Воздушный
Азирафаэль всегда выделялся среди остальных ангелов — искренней доверчивостью и наивностью, готовностью помочь, сочувствием, добродушием; за это Кроули его и полюбил — за лёгкий, «воздушный» характер.Яблоки
Все проблемы начинаются с яблок — Азирафаэль в кои-то веки был согласен со своей подопечной, ведь объектом херувимской симпатии с давних времён стал тот самый Змий-Искуситель, некогда соблазнивший вкусить Еву данный плод с Древа познания Добра и Зла.Начало
Начало их история берёт оттуда же, откуда началась история всего человечества — с пресловутого Эдемского сада.Бабочка
Кроули уже не представляет своего ангела без привычной клетчато-серой бабочки, словно она тоже стала частью образа Азирафаэля, тем, что отличает его среди прочих эфирных.Кофе
Сколько бы Змий ни шипел, требуя «такой же чёрный как и его душа» кофе, он никогда, тем не менее, не отказывался от карамельного латте с имбирём, который в подобные моменты всегда чудесил Азирафаэль.Темнота
Кроули терпеть не мог находиться в Аду — потому что Ад это дьявольская духота вкупе с теснотой, вечно угрюмыми коллегами-демонами и зловещая тьма; поэтому каждый раз после сдачи отчётов лорду Вельзевул он как можно быстрее уносит оттуда ноги — подальше из адской темноты, в уютный полумрак полюбившегося книжного магазина.Отчаяние
Ангел и демон прекрасно знали значение слова «отчаяние» — шесть тысяч лет томлений и ожиданий на грани безысходности, извечные намёки на флирт, недопонимания, приведшие к столь долгому осознанию чувств другого из памяти не выкинешь.Двери
Азирафаэль не особо жаловал настойчивых покупателей, но всегда затаив дыхание от радости слушал, когда поздним вечером, несмотря на табличку «закрыто», звук открывающейся входной двери, скользяще-шаркающую походку следом и знакомо-привычный голос демона, предлагающий то же, что и всегда, — выпить.Серебро
Если Азирафаэль всегда ассоциировался с цветом красного золота, то Кроули по-змеиному хладнокровно и стойко отождествлялся исключительно с серебром или платиной.Обязанность
Азирафаэль добровольно разделил родительские обязанности с Кроули, когда с демоном под одной крышей поселилась Барбара, — первое время ангел не чувствовал к подопечной ничего больше общей ко всем людям симпатии, но сейчас с уверенностью мог сказать, что любит нефилима так как собственную дочь; конечно, вслух демон никогда этого не скажет, но за это Энтони был ему чертовски благодарен.Земля
От демона всегда пахло смесью терпкого вина и земли после дождя — Азирафаэлю сдавалось, что это из-за пышной цветущей оранжереи, которую Кроули развёл в просторной квартире.Конец
Именно эти ангел и демон, естественные враги, ставшие на протяжении шести тысяч лет больше чем друзьями, предотвратили конец всего сущего, положили конец Армагеддону.Водопад
Вряд ли можно отыскать ангела сентиментальней Азирафаэля — Кроули никогда не жаловался на чувствительную и ранимую душу лучшего друга; и уж, тем более, никогда не скажет, с каким поистине адским трудом сдерживает за крепко стиснутыми зубами шипение, когда водопад ангельских слёз орошает его рубашку, пока он сжимает Азирафаэля в утешительных объятиях, — потому что слёзы ангела это концентрированная святая вода.Пожар
Кроули теперь трудно заснуть без сопящего под боком ангела — стоит ему остаться в одиночестве, как один из двух кошмаров не даёт ночами покоя: горящий книжный, давящее к земле чувство обречённости и раздирающей боли утраты, всегда преследуют его.Гибкость
Азирафаэля всегда привлекало гибкое и изящное тело демона — неважно, предстань он пред ним в змеином облике или человеческом.Полёт
Кроули не сразу согласился на предложение Азирафаэля полетать — стоило демону расправить для полёта чёрные крылья, как каждый раз с болью вспоминал, кем теперь является, чего лишился после Падения и кем больше никогда не сможет стать.Еда
Готовкой в их семье всегда занимался Азирафаэль — потому что Энтони не единожды спалил кухню, пока пытался обучиться столь сложному и тонкому искусству, как кулинария.Ступни
Азирафаэлю нравился Кроули весь, целиком и полностью, — даже когда мельком подмечает насколько узкие у демона ступни в ботинках из змеиной кожи, стоит тому невзначай положить ногу на ногу.Могила
Азирафаэль знал, что мог доверить своейЗелёный
Ангел до сих пор был уверен, что растения Кроули такие цветущие и зелёные исключительно благодаря искренней любви и заботе демона, — и не особо понимал, почему на такую похвалу демон лишь загадочно улыбается, но ничего не отвечает.Голова
Безбашенность в семье Кроули определённо передаётся по наследству — поэтому каждый раз с обречённым вздохом Азирафаэлю приходится исцелять раны демона иПустота
Теологи до сих пор спорят, есть ли у существ, подобных ангелам и демонам, душа или же там исключительно пустота; в случае с Азирафаэлем и Кроули можно было сказать почти наверняка — они настолько отуземились за шесть тысяч лет в мире смертных, что если изначально душ у них и не было, то теперь она у каждого имеется.Честь
Сколько бы Хастур ни твердил об оказанной Кроули чести, когда ему передали Антихриста, Энтони мысленно презрительно фыркает — уж кому, как не Хастуру, знать, что вообще такое «честь»; и первым делом, что он делает после заморочки с Антихристом, — напивается вместе с ангелом в книжном.Вера
Кроули утратил веру в справедливость Всевышней с тех самых пор, как пал; однако рушить веру Азирафаэля в Неё никогда не смел — эта нерушимая вера в сострадание и справедливость была частью самого ангела.Свет
Даже сквозь тысячелетия Кроули помнил, как в болезненно-обжигающем божественном свете стремительно чернели его белоснежные прекрасные крылья; Азирафаэль же долгое время не мог понять, почему демон старательно избегает яркого света в ясную и безоблачную погоду, — для демона же то было излишним напоминанием о том, что падшим нет места под солнцем, их место во тьме.Пропажа
Иногда Энтони терял тёмные очки, без которых не выходил из дома, — и если на поиски демон убил часа полтора-два, ангел же нашёл их менее чем за две минуты.Металл
Прекрасно зная суицидальные наклонности Барбары, в чём всегда были солидарны Азирафаэль и Кроули, так в совместном сокрытии от дочери Энтони всех колюще-режущих предметов и не только.Новый
Энтони долго не мог привыкнуть просыпаться рано, однако начало нового дня всегда теперь знаменовалось будящим ароматом завтрака, который готовил ангел, из кухни.Старый
Уж к чему Азирафаэль привыкал с трудом, так к тому что по весне и осени постоянно натыкался в квартире Энтони то на остатки старой змеиной кожи, то на вездесущие чёрные ворсинки из кошачьей шерсти.Запах
Змеи чувствуют запахи языком — Энтони давно знал, что от его ангела всегда пахнет чем-то домашним и уютным: это запах вкусной и ароматной выпечки и запах старых книг.Яд
В отличие от животных-собратьев, Кроули умел и мог контролировать собственный яд — Азирафаэль уже почти привык к тому, что лёгкий укус в данной семейке является своеобразным знаком привязанности и любви.Милый
Кроули каждый раз недовольно шипит, когда Азирафаэль употребляет в его адрес столь противные слова как «добрый», «хороший» или «милый» — но никогда не признается ангелу, что именно эти слова заставляют шрамы на месте прежних двух пар серафимских крыльев гореть адским пламенем до еле сдерживаемого вопля.Снег
Кроули зиму не особо жаловал — змеи хладнокровны, постоянно приходилось искать источник тепла, коим для него являлись Азирафаэль или перманентно-лихорадочно-горячая дочь; но всё-таки любовь последней к редкому медленному снегопаду разделял, с тоской вспоминая звёзды, о которых напоминали разномастные снежинки.Сожаление
Кроули много о чём сожалел в своей шеститысячелетней жизни — в частности, о том, что столько времени они с ангелом играли в оккультно-эфирных идиотов, которые не понимали намёки друг друга.Цветы
В квартире Энтони всегда стойко пахнет цветами, которые не вяли даже суровой морозной зимой, — Азирафаэль до сих пор был свято уверен, что это всё исключительно благодаря заботе и любви демона.Секрет
Между ними практически нет секретов — слишком же постыдные и чудовищные, которыми они не могут поделиться друг с другом, оба делятся исключительно с третьим лицом, коим постоянно выступала Барбара и которую эти семейные тайны уже, откровенно говоря, достали.Шнурки
Азирафаэль понял не сразу, что ботинки из змеиной кожи без шнуровки, на самом деле, настоящая чешуя Кроули — лишь после саркастичного замечания подопечной.Пятно
Азирафаэль щепетильно относился к внешнему виду, даже слишком, — Кроули в этом лишний раз убедился, когда пришлось истратить демоническое чудо, чтобы извести пятно с ангельского белоснежного пальто.Перекрёсток
У смертных есть право выбора, что и отличает их от остальных созданных Ею существ, но они не в курсе, что на перекрёстке их дорог обычно стоят те самые демон и ангел, склоняющие на свои стороны уязвимые людские души в попытке не огрести от начальства за отсутствие отчётов.Весна
Весна в пробуждающемся от зимней спячки парка Сент-Джеймс особенно прекрасна; но не когда их свидание прерывает внезапно появившаяся из ниоткуда Барбара, которая свалилась в пруд в попытке порыбачить как истинная кошка, — хочешь или нет, приходится иногда всё-таки отвлекаться от самих себя, особенно, когда на их попечении имеется нефилим, ищущий неприятности на хвост с завидной регулярностью.Стойкость
Сколько бы ни твердил Азирафаэль об оставшейся ангельской части в Кроули, падший всегда стойко отнекивался и делал попытки доказать наглядно, насколько он демон, — херувим после соглашался лишь чтобы успокоить друга, хотя действия Энтони всё равно казались ему в какой-то мере добрыми и милыми.Странный
Азирафаэль привык к странностям в семействе Кроули — потому что сколько бы ни журил он Барбару за проказы, в итоге Энтони сделает нечто из ряда вон выходящее по типу «фигня, смотри как надо, отец знает лучше».Осень
Азирафаэль любил осень за уютный плед и горячий какао, пока за окном льёт промозглый холодный дождь; а ещё лишний раз убедился, насколько придурком был Энтони, когда тот притащил вместе с Барбарой собственноручно сделанный ими макет крыльев в натуральную величину из красно-жёлтых осенних листьев, — на вопрос «что это?» ответили «крылья из адского пламени», на вопрос «зачем?» ответили «просто так, это прикольно».Табу
Обычно разговор на тему Падения для всех в окружении Кроули был под запретом, потому что он пробуждал болезненные воспоминания о том, чего не вернуть никогда; лишь с Азирафаэлем за бокалом вина демон мог поделиться всеми подробностями, потому что доверял ему больше чем даже себе.Безобразный
Смертные каждый раз шарахаются при виде змей, считая их чем-то противным и безобразным, — Азирафаэль же считал их безумно привлекательными и милыми.Мята
Кроули пожалел, что вздумал выращивать перечную мяту дома, когда постепенно таинственным образом стали исчезать листья: то Азирафаэль для крепкого чая с мятой таскал, то Барбара вопреки возмущениям и протестам ангела собиралась готовить мохито — явно не безалкогольный.Вода
Если в их паре Кроули был подобен огню, — изменчивому, такому тёплому, но обжигающему, если подойти слишком близко к пламени — то Азирафаэль олицетворял собой воду — всегда спокойную, очищающую и заживляющую раны, но которая в любой момент может превратиться в цунами.Приветствие
Азирафаэль привык, что «ангелом» его называет исключительно Кроули; Кроули же привык к обращению «дорогой» только из уст Азирафаэля; и у обоих всё вместо приветствия.Занавеска
Дома у Энтони всегда царит приятный сумрак — и всё-таки Азирафаэлю иногда становилось тоскливо от того, как массивные плотные занавески цвета ночи пропускали лишь редкие солнечные лучи в квартиру демона.Лес
Душу Кроули можно сравнивать, наверное, разве что с тёмной непроходимой лесной чащей, куда только самый смелый, на грани безрассудства, сунется — тем не менее, за шесть тысяч лет Азирафаэль уже исходил этот лес вдоль и поперёк, поэтому знает демона как облупленного.