Не избранный

— Вот так правильно? — спросил Крылолап, в очередной раз выполнив прыжок с переворотом в воздухе. Упражнение не было особо сложным, тем более для юрких Ветряных, но Серогрив был строг. Каждый новый приём Крылолап сначала отрабатывал просто в воздухе, несколько раз, доходя до идеала, а затем уже на наставнике. Но, тем не менее, в будущем эти приёмы получались у ученика безукоризненно, а по ходу занятия они вместе могли подстроить движения под него. — Почти, — оценив его прыжок, ответил наставник. — Попробуй чуть сильнее размахнуться после толчка, тогда получится быстрее и резче. Крылолап в очередной раз собрался в комок на другой стороне оврага. Стремительно он оттолкнулся задними лапами, перекувыркнулся в воздухе, выпустив когти, и приземлился возле Серогрива. — Вот теперь хорошо, — одобрительно кивнул тот, и палевый ученик облегчённо вздохнул. Скакать туда-сюда было нелегко, а вот применить на практике боевой приём куда проще. Но сначала — небольшой перерыв. Они договорились о таком порядке недавно, чтобы не перенагружаться. Котик вылез из оврага и присел на жалком подобии травы, жухлом и ломком. На счастье, сегодня выдалась сухая погодка, но, судя по небу, ненадолго. Низкие, угрожающие тёмные тучи причудливо накладывались друг на друга, а откуда-то с озера дул холодный, пробирающий до костей ветер. Впрочем, к последнему Крылолап уже привык, и его куда больше заботило, что в любую минуту может начаться дождь. Его носа коснулся слабый аромат мыши, и он мгновенно подобрался. Котик прополз по земле вперёд, бесшумно переставляя лапы, а после прыгнул. Его когти коснулись уже было шерстки дичи, но та извернулась и бросилась в нору. Крылолап тоскливо поскрёб землю у маленького даже для его лап отверстия и побрел обратно. — Серогрив! — окликнул он, — как думаешь, скоро дождь будет? Белая с серыми пятнами шерсть шевельнулась. Воитель развернулся к своему оруженосцу. — Думаю, попозже, под вечер. Может, даже гроза, — попробовав воздух, изрёк кот. Крылолапу оставалось только гадать, как старшие это делают. Особенно хорош был в предсказаниях погоды Крикливый, старейший кот племени, и очень гордился этим. — Так, ну, давай продолжим, — наставник тяжело поднялся с земли и встал напротив котика. Оруженосец подобрался, так, что тело замерло в напряжении, а в следующую секунду резко повторил уже известные движения. Его лапа, на этот раз без когтей, лишь слегка скользнула по морде Серогрива, а в бою должна была с силой ударить противника. Кот прищурился, отскочил, а после сделал неожиданный выпад. Крылолап мгновенно вильнул в сторону и наскочил на «врага» сбоку. Тот развернулся и молниеносно опрокинул его, но котик быстрым движением выскользнул из-под белого живота. Его лапа шлепнула по черному носу, а после оба замерли, глубоко дыша. — Что ж, реакция у тебя хорошая, — наконец произнёс наставник, — но ты действуешь слишком интуитивно. Пробуй применять ранее изученные приёмы. Что ты бы мог сделать после того, как увернулся от моего выпада? Котик сел на холодную землю и задумался, ёжась от очередного порыва ветра. «Так, что мы изучили? Удар передней лапой, прыжок с зацепом, что ещё?» Он мысленно представил себе, как отскакивает от пятнистой лапы. — Я бы мог вместо того удара в бок запрыгнуть тебе на спину, — наконец осторожно ответил котик. — Хм, неплохо. Давай попробуем! Они тренировались с утра и до полудня, так что, когда Крылолап в последний раз твёрдо встал на землю, то почти сразу же лёг, с удовольствием пользуясь возможностью раскинуть лапы. Серогрив устроился рядом, распушив по возможности шерсть. — В следующий раз надо будет сделать вам с сестрой общую тренировку, — вслух размышлял кот. Оруженосец не ответил. Он, прищурившись, смотрел куда-то вдаль. После встрепенулся, будто только услышал, и кивнул. — Пойдем в лагерь? — предложил Крылолап, по очереди вытянув лапы — те отзывались дрожью и лёгкой ноющей болью, но в целом усталость была терпимой, а попасть под дождь, будучи где-то на краю пустошей, не очень хотелось. Серогрив кивнул и поднялся с земли, после потянулся и первым поднялся наверх, покинув овражек. Ученик зашагал следом, ёжась от вновь налетевшего порыва ветра. Листопад уже полностью вступил в свои права, оборвал листья в роще, а на пустошах почти ничего не изменилось. Разве что вереск и трава, прежде зелёные, пожелтели и ссохлись. Цветы отцвели, и лишь некоторые живучие растения упрямо поднимали головки к серому небу. — Мне кажется, я чую кролика, — через некоторое время произнёс наставник. Крылолап принюхался. Так и есть, слабый, но отчётливый след зверька пробивался сквозь запахи пустоши. Он начал движение в направлении дичи, краем глаза заметив, как пятнистый воитель делает то же самое чуть поодаль. Уроки уроками, а еда сейчас нужна, так что рисковать ради проверки охотничьих умений нельзя, но все же маленький укол уязвленного самолюбия коснулся его сердца. Крылолап насторожился, завидев маленького, тощего кролика впереди. Тот беспечно щипал сухую травку, и, похоже, даже не догадывался, что на него идёт охота. Ушки его подергивались, когда в траве раздавались шорохи. Тем временем юный охотник как раз занял позицию в траве и, выждав секунду, рванул вперёд. Кролик резко сорвался с места и бросился к норе, но Крылолап с отчаянным кличем обрушился на него, прокусывая горло. — Повезло сегодня с охотой, — хмыкнул Серогрив. — Только кричать не обязательно. Ну, по крайней мере, не пришлось караулить у норы. — А что, иногда приходится? — Да, — серьёзно кивнул кот, вновь возвращаясь на тропу в лагерь. Котик подхватил тощую, но все же добычу. — У кроликов множество хитрых ходов под землёй, но в некоторых норах запасной выход довольно близко или уже известен. Тогда один из выходов блокируется, а у другого ждёт охотник. Увы, обычно туннелей слишком много. Хотя недавно вот наши поймали кролика, когда он выскочил из ближайшего выхода. — А в самих норах? Там же, наверное, может поместиться кот, — оруженосец обернулся, разглядывая удаляющееся чёрное отверстие. — Это слишком опасно, — покачал головой кот, — в такой тесноте можно заблудиться, а тот же кролик может ударить когтями так, что мало не покажется. Так что в последнее время мы так не делаем. Котик не ответил — его пасть была занята едой, в которую так и хотелось впиться, тем более, что после каждого проливного дождя племени Ветра приходилось стиснуть зубы и терпеть голодную резь в животе. Кролик пах восхитительно, а его шёрстка щекотала нос. Но кот сдерживался, довольствуясь вкусом теплой кроличьей крови до самого лагеря, где положил еду в общую кучку. Скромно взяв себе мышонка, Крылолап присел у камней рядом с детской и уголком оруженосцев. За многие луны лагерь почти не изменился. Все так же судачили о том да о сем соплеменники, сбившись в кучки, патрули приходили и уходили, а охотники приносили свежую дичь. Крылолапа вполне устраивало такое спокойствие, тем более, что очень часто сестра утягивала его в пучину веселья и активности, и не то чтобы он был против… Просто иногда ему хотелось вот так вот спокойно сидеть и смотреть на поляну, думая о чем-то своем. Конечно, в последние несколько дней Пшеницелапка усиленно грустила, и, казалось, даже не по-настоящему, а будто заставляя себя. Действительно ли она тосковала по Пересвету? Кто знает. По крайней мере, отношение к бурому красавцу у неё кардинально поменялось, и теперь, если она и найдет себе нового кота, это, как надеялся котик, произойдет в их родном племени. Мимо пронеслись Солнушек и Волчок, которые пытались догнать моховой мяч. Бледно-желтый малыш вдруг остановился, заметив Молнезвёзда, и поскакал к отцу. Он подпрыгнул, вцепился коготками в шерсть, но забраться не смог. Предводитель охнул от неожиданности, но, заметив сына, вымученно улыбнулся и присел, позволяя тому оседлать себя. — Волчо-о-ок! — вне себя от восторга, оглушительно заверещал котик, и его брат присоединился к нему. Крылолап невольно усмехнулся. В таком возрасте он и сам иногда катался на старших. А где Цветиночка? Он привычно пошарил взглядом по поляне и нашел ту рядом с её матерью. Будто почувствовав, маленький трёхцветный комочек встрепенулся и посеменил к ученику, оглядываясь на отца и братьев. — Привет, — улыбнулась кошечка, когда приблизилась, и прижалась к Крылолапу. Её мягкая шерстка, еле заметно кучерявая, все же не защищала от ветра и холода в должной мере, и кот с радостью поделился своим теплом с дрожащей малышкой. — Привет, — просто ответил он. После, когда пригревшаяся Цветиночка затихла, посмотрел на неё. Его встретили большие зелёные глаза. — Ты разве не хочешь к братьям играть? — поинтересовался ученик. Малышка тут же вскочила. — Хочу! — пискнула она, и, улыбнувшись на прощание, убежала так же быстро, как и пришла. Котик озабоченно подумал, не обидел ли её, и не прозвучал ли его вопрос, как будто он её прогоняет. Но тем временем мышка кончилась, а тучи сгустились ещё плотней. — Будет гроза, — краем уха услышал он скрипучий, но уверенный голос Крикливого. Услышали его и остальные. Весть быстро разлетелась по всему лагерю. Соплеменники стали смотреть вверх чаще, явно не желая попадать под дождь, и уже распределялись по палаткам. Котик втянул носом воздух. Влажный, густой, он действительно мог предвещать ливень. Вернулся очередной охотничий патруль, и бывшие в нем коты, заслышав новости, тоже поспешили прятаться. Морошка потянула Одноцвета в палатку, а Ласка, боязливо посмотрев на небо, юркнула в старую барсучью нору. Крылолап не спешил уходить. Было интересно смотреть, как коты, будто муравьи, спешно завершают свои дела и прячутся от подступающей стихии. Ветер переменился. Он нёс с собой едва заметное ощущение тревоги и леденящий холод. Кот зажмурился, когда очередной порыв взъерошил его шерсть, и наконец скрылся в детской. — Мам, дай поймаю твой хвост! — пищал внутри Солнушек, теребя Сизокрылую. Кошка со вздохом дала сыну свой многострадальный хвост, и тот начал прыгать на вздрагивающий серый кончик, иногда вскидывая мордочку с рыжим пятнышком в победном крике. Волчок скептически посмотрел на братишку и уселся у выхода. — Не простудись, милый, — предупредила его королева и взвизгнула, когда Солнушек особо сильно сжал зубки. Она тяжело вздохнула. В детскую ввалилась Пшеницелапка и плюхнулась на подстилку. В её зубах болтались какие-то сухие оранжевые соцветия, которые она прицепила к гнёздышку, а после пошла к котятам, попутно поздоровавшись с братом. Те сразу же заметили прибытие старшей подружки и кинулись к ней. Сизокрылая, бросив слегка недовольный — с чего бы? — взгляд, принялась вылизываться. Вскоре в палатку с вежливым «можно к вам?» проник Рассвет. Он свернулся в углу кучей огненно-рыжего меха, явно намереваясь поспать как следует, однако у младшего поколения на воителя были другие планы. — Вперёд, нападай на злую лису! — послышалась команда Пшеницелапки, и трое котят с визгом набросились на беднягу Рассвета, заставив того подскочить от неожиданности. Он возмущённо и одновременно весело уставился на золотистую ученицу, а та усмехнулась в ответ, смотря, как её отряд бешеных котиков со всех сил колотит маленькими лапками цель. — Тебе помочь? — окликнул Крылолап друга, сдерживая смех, и подошёл ближе. Оказалось, этого делать не стоило; Волчок повис на боку оруженосца, приняв его за второго врага, и кот шутливо стряхнул маленького воина. Рассвет отчаянно отбивался, но прежде, чем Крылолап смог прийти к нему на помощь, Пшеницелапка помогла малышам добить воителя, и теперь все четверо с довольными ухмылками сидели рядом с ним. — Мы победили! — пискнула Цветиночка, смотря на пятнистого ученика и улыбаясь как-то несмело. Крылолап улыбнулся в ответ. — Да вы настоящие воины! — искренне похвалил он, и те сразу приосанились, а сестра шутливо шлепнула его по носу. Рассвет наконец смог спокойно выдохнуть и лег у края палатки, а неугомонные комочки вновь повисли на Крылолапе, и вскоре бравый ученик был повержен, как и его предшественник. Пшеницелапка хихикала от души, и Крылолап наконец уверился, что она сегодня грустить не будет. Сизокрылая и не думала предпринимать что-то, просто лежала и с мягким снисхождением наблюдала за вознёй своих и чужих детей. Когда все пятеро навалялись от души — Цветиночка успокоилась первой — Пшеницелапка завертела головой, видимо, пытаясь найти ещё заделье в этой небольшой палатке. Ожидаемо ничего не нашлось, и в итоге кошечка села у выхода, со скучающим видом смотря на дождь. Крылолап пристроился рядом. За прошедшую часть Листопада он успел повидать много дождей, и все они были необычайно разными, отличными друг от друга. Некоторые лениво накрапывали целый день, другие назойливо, тягомотно и размеренно тянулись по два-три дня и не сильно мешали, разве что раздражали. Были дожди вполне обыкновенные, несильные, но с крупными каплями, и тогда племя собиралось в барсучьей норе и слушало сказки старейшины. А были могучие, шумные и яростные ливни, которые либо заливали все ложбинки водой, либо нещадно хлестали по морде каждого, кто смел высунуть нос. А сейчас дождь был спокойный, убаюкивающий. Он начался с еле заметных капелек, но постепенно нарастал, становился сильнее и наконец пошел ровно, размеренно. Котик видел, как капля за каплей ударялись о землю, разбиваясь на миллионы мелких брызг, а те, что падали в траву, глухо исчезали. Дождь барабанил по листьям, вплетённым в крышу палатки, и от этого мерного шелеста становилось как-то тепло и уютно на душе. Даже малыши присели рядом, распушив шерстки от уличной прохлады. Все это напоминало какую-то особую музыку, мелодию Листопада. Холодок забирался под шкуру, заставляя вздрагивать, но они упрямо сидели у выхода и смотрели на дождь. Порывом ветра капли снесло на них, и котята весело завизжали, отскакивая назад. Дочка Сизокрылой прижалась к ученику, пока Волчок и Солнушек повторяли опыт ещё раз. А потом случилось нечто, отчего Крылолап застыл на месте, поражённый. Острый сияющий коготь пронзил тучи, озаряя все вокруг ослепительной вспышкой белого света. Он был таким ярким, что, казалось, на долю мгновения все вокруг стало белым. Первым среагировал Волчок. Красновато-бурый котенок истошно завизжал то ли от неожиданности, то ли от веселья, а Солнушек восхищённо открыл рот. Цветиночка испуганно пискнула и отбежала, прячась в подстилке. Вслед за этим в воздухе раздалось властное, угрожающее шуршание грома, заставившее её зарыться мордочкой ещё глубже в мох. Пшеницелапка же восхищённо и испуганно одновременно застыла на месте, впрочем, ненадолго. — Хочу ещё, ещё! — воскликнула она, подпрыгивая от возбуждения. Двое младших, видимо, осмелев, присоединились к ней. — Не бойся, это просто гроза, — Крылолап подошёл и мягко ткнул носом Цветиночку, которая дрожала, как тонкий листок на ветру. Через секунду из кучи мха показались два круглых зелёных глаза. — Но она такая страшная! — жалобно ответила кошечка. Оруженосец и сам перепугался, всего на миг, а маленькая подружка явно не ожидала такого от обычно мирных небес, так что он ее понимал. Крылолап присел рядом и дождался, пока малышка наконец осмелеет и вылезет. Но тут же сверкнуло ещё раз, и она спряталась у лап котика. Он, не зная, что теперь делать, обернулся на Сизокрылую. Кошка зорко следила за своими котятами, но явно не собиралась помогать ему. — Ну что с тобой делать… — вслух произнес он. — Смотреть дождь, значит, не будешь? — Неа, — донеслось снизу. — Можем поиграть… Или к маме пойдёшь, — начал кот, но Цветиночка вдруг высунулась. — Пшеницелапка, можно я посмотрю твои цветочки? — спросила она. Ученица кивнула, и кошечка залезла на подстилку. — Эти цветы такие красивые! — поделилась она, когда оруженосец присел рядом. Оранжевые сухие цветы были мелкими и аккуратными, а в лапках Цветиночки выглядели ещё более хрупкими. Может быть, это последние цветы Листопада… Он отошёл от гнёздышка и посмотрел на сидящих у выхода котят и сестру. Выглядели все трое разочарованными, видимо, молний больше не было. Да и дождь потихоньку пошёл на убыль. Интересно, солнце ещё не зашло? — Ма-ам, мне скучно, — протянул наконец Солнушек. Удивительно, но этот неугомонный котенок, находящий везде себе занятие, заскучал!.. Впрочем, оказалось это лишь очередным хитроумным планом. — Расскажи сказку! — попросил Волчок, подошёл к брату и сел. Сизокрылая нежно улыбнулась. — Конечно, милые мои, садитесь и слушайте. Цветиночка, услышав про сказку, насторожила уши и поспешно убрала цветы. Она подобралась к материнскому животу и спряталась в серо-палевой шерсти, приготовившись слушать. Оруженосцы тоже волей-неволей подошли ближе. Солнушек распушился; в полумраке отчётливо виднелась его бледная шёрстка, Волчок же стал всего парой светящихся глаз, потому что примостился в темном углу. Королева начала рассказ. Её голос звучал вовсе не так, как гордый сухой голос Крикливого; это был вкрадчивый, приторно-нежный и мягкий звук, проникающий в голову. — Давным-давно, когда звёзд на небе было вполовину меньше, а земля была совсем юной, в лесу обитали три древних могучих племени — Леопардовое, Тигровое и Львиное, — начала она. — Каждое полнолуние они собирались на Совет, как и мы с вами. И вот однажды, когда в ночь священного перемирия предводители встали перед своими племенами, предводитель Львиного, Златозвезд, заговорил. «В лесу бродит гигантский злой вепрь!» — сказал он. «Мы зовём его Гнев. Он огромен, как лошадь, яростен, как десять воителей, и сильнее любого кота». Тогда из толпы вышел молодой удалой воин из Леопардового племени. Его звали Шустрогон. — Мам, что такое вепрь? — перебил её Волчок. — Это очень большой зверь, со страшными клыками и копытами. Не бойтесь, сейчас у нас таких нет, — успокоила его мать, а после, убедившись, что вопросов больше нет, устроилась поудобнее и продолжила. — Так вот, Шустрогон сказал: «Нет никого лучше в бою, чем воители Леопардового племени! Я убью Гнева, но взамен наше племя заберёт себе всю реку». Предводители согласились, и в ту же ночь храбрый воин начал охоту. Крылолап незаметно заслушался. Этой сказки он прежде не слышал, и теперь, под перестук утихающего дождя, древняя история проникала в его сознание. Он покосился на Пшеницелапку. Сестра сидела, широко раскрыв глаза. — Шустрогон выследил зверя по запаху. Вепрь сидел под большим дубом. Шустрогон с громким криком прыгнул на него, и Гнев в страхе бросился бежать. Шустрогон бежал за ним, все ближе и ближе, и почти настиг его… Гнев прыгнул с обрыва в реку, воин за ним. Он догнал зверя и утопил его. Волны вынесли их двоих на берег: вепрь был мертв, а Шустрогон отряхнулся и встал. — Ура? — высунулась Цветиночка. Кошка улыбнулась. — Нет, милая, это ещё не всё. На берегу реки Шустрогон увидел подругу вепря, которая была ещё больше и страшнее, чем сам Гнев. Её звали Ярость, и о ней предводители ничего не рассказывали. Шустрогон сражался с ней два дня и две ночи, но когда понял, что Ярость сильнее, заманил её на скользкие камни, так что она упала и утонула. Так бравый воитель прославился, лес был избавлен от ужасных зверей, а Леопардовое племя стало править рекой, — торжественно заключила кошка и замолчала. — Сизокрылая, у тебя талант рассказывать сказки! — первой выкрикнула Пшеницелапка. — Было очень интересно, — закивал Крылолап. Солнушек подбежал к Волчку. — Эй, как ты думаешь, если Гнев — это вепрь, то Ярость тогда…? — Веприха, — ни секунды не сомневаясь, заявил котенок. — Или вепричиха. — Веприца. — Вепредица. — Вепря. — Веприна! — Нет, всё-таки веприха. Королева беззлобно шикнула на сыновей, и те продолжили перепалку уже шёпотом. Крылолап же присел рядом, слушая, как они смеются и переговариваются. Иногда хорошо было вот так посидеть. Отвлечься от дел, залезть в палатку с соплеменниками и просто отдохнуть. Послушать сказки о древних племенах, помечтать, посмотреть на дождь. Он любил это время. Когти втягивались, лапы можно было расслабить, а тело переставало в каждую секунду быть готовым к внезапной атаке. Вокруг был покой и уют. А дождь кончался.