишком… живым.       Тот дракон, последователь Бога Солнца, смог высказать всё в лицо Первого, он был готов умереть, лишиться души, потому что боль внутри была слишком невыносима. Может, Хао не зря плакал? Может, у жизни и правда был какой-то секрет?

***

      Прошло много лет, прежде чем равнины покрылись мхом и начали расти деревья. Аон смотрел, как возрождается жизнь. Мир исцелял сам себя: мыши рыли норы, бабочки порхали среди цветов, а духи ветров кружились в беззаботном танце. В мире живых царил порядок, в отличие от мира Сна.       Каменные пустыни покрылись зеленью, океаны вновь наполнились водой. Аону нравилось смотреть за животными: каждый вид был по-своему уникален. Кто-то строил жилища на деревьях, кто-то рыл норы, у каждый птицы была своя уникальная песнь и танец. Заяц придумывал уловку, чтобы избежать лисы, а лиса уже пряталась от разозлённого медведя. Жизнь и правда была удивительна.       Аон вытянул вперёд руку и тут же земля вспучилась, животные и птицы бросились прочь. Медленно, неторопливо вылезала гора Немей. Хребет скал был стёрт с лица земли, но Аон хотел восстановить хотя бы что-то, что так любил Хао в этом мире. Безжизненные камни тянулись в небо, нарастая друг на друга, словно ленивые змеи. Равнины рядом пошли складками, образуя множество холмов, из-за потери пластов земли.       Как только Немей вылезла окончательно, как шип, разорвавший зелёный ковёр, Аон топнул ногой и тут же множество ручейков вырвалось из её утробы, переплетаясь между собой в быстрые реки. Потом, дух сложил руки перед собой и подул на ладони, покрывая Немей цветами и кустарниками.       Сияющая свежими листьями и чистой водой гора невольно вызвала улыбку. Сотканный из света шипастый змей тут же кинулся к горе. Эф слишком походил на своего создателя: он тоже обожал играть на Немей. Стукнув кулаком в плечо, Аон склонил голову и прошептал: — Спасибо.       В небе сияло солнце и дух Сна словно мог увидеть улыбку Хао. Почему, чтобы он услышал Бога Солнца, тот должен был умереть? Аон не мог плакать, а иначе, он был уверен, по его лицу текли бы слёзы. Закрыв глаза, Аон сосредоточился. Если он хочет почтить память Хао, то нужно восстановить святилище, которое находилось в храме духов Сна. Он не мог позволить, чтобы кровь Бога Солнца растворилась среди обломков.       Постепенно всё вернулось на круги своя. Леса покрыли израненную землю, океан смыл следы боли и утянул их на дно, лава больше не поднималась из недр земли. Духи снова резвились среди травы, вернулись животные и птицы, а следом появилась и следующая раса. Люди.       Только единицы из них понимали духов, они не обращались в могучих драконов, а их кожу мог любой зверь разорвать когтями. Люди обращались к духам за помощью, пели и танцевали для них. Они сбивались в стаи, бегали по степям, охотясь вместе с сородичами. Люди выглядели… Интересными.       И всё же странное чувство удерживало Аона и не позволяло к ним приблизиться. Перед глазами всё ещё стояло лицо Хао и слёзы. Духи Сна не должны плакать, они не должны любить, они должны просто существовать, пока не станет этого мира. И чем больше Аон наблюдал за людьми, тем сильнее он понимал, что ошибался.

***

      Дух Сна всё больше времени проводил в лесу, среди деревьев, куда живые боялись заходить, наблюдая за ними из далека. И вот, однажды, спасаясь от погони в лес вошёл человек. Это была девушка с глазами раненого зверя и тёмными волосами, с вплетёнными в ним лентами-оберегами.       Она должна была умереть, но душа так отчаянно цеплялась за тело, что Аон решил спасти её. Этот человек чересчур сильно противился уйти за реку Сна. Возможно, пообщавшись с живыми, он, наконец, поймёт, почему Хао так отчаянно цеплялся за драконов.        Они находились на небольшой поляны, её, словно неаккуратный надрез, разделял ручей. Деревья переплетались над головой и солнце пятнами падало на спящую траву. Аон, пожёвывая вишню, подошёл к девушке, схватил за запястье и высыпал немного ягод. — Поешь, если не будешь есть, то ничто не удержит тебя в мире живых, — сказал дух Сна.       Му внимательно вглядывалась в зелёные, как трава под ногами, глаза. Наконец, она спросила: — Ты дух? — Аон лишь улыбнулся на слова девушки. — Что ты тут делаешь? — Живу, — просто ответил он. — Лес считает меня кем-то вроде своего царя, так что можешь называть меня ещё Лесной Царь, — весело воскликнул он, закидывая очередную вишню в рот. — И я не тот дух, за которого ты меня принимаешь.       Люди и правда были любопытными созданиями.