Не избранный

Пшеницелапка впилась зубами в дичь, раскатывая жилистое мясо языком, чтобы согреть. Несмотря на то, что она недостатка в еде не испытывала, все пойманные кролики и мыши были тощими и жёсткими, да ещё и остывали по пути домой. Можно было бы пойти словить что-нибудь и съесть прямо на пустоши, но взять кусочек из кучи было легче, да и для охоты все равно силы требуются. Стоял хмурый день, и солнце, уже давно не палящее, слегка проглядывало из-за однообразия облаков светлым пятном. Иногда редкие темные тучки набегали на это пятнышко, стараясь скрыть, но ветер гнал их дальше. В ложбинке посреди пустоши было отнюдь не ветрено — холмы и склоны защищали лагерь со всех сторон, не давая воли буйной стихии. Тем не менее, сюда тоже уже заполз осенний холодок, заставляя котов распушиться. Самые длинношерстные, например, Ласка с Туманницей, походили на меховые клубки. Те, кому повезло меньше, периодически прятались в норах или, наоборот, бегали по территории, стараясь как можно сильнее устать. Листопад грозился вот-вот перейти в сезон Голых Деревьев, но Пшеницелапка вопреки всему ждала этого. Она хотела увидеть снег. Родившись в самом начале Юных Листьев, кошечка не запомнила, как выглядит снег, и теперь ей безумно хотелось посмотреть на это. Как говорили старшие, снег покрывает всю землю и все вокруг белым сверкающим полотном. Он рыхлый, холодный, но по нему можно ходить. Снег — это большая куча отдельных льдинок-снежинок. Пусть почти все ждали холодов с затаенным страхом и тревогой, Пшеницелапка просто не могла дождаться, когда же наконец придет эта красивая, но холодная, по-своему чарующая пора. — Привет. Можно присяду? Не надо было поднимать голову, чтобы догадаться, чей это голос. Естественно, это Уткохвост. Золотистый воитель постоянно был рядом: он рассказывал смешные шутки и истории, был весёлым и милым, но такое внимание с его стороны слегка даже раздражало и иногда напрягало. Впрочем, сейчас кошка не имела ничего против — всё равно сидеть одной было прохладно и скучно, так что она слегка подвинулась, освобождая место. — Привет, садись, — милостиво разрешила она, и золотисто-жёлтый кот плюхнулся рядом. У него не было дичи в зубах, и кошечка, поколебавшись, все же вежливо подвинула ему носом кусок мыши. Воитель улыбнулся и взял немного от дичи, а после она поскорей откусила ещё, опасаясь, как бы он все не съел в одиночку. — Как дела? — Пшеницелапке быстро надоело сидеть молча, и она внимательно посмотрела в зелёные глаза друга. — Хорошо! Я иду вечером в патруль. А у тебя как? — непринужденно ответил он. — У меня тоже неплохо. Завязалась беседа. Обычное дело для них; ученица никуда не торопилась, воитель тоже, и оба, одинаково распушив шерсть, болтали о том да о сём, обычно о чем-то обыденном, вроде охоты или боевой подготовки. Пшеницелапка подумала было тоже пойти в патруль, но сразу отогнала эту мысль. Уткохвост шел на границу с Грозовым племенем, а туда ей ну никак не хотелось. Предатель Пересвет, ненавистница Льдистая — с той границей были связаны не самые приятные воспоминания, и ворошить их не хотелось совсем. Покончив с мышью, кошечка облизнулась. Теперь неплохо бы пойти к воинам, послушать, о чём говорят, а к вечеру, может, и поохотиться, если настроение будет. Она встала; Уткохвост с готовностью вскочил следом за ней, но ученица остановила его жестом. — Не надо, — мягко попросила она, — ты лучше к патрулю подготовься или на охоту сходи. — Н-но как же… — попытался было возразить кот. Пшеницелапка еде заметно нахмурилась и посмотрела ему в глаза. — Не надо за мной ходить сейчас, пожалуйста, — повторила она спокойно и настойчиво, дожидаясь, пока подействует. — Наверняка у тебя куча воительских дел! Уткохвост отвёл глаза в сторону. — Ла-адно, — разочарованно вздохнул он, — ты меня зови, если что! Кошка кивнула и посмотрела вслед уходящему в сторону воину. После подошла к воинской временной палатке и сунула голову внутрь. Если и есть сейчас в лагере воители, с которыми можно повеселиться, то они должны быть здесь. И правда; под ветками куста собралась небольшая компания. Ночница, Канарейка, Буревестник и Рассвет мирно что-то обсуждали. Впрочем, обсуждали только коты; кошки же подначивали сидящего рядом Одноцвета. — Чего у вас тут? — живо спросила Пшеницелапка, присоединяясь к старшим подругам. — Скажи же, они с Морошкой прямо-таки парочка! — пестрая Канарейка весело сощурилась, — только Одноцвет не признаёт! — Да никакая мы не парочка, — пробурчал кот в ответ. Он выглядел ужасно смущённым. Похоже, его пытали уже довольно долго. Ночница молчала, и узнать её мысли по этому поводу не удалось. — Да ладно? — хмыкнула ученица. — Да чего ты боишься! Морошка прекрасная кошка, наверняка она тебя не отвергнет, если скажешь ей прямо! — Кто что скажет? — как говорится, вспомнишь лучик — вот и солнышко. Рыжая с белым мордашка появилась на выходе, и воительница прошла к ним, усаживаясь и приглаживая шерсть языком. — Ужас как холодно снаружи! Нет, ну вы были на пустошах? — Да ничего такого… — начала Ночница. — Скажи, Одноцвет тебе нравится? — выпалила Канарейка, перебив. Черная воительница обиженно посмотрела на соплеменницу, но та даже не заметила, продолжая впиваться взглядом в Морошку. — Нравится? — кошка повернулась к черно-рыжему коту, который съёжился у стены, дрожа от смущения. — А, ну да. Я его люблю. А ты меня любишь? — она пытливо уставилась на Одноцвета, который, казалось, потерял дар речи на секунду. Пшеницелапка просияла. Как это романтично! Морошка, как всегда, бесстрашная и прямая, только что открыто призналась в любви, и кот просто не мог ответить ей отказом. В конце концов, все давно заметили, как он смотрит на рыжую воительницу, как и она сама. Даже Рассвет с Буревестником прислушались, забросив недавнюю беседу. — Я… э… ну это… да, я тебя тоже люблю, — выдавил он, косясь на Канарейку с Ночницей. Морошка улыбнулась, и кот воодушевленно повторил: — Я тебя тоже люблю, просто не хотел говорить этого при свидетелях! — Да, я так и думала. А вы все, действительно, хватит приставать к моему коту! Пошли лучше поохотимся, — и она как ни в чем не бывало вытолкала счастливого кота наружу. После просунула морду обратно, показала язык сплетницам и скрылась. — Да… Вот это смелость, — вздохнула Ночница, мечтательно прикрыв глаза. Пшеницелапка хитро улыбнулась. Подругу она собиралась сводить с Буревестником, так что ей тоже придется через это пройти! Наблюдая за черной, ученица подмечала, что та слегка проявляет интерес к её наставнику. Может, что-то и получится. Вот и сейчас она что-то тихо заговорила, обращаясь к коту. — Рассветик, а пойдем тоже погуляем? — раздался сладкий голос Канарейки, полный надежды. Рассвет что-то проворчал в ответ. — Пшеницелапка, может, потренируемся? — окликнул наставник. — Ты очень мало тренируешь боевые приемы! — Не, давай не сегодня, — она помотала головой. Не хватало ещё возиться в слякоти! Где-то внутри совесть пыталась донести до кошки, что тренировки ей очень даже нужны, чтобы стать воительницей и уметь защищать своё племя, но Пшеницелапка легко отмахнулась от этого голоска, как от назойливой мухи. — Как твой наставник, я обязан выучить тебя всему, — кот глянул мельком на Ночницу, а после снова на золотистую кошечку, и голос его стал строже. Ну все ясно, выделывается. — Ну-у… Давай попозже. А ты пока поохоться или погуляй… Да вот хоть с Ночницей, — она зевнула, но усилием воли подавила внезапное желание спать и уставилась на Буревестника. Он смущённо посмотрел на Ночницу, а кошка уже встала, готовая идти хоть куда. — Ну, можно, но тренировки тоже важны! — Я потом потренируюсь, обещаю. Просто пока вам лучше будет идти, — кот и кошка заколебались. — Честно, так будет лучше! Да и я найду полезную работу в лагере. — Ладно, — с запинкой ответил Буревестник. — Пойдем, Ночница? — Идём! — улыбнулась та, развеивая его сомнения. Оба вышли. Теперь в палатке оставались только Пшеницелапка и Рассвет — Канарейка уже успела уйти. На какую-то секунду повисло молчание, а затем кот улыбнулся. — Ты что, решила свести их вместе? — Именно так! — весело ответила кошечка. — А ты всё не даёшь Канарейке к тебе подступиться? — Знаю я её, — кот внезапно сник, то ли смутился, то ли вспомнил что-то. — В любом случае, она мне не нравится, и я не хочу попусту обнадёживать её. — Ну, твоё дело. Я пойду на поляну! — кошечка на прощание ткнула воителя лапкой в бок и вылезла наружу. Теперь оставалось только найти заделье. После увиденной сцены тянуло на романтику, невольно даже вспомнился Пересвет. «Нет-нет, с ним точно всё кончено!» — сердито подумала Пшеницелапка, обрывая собственные мысли. Не хватало ещё снова влюбиться в этого… этого предателя! Нет, нужно найти себе занятие, которое не будет сильно напрягать, скажем, залатать палатку или посмотреть за котятами. Снаружи начинался дождь, один из тех назойливых дождей, которые могли тянуться по нескольку дней. Капли, почти незаметные, касались шкуры, и от этого было противно и мокро. Кошка поёжилась. Ей послышались крики за стеной лагеря. Неужели кто-то подрался? Вот кроликоголовые, им потом прилетит от Осеннецветик только так… Но крики оборвались, а через минуту со стороны выхода донёсся сильный запах какой-то травы, смешанный с кошачьим — непонятным, незнакомым. Пшеницелапка собиралась было крикнуть «Чужаки», но на поляне показался патруль. Рассыпчатая, Песчаник с Лазолапкой и Ласка. Мама постоянно оглядывалась и боязливо вертела головой. А между ними шёл кот. Довольно крупный по сравнению с щуплыми Ветряными белоснежный незнакомец. Почему-то возникло ощущение, что его кошечка уже видела. Густая, как у Грозовых или Речных, шкура кота была во многих местах покрыта ещё свежей грязью и смята, на плече повис сухой листочек, но зелёные глаза живо оглядывали поляну. Кот переминался с лапы на лапу, и Пшеницелапка отметила, что и лапы у него, должно быть, довольно сильные, хоть и недлинные. — Молнезвёзд! — крикнула Рассыпчатая. — Иди сюда, это срочно! На поляне показались немногие коты, которые не были заняты. Даже Сизокрылая высунула голову, удерживая котят внутри лапами. На мордах соплеменников явно читалось смятение и гнев. Послышался звук со стороны Скалы; но то был не предводитель, а его верная трёхцветная глашатая. Она легко обогнула камни, а затем её стройная поджарая фигурка скользнула к ним. — Он в патрулировании. Кто это? — резко спросила Осеннецветик, глядя на пленника — никто не сомневался в том, что это именно пленник. Хвост глашатой описал в воздухе полукруг. — Мы поймали его возле лагеря, когда он вынюхивал и выслушивал что-то, — рыкнул Песчаник. — От него пахнет травой, похоже, пытался маскироваться, но, скорее всего, это просто бродяга. Кошка вытянула шею и обнюхала незваного гостя. Кот держался довольно спокойно, даже с неясным любопытством смотрел на котов, но напряжённые лапы и дергающийся пышный хвост выдавали его замешательство. — Кто ты? — наконец спросила Осеннецветик, правда, не надеясь на успех. — Я не скажу этого, — гордо вздернул подбородок кот и улыбнулся. — Ожидаемо, правда? Я вам ничего не могу сказать, увы. — Мы не можем просто отпустить его! — вмешалась Лазолапка. Черная кошка воинственно вскочила со своего места, размахивая тонким хвостом, но глашатая лёгким властным жестом остановила её порыв. — Конечно же, нет. Возможно, это шпион. Пока мы не знаем, что с ним делать, но он может принести пользу в будущем, — кошка задумалась на несколько мучительно долгих секунд. — Думаю, нужно взять его в плен. — А куда его деть? — вновь подала голос Рассыпчатая, пока остальные взволнованно шептались. Пшеницелапка покрутила головой и подбежала к Уткохвосту, который так и не ушел с поляны, намереваясь обсудить это дело хоть с кем-то. — Мне кажется, куст терновника у подножия холма подойдёт. Близко к выходу из лагеря, так что в случае побега или нападения мы узнаем. Кто хочет караулить первым? — спокойно спросила кошка. Пшеницелапке не верилось, что можно вот так — холодно и уверенно — взять в плен незнакомого кота, но решение казалось справедливым. Осеннецветик вообще почти всегда поступала по справедливости, при этом не теряя своей хватки. Вообще это была странная кошка — вечно строгая, злая какая-то, но при этом честная, хоть и это не всегда лежало на поверхности. — Можно мне? Дымчатая воительница мгновенно сжалась, когда в её сторону обратились глаза всего племени. Пшеницелапка изумлённо раскрыла глаза. Она вообще не заметила Туманницу. Эта кошка предпочитала сидеть в тени, не разговаривать и вообще не «светиться». Так с чего бы она хочет караулить? — Да, конечно, Туманница. Только возьми себе ещё одного кота, — наконец кивнула глашатая, слегка сузив глаза. Туманница прошла к патрульным и еле заметно кивнула Песчанику. Кот смерил её странным, сердитым взглядом, что-то шепнул, а после они повели лазутчика прочь. — Мам! — ученица побежала к Ласке и резко затормозила прямо перед ней. — Ну и как это, поймать разведчика? — Страшновато, — кошка повела плечами. — Он мало сопротивлялся, конечно, но все равно… — Мы увидели его белую шерсть за кустами и стали окружать, — активно включилась Лазолапка. Её ядовито-зеленые глаза светились жестокой радостью, так что на мгновение Пшеницелапке стало не по себе. — Потом Рассыпчатая прыгнула и схватила его! А потом мы все вместе сказали, что отведем его к предводителю, и он даже попытался сбежать. Но мы его не упустили! — кошка гордо выпрямилась, довольная то ли собой, то ли наставником и матерью. Хотя, зная Лазолапку — собой. — Крылолап! — кошечка увидела, как брат спешит к ним. Он присел рядом, кивнул сначала сестре, потом Лазолапке и матери. — Что думаете обо всем этом? — поинтересовался он. — Я думаю, что этот бродяга совсем страх потерял! — азартно выкрикнула Пшеницелапка. — Гулять возле лагеря, разве ж так можно? — Тупые бродяжки, — пренебрежительным тоном добавила Лазолапка, подняв лапу и разглядывая свои когти. Котик на секунду посмотрел на старшую ученицу. — Интересно, что он здесь забыл? — пробормотал он задумчиво, после встрепенулся. — Ах да, я тебя на охоту хотел позвать! Патруль сейчас уходит, и я подумал, что мы давно не бегали вместе. — О, давай, я с вами, — Пшеницелапка в радостном предвкушении побежала за братишкой. Что-то ей совсем расхотелось сидеть в лагере. Она приблизилась к охотникам: здесь были Серогрив, Легкокрылка и Завитой. Последний возмущённо глянул на неё и Крылолапа, но после отвернулся. Ученица фыркнула. Подумаешь! Она и сама не хочет с ним общаться. Зато вот Крылолап, кажется, нашел с этим котом общий язык. Ничего, Завитой потерпит один патруль. Легкокрылка, которая возглавляла их, дала команду идти. Выходя из лагеря, Пшеницелапка задержалась на несколько секунд, смотря на импровизированную тюрьму. Песчаник грозно посмотрел в ответ. Туманницы видно не было, но из куста высовывался кончик её пушистого хвоста. Что она там делает? Но оклик брата не дал кошке разведать все самой, и ей поневоле пришлось вернуться. Ну ничего! Потом она вернётся сюда, убедит дать ей поболтать со шпионом и разузнает о нём всё. Вот старшие удивятся! С этими мыслями Пшеницелапка поскакала за соплеменниками по сухой траве пустоши, не теряя из виду пятнистый хвост Крылолапа. *** — Ну пожалуйста! — не унималась Пшеницелапка. — Нет. Уходи, никому нельзя к пленнику, — жёстко ответил Песчаник. Кошка стояла перед входом в палатку-тюрьму. Едва вернувшись с охоты, она понеслась сюда, в надежде, что Песчаника будет легко уговорить, и её дар подействует, но… Почему-то не получалось. — Я бы могла поговорить с ним и узнать что-то ценное. Тем более, что я всегда осторожна, а тут ещё и вы с Туманницей, так что со мной ничего не случится! — сделала она ещё одну попытку. Кот промолчал, задумавшись, и на какой-то бешеный миг Пшеницелапке показалось, что он сейчас её пропустит. Но он покачал головой. — Нет… прости, Осеннецветик нам и тебе тогда голову оторвёт, — проговорил он с сомнением в голосе. — По крайней мере, сейчас нельзя! Может быть, завтра тебя пропустят… Ты лучше у самой Осеннецветик и попроси, или у Молнезвёзда! Всё, а теперь иди, — кот почти силком оттащил её ко входу в лагерь и вернулся на свой пост. Было видно, как его глаза тревожно поблескивают во мраке. Ученица обиженно надулась. Нет, у неё, конечно, иногда не получалось уговорить котов, но каждый раз это было так обидно! Но он почти согласился ведь! Ладно, она попробует в другой раз. На поляну спускались сумерки. Тьма медленно покрывала пустоши и луга, но пока её крепкие объятия не до конца захватили лагерь. Пшеницелапка видела, как на кусты и камни ложатся густые темные тени, а фигурки соплеменников начинают редеть, и среди них слышится чьё-то «Спокойной ночи». Пара котов всё ещё оставались на поляне, не смея нарушать тишину. Кошечка посмотрела в сторону детской — надёжного даже без листьев куста утёсника, где слышался тихий писк котят и воркование Сизокрылой. Потом повернулась и вгляделась в черноту барсучьей норы, а затем перевела взгляд на сезонную палатку воителей. Секундой позже лапы сами понесли её к последней увиденной палатке, где должны были спать воины. — Привет! — она просунула голову внутрь. — Не найдется местечка? — Вот тут рядом со мной есть! — тут же вскинул голову Уткохвост. Рядом с ним сидел Рассвет, и он слегка покачал головой, будто неодобрительно, но кошечке было не до этого. Она осторожно добралась до мшистого пятачка и плюхнулась на него всем телом. Сегодня ей хотелось спать рядом с друзьями и воителями, и те, как всегда, не были против, по крайней мере большинство из них. Рассвет улёгся рядом, так что она оказалась сидящей между двумя соплеменниками. — Спокойной ночи, — послышалось урчание Ночницы где-то сбоку. — И тебе спокойной, — ответил низкий голос, в котором Пшеницелапка узнала Буревестника. — Всем добрых снов! — мяукнула Легкокрылка, устраиваясь посередине куста, как старшая воительница. — Спите уже, — буркнул кто-то из темноты. Пшеницелапка слегка потопталась на своем пятачке, а после легла на спину, уставившись в потолок. — Спокойной ночи, — негромко сказал рядом Уткохвост. — Ага, спокойной, — ответила кошка. Вскоре шепотки и ворочания соплеменников стихли, и воцарилась тишина. Тепло воителей наполнило палатку, и ученица, невольно перекатившись на бок, заснула. *** — Так и почему я не смогла убедить Песчаника? Кошка сидела на зелёной сочной траве, а вокруг качался вереск. Медвяный аромат, наполнявший все кругом, кружил голову. Мягкое тепло и свет укутывали эту пустошь, такую родную и одновременно незнакомую, где на травинках застряли звёздочки, а неведомые цветы никогда не увядали. Две фигурки сидели у ручья — маленькая золотистая и покрупнее, полупрозрачная пятнистая. — Не все коты одинаково реагируют на твой дар, — задумчиво ответила Падающая Звезда. — Как и без Убеждения, так и с ним нужны разные усилия, чтобы подействовать на других. Ласка, например, поддалась тебе самой первой, а вот коты вроде Песчаника или Молнезвёзда требуют больших усилий и даже некоторой подготовки. Им нужны аргументы, понимаешь? Хоть Убеждение и проникает к ним в голову, у них есть прочный стержень, который поддастся только на правильные аргументы и слова. В принципе, ты бы могла убедить его, если бы немного больше поработала. Вскоре и такое перестанет быть для тебя проблемой. — Ну-у… — протянула ученица, проводя лапой по звёздной воде. Её такой ответ не удовлетворил. — Должна заметить, сегодня ты впервые решила использовать силу в действительно правильных целях, — добавила предводительница. — Этот разведчик будет значить многое для племени Ветра. На нём можешь тренироваться. И, думаю, бесполезно снова говорить тебе, чтобы ты не использовала дар в своих целях, да? — Пшеницелапка яростно закивала, и Падающая Звезда вздохнула. — Просто будь осторожна. — Я — сама осторожность, — заявила кошечка в ответ и шлепнула по воде особенно сильно, так что серебристые брызги разлетелись в разные стороны. — Я уж вижу, — проворчала в ответ Падающая Звезда, загораживаясь хвостом. — В принципе, твое обучение будет продолжаться в зависимости от твоих поступков. — А, то есть, сегодня ты пришла, потому что пришел этот самый шпион и я пыталась убедить Песчаника? — Пшеницелапка потрясла лапой. — Да, — звёздная кошка подняла голову, смотря на звёздное небо, которое у горизонта становилось светлее и уже начинало розоветь. — Тебе пора возвращаться. Совет напоследок: не запускай тренировки. Все эти навыки пригодятся тебе в будущем. — Ладно, конечно, — кошечка пропустила это мимо ушей, как всегда, и свернулась калачиком, готовясь уснуть здесь и проснуться дома. — Пока-пока! — До встречи, — прошептала в ответ предводительница, и этот шепот тихо овеял избранницу, когда все вокруг медленно растворилось в сонной мгле.