Не избранный

Стук крови в ушах оглушал Крылатого гулкими перекатами. До сих пор у него в голове звучали удивлённые, кое-где радостные голоса соплеменников, поздравляющих Цветинку с новой должностью. Целительница. Та, с кем он планировал когда-нибудь связать свою судьбу, станет целительницей. Решение Звёздного племени сломило все планы и хладнокровно разбило мечты. Он вновь и вновь прокручивал в мыслях момент, когда встретился взглядом с Цветинкой. Эти большие, растерянные зелёные глаза на тщедушном маленьком тельце, что, казалось, прогнулось под грузом разом возложенной на хрупкие плечи ответственности и грозило вот-вот сломаться. Это застывшее в немом удивлении выражение мордочки, когда она слышала поздравления и видела, как ей — ей, обыкновенной ученице! — с уважением кивают огромные старшие воители. Крылатый помнил прикосновение дрожащей трёхцветной шёрстки, которая через несколько секунд отделилась, как падающий лист отделяется от ветви. Воин не понимал, в какой момент всё пошло не так. Он был рад за подругу, очень рад, ведь её поставили на уважаемую и важную должность, но хотела ли сама Цветинка подобного исхода? Её никто не спрашивал нарочно. Она сама вышла вперёд из толпы и дрожащим голоском сказала: «Хорошо, я согласна». Было ли это искреннее, обдуманное решение, давление толпы или слепое подчинение велению звёздных предков? Бесспорно, кошечка подходила на эту роль больше, чем кто-либо, и он это понимал даже слишком хорошо. В свои семь с лишним, почти восемь лун она была умной и проницательной, мягкой, доброй и нежной настолько, насколько может быть кошка её возраста. Умела поговорить, успокоить, быстро схватывала новые знания и вообще имела все данные. Кроме того, она была юной, так что со временем её первые луны забудутся, и будет казаться, будто бы она сразу поступила в обучение к лекарю. Но вот так вот просто коверкать жизнь, ломать судьбу в один момент только потому, что не нашли решения получше… Возможно, он слишком накручивает себя. Для него это стало не меньшим ударом, чем для неё. Возможно, она сама для себя решила стать целительницей в тот самый момент, когда услышала своё имя со Скалы, и будет счастлива в этой роли. Может быть, её судьбу исправили, взрастили, а не сломали. Но целительница… Кот прекрасно понимал, что это значит. Он был даже рад, что его с утра отправили с отрядом на территорию племени Теней. Крылатому не хотелось пересекаться с Цветинкой. Он был ещё не готов. Пусть внутренний голос укорял его, пусть кот успел накричать на себя сотни раз за свой эгоизм и трусость, где-то внутри он, боязливый, нерешительный Крылатый, всё равно хотел собраться с мыслями и подготовиться. Цветинка теперь была какой-то чужой, другой, и он должен был понять, как к ней подступиться. Сейчас отряд из троих котов возвращался в племя Ветра, ведя с собой Сумрачную целительницу Мышеуску. Ходить на другую сторону озера было сложно, долго, но молодой Прибой из Речного племени сам недавно лишился наставника, а Можжевельница была нужна своему племени, так что Тени оказались единственным выходом. Крылатый был рад, что временной целительницей и новой наставницей ученицы будет именно Мышеуска, а не Крыло Ворона — суровый нрав кота, который сам Крылатый пару раз угадывал на Советах, точно бы не подошёл слабой и нежной Цветинке. Вторая целительница, Мышеуска, подходила гораздо больше: она была моложе, добрее и даже в какой-то степени казалась милой. Воин пересекался с ней несколько раз раньше и, хоть она и казалась ему немного холодной, всё же по виду была куда лучше своего бывшего наставника. — Скоро подойдём к лагерю, — напомнила Осеннецветик, что возглавляла отряд. Серогрив плёлся прямо за глашатой, явно уставший и точно не радостный оттого, что его таскали туда-сюда, но молчащий. Мышеуска лишь оглядывалась по сторонам спокойно и с искоркой любопытства в больших светло-жёлтых глазах. Интересно, как она отреагирует на всё то, что творится в племени? Такое трудно держать внутри своих границ, наверняка уже давно просочились слухи. Крылатый кивнул в ответ на слова Осеннецветик, пытаясь перевести дух. Лапы будто отваливались. Солнце уже давно поднялось над горизонтом, согревая шкуры замёрзших котов, но в самом начале пути они шли через густой леденящий туман. Обойти практически всё озеро было действительно сложной задачей, а короткого отдыха в соседском лагере не хватило, чтобы восстановить силы. Тем не менее кот шагал вперёд, стараясь не думать об отдыхе и ноющих конечностях. Он рассматривал травинки, цветы, что уже потихоньку появлялись на пустошах, первых насекомых: на его глазах из тугих бутонов одуванчиков выпорхнул белый мотылёк и устремился ввысь. Сегодня, слава небесам, было достаточно тепло, не то, что в предыдущие дни. Впереди показался заветный склон холма, за которым лежала ложбинка лагеря. На вершине мелькнула чья-то шерсть — Ветряные нередко сидели там, разглядывая территорию или ожидая прибытия патруля, так что прибытие котов наверняка уже было замечено. Осеннецветик решительно повела котов вверх, и Крылатый по привычке взбежал вверх по невысокой траве. Да, теперь лапам точно нужен отдых. Боль, ушедшая было, возобновилась. Пёстрая глашатая подождала всех и, постояв несколько секунд, зашла в лагерь. Серогрив пошёл последним, пропуская всех вперёд. Крылатый едва дождался, когда они войдут, и плюхнулся на травку возле ограды, с наслаждением вытягиваясь. Пока Осеннецветик приводила Молнезвёзда, а Сумрачная кошка оглядывала лагерь, он лежал, прикрыв глаза и вдыхая родные запахи. На территории Теней он повидал много всего нового, и теперь вернуться домой было вдвое желаннее и радостнее для него. Всё то, что он видел впервые — странные деревья, которые называются «сосны» и «ели», необычные запахи, узкий ручеёк между Грозовыми и Сумрачными, какие-то непонятные «шишки» — всё было для него интересно, но в то же время так неуютно, что он был только рад вновь очутиться на знакомой до последней норки территории и уж тем более в лагере. — Добро пожаловать, Мышеуска, — услышал он и приподнял веки: оказалось, предводитель уже встречал гостью. — Спасибо, что согласилась помочь нам. Цветинка! Подойди сюда, пожалуйста. Кот напрягся слегка, когда мимо него прошла трёхцветная кошечка и остановилась перед своей новой наставницей. Они кратко представились, и всё это время Крылатый не сводил с них пристального взгляда, а от его сонливости не осталось и следа. Он должен был убедиться, что с Цветинкой всё будет хорошо, и он не будет прятаться от неё. Просто разговор нужно немного отложить. Кот вздрогнул и слегка опустил глаза. Сегодня он видел во сне тот день, когда уходил Билл. Ощущение, будто прошло много сезонов, хотя на деле — всего половина луны или около того. Но дело было не в этом. Кот раз за разом прокручивал в воспоминаниях момент, когда Сизокрылая вступилась за Цветинку. Не он. Сизокрылая. Хрупкая кошка, которая благодаря своей силе и решимости обошла его. Он сидел, просто слушая её и лишь прикрывая подругу телом на всякий случай. Теперь, когда Крылатый во сне увидел всё со стороны, он понимал, насколько выглядел тогда жалко. Не смог защитить кошку, которую любил. Не решился даже вступиться за неё прежде, чем это сделала её мать. С утра он думал именно об этом, и именно поэтому избегал встречаться с Цветинкой. Ему нужно было всё обдумать. Он не хотел быть трусом, как тогда. Он хотел защитить её, но теперь она стала целительницей, и ей нельзя любить. Хочет ли она этого? Хочет ли этого Крылатый? Он не знал, что скажет ей, когда они наконец смогут остаться наедине, и это мучило его хуже реальной боли. Он не хотел навязываться, но также не желал оставлять Цветинку беззащитной, и две крайности разрывали его пополам. — Где у вас палатка целителя? — услышал он вопрос от Мышеуски и неожиданно для себя встал, вклиниваясь в разговор прежде, чем кто-либо ещё успел это сделать. — Я могу показать. Он повёл кошек к разлому в огромном валуне, где ранее жил Тёплый. Кот хотел удостовериться, что Мышеуска не станет обижать ученицу, и они начнут нормально общаться, так что, когда обе кошки пролезли внутрь, он безо всякого волнения — будто так и надо — последовал за ними. Его привычно обдало специфичным запахом целебных снадобий и слабым ароматом бывшего целителя. С удивлением кот понял, какой чужой и осиротевшей выглядела эта пещера без хозяина. Раньше он никогда не думал, что в уютном убежище тихого лекаря может быть так пусто. — Довольно неплохо, — пробормотала Мышеуска, деловито продвигаясь вдаль палатки и по очереди осматривая травы, подстилки, лужицу на полу. — Только вот беспорядок тут ужасный. Ничего, исправим. Крылатый недоуменно проследил за взглядом Сумрачной. Беспорядок? Лекарства были сложены вполне аккуратными кучками, да и мох в углу не сильно выделялся. Тёплый никогда не был неряхой, но, похоже, у каждого своё понятие чистоты. Мышеуска уже села перед рядами трав, и коту стало неуютно. Ни Цветинка, ни её наставница не были тут хозяйками, не вписывались как-то в эту атмосферу, где раньше правил своим маленьким мирком погибший целитель. Чувство отчуждения, странной неправильности поселилось в груди воителя, но он ничего не сказал и тихо сел в углу. Цветинка прошла к темно-серой кошке и села немного поодаль, боязливо косясь на новую наставницу. — Цветинка, — медленно, будто пробуя имя, проговорила Сумрачная. — Надеюсь, ты понимаешь, что нам придётся заниматься очень много и в усиленном темпе. Мне нужно как можно скорее вернуться к соплеменникам, а тебе — стать полноправной целительницей. До ближайшей половины луны ты будешь признанной только своим племенем и Звёздными предками, если тебя действительно выбрали они, но этого вполне достаточно. — Да, я понимаю, — тихо ответила кошечка, подвигаясь чуть ближе. — Я даже знаю парочку трав… Ты не смотри, что я была обычной ученицей, я буду стараться! Выучу все-все травы и буду хорошей целительницей! — вдруг затараторила она, но Мышеуска поморщилась и махнула хвостом. — Хорошо, хорошо, очень похвальное усердие. Думаю, мы поладим. Только не шуми. Давай приступим сейчас же, наведём тут порядок и заодно посмотрим, чего нам не хватает. А ты, — кошка повернулась и посмотрела в упор на Крылатого, — можешь идти. Кот кивнул, уязвлённый тем, что его заметили, и выбрался наружу. Он ещё немного послушал у входа, чтобы удостовериться, что всё нормально, а затем отошёл. Цветинка не должна думать, что он считает её немощной. Он будет просто наблюдать со стороны какое-то время. В конце концов, в лагере, где всегда есть кто-то из своих, с Цветинкой не должно ничего случиться. Ещё некоторое время он просто лежал на высоких камнях, наслаждался солнцем и прислушивался к разговорам племени. — Эй, Волколап! — кричал Солнцелап. — Пойдёшь со мной и с Морошкой обедать? — Нет, прости, у меня тренировка, — важно ответил котик. — С Рассветом и Буревестником. — А, тогда ладно. Морошка! — О, ты уже тут? А я решила, что Одноцвет поест с нами, ты же не против? — Не-а. Сейчас приду! Таких «мирных» разговоров в последнее время было мало, и Крылатый даже подумал, что решительный оптимизм некоторых не вписывается в общую картину, хоть и похож на глоток воды в знойный день. Ему не нравился пессимистичный настрой многих других соплеменников. Хмурые, угрюмые морды порядком ему надоели, и он отвернулся. Отсюда было прекрасно видно то, что лежало за лагерем, и вид пустошей, залитых послеполуденным солнцем, успокаивал. Трава едва шевелилась от лёгкого ветра, и, казалось, всё тихо-мирно. Откуда же знать ветру и траве, что происходит в племени Ветра… Крылатого окликнули снизу, и он слегка привстал, пытаясь разглядеть, кто его зовёт. «Ну да, а ты думал, весь день будешь на солнышке греться и думать о чём хочешь? — мысленно усмехнулся кот. — Дел много, а ты прохлаждаешься». Он аккуратно оттолкнулся от шершавой поверхности камня и в несколько секунд спустился на землю. Там стоял Пухолап, взъерошенный и непривычно серьёзный. — Осеннецветик зовёт, — кратко пояснил он и пошёл в сторону кустов. Крылатому, что побрёл следом, оставалось только гадать, зачем такая спешка и загадочность. В кустах сидела и сама глашатая, а рядом с ней — Легкокрылка. — Вот и вы, — кивнула Осеннецветик вместо приветствия. — Кого четвёртым берём? — Может, Канарейку? — предложил Пухолап. Крылатый нервно оглядывался вокруг, сбитый с толку, но эта троица явно была очень увлечена своим разговором. — Нет, Канарейку не надо. Она только задержит всех, — фыркнула Легкокрылка. — И вообще, мне кажется, ей не просто нездоровится. Она очень похожа на кошку, которая ждёт котят. Я была в похожем состоянии много лун назад, так что могу ошибаться, но я почти уверена, что оно так и есть. — Да, Легкокрылка права, — пробормотала Осеннецветик. — Я и сама это заметила. Но кого тогда? Может, Буревестника или Ветрохвоста? — Буревестник третий на тренировке Волколапа, — подал голос Крылатый, вспомнив обрывок разговора, услышанный ранее. Он до сих пор ничего не понимал. — А кто-нибудь объяснит, зачем всё это? Что происходит? — Узнаешь позже, — оборвала его глашатая и быстро посмотрела на Пухолапа. — Позови Ветрохвоста. Оруженосец быстро отошёл и вскоре вернулся с серым воителем. Тот сел и посмотрел на собравшихся. — Так, теперь слушайте, — Осеннецветик понизила голос. — Для всех вы — пограничный патруль к нейтральной границе, но у меня есть для вас особое задание. Вы осмотрите ближайшие к нашей территории чужие холмы и поищите следы лис, бродяг или кого-нибудь в этом роде. Пухолап, ты знаешь те земли лучше всех, поможешь с поиском мест, где могут остаться запахи или улики. Далеко пока не заходите. К закату чтобы были в лагере, понятно? Легкокрылка спокойно кивнула — похоже, она уже была введена в курс дела. Пухолап тоже кивнул. Ветрохвост слегка недоуменно посмотрел на глашатую, но тоже качнул головой — приказ есть приказ. Крылатый последовал их примеру. — И главное — никому ни слова об этом задании! — продолжала пёстрая. — Это совершенно секретно. Вы можете рассказывать о находках только мне. — Даже Молнезвёзду нельзя? — уточнил Крылатый, сощурив глаза. Откуда такая скрытность? — Даже ему! — шикнула кошка. — Это приказ. Всё, теперь отправляйтесь. Удачи! Вслед за старшими воителями и Пухолапом кот вышел из лагеря и лёгкой трусцой направился в знакомом направлении, чуть ёжась от порывов ветра. В голове крутились вопросы, связанные в первую очередь с вот этим вот напылением тайны на этой миссии. Зачем делать всё так скрытно? Почему результаты этого похода нельзя доверить даже предводителю? Неужели же Осеннецветик действует тайно от него? В голове вдруг всплыл недавно подслушанный разговор, точнее, спор между Молнезвёздом и Осеннецветик. Ну конечно! Он так и не разрешил патрули на нейтральные территории. Выходит, глашатая ослушалась своего лидера, чтобы не сидеть на месте? Крылатый глянул на глашатую с сомнением. А стоит ли? Он даже перестал придумывать, что скажет Цветинке при их разговоре, и постарался полностью сосредоточиться на миссии. Мудро было посылать с ними Пухолапа, который следил за племенем какое-то время раньше, ведь он может очень помочь. Да и остальные члены патруля были тщательно отобраны: Легкокрылка была прекрасной воительницей с острым умом, а Ветрохвост всегда подчинялся приказам с особым усердием и был незаменим в каких-либо патрулях. Крылатый невольно задумался о том, почему он сам попал в этот отряд, и пообещал сам себе оправдать ожидания. Хоть действовать против воли предводителя было неправильно, нарушать тем самым Воинский закон тоже, кот не мог не признать, что сейчас придерживался точки зрения Осеннецветик. Племя должно знать, что происходит. Он не понимал, чем руководствуется Молнезвёзд. Его заявления были логичны только на первый взгляд, но, если вдуматься, почему он запрещает какое-либо расследование? Его собственного сына, в конце концов, тоже убили эти странные «лисы», неужели же ему не хочется отыскать виноватых? Может быть, он тронулся умом? Но он не похож на сумасшедшего. Здесь была какая-то тайная подоплёка, но какая — кот не мог уловить, как бы ни старался. Что бы ни помышлял предводитель, он действовал очень тонко, и нужно уметь видеть насквозь, чтобы узнать его истинные намерения. «Даже Ветрохвост повиновался, несмотря на нарушение запрета Молнезвёзда. Почему? — подумал Крылатый, и внезапно в его голову пришло озарение. — Да потому что они не знают о запрете! Ведь слышали это только я и Сизокрылая с оруженосцами? Прямого приказа ничего не предпринимать не было, значит, закон мы фактически не нарушаем! Разве что Осеннецветик. Но она, должно быть, знает, что делает». За водоворотами чувств и мыслей кот даже не заметил, как они добрались до заветной границы: он вынырнул из своих мыслей, едва не врезавшись в отца. Оглядываясь, он понял, что патруль остановился. Легкокрылка настороженно принюхивалась и, похоже, вовсе не хотела делать шаг за мнимую черту. — Ну, чего мы ждём? Времени мало! — весело проворчал Пухолап и легко перешёл границу. Легкокрылка встрепенулась, будто только что проснувшись, и последовала за ним, как и оставшиеся члены отряда. Теперь следовало смотреть в оба. Крылатый отгородился о мыслей о Молнезвёзде, Воинском законе, Цветинке и всём остальном и растворился в запахах леса, перебирая ниточки ароматов одну за другой. Коты были предположительно напротив того места, где погиб Тёплый, однако дождь сделал своё — чужеродных запахов не чувствовалось. Лишь что-то слабое, неуловимое висело в воздухе, но понять, чей это след и куда он ведёт, было почти невозможно. — Есть что-нибудь? — через несколько минут спросила Легкокрылка: они продвигались вдоль границы на некотором расстоянии, и до сих пор никто не подавал ни звука. — Нет, — глухо откликнулся Ветрохвост. Пухолап остановился и задумчиво посмотрел вдаль, в сторону чужой рощицы на горизонте. — Мы не пройдём дальше? — спросил он, но ведущая патруль покачала головой. — Нет, Осеннецветик ясно сказала обойти только ближайшие земли, да и времени только до заката, а у нас осталось всего ничего. Наверное, в следующий раз пойдём дальше. Или у тебя есть какая-то информация? — она пригнулась, возвращаясь к обнюхиванию кустов, а белый кот покачал головой. — Если эти коты или лисы были здесь всего два дня назад, то могли сохраниться хоть какие-то запахи… — Дождь всё размыл, — проговорил Крылатый. Он на всякий случай смотрел под кустами, там, где могли укрываться убийцы и остался бы запах, не смытый дождём, но на сухих участках даже то неуловимое предчувствие какого-то аромата пропадало. Иногда кот поглядывал на небо. Солнце неторопливо ползло вниз, отсчитывая время, отведённое на миссию. В темноте действительно было небезопасно находиться здесь, и всё же уходить без каких-либо результатов не хотелось. Но, увы, ничего так и не обнаружилось. Стоило подумать об этом, как Крылатый сразу же понял, что ошибался. — Эй, смотрите! Я нашёл клок шерсти, — подал голос Ветрохвост, и кот резко выпрямился. Неужели хоть какая-то находка? Он быстро подошёл к отцу и наклонился обнюхать. — Пухолап, посмотри, ты знаешь эту шерсть? — спросила Легкокрылка, пододвигая клочок белому коту. Крылатый одобрительно кивнул про себя. Да, бродяги не могли быть вне подозрений. Но Пухолап покачал головой. — Тут чёрная шкура, а я знаю, что у нас был уж точно не один кот, который мог её оставить, — протянул он. — И запах, как назло, не могу различить. Но это точно не кто-то из вожаков, их я бы распознал. — А та шерсть, которую нашли под когтями Тёплого? Её ты нюхал? — спросила серая. Пухолап недоуменно наклонил голову. — Какая шерсть? — Ох, чьи кроличьи мозги додумались убрать этот клок куда подальше, а не показать тебе! — разочарованно закатила глаза кошка. Ветрохвост бросил взгляд на оруженосца. — А ты не врёшь? — Клянусь Звёздным племенем, как вы говорите, — усмехнулся кот, но тут же посерьёзнел. — Могу поклясться своей жизнью, что не видел ту шерсть и не могу опознать владельца этой. Этих слов достаточно? — Ветрохвост, какая муха тебя укусила? Пухолап давно с нами, — фыркнула Легкокрылка, но, как заметил Крылатый, не слишком уверенно. Он вздохнул. — Продолжим поиски? — Дойдём до пастбища, — распорядилась ведущая и первой поднялась на лапы. — Ветрохвост, этот клок бери с собой. Пригодится. Покажем Осеннецветик, может, она что-то поймёт. Ещё некоторое время коты молча обшаривали окрестности, но ничего более-менее полезного больше не попадалось. Легкокрылка нашла лисий запах, который буквально растворялся в воздухе, и на этом находки кончились, а солнце уже зацепило краем горизонт. «Нужно было искать сразу, в тот же день, — запоздало подумал Крылатый. — Тогда бы следы не смыло дождём… А тут даже в том месте, на которое указывали Пшеница с Уткохвостом, ничего, кроме старого запаха да густых зарослей». — Ничего не поделаешь, — хмуро сказала Легкокрылка, когда они практически упёрлись в неестественно ровную ограду пастбища. — Пора возвращаться. Молча коты побрели обратно, а Крылатый про себя отметил, что таких патрулей наверняка потребуется ещё довольно много. *** Ночь опустилась на пустоши, бережно укрыв тёмными крыльями небеса. Отгорели последние краски заката, оставив после себя ощущение упущенных возможностей. Над головой начинали загораться первые звёзды, и даже запахи вокруг стали глубже и чище. Очертания скал и кустов становились всё чернее, а за ними темнело и небо, пряча силуэты во мраке. Найденный клочок отправился к Осеннецветик, которая, не сумев опознать, запрятала его неизвестно куда, а результаты миссии оказались весьма плачевными. Крылатый даже думал, не рассказать ли об этом патруле сестре, но в итоге пришёл к выводу, что рассказывать-то и нечего. Раз даже Пухолап не может или не хочет ничего сообщить о находках, то и ей ничего не удастся там найти. «Вообще, было бы гораздо удобнее просто спросить Пухолапа обо всём, что он знает, и найти бродяг, — подумал он после доклада глашатой. — Но у нас нет уверенности в том, что убийцы именно они, а тратить кучу времени на поиск мелких хулиганов просто неразумно, так что лучше, наверное, всё-таки пройтись по местам, где были убийства, и искать следы лис поблизости: кто бы ни скрывался за этим запахом, его можно будет обнаружить рано или поздно, главное, не сдаваться». Сейчас же, когда с иссиня-чёрного звёздного неба сиял полумесяц, а звуки затихали, его мысли вновь вернулись к Цветинке. Крылатый не спал. Он сидел у Скалы, вылизывался и пытался разобраться в себе. Лагерь готовился ко сну. Ворчали воители, недовольные тем, что ночью немного похолодало, возились оруженосцы в своих подстилках и тихо мяукала Голубика, укладывая дочку спать. Храпел Крикливый. Только Крылатый думал. Он мог размышлять так хоть целыми сутками. О странных убийцах, пропавшей соплеменнице и сбежавшем пленнике. О смертях и о новых рождениях. О долге и о любви. Слишком много загадок, слишком мало ответов, слишком сложный выбор. Язык скользил по недлинной палевой шерсти, приглаживая вихры и торчащие шерстинки, а в голове бурлил водоворот тягостных дум. Он пытался понять, чего хочет сам, чего хочет Цветинка и стоит ли любовь нарушения закона. Кот оторвался от своего занятия, когда почувствовал знакомый запах. Сладкий, медовый аромат, смешанный теперь с непривычными нотками целебных трав, не мог не привлечь его внимание. Фигурка ученицы целительницы прошла по лагерю и пропала из виду в районе выхода. Воин встал, сразу позабыв все свои размышления. Цветинка пошла куда-то одна? Но это же опасно. Она не безрассудна. И всё же, просто чтобы удостовериться, Крылатый вышел вслед за ней и полез вверх по холму. Сейчас было самое время, чтобы поговорить с ней о том, что волновало его с момента становления её будущей целительницей, и кот понял, что ему страшно. О да, он волновался. Жутко волновался. Сейчас он должен был сделать выбор. На вершине холма сидела она. Луна ещё не поднялась, лишь выглянула из-за горизонта, посеребрив шерсть кошки. Цветинка сидела тихо, почти не двигаясь, и смотрела на небо. Крылатый поднял взгляд. Вверху мерцали первые звёзды Серебряного пояса, холодно взирая на своих детей с высоты, от которой кружилась голова. Он наконец подошёл к ней и оглянулся, чтобы проверить, что никого тут, на холме и рядом, больше нет. Кот осторожно коснулся её хвостом. Ученица не отстранилась, но и не прижалась к нему, как делала обычно, так что он набрал побольше воздуха и заговорил. — Ты теперь ученица целительницы. — Да, — тихо ответила Цветинка. Она не смотрела в его сторону, лишь старательно отводила взгляд, и от этого становилось больнее. — Поздравляю. — Спасибо. Воцарилось неловкое молчание, во время которого ни один из них двоих не посмотрел в глаза другому. Крылатый порывисто вздохнул. Одно дело — мысли, и совсем другое — разговаривать с подругой, когда и она, и ты сам потерялись где-то глубоко внутри. — Мышеуска хорошо к тебе относится? — Да, она очень милая, — всё так же разглядывая пустоши, обронила кошечка. Она чуть-чуть, самую малость, шевельнулась, будто бы желая приблизиться к Крылатому, но осталась на месте. Воин шагнул вперёд и сел рядом с ней. Кошечка снова застыла в одной позе. — Целителям нельзя иметь семью и любовь, — еле слышно прошептала она наконец. Крылатый прижал уши к голове. — Да, — куда подевалась та лёгкость, с которой они общались раньше? На шею будто прицепили огромный булыжник, который тянет вниз всё тело. Хочется прижаться к земле от неловкости, но остаётся лишь тонуть в собственных переживаниях. — Я хочу, чтоб ты знал, я… я любила, люблю тебя, — голос ученицы едва заметно звенел и дрожал, как весенний ручеёк, скрытый в камнях. Крылатый кивнул, не в силах ответить. Оба они понимали, что им наверняка придется расстаться с мечтой быть вместе, но никто не решался наконец произнести это вслух. Кот не понимал, почему разговор пошёл совсем не так, как он планировал. — Я надеялся на другой исход, но, похоже, судьба решила отдалить тебя, — Крылатый зажмурился, понимая, как странно и фальшиво всё это звучит. — Ох, звёзды. Я хотел сказать… — Всё в порядке, — Цветинка всё ещё прятала глаза. — Я понимаю. Но… что теперь будет? Что нам делать? Что делать мне? — Я не знаю, — честно ответил Крылатый. — Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, но, похоже, не выходит. — Я же теперь целительница, так что мне нельзя… — судорожно зашептала она. — Я не знаю. Почему я должна выбирать, я не хочу выбирать! — Думаю, тебе и не придётся. Звёздное племя решило за нас, — воитель почувствовал, как сердце заныло в преддверии того, что он должен сделать. Уйти. Он наконец поднял веки и встретился взглядом с удивительными изумрудными глазами подруги. Секундой позже он увидел в её глазах боль. Она плакала тихо, беззвучно, и, хоть слёзы не появлялись в её глазах, она всё равно плакала. Этот взгляд. Вся эта боль вперемешку с наивной любовью ученицы. Вина за то, что любит, и по-детски недоумённое выражение мордочки. Она всего лишь подросток, ученица, на которую свалилось всё разом. Крылатый, не выдержав, отстранился. — Слушай… — начал было он, но Цветинка помотала головой, и внезапно из жалкой и беспомощной стала отстранённой и какой-то неестественно резкой. Она отпрянула. — Просто уходи! — почти крикнула она и добавила уже тише: — Дай мне побыть одной немного, пожалуйста. — Хорошо, — выдавил кот и сделал ещё шаг назад. Потом ещё один. Он взглянул вверх, на сверкающие холодные огоньки, и мысленно проклял их за то, что они сделали и за то, что должны были бы, но не успели. «Этого вы хотели, да?! Чтобы невинные коты гибли, а оставшиеся соплеменники страдали из-за погибших?» — в бешенстве подумал он, но гнев быстро сменялся опустошённостью, и он опустил голову. Он отступил и вошёл в лагерь, оставив Цветинку позади. Он поступил, как и в тот день. Он бросил её. Бросил снова, даже не сказав, что тоже любит её. Теперь всё потеряно. «Я ведь знаю, что Звёздное племя беспомощно по сравнению с нами, — напомнил себе кот. — Но сам ушёл от Цветинки, потому что мёртвые коты связали нас законом, который нарушать мы обычно не вправе. Может быть, они пытаются самоутвердиться? Что ж, ну и пожалуйста! Я всё равно найду способ сделать котов счастливыми, и Цветинку тоже, может, по-другому, но сделаю счастливой». Крылатый улёгся на свою подстилку, вжался в мох и крепко зажмурился.