Не избранный

«Сколько ещё это может продолжаться?» Крылатый молча уставился на мёртвое, окровавленное тело Тёплого, которое только что опустилось на притоптанную траву в середине поляны, чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается безмолвный крик. Всего лишь несколько дней назад пропала Пролаза, теперь убит целитель. «Неужели это начало конца? Конца племени Ветра?» — с тоской подумал кот и подошёл ближе. Он видел сестру, потерянную, напуганную и усталую, и собирался уже утешить её, но Пшеница встала и отошла к Рассвету. Что ж, может, ей сейчас нужнее поддержка любимого друга… Тем не менее Крылатый почти не сводил с неё глаз. — На этот раз убили целителя, — мрачно проговорил Песчаник, останавливаясь прямо у тела, а затем вскинул голову. Его гневные медно-рыжие глаза остановились на Уткохвосте, а затем медленно сместились на Пшеницу. — Как наши сопровождающие это допустили, интересно знать?! — Какой ужас, — тихо пролепетала Голубика. Она оторопело стояла на месте с пару секунд, но затем спохватилась и завела Мятлинку в детскую, ведь малышка уже собиралась лезть вперёд и проверять, что же произошло такого, что все взрослые собрались на поляне. Королева села у выхода, загораживая дочери вид на труп и не обращая внимания на обиженный писк. Послышались вздохи, кто-то вскрикнул, кто-то в ужасе заахал, когда все собрались вокруг Тёплого. Крылатый стоял совсем рядом, и от запаха крови его постепенно начинало тошнить. Он видел, как Ласка присела у мёртвого тела и принялась приводить его в порядок с помощью кусочка мокрого мха, постоянно всхлипывая. Он замечал, как стоящая рядом Легкокрылка выпускает и снова прячет когти, царапая мягкую землю под лапами. «Неужели же Звёздное племя допускает столько смертей, столько боли, столько зла?! — неожиданно для себя разозлился Крылатый. — Где всё их хвалёное могущество, когда речь заходит о реальных проблемах? А Пшеница с Уткохвостом? Как они могли оставить Тёплого?» — Итак, что на этот раз? — устало спросил Молнезвёзд, и Крылатый вздрогнул — он ожидал вовсе не такой интонации. Неужели предводитель и сам уже отчаялся? Его голос, его взгляд, такие усталые и обессиленные, совсем не вязались в голове с образом лидера. Рядом с ним Осеннецветик, что оглядывала племя, сощурив глаза, могла показаться горящим пламенем, которое того и гляди вспыхнет с новой силой. — Мы… Мы возвращались с Лунного озера домой, и Тёплый решил посмотреть, не начала ли цвести мать-и-мачеха, — голос Уткохвоста едва заметно дрожал, когда тот поднялся и посмотрел в глаза предводителю. Испуганные зелёные глаза смотрели прямо, но как-то робко, будто кот понимал, что его может ждать наказание. Крылатый вновь взглянул на сестру. Пшеница сидела, уткнувшись в плечо Рассвета, и что-то тихо тому говорила. Кот видел, как друг утешает её, осторожно поглаживая рыжим хвостом, и выражение искажённой страхом и болью золотистой мордочки медленно становится спокойнее. — И? — спросил Молнезвёзд. Он сел и обвил хвост лапами, спокойно, будто на очередном посвящении или вроде того, но напряжённая поза давала понять, что ему пока не совсем всё равно. — Тёплый отослал нас вперёд, и мы решили поохотиться, — Уткохвост запнулся. — Мы решили поохотиться, — повторил он с застывшим на морде недоуменным выражением, как будто до сих пор не мог осознать, что же на самом деле произошло. Молнезвёзд посмотрел на Пшеницу: та тяжело поднялась, пошатнулась, и Рассвет быстро подставил ей плечо. Крылатый подался вперёд. Пшеница сейчас выглядела маленькой и растерянной, видно было, что смерть соплеменника — о которой она узнала одной из первых — нанесла по ней особенно мощный удар. «Она так переживает?» Кот знал, что сестра не любит смерть и даже немного побаивается трупов, но сейчас она выглядела даже более подавленной, чем обычно. Неужели чувствует вину за случившееся? — Мы поймали кролика и позавтракали, потому что были не на охоте, — тихо заговорила она, с каждым словом всё сильнее съёживаясь, словно ожидая, что её ударят, и в итоге виновато уставилась в землю. — А потом мы решили вернуться, потому что Тёплого всё не было, и увидели… вот. — Мы хотели выследить лису, там везде пахло лисой, и почти сделали это, — вмешался Уткохвост, явно недовольный тем, что про него вдруг все забыли, и быстро оправился. — Но возле Гремящей тропы потеряли запах и решили вернуться. — И всё? Негусто, — хмыкнул стоящий в толпе впереди Завитой. Крылатый кинул взгляд на брата, надеясь, что тот понимает: сейчас не время ссориться. Перед лицом опасности всё племя должно быть едино, иначе станет только хуже. — Всё ясно, — Молнезвёзд скривился. — Ещё одна совершенно неуловимая лисица беспричинно бросила свою добычу. Прекрасно. — И ничего прекрасного, — холодно возразила ему Осеннецветик и медленно, с неясным вызовом оглядела соплеменников. — Ласка, Голубика, подготовьте тело и приведите его в порядок. Бывшая Речная королева что-то шепнула рядом сидящей Ночнице, и та забралась в детскую. Голубика подошла к Ласке, и они, тихо переговариваясь, побрели в палатку Тёплого — нет, просто палатку целителя — за душистыми травами. — Молнезвёзд! — окликнул Буревестник. Предводитель, что собирался отойти, обернулся и вопросительно взглянул на воителя. — А что будем делать с целительской должностью? — Я схожу завтра или послезавтра к Лунному озеру. Сегодня будет бдение, — ответил кот. — К тому же, в любой момент может пойти дождь. Крылатый, до этого наблюдающий за телом мёртвого лекаря и пытающийся уловить ход собственных мыслей, непроизвольно бросил взгляд на серые тучи, что сгрудились над пустошью и укрыли лагерь слоистыми тенями. Да, Молнезвёзд прав, дождь может начаться, но разве немного испорченная погода может быть помехой для визита к звёздным предкам? Крылатый действительно не понимал этого, но спрашивать не стал. Он опустил глаза и сел поудобнее, распушив шерсть, чтобы спастись от внезапного порыва ветерка. Кот привычно поискал взглядом сперва Пшеницу, затем Цветинку, но сестра не двинулась с места, а ученица уже была вместе с братьями и матерью на краю поляны, так что он не стал им мешать, хоть его и кольнуло чувство ревности. Ласка с Голубикой вернулись и продолжили осторожно мыть и вылизывать шерсть погибшего. — Итак… — нарушила молчание Легкокрылка, отчего многие повернули головы в её сторону, — кто что думает по этому поводу? — Я думаю, что всё это уже походит на дурацкий розыгрыш, который очень кому-то понравился и повторяется слишком часто, — оскалился Песчаник, но старшая воительница не обратила особого внимания на его слова. — Мне кажется, что это вовсе не лисы. Они бы не бросили добычу нетронутой столько раз, — пояснила она, и лежащая на земле кисточка серого хвоста возбуждённо зашевелилась. — Думаешь, вот это сделал кот? — пролепетал Одноцвет, указывая на рваные края ран. Морошка шлёпнула его хвостом по уху и что-то зашептала, не давая продолжить. Крылатый пригляделся к ранениям, которые усилиями его матери и Голубики скрывались шерстью с каждым движением кошек. А, в общем-то, Легкокрылка права: раны довольно тонкие, хоть и неаккуратные, и больше похожи на кошачьи когти и зубы. Но кто мог такое сделать? Бродяги? Одиночки? — Ну серьёзно, давайте посмотрим правде в глаза, — Легкокрылка встала на лапы, возвышаясь над остальными своей крупной для племени Ветра серо-белой фигурой. — Допустим, сейчас она почуяла приближение котов. Может, она была слабая и убежала, всякое бывает. А что насчёт Рассыпчатой? Грознушка, в конце концов? — Это имеет смысл, — кивнул Буревестник. — Если какие-то одиночки… — Или другие племена, — вставил Серогрив. -…или другие племена захотели зачем-то убить нашего целителя, они вполне могли это сделать, замаскировав запах. — За этой вонью ничего не различишь, — недовольно процедил Песчаник. — И вообще, ничего бы не произошло, если бы кое-кому своя работа была важнее, чем набивание брюха! — Пшеница и Уткохвост не могли знать, что случится, — неожиданно для самого себя вставил Крылатый, не успев даже подумать, но отступать было поздно, и он слегка приподнялся. Воин смерил его сердито-презрительным взглядом, но кот твёрдо выдержал его. — А тут я согласен с Песчаником, — фыркнул Завитой. Крылатый закатил глаза. Ну вот, и этот туда же. Хотя, конечно, доля вины сопровождающих тут всё же есть, и немаленькая… Но он не позволит кому-то ругать его сестру, толком не разобравшись в деле! Тем более их единокровному брату. — Смотрите, что тут, — робко вставила Ласка, нарушая атмосферу скорой ссоры и приподнимая лапу Тёплого. Крылатый пригляделся и с изумлением заметил меж когтей грубую белую шерсть. Неужели осталась от нападающего? Голубика ловко вытащила клочок и положила на землю. Легкокрылка обнюхала его. — Только запах лисы и крови, — хмыкнула она после нескольких секунд осмотра и анализа. — Но шерсть тоже похожа на кошачью. — Да ладно, у лис тоже есть белое на груди и хвосте, — сказал Ветрохвост. Завитой тут же вскинулся, покосившись на отца: — Да нет же, это определённо кошачья шерсть! Дайте мне тоже понюхать, — и он полез вперёд, расталкивая соплеменников. Остальные продолжали вести пересуды, медленно перерастающие в споры, но Крылатый в них не участвовал. Он пытался поразмыслить над ситуацией, правда, в таком шуме это было затруднительно. Наконец кот решился и потихоньку отошёл в сторону. Пшеница должна уметь отвечать за свои поступки. Даже несмотря на то, что сам Крылатый только что защищал её при всех. Он поискал кошку глазами, но её нигде не было видно, как и Рассвета, так что он решил, что сестра ушла в нору. На всякий случай он заглянул туда, убедился в правильности своей догадки и присел у камней, расслабляя мышцы. На другой стороне лагерной ложбинки он заметил Сизокрылую с детьми, но, судя по взгляду воительницы, сейчас к ним лучше было не подходить. Крылатый лишь задержался взглядом на тихой фигурке Цветинки и нырнул в свои мысли, едва приметив сидящих у Скалы в отдалении от других глашатую и предводителя. «Должно же быть что-то ещё, чтобы вычислить убийцу, — напряжённо подумал он. — Но вообще… Я думаю, Легкокрылка права в том, что лисицы не бросают добычу просто так, а уж с Грознушком лиса могла просто съесть его на месте, — кот содрогнулся, невольно представив, как смутно запомнившийся серый котёнок корчится на земле. — Значит, это скорее всего именно коты. Но кому это выгодно?» Воитель уставился в одну точку, пытаясь выудить из своих раздумий побольше пользы, но мысли летали, ускользали и терялись, как каждый раз, когда они особенно важны и нужны. На нос ему упала капля — начинался дождь. Почти неощутимый, мелкий, он так и не заставил никого спрятаться, хотя земля медленно темнела от влаги. Казалось, само Звёздное племя оплакивает утрату. Только вот толку теперь? «С другими племенами мы были в мире до сих пор. Разве что… Грозовые? Они достаточно быстро отошли от тех наших разногласий и битвы за территорию, — предположил Крылатый. — Но у них у самих был убит один ученик, ещё до пропажи Пролазы. Они же не настолько чудовищны… наверное, так что вариант с ними маловероятен. А если одиночки? Или те бродяги, наши давние знакомые? Вот с ними и нужно разобраться подробнее». Голоса Осеннецветик и Молнезвёзда стали громче, так что Крылатый снова отвлёкся и прислушался. -…если мы будем отправлять патрули за границу, то сможем рано или поздно найти что-то, хоть какие-то следы, — чётко и раздельно, как будто говорила с котёнком, Осеннецветик доказывала свою правоту. Крылатый навострил уши. Он не любил подслушивать, нет, только вот судьба вечно подсовывала ему такой шанс. Сейчас всё может быть важно. — Я тебе уже говорил, слишком опасно соваться на чужие земли, — сердито фыркнул Молнезвёзд в ответ. — Пшеница и Уткохвост ведь уже пытались идти по следу, забыла? Он обрывается у Гремящей тропы! Ты хочешь сейчас, когда у нас даже нет целителя, подвергать риску котов? — Я хочу наконец перестать жить в страхе перед неизвестными убийцами! — парировала кошка. Крылатый так увлекся, что даже забыл о своих размышлениях. — Молнезвёзд, до этого я уважала тебя и терпела все твои решения, но откладывать и бездействовать уже пора перестать. Давай отправим хотя бы один отряд! — Мы не можем рисковать, — упрямо, хоть и немного неуверенно, как показалось Крылатому, ответил предводитель. — И вообще, я тут предводитель или не я? Ты должна помогать мне и прислушиваться к моим решениям! — Ты, конечно, главный, но вот я бы прислушалась к Осеннецветик, — вдруг вступила в спор третья кошка. Мурлыканье Сизокрылой, приторно-сладкое, но со скрытой угрозой в голосе, удивительно контрастировало с самой кошкой, которая уж точно не была «белой и пушистой». Крылатый нахмурился. Он посмотрел на Солнцелапа, что откровенно интересовался разговором и даже не скрывал этого; на Волколапа, который был ещё более серьезным, чем обычно; наконец, на Цветинку, потерянную и с каким-то испугом глядящую на родителей. Они всё ещё сидели рядом с матерью, только вот сама кошка, похоже, не считала это помехой. Крылатый встретился взглядом с трёхцветной ученицей, едва заметно кивнул ей и получил такой же лёгкий жест в ответ. Он вновь прислушался, готовый вмешаться по необходимости и не забывая приглядывать за кошечкой. — Милая, и ты туда же? — вздохнул нервно Молнезвёзд и перевёл взгляд загнанной в ловушку добычи с одной кошки на другую. — Пойми, я стараюсь ради детей, ради семьи! Ради нашего племени! — Интересно, каким же образом, — фыркнула Сизокрылая и села обратно. — Слушай, давай начистоту. Я знаю, что ты не любишь вмешательств, но меня всё вот это уже бесит слегка. Почему бы не разобраться во всём наконец? Сначала ты осторожничаешь, потом ни с того ни с сего привечаешь какого-то прохвоста, теперь снова осторожничаешь! Чего ты пытаешься добиться?! — Ладно, хорошо, я подумаю! — уже гораздо резче, даже немного испуганно ответил предводитель и посмотрел на глашатую. — Осеннецветик, идём, обсудим это подальше от остальных. Сизокрылая, милая, пожалуйста, позаботься о детях, — он приблизился, долго смотрел на своих котят, а потом кивнул Осеннецветик и вместе с пёстрой кошкой пошёл к кустам. Воительница сощурилась и глянула ему вслед, будто собиралась пойти следом, но затем приобняла серо-палевым хвостом дочь и начала что-то неслышно говорить. «Всё-таки странно это всё, — подумал Крылатый, про себя отмечая, что его, кажется, вообще никто не заметил. Вот это да, неужели он наконец может скрываться так же, как умеет Пшеница? — Молнезвёзд, вечно пытающийся все оттянуть, смерть Тёплого… Звёздное племя, интересно, вообще существует?» Он сморгнул с глаз капли дождя. Погода ухудшалась, тучи темнели, и соплеменники наконец перебирались в нору или укрытия, не желая промокнуть ещё сильней. На поляне остались только самые безразличные к погоде. Крылатый поднялся и вслед за остальными юркнул в туннель из утёсника, но не стал проходить в нору — он сел у самого выхода и посмотрел на небо долгим взглядом, будто бы мог увидеть звёздных предков прямо сейчас, днём и сквозь серую пелену. Спустя несколько секунд полил настоящий ливень. «Оно должно существовать, иначе куда же отправиться душам? О них должны помнить». Сквозь капли дождя он разглядел тело, впопыхах отодвинутое к камням. Те не спасали от воды, и по медовой шерсти стекали грязные ручейки, собираясь в лужицу под боком погибшего. Тёплый всё равно бы не стал возмущаться, даже будь он жив — уж слишком тихим он был. Встал бы и отошёл. Крылатый прислушался к разговорам внутри норы. Можно было бы и не делать этого — и так ясно, о чем речь. Как странно — того, кого при жизни почти не замечали, обращаясь разве что за лекарством, после смерти вспомнили все. А ведь это несправедливо — помнить кота только за его гибель. Рассыпчатая тоже не была никому дорога, даже собственной дочери, которая теперь, возможно, воссоединилась с ней, и что? Её помнят лишь как кошку, которая когда-то умерла при загадочных обстоятельствах, даже несмотря на то, что она была прекрасной охотницей и воительницей. Кот снова вздохнул. «Определённо, Звёздное племя есть, но вот только пользы от него, похоже, никакой. Это просто мёртвые коты, такие же неумелые, сомневающиеся и эмоциональные, какими были при жизни. Пора бы наконец признать, что все эти странные пророчества, туманные намёки и полное бездействие — всё, что могут дать нам предки. Остаётся полагаться только на себя». Громко стучали по земле дождинки, размывая почву и создавая непрерывный умиротворяющий гул. Шуршала грязная серо-зеленая трава, свернулись её мягкие пёрышки, и в воздухе разливался ни с чем не сравнимый аромат дождя, который заметно контрастировал с сухостью укрытия. А кот, который только что понял для себя кое-что важное, сидел, равнодушный к плачу природы, и вглядывался в туманную вышину глазами цвета светлого утреннего неба. *** После двух дней почти непрерывной мороси противного мелкого дождя наконец выглянуло солнце, но настроение у Пшеницы всё равно было паршивым. В эти дни она не отваживалась искать укрытия под чахлыми кустами на поляне, но и из норы ушла после нескольких проведённых там часов, найдя себе приют в детской. Уж лучше болтать с Ночницей и Буревестником, да даже сидеть с Мятлинкой, чем выслушивать от особо непонятливых соплеменников обвинения и ловить упрекающие взгляды. Пусть таких было всего три-четыре кота из целого племени, и многие оправдывали Пшеницу и Уткохвоста, неприятный осадок всё равно оставался. Тем более, что основными темами для обсуждения были смерть Тёплого, роль в этом лис, котов, звёздных предков… Первое время это казалось интересным, но потом Пшеница поняла, что споры о смертях и убийцах её раздражают. «Как они не поймут, что я! Не! Виновата! — сердито подумала кошка, выглядывая из-за ветвей утёсника, на которых уже появились маленькие светлые листочки. — Ну, убили Тёплого, но мы ведь ничего не знали! И вообще, Уткохвост старше и опытнее, он должен был меня удержать, если что, так что я тут вообще не при чем! ' Наконец, оценив обстановку на мокрой насквозь поляне, она осторожно выбралась наружу и поморщилась, когда полог детской погладил её по спине влажными ветками. Коты сновали туда-сюда, но их хмурые морды вгоняли в уныние. Пусть целитель был уже похоронен прошлым утром, никто не собирался так просто отпускать память о его гибели. Пшеница подошла к куче с дичью, поворошила лапой грязные тушки и отошла вновь. Она не настолько голодна, чтобы есть вчерашнюю добычу. Ничего, совсем скоро вернутся утренние охотники и принесут чего-нибудь поаппетитнее, если, конечно, есть зверьки, что не побоялись вылезти. В конце концов, она может потерпеть, она же не котёнок. Кошка потопталась на месте, нашла глазами более-менее сухое место и присела. «Фу, ну и слякоть. Когда уже будут нормальные Юные Листья?» Со своего места она увидела, как Песчаник угрюмо здоровается с Уткохвостом, и вздохнула. Вот уж с кем пришлось повозиться, даже применить Убеждение, чтобы заставить смягчиться. Теперь кот ограничивался взглядами и иногда язвительными комментариями в спорах, но действительно почти поверил в то, что всё произошло совершенно случайно и вины сопровождающих тут нет. Пшеница медленно повернула голову, привычно выискивая Рассвета, но вспомнила, что вчера ночью они с Завитым и Молнезвёздом ушли к Лунному озеру и до сих пор не вернулись. Конечно, без назойливого «старшего брата» в лагере было куда уютнее, но без любимого кота — совсем не то. Она привыкла видеть его рядом, касаться его шерсти и вообще быть с ним, поэтому чувствовала себя как-то неловко без его поддержки. Тут же кошка помотала головой на собственные мысли. Нет, конечно, она могла справиться со своими проблемами сама! Просто с Рассветом веселей, вот и всё. И вообще, может, она за него беспокоится! Как он там у святилища справляется. Всё-таки ему сторожить, пока Молнезвёзд болтает со Звёздными. Где-то очень близко послышались шаги, и Пшеница чуть не подскочила на месте. Она резко обернулась и выдохнула — тем, кто застал её врасплох внезапным приближением, был всего лишь Крылатый. Он кивнул ей и присел рядом. — Фух, ты меня напугал! — хихикнула кошка, пытаясь пригладить вставшую дыбом шерсть на плече, и краем глаза посмотрела на серьёзную хмурую морду брата. — Как дела? — У меня нормально, но есть кое-что, что не даёт мне покоя, — мрачно начал он, отчего улыбка Пшеницы померкла. «Ну вот. Начинается». — Опять ты решил читать мне лекцию о том, кому я что должна, да? — простонала она, поворачиваясь к коту всем телом и страдальчески закатывая глаза. — Как будто мне упрёков от остальных не хватает и периодической ругани от Звёздного племени! — Я не буду говорить, в чём ты виновата, а в чём нет. Я просто хочу попросить тебя узнать побольше… о бродягах, — понизив голос, проговорил Крылатый. Пшеница, как бы ни хотела быть заинтересованной в этом деле, медленно начинала вскипать. Обиды, накопленные за последние дни, набирали силу, и она впилась когтями во влажную траву, чтобы хотя бы дослушать. — Ну зачем нам эти бродяги? Нет доказательств, что именно они убийцы! — Но это очень даже возможно, — кот нахмурился и посмотрел на небо. — Тем более, они опасны для нас в любом случае. Ты бы расспросила Пухолапа или… — Нет! — быстро, не успев даже подумать, выпалила кошка и прижалась к земле под недоуменным взглядом брата. — То есть… пока это не нужно! Ещё не время, вот! — А когда будет оно, время? — Не знаю, когда, но не сейчас, — торопливо проговорила она. — Вот ещё чуть-чуть и настанет! Я почувствую и начну работать! Про последнее она нагло, не совсем убедительно соврала, и Крылатый это определённо заметил. Он глубоко вдохнул, прикрыл глаза и выдохнул. — Знаешь, мне тревожно. Молнезвёзд отчего-то тоже не хочет ничего делать. Я недавно слышал их с Осеннецветик разговор, и она предлагала исследовать нейтральные земли, чтобы найти что-нибудь, а он… Не предводитель, а не знаю кто. Странно это всё. Сизокрылой сказал, что подумает, но всё равно ничего не предпринял. А когда двое самых важных котов племени не в ладах, это плохо. — Плохо, да… — пробормотала она. Видано ли дело — предводитель ссорится с глашатой! Но неужели всё так ужасно? Наверняка просто небольшой спор, и всё. Да, именно так. Обида потихоньку отступала, когда Крылатый вроде как понял, что уговаривать бесполезно, и перевёл тему. Или же он пытался ей о чем-то намекнуть… В любом случае Пшеница сделает вид, что не поняла этого. Наступила молчаливая пауза, и, пока Крылатый увлечённо разглядывал облака, Пшеница обвела глазами лагерь (в который раз…) Она осторожно глянула на брата — тихого, серьёзного и делового, как всегда. Не выдержала и пихнула в плечо. — Ну ты и зануда сегодня. Кот промолчал, даже не улыбнулся, и ей стало не по себе. Она неловко прижалась к его боку, вдруг осознавая, как давно не делала этого и не говорила братишке искренних слов. Как они отдалились друг от друга. Если бы кто-то знал их только котятами, без ученической поры, сейчас бы не поверил, что те дружные малыши — вот эти кот и кошка. — Спасибо, что защищаешь меня перед остальными. Мне так правда легче. — Не думай, что я считаю твою безответственность хорошим делом! — проворчал Крылатый, но Пшеница успела заметить, как он быстро взглянул на неё и улыбнулся краем губ. — Пожалуйста. Кошка слегка усмехнулась и встала. Шерсть на хвосте и лапах неприятно отяжелела от грязи, но Пшеница отмахнулась от этого, как от надоедливой мухи, и улыбнулась братишке в ответ. — Ну, ладно. Я пойду. Потом поболтаем ещё! — как бы подытожила она, понимая, что разговор дальше не пойдёт, и развернулась мордой к лагерю. «А куда я пойду? О, вон там Канарейка сидит грустит! С ней пообщаюсь». Пшеница потрусила к подруге, заранее улыбаясь и всеми силами стараясь удержать подольше лёгкость и слабую радость, которые пришли к ней после разговора с Крылатым — на самом деле она выбрала и запомнила для себя только окончание разговора. Всё остальное отмела за ненадобностью, повторяя про себя сказанные брату слова. «Ещё не время». — Приветик, Канарейка! Я присяду? — крикнула воительница как можно жизнерадостнее, запихав куда поглубже свою злость, обиды и прочие неприятности. Пёстрая головка повернулась к ней и кивнула, так что Пшеница тут же плюхнулась рядом. — Привет, — тихо ответила Канарейка. — Как дела? — А у тебя? — предпочла перебросить вопрос обратно кошка. Ей действительно было интересно. В последнее время грусть и тоска соплеменницы её то удручали, то раздражали. Что происходит с ней — непонятно. — Всё нормально. Сухой ответ, кажется, направленный куда-то в пустоту, вдруг сменился более-менее живым взглядом жёлтых глаз соплеменницы, и Пшеница приободрилась. — А у меня вот вообще, — проворчала она. — Все ворчат или обвиняют. Скажи, разве можно обвинять за случайное? — Нет, конечно! — вдруг встрепенулась пёстрая, демонстрируя удивительные возможности менять настроение с завидной лёгкостью. — Нельзя никогда осуждать за то, что вышло по ошибке или незнанию. Наверное. Хотя, — с какой-то неясной грустью и странным чувством, которое сложно было распознать, добавила она, — смотря какая ошибка… — Ошибка небольшая и глупая, — тихо сказала Пшеница и, завидев входящих в лагерь охотников, быстро перевела тему. — Будешь есть? Что тебе принести? Кролика? — Ой, нет, только не кролика. Полевку, — улыбнулась та. Пшеница быстро подбежала, схватила полевку и небольшого кролика, пока Легкокрылка не бросила их на сырую землю, и вернулась. Обе кошки какое-то время молча ели, но Пшеница отставила от себя остатки мяса и зевнула. Оказалось, есть ей хотелось гораздо меньше, чем она думала. — Ой, всё, я наелась. — Давай я доем, — живо предложила подруга и подтянула крольчонка себе. Пшеница недоуменно глянула на неё. — Ты же не хотела кролика? — А вот теперь хочу, — буркнула Канарейка. Пшеница моргнула и замолкла, но ненадолго. — Да уж, неудивительно, что ты отъела такие бока! — насмешливо промурлыкала она, пытаясь разрядить обстановку шуткой, но тут пёстрая воительница вздрогнула, распушила хвост и обернула ими лапы и живот. — К-какие бока? Я не толстая! — фыркнула она, но Пшеница ясно углядела тревогу и скованность в её движениях. — Ты не заболела? — уже более серьёзно спросила кошка, пытаясь оглядеть Канарейку. — И в патрулях ты в последнее время бегаешь плохо, дышишь тяжело! Даже запах изменился, — она потянулась носом к шёрстке подруги. — Я здорова, — резко ответила та и встала на лапы. — Спасибо за еду, но мне пора. — Погоди… — попыталась остановить её Пшеница, но та уже скрылась в норе. «Ну и что это было?» — подумала воительница и сердито нахмурилась. Что с Канарейкой такое? То она весёлая, то грустная, то хочет, то не хочет, и говорит так странно… «Может быть, она тоже винит меня в смерти Тёплого? Нет, она не может, она сама сказала, что за случайность винить нельзя! И вообще, она не из тех, кто будет обвинять друзей. У нас в племени, к счастью, мало таких». Мысли вернулись к происшествию с лекарем, отчего Пшеница помрачнела. «И всё-таки, если бы мы тогда не пошли охотиться, было бы гораздо лучше, — она скривила губы и уставилась в землю. — Сейчас бы не было всего этого балагана. Интересно, скоро вернётся Молнезвёзд? Хотелось бы знать, кто будет следующим целителем, а то появится тут кто-нибудь больной, а лечить некому». К ней подскочила Мятлинка и что-то начала рассказывать — они немного сдружились за проведенное вместе время. Пшеница слушала, иногда кивая, но мысли её витали где-то далеко, что, кстати, было для неё редкостью. «Интересно, а к нам придут целители из других племён? Жуть как хочется повидать их снова! Только не Крыло Ворона. Он злюка». — Ты меня не слушаешь, — тихо проворчала Мятлинка и недовольно замахала серым хвостиком. Пшеница тут же помотала головой. — Слушаю, что ты! Что было дальше? «И всё-таки Песчаник и Завитой неправы. Я не виновата в смерти Тёплого. И Уткохвост не виноват. Наверное. А вот Звёздное племя могло и сказать побольше, чем «тьма идёт, не подведи…» Разве я тут всемогущий предок, который видит всё на земле и всё такое? Вот Крикливый всегда так говорил: те, кто на небесах, всегда знают и могут больше, чем те, кто внизу. А он плохого не скажет! Так почему же я должна всё делать сама, м?» — Очень интересная история, Мятлинка, — сказала она вслух, заметив, что малышка замолчала и теперь смотрела на неё своими красивыми бирюзовыми глазками. Кошечка понурилась. — А ты не слушала, — вновь пробурчала она. — Ну и пусть, я маме расскажу. — Нет, правда очень интересно! — горячо заверила её Пшеница, пытаясь вспомнить, про кого говорила Мятлинка. — Ты очень здорово рассказываешь! — Ну-у… ладно, — слегка повеселела та и вскочила на лапки. — Но я всё равно расскажу маме тоже! Ей понравится. Пока, Пшеница! Кошка смотрела, как Мятлинка плавно бежит к матери, будто плывёт. Всё-таки заметно, что она полукровка. Интересно, как она собирается загонять кроликов в будущем и бегать с ветром? Но, наверное, приживётся, раз даже Голубика не жалуется. Вдруг краем глаза Пшеница заметила промельк рыже-коричневой шерсти и повернула голову. Молнезвёзд вернулся! За ним семенил Завитой, а последним шёл тот, кто завладел её вниманием сразу же. Сердце забилось чаще, когда Рассвет отделился и подошёл к ней. — Привет, — мурлыкнул он. — Как дела? — Хорошо, а у тебя? Как всё прошло? — с нетерпением спросила Пшеница, наблюдая, как Молнезвёзд мощным прыжком оказывается на Скале, а по рядам племени прошлось волнение, как будто ветер всколыхнул траву. Коты стали перешёптываться, а традиционный призыв предводителя выманил из нор и укрытий последних лежебок. — Сейчас и узнаем, — шепнул кот в ответ. — Молнезвёзд нам ничего не говорил. Пшеница уставилась на лидера племени и украдкой, будто бы незаметно переплела хвост с хвостом друга. Ей недоставало этого ощущения безопасности, которое наступало рядом с ним. Рассвет усмехнулся и прижался к ней боком. — Доброго дня, дорогие соплеменники, — начал Молнезвёзд. Он дышал спокойно и размеренно, видно было, что не торопился по пути сюда. «Ну же, не тяни! — хотелось взвыть воительнице. — Скажи всю суть и хватит растягивать любую новость в пафосную речь». По-видимому, остальные думали схожим образом — поднялся тихий ропот. — Тихо! — шикнула Осеннецветик со своего места, и шум умолк. — Вы знаете, что я посещал Лунное озеро этой ночью, — продолжал предводитель. — Увы, Звёздное племя не сообщило мне, кто же покусился на жизнь нашего целителя Тёплого. Зато они сказали мне, кто станет новым учеником, точнее, ученицей целителя. Пшеница быстро обвела глазами кошек вокруг себя, которые могли бы подойти на эту роль. Кто же это может быть? Может быть, Ласка? Хотя нет, у неё же семья и дети, какая из неё целительница. Или, скажем, Легкокрылка?.. Главное, чтобы это не была сама Пшеница! Ей вовсе не хотелось вечно возиться с травками, больными и сидеть в пещере до скончания дней. Она почувствовала, как хвост Рассвета плотнее обернул её собственный, и застыла, слушая тишину сквозь грохот своего сердца. Молнезвёзд вдохнул поглубже, наслаждаясь произведенным эффектом. — Ею будет Цветинка.