Там, вдали, за рекой засверкали огни

Андрей кинулся к избе. Но на пути вдруг встал Мишка. — Не ходи туда! — то ли попросил, то ли приказал он. — Ты ко мне не лезь! — огрызнулся в ответ Андрей. — Не надо! — Мишка схватил его за плечи. — Сашка там лютует! Не надо, слышишь? Из-за ворот и правда послышался голос Сашки: — Никого не пускать! — кричал он. — Куда прёте, черти?! Ванька, заперся дед, ломать будем! Андрей рвался от Мишки, но тот вцепился в него, словно клещ. За воротами Сашка рассказывал кому-то срывающимся голосом: — ... Я думал, дед зерно прятать собрался, решил поглядеть за ним. Так он, проклятый, у свояка весь вечер просидел да обратно. А Яшка-то мне не сказался и с дружком своим у деда в избе искать полез! Пашка прибежал, говорит, дед Фёдор братца твоего в подполье скинул! "Ступенька!" — ужаснулся Андрей, освободился-таки из Мишкиной хватки, подбежал к крыльцу. Там, на разостланной на земле старой солдатской шинели, лежал мёртвый Яшка. Возле его головы, закрыв лицо руками, стоял на коленях Санька и повторял, всхлипывая: — Яшка, Яшенька, вставай, ну, вставай, зачем ты... — Саша... — тихо окликнул его Андрей. Сашка оторвал ладони от мокрого лица, посмотрел зло на бывшего товарища, поднялся с колен: — Ты! Он бросился на Андрея, да только подоспевший Мишка обхватил теперь уже его. — Сашка! Не виноват дед! — закричал Андрей, тоже едва не плача. — Я виноват! Ступенька обломилась, я не сменил. Не убивал дед Яшку! Меня вини, Сашка, слышишь? — Все вы, все! И ты, и дед твой – убийца! Во всём виноваты! Ненавижу!! — надрывался в ответ Сашка. — Ты бы, Санька, не клеветал на людей-то, не подумавши! — раздалось из толпы. — Разобраться надо! — Разобраться?! — ярился Сашка. — Я разберусь... Со всеми разберусь! Сволочи, вам бы всем жрать только! Ненавижу, сволочи, всех ненавижу! Народ зажужжал, загудел смутно. — Правильно! — выкрикнул кто-то. — Всех их разогнать надо! — Это кого ж ты разгонять собрался? — полетело в ответ. — Своих же? Ироды! Чего с людьми вытворяете?! Толпа пришла в движение. Андрей нутром почуял: вот теперь беда. Без подмоги не обойтись. Дёрнулся было в сторону: "До лошади бы добраться". Да сзади ударили по голове, и он упал без сознания. Очнулся в хлеву на соломе. Рядом сидел Мишка, всматривался в его лицо испуганно и внимательно; Шура стоял за Мишиной спиной. — Что дед? — спросил Андрей и попытался сесть: голова кружилась и болела. — Кто ж меня так... — Заперся дед и отворять не хочет, — отозвался Мишка, отходя к стене. — И правильно делает, — добавил Шура. — Совсем народ взбесился. Прут уже один на другого без разбору. — В город надо, — Андрей поднялся на ноги и поморщился от боли. — Хоть какую власть! Они ж убивать друг друга станут! — Прав Андрей, — согласился Шура. — Поедем, Мишка! — Лошадь одна, где ещё взять? — Сведём, никто и не заметит! — быстро ответил Шурка. Мишка подумал недолго. — Вы поезжайте, если Андрей в седле теперь усидеть сможет. Я останусь. За Сашкой тоже присмотреть нужно. Андрей вывел лошадь, шли зада́ми. Деревня шумела. — Я пойду, как бы Сашка чего не натворил. Коня сами найдёте, — сказал Мишка и шагнул в сторону. И в тот момент полыхнуло. Свет от огня разрезал октябрьскую ночную черноту. Лошадь шарахнулась и помчалась к лесу. Дедов дом горел ярко и быстро. Шурка стоял, весь перемазанный сажей, отводил глаза от затухающего уже огня. Мишка в обгоревшей рубахе сидел на земле, Андрей плакал возле него. Пожар не успокоил деревню. Будто пяти смертей – Яшкиной, Андреевых сестёр и деда – нынче оказалось недостаточно и люди жаждали ещё. Подошёл, шатаясь, пьяный Сашка. — Неужто все сгорели? — задал вопрос, явно плохо соображая. — Твоих рук дело, Санька? — глухо спросил Андрей. — Нет, Андрюха, я таких, как ты и твой дед пойду в Красную армию рубить, всё по-честному, — заплетающимся языком ответил Сашка. — А чтоб малолетних в избе палить – я ж не изверг какой. Он развернулся и добавил уже на ходу: — Уходи, Андрей, пока и тебя не пришибли. Или я, или другой кто. — Тебе и правда бежать надо, убьют ведь, — сказал Мишка, поднимаясь с земли. — Санька, подожди, куда ты собрался? Мишка ушёл. Солнце уже встало над беспокойной деревней. — Есть на свете не только красные, так, Шурка? — спросил Андрей. — Я с тобой уйду, — Шура всё же взглянул на пожарище. — Всё равно куда. Свели двух лошадей. Шурка гладил их, тихо шептал что-то. — На смерть ведь идём, — сказал он Андрею, будто в оправдание. — И их с собой тащим. — Добрый ты, Шура, — ответил ему Андрей. — Разве ж это плохо? — Хорошо. Только, не приведи Бог, погубит тебя твоя доброта. Мишка нашёл их, когда они уже садились в седло. — Уезжаете? Андрей, поди сюда, дело есть. Андрей оставил лошадь, подошёл к нему. — Я с тобой пойду, — сказал Мишка. — Хочешь? Дай только Сашке помогу брата схоронить. — Я своих не схоронил, а он чем лучше? — ответил ему Андрей. — Нет. Не место тебе со мной, Миша. Прощай. И зашагал прочь, надеясь, что боль в груди убьёт его на этом самом месте.