Не избранный

Серые краски неба начали сгущаться ещё тогда, когда Пшеницелапка билась над очередным боевым приёмом. Чуть заметно сдвинулись тучи и  похолодало в воздухе. В овражке, где по обыкновению занимались Буревестник с его ученицей, было безветрено. Где-то рядом слабо лопотал ручеёк, но ученица не замечала его жалобного плеска — она была занята. Когда Буревестник подал сигнал хвостом, кошка оттолкнулась от земли и стремительно прыгнула в лапы противника. Тот на секунду потерял равновесие, но этого времени было достаточно, чтобы она встала на задние лапы и передними с видимым усилием опрокинула кота набок. Тот, не растерявшись, быстро и легко стукнул её мягкой лапой по морде, а затем вскочил. Пшеницелапка запрыгнула ему на плечи, изображая, как проходит когтями по его бокам, но воитель оказался сильнее и сбросил её со спины, прижав к земле. Она забрыкалась, но в итоге признала свое поражение и обмякла. — Что ж, это было очень неплохо, — улыбнулся Буревестник и слез с неё. Ученица тут же вскочила с земли и отряхнулась. Черно-бурый кот перестал быть целью и противником — теперь перед ней вновь стоял её друг и наставник. — Это было здорово! — она потрясла лапой, пытаясь выбросить землю из-под когтей. — Ещё разок? — Нет, пожалуй, хватит, — он посмотрел на небо, после вновь на яростно трясущую лапой ученицу. — Идем-ка в лагерь. Намечается буря. — Как ты только это узнаешь? — полюбопытствовала она. Выбравшись на вершину оврага, кошечка взвизгнула и впилась когтями в землю от резкого, сильного порыва ветра, гораздо сильнее, чем обычно. — Ну, вот тебе и первый признак, — прокричал кот. Он подошёл ближе и, когда порыв прошел, пошел бок о бок с ученицей. — Воздух становится будто тяжелее, тучи темнеют и сгущаются. Это что-то вроде предчувствия. Когда подрастешь, тоже научишься предугадывать погоду. Наш Крикливый в этом лучший — у него и нюх что надо, и чувствует он все очень точно. Ещё один резкий порыв ветра заставил его замолчать. Пшеницелапка испуганно ускорила шаг, стараясь не отставать, и с гордостью отметила про себя, что её лапы уже почти такие же длинные, как у взрослых. Может, и не надо ещё три-четыре луны в учениках ходить? Сквозь вой ветра донёсся слабый крик. Пшеницелапка испуганно вскинула голову, но звук затих. Показалось, что-ли? Наверное… Буревестник тоже остановился и сосредоточенно прислушался. Его уши встали торчком и задвигались. Но крик, если он вообще был, не повторялся. Кот дёрнул плечом и продолжил путь. Они юркнули в лагерь и облегчённо вздохнули в унисон. Ветер проходил поверху, и в ложбинке было куда спокойнее. — Ты слышал, как кто-то кричал? — на всякий случай спросила кошка. Буревестник с тревогой посмотрел на неё. — Так мне не показалось… — пробормотал он. — Надеюсь, ничего серьезного. Может, пойти проверить? — Да ну. У нас там, вроде как, патрули есть, вот они и займутся, — отмахнулась Пшеницелапка в ответ. На самом деле у неё не было ни капельки желания сейчас идти на пустошь снова. Лучше уж остаться в лагере, под прикрытием холмов и камней, точно зная, что тебя отсюда не сдует ветром в озеро. Здесь никто не кричит, кроме весёлых котят, и нет никакого риска для жизни. Гораздо приятнее пойти поболтать ни о чем с соплеменниками, чем носиться по холмам туда-сюда, пытаясь найти источник неизвестного вопля, который, возможно, просто померещился… Группа котов, степенно беседуя о чем-то с видом обсуждения вопроса жизненной важности, сидела прямо под Скалой. Среди них была только одна кошка — Легкокрылка, но она, похоже, не видела ничего странного в этом. Приглушенные голоса доносились и из барсучьей норы, лучшего укрытия от непогоды и надвигающейся бури; там собрались остальные. Лишь один охотничий патруль и один пограничный оставались вне лагеря. «Бедненькие, надеюсь, скоро придут» — подумала кошка, протискиваясь в нору. Её шерсти коснулось тепло, и она ещё скорее нырнула внутрь. Пшеницелапка очень быстро забыла обо всём неприятном. Снаружи завывал ветер, который яснее ясного говорил о близкой буре. В норе было тепло и уютно; кошки и пара котов сидели здесь, тесно прижавшись друг к другу, и болтали о любви, о битвах, о дружбе, рассказывали истории, делились опытом… Незаметно пролетало время, и, казалось, прошло много часов, прежде чем снаружи послышались взволнованные, тревожные голоса. — Кажется, там что-то случилось, — первой заметила Морошка. Она немедля выскользнула наружу, и мгновение спустя издала сдавленный стон. Тут уже начали выбираться и остальные. Пшеницелапка полуиспуганно выскочила наружу и обвела глазами соплеменников. На их мордах была скорбь, гнев, смешанные с печалью. Что происходит? Почему они все выглядят так, будто по ним прошёлся барсук? А потом она поняла. Лежащая посреди лагеря кучка меха не была кучей с добычей, что внезапно переехала на середину поляны. Это была кошка — судя по шерсти, Рассыпчатая. Так и есть; на медовой шерсти ученица теперь отчётливо видела коричневые полоски. Почему она не двигается? — Почему вы ей не поможете? — задавая этот вопрос, она уже где-то глубоко в душе догадывалась о том, что произошло, и холодный камень упал в её живот, но она отказывалась в это верить, этого же не может быть… — Давайте отведем её к Тёплому! — Пшеницелапка, — к ней подошла Ночница и мягко обняла хвостом. — Ей уже не помочь. Она умерла. — Но как же так? — кошечка отшатнулась и завертела головой. — И вы ничегошеньки не сделаете?! — Ничего уже нельзя сделать, — вздохнул Буревестник. Вокруг кошки собирались соплеменники, а Ласка с полными слез глазами вылизывала её шерсть вместе с Сизокрылой. Котята возмущённо пищали из детской, где их пыталась сдержать Легкокрылка. Молнезвёзд стоял над погибшей. — От неё пахнет лисой, — задумчиво сказал он, после повернул Рассыпчатую лапой. Пшеницелапка ахнула, когда увидела исполосованное, израненное тело. На кошке лиса явно отыгралась. Морда, живот и правый бок были в ранах и крови, а одна из лап неестественно вывернута. Это был неравный бой. — Что же это за лиса, которая так жестоко забирает наших котов, но оставляет их на территории? — проронила Осеннецветик. Пшеницелапка не слушала дальше. Она в замешательстве смотрела то на котов, то на Рассыпчатую. Она мертва. Её больше нет. Она лежит вот здесь, вся израненная, и больше никогда-никогда не поднимется… К горлу неосознанно подступили горькие слёзы, встали комком; приходилось изо всех сил напрягаться, чтобы сдержать солёные капли, наполнившие глаза, и не дать им скатиться по щекам. Она не понимала, почему ей так хочется плакать, ведь Рассыпчатая не была ей близка, даже наоборот, но… Только сейчас кошечка увидела, что же такое смерть. В прошлый раз, когда погиб Грознушек, она не успела увидеть труп и знала обо всем лишь по словам. Тогда все быстро забыли это, но теперь… — Что произошло? На выходе из лагеря появился патруль. Крылолап, Рассвет, Лазолапка и Песчаник. Пшеницелапка усилием воли подняла голову на брата. Он стоял, тяжело дыша, а когда встретился с ней взглядом, то кошка разглядела ужас в его голубых глазах. Пока им втолковывали произошедшее, Лазолапка отделилась и медленно пошла к телу. Запоздало Пшеницелапка вспомнила, что Рассыпчатая была матерью черной ученицы. Шаг, ещё шаг, черные лапы приблизились к кучке меха. Лазолапка наклонила голову и осмотрела мёртвую кошку. — Вот как, — хмыкнула она, обращаясь неизвестно к кому, а после развернулась и побрела в сторону. Пшеницелапка вновь посмотрела на брата. Он сидел рядом с Завитым. Вот же!.. Вдруг рядом показалась огненно-рыжая шерсть. Справа от ученицы присел Рассвет, и она, не говоря ни слова, вжалась в его пушистый бок, будто пытаясь спрятаться разом от всех бед. — Нам нужно выследить эту лисицу! — рычал Песчаник. Его голос едва заметно дрожал. — Я возьму нескольких воинов, и мы нагоним её! — Сейчас будет буря, ветер слишком сильный, — почти прокричал в ответ Молнезвёзд. — К тому же намечается ливень. Я не могу так рисковать! — Молнезвёзд прав, — Пшеницелапка услышала голос Рассвета и глубже зарылась носом в его шерсть, не отдавая себе отчёта. — Сейчас важно переждать непогоду. Ученица глянула на котов. Сизокрылая оттаскивала Рассыпчатую под прикрытие Скалы; остальные начали разбредаться по укрытиям, большинство пошли в нору. Первые тяжёлые капли ударились о землю. — Идём, — Рассвет как-то неловко коснулся хвостом её плеча, и кошка вздрогнула. — Надо успеть спрятаться. Она покорно последовала за рыжим котом, напоследок обернувшись. Внутри встревоженно переговаривались соплеменники. Она помотала головой, сдерживая дурацкие слезы. Уткохвост подскочил к ней и присел рядом. Его золотисто-жёлтый хвост погладил ученицу по спине, стараясь успокоить. На секунду Пшеницелапка почувствовала шкурой чей-то странный взгляд, но после просто легла на землю у земляной стены и закрыла глаза, позволяя коту подсесть рядом и вылизывать её шерсть. Уже не сдерживая комок в горле, она бессильно расплакалась. От слез и всего пережитого неожиданно начало клонить в сон… *** Она очнулась, когда разговоры среди котов уже стихли, и подняла голову. Вся нора была запружена спящими соплеменниками. Похоже, снаружи ночь. Воспоминания о том, что было до этого беспокойного сна, ударили в голову. Кошка посмотрела на сопящего рядом Уткохвоста, скинула с себя его хвост и поднялась. Неподалеку сидела Ночница; она не спала, и кошечка подошла к подруге. — Ты не спишь? — Пшеницелапка присела рядом с воительницей. — Нет. Скоро утро, я просто не могу уснуть, — она помотала головой, будто отгоняя мух. — А ты чего? — А я не знаю, просто проснулась, — золотистая крапчатая шерсть кошечки непроизвольно встала дыбом от холода, который ощущался даже здесь. Какое-то время обе молчали. — Рассыпчатая ведь теперь в Звёздном племени? — на всякий случай спросила ученица, подняв голову. Она слегка удивилась, заметив на щеках Ночницы влажные дорожки. Воительницы тоже плачут… — Да, она там, — ответила черная, поднимая глаза к земляному потолку. — С нашими предками — Алоцветной, Грознушком, Ливнелапой и остальными. — Кто такие Алоцветная и Ливнелапа? — кошечка попыталась было пролезть подруге под живот и устроиться между лапами, как в детстве, но у неё не вышло, и она просто прижалась к черной поплотнее. — Алоцветная — это одна хорошая кошка, которая жила в племени Ветра, пока я была котёнком, — воительница склонила голову. — Она была старейшиной и рассказывала самые лучшие сказки. А потом она умерла от старости и болезни. — А Ливнелапа? — А Ливнелапа — это наша с Уткохвостом мать, — вздохнула Ночница. — Она умерла, когда я была ученицей. Знаешь, она была такая хорошенькая, чёрно-белая. А наш отец был золотистым, он погиб ещё до моего рождения в одной из битв… — кошка замолчала. Её бок едва заметно дрожал. — Почему так много котов умирают? — вновь спросила Пшеницелапка, поёжившись. Она не знала, что родители Ночницы умерли… Если так подумать, мало родителей нынешних воинов живы. Хотя, например, Легкокрылка жива и здорова, несмотря на то, что и Рассвет, и Морошка уже достаточно взрослые. Всё же мало о чьих родителях Пшеницелапка знала. Но вот та же Лазолапка, бедняжка, осталась без матери, так и не узнав, кто отец. Если так посмотреть, умирают очень, очень многие. — Жизнь воителя полна опасностей, и те, кому не посчастливилось, могут подвергнуться им, — голос подруги был спокойным, но неуверенным, будто она старалась убедить саму себя. — Хищники, вроде лис и барсуков, бури и грозы, опасные места — обрывы и острые скалы, битвы… Ученица вздрогнула. Она вдруг вспомнила, как пару лун назад Буревестник показал ей очень опасное место. Оно у самой границы с нейтральными территориями, туда обычно никто не ходит. Крутой обрыв, а внизу — камни и колючки. Если туда упасть, сказал он, можно покалечиться или даже умереть… Ещё есть Гремящая тропа, но граница лишь в одном месте подходит к этой ужасной черной дороге. Да, Ночница была права — у котов племени Ветра множество способов умереть. — Ладно, давай подождем, пока остальные проснутся, снаружи? — предложила Ночница. Пшеницелапка кивнула и, зажмурившись, выскочила наружу, предупредительно распушая шерсть как можно сильнее. Это, на удивление, помогло; хоть на поляне было ужасно холодно, Пшеницелапка уже привыкла к этому. Небо больше не было затянуто сплошными облаками, в них образовались разрывы, и пусть солнце ещё не встало, проглядывались кусочки светлеющего неба. С веток кустов капала вода, а весь лагерь был усеян лужами; мокрая Скала, мокрые камни, мокрая земля. В утренних сумерках никого ещё не было видно. Ветер утих, лишь валялись сломанные веточки там и тут. Буря вчера порезвилась на славу. Что ж, придется убираться в лагере опять. Ночница подошла к Скале, где на грязной земле лежала Рассыпчатая. На какой-то миг Пшеницелапке показалось, что кошка сейчас встанет, начнет огрызаться на погоду, как обычно — но она не встала. Как-то жалко выглядела эта кучка мокрого меха сейчас. Черная воительница вытащила тело, положила на поляне и принялась приглаживать шерсть погибшей. Ученица хотела было присоединиться, но, едва почуяв холодный запах смерти, отступила, боясь, что её стошнит. И, пускай она сама не признавала этого, она боялась приближаться к мертвой кошке. Было что-то ужасно неправильное в том, что пока душа устраивается в Звёздном племени, тело лежит грязной кучкой посреди лагеря. Из-под куста воинской палатки выбралась Осеннецветик. Глашатая вовсе не выглядела заспанной; её пестрая шерсть была аккуратно приглажена, однако Пшеницелапке показалось, что в глазах глашатой блеснула грусть. Постепенно начали появляться и другие — коты, кошки, воители и оруженосцы. Никто не завтракал. Вчерашняя дичь, жалкие кусочки, что смог добыть патруль Осеннецветик, была давно съедена. К Ночнице присоединилась Ласка; вдвоём кошки начисто вылизали Рассыпчатую и сложили её лапы так, что она будто бы спит, а тошнотворный запах заглушили душистыми травами из палатки целителя. Теперь труп выглядел не так страшно, но все равно приближаться к нему не хотелось. — Все проснулись? — нарушил скорбную тишину Молнезвёзд. Пшеницелапка покрутила головой. Вроде все, кроме котят. Может, кто-то и спит ещё. — У нас не было ночного бдения, но я уверен, что Рассыпчатая поймёт нас. Давайте проводим её в последний путь добрыми словами. — Хорошей ты была воительницей, — негромко сказал Песчаник, приближаясь к телу. — Доброй охоты с предками! — А я помню, как она поймала целых двух кроликов разом! — Удачного пути! Вся поляна вдруг ожила и затрепетала. Добрые слова летели от почти каждого кота. Пшеницелапка удивлённо смотрела на них. Она сама никогда не любила эту кошку, и знала, что мало кто любил, но только сейчас поняла, что Рассыпчатая вовсе не была злой. Она была строгой, холодной, раздражительной, брезгливой, но не злой, и действительно неплохо служила племени без единого протеста. Она заслуживает этих слов хотя бы после смерти. По крайней мере, так думали многие. Кошечка заметила, как к телу подошла Лазолапка; все ждали прощальных слов матери от дочери, но она просто постояла пару секунд, а затем молча отошла. — Подсобите-ка мне, — повелел Крикливый, пытаясь уравновесить тело на своей спине. Кто-то из воинов метнулся к старику, и они побрели к выходу — хоронить Рассыпчатую. Когда они вышли, Пшеницелапка почувствовала смутное спокойствие. Теперь все будет верно — тело в земле, душа на небесах. Ей больше не хотелось видеть смерти, чей дух витал над пустошью. — В этот раз все не так, как с Грознушком, — заметила она, подходя к Крылолапу. — Ну да, — его мрачный вид ясно свидетельствовал о том, что и ему не было приятно чувствовать смерть рядом. — Грознушек был котёнком двух лун, он даже пожить толком не успел… А Рассыпчатая уже много лун служила племени. Если честно, я и сам к ней как-то попривык. Кошка промолчала. Смерть Рассыпчатой была ударом для всего племени. Молнезвёзд уже отправлял отряд на охоту и ещё один — на поиски предполагаемой лисы, что убивала, но не уносила добычу. Краем уха она слышала, как некоторые судачят о том, что это, возможно, и не лиса вовсе. Кто знает… Пшеницелапка посмотрела на отражение хмурого неба в луже. Может быть, небеса тоже оплакивают воительницу? В любом случае, сейчас она обрела покой. — Пшеницелапка! — крикнул Буревестник, и ученица покорно подошла ближе. — Идём, нас зовут на охоту. Она побрела следом за наставником — у неё не было настроения спорить. Быстренько поздоровавшись с Энди, что сидел возле своей палатки, она встряхнулась и поскакала за патрулем на пустошь.