Не избранный

— Крылатый… мне приснилась Пшеница, и она сказала остерегаться нам с тобой. «Чего?» Крылатый уставился на растрёпанного Рассвета, что появился практически из ниоткуда. Странно было видеть его таким беспокойным: расставленные лапы, взъерошенный загривок, а главное — возбуждение в глазах, которого Крылатый не видел уже давным-давно. Аура спокойствия, обычно сопровождающая рыжего воителя, улетучилась куда-то, оставив совершенно неправильный перекошенный образ. Что за сон мог напугать сильнее реальности? Пшеница, предостережение… Игры ли это его фантазии или послание звёздной подруги? Чего нужно остерегаться? Кот забыл, о чём думал до этого, в одно мгновение. — Мне кажется, скоро произойдёт что-то… — Да, — Крылатый уловил движение краем глаза и почувствовал, как лёгкая дрожь передалась и ему. — Что-то действительно плохое. У входа в лагерь стоял Молнезвёзд, но он был там не один. Волна возмущённо-удивлённого шёпота прокатилась по рядам, но предводитель, казалось, не видел обращённых на него глаз. Его спутник шагал едва позади, также не удостоив взглядом ни одного Ветряного кота. Казалось, он пытался замести белым хвостом едкую вонь, которую распространял в рядах котов и от которой часть племенных зашипела ему вслед. Крылатый медленно скользнул взглядом по массивному белому телу с серыми, даже синеватыми разводами на шерсти, создающими лаконичный узор. Кот — бродяга — выглядел поразительно знакомо, но воин не мог вспомнить, где же видел его. — Эй, Молнезвёзд, что это значит? — крикнул Завитой, а мерный шаг рыжих лап даже не дрогнул. Крылатый попытался поймать взгляд предводителя, но на него сверкнули совершенно чужие, бесстрастные глаза. — Может, это пленный? — шепнул Рассвет Крылатому, и кот ощутил надежду в голосе друга — слабую, едва различимую. Рассвет был напряжён, и это напряжение искрами витало вокруг кота, заражая остальных. «Кто этот кот? — Крылатый разглядывал серые подпалины и разводы снова и снова, пытаясь понять, где мог увидеть бродягу. — Молнезвёзд ведёт себя странно. Надеюсь, сейчас он всё прояснит». Мысли, как надоедливые мухи, вились вокруг Крылатого, полностью подчинив его себе. Он уже не замечал, что неудобно уселся на камешек, а островок влажной травы под его лапами запачкал шерсть зелёным. Кот наблюдал. Двое подошли к Скале, и Молнезвёзд привычно запрыгнул сперва на камень поменьше, а затем на своё законное место. Незнакомец уселся на землю. Созывать собрание, как это делалось обычно, не было смысла — тревожная, волнительная весть успела в считанные секунды облететь лагерь, и все от Мятлолапки до Крикливого уже вслушивались в напряжённую тишину, повернувшись к лидеру. — Племя Ветра, благодарю вас за столь быстрое собрание, — начал Молнезвёзд. Он держался гордо и ровно, как всегда, но кончик его хвоста выписывал немыслимые дуги в воздухе, выдавая состояние кота. — Прошу прощения за отсутствие предупреждения. Наше сегодняшнее собрание не было запланировано, и, тем не менее, я хочу сделать важное объявление. Крылатый вытянул шею, забыв и о Рассвете, и о самом себе. Мысли заполонили его до самой макушки, а кончики ушей напряжённо задрожали, пытаясь уловить малейший звук. Не только он — всё племя Ветра, предчувствуя неладное, превратилось в громадного внимательного зверя, что тянулся к Скале. Кот заметил, как бродяга усмехнулся, и от этого невинного жеста по спине пробежали мурашки. Молнезвёзд не торопился продолжать, лишь дышал тяжело и резко, будто слова застряли в глубине горла и не могли выйти наружу. Его голос стал громче. — Сегодня, возвращаясь с охоты, я заметил возле лагеря нечто странное и в итоге обнаружил этого кота. Думаю, все заметили, что он является бродягой из враждующей с нами стаи. Я решил привести его сюда и, возможно, пленить на некоторое время. Совершенно ясно, что он шпионил. Крылатый мельком взглянул на фигуру внизу. Всё-таки этот пленник — или не пленник? — настораживал его чем-то. Гордая осанка, полунасмешливый взгляд. Будто он совершенно не беспокоится о своей поимке… — И что дальше? Повторим историю с Биллом? Тогда уж лучше сразу к её окончанию, — поднялась Сизокрылая, и Крылатый мысленно поддержал её. Он на всякий случай пригляделся к целительской. Цветинку едва было видно из-за камней и мха, но она слушала внимательно, нахмурившись от напряжения. — Зачем нам ещё один бродяга в лагере? — Убьём его! — крикнул кто-то, но Молнезвёзд покачал головой, всё чаще поглядывая на холм за лагерем. — Друзья мои, воители — не убийцы. — Зато бродяги — да! — Завитой сердито фыркнул. — Молнезвёзд, ты слишком добренький с ними! — О, нет. Он будет нам полезен, так что давайте не спешить. — Молнезвёзд, ты должен знать! — Одуванчик подскочил, заставив воителей рядом шарахнуться в стороны. — Он не простой бродяга. Он не мог оказаться здесь просто так. Возможно, нас всем сейчас грозит опасность! Он… — Нет-нет, у меня всё под контролем, — быстро проговорил предводитель и повысил голос вновь. — Пожалуйста, смотрим все сюда! Давайте допросим этого кота при всех, чтобы узнать, чем он занимался здесь… В толпе началось оживление, заставив замолчать Молнезвёзда. Крылатый привстал. От входа послышались крики, но это было не подзуживание предводителя, скорее походило на боевой клич, отчего беспокойство волнами прошлось по рядам. А потом воин увидел бродяг. Коты не шли — они сочились через вход единой массой, не видя перед собой ни кустов утёсника, ни ограды. Можно было подумать, что в полном составе в лагерь Ветра пришло целое соседское племя, но мерзко знакомый запах говорил о другом. В несколько секунд две стороны столкнулись, и лагерь, только что мирный, окунулся в кипящую битву. — Внутрь, быстро! — Крылатый подскочил к детской, ближайшей палатке, и толкнул Ночницу ко входу. — Мятлолапка, ты тоже! — Я могу сражаться! — кошечка попыталась сопротивляться, но Ночница схватила её за шкирку и в последний миг дёрнула к себе. На плечи обрушилась тяжесть. Крылатый порывисто выдохнул. Он замотал головой, попытался сбросить противника, и, хотя колющая боль слегка ослабла, противник не сдавался. Воин начинал задыхаться. Собрав силы, он извернулся и освободился: тёмно-рыжий бродяга уже снова двигался к нему. Крылатый дёрнулся вправо, резко ушёл влево, но когти врага врезались в землю совсем рядом. Надо уворачиваться. Удар, ещё один — он сражался с крупным котом, но когти достигли цели. Нельзя медлить. Краем глаза он видел, что соплеменников все ближе прижимают к скалам, и попытался отскочить в сторону. Крылатый не видел уже ни пленного, ни предводителя, хотя крик последнего разнесся по всей поляне, эхом отлетая от скал. — Остановитесь! Не сражайтесь! Это приказ! Секундная заминка дорого стоила Крылатому. Мощный удар отбросил его к камням. Несколько ударов, и бродяга встал почти вплотную, вжимая воина в скалу. Лапы больно ударились о камень: идти некуда. Крылатый обнажил когти вновь, но приказ предводителя продолжал лететь над полем внезапной битвы, и после нескольких попыток кот сдался. Бродяга перестал нападать, но перекрыл отступление, зажав Крылатого в углу. Шероховатый камень царапал спину. Он оказался в ловушке без возможности победить. Крылатый вытянул шею, пытаясь за темно-рыжим увидеть остальных. Бой остановился. Лишь голоса — злобные, испуганные, обиженные — слышались со всех сторон. «Что происходит? Как Молнезвёзд допускает это?!» Незнакомец оказался выше, и, только прижавшись к земле, воин разглядел остальных. Опасения подтвердились. Каждый Ветряной оказался в таких же условиях, как и сам Крылатый. Бродяги оцепили всех единым кольцом, оставив котам лишь немного места. Кот понадеялся, что кто-то даст отпор, вырвется, но сильнейших — Песчаника, Морошку, Осеннецветик, других — окружало по двое, а то и трое противников. Некоторые, напротив, оказались в западне не в одиночку — Ласка и Одноцвет оказались вместе за телом белой большелапой кошки, а Мятлолапка — всё-таки выскочила из детской! — жалась к Волколапу, испуганно глядя на кремового стража. Крылатый то и дело ловил знакомые взгляды, но не мог сказать ни слова. Он вдруг заметил две знакомые шкуры среди бродяг — полосатую бурую Билла, что уже не скрывал ухмылки, и ещё одну, давно потерянную, ту, которую все давно считали погибшей. Чёрная кошка с белой грудкой и кончиком хвоста. Она будто ощутила его взгляд и повернулась, обжигая ядовитой зеленью глаз. — Пожалуйста, послушайте меня! — донеслось со Скалы. Молнезвёзда не охраняли, но он совершенно смешался, то отступая на шаг, то снова приближаясь к краю камня. — Оставайтесь на местах. Вы не должны сопротивляться. Это только ради вашей же безопасности! — Довольно. Позволь высказаться и мне, дорогой друг. Крылатый не сразу понял, кому принадлежит незнакомый глубокий голос, но тут бывший пленник одним прыжком оказался наверху и оттеснил плечом Молнезвёзда. Белые лапы остановились в мышином хвостике от края, когда Крылатый вспомнил, что Одуванчик говорил Пшенице. «Первого вожака зовут Лёд. Он белый с серыми разводами на спине и хвосте, крупный…» Это не пленник. Как раз напротив. Лёд расправил плечи и окинул взглядом толпу, точнее, кольцо. Молнезвёзд снова сделал пару шагов назад, и его полосатая шерсть оказалась теперь почти не видна за белым бродягой. — Прискорбно сообщаю, что Молнезвёзд больше не может быть вашим предводителем. — Что?! — первой взвилась Сизокрылая. Без сомнения, это был её обычно мягкий мурчащий голос, который теперь звучал совсем по-другому. — Как это понимать? Вслед за ней всё больше и больше котов подхватывали крики, даже забыв о своем положении. — Молнезвёзд, ты с катушек съехал? — Скинь его со Скалы! — Что происходит?! — Потрудитесь объяснить! — голос Осеннецветик возвысился на миг и тут же потонул в гуле. Лёд хлестнул хвостом по камню и выпрямился, перекрывая голосом шум. — Меня зовут Лёд, и отныне ваш лидер — я. Криков прибавилось. Крылатый отчаянно пытался соображать, пока вокруг начинался хаос. Коты кричали на Молнезвёзда, на бродягу в полном недоумении и страхе, не обращая внимания на рявкающих на них стражей и попытки Молнезвёзда всех успокоить. Гул заполнял поляну медленно и равномерно, приближаясь к отметке невыносимого звона в ушах. — Тише! — рявкнул вдруг бродяга, и оглушённые Ветряные замерли, а крики оборвались тихим писком. Морды — испуганные, непонимающие, яростные — обратились к Скале вновь, пока над поляной проносился чей-то тихий неоконченный писк. Крылатый смотрел на котов из-под туловища своего стража. Он не видел Цветинки, Рассвета, родителей. Взгляд цеплялся то за одного, то за другого Ветряного. Осеннецветик шипела на котов, окруживших небольшую скалу и зажавших её внизу. Круглые глаза Одуванчика пытались, казалось, выпрыгнуть из орбит. Рассвет, который всё-таки обнаружился неподалёку, вжался в камень. Крылатый совершенно потерял чувство направления, ощущая только холодную твердь скалы за собой. Ветряные больше не нападали, а гости и не старались заставить их сделать это. Лёд, наконец добившись внимания, снова спрыгнул вниз — изящным, нарочито идеальным прыжком хозяина положения. Молнезвёзд остался наверху, но не смотрел вниз, не удостоив внимания ни глашатую, ни семью. Крылатый не заметил, как начал нервно стучать хвостом по земле. Он не понимал и не хотел понимать. — Благодарю за тишину, — услышал он, когда стало тише. Он всё ещё различал испуганное визгливое хныканье котят в детской, но сильный голос Льда заглушил и его, заполняя лагерь целиком. — Теперь я могу объяснить всё как следует. — Неплохо сработано, — послышался чей-то голос, и Крылатый после пары попыток увидел у подножия Скалы кошку. Её серую с бурым мордочку пересекал едва различимый шрам, а на боку красовалась полоска белой шерсти. Ива. Вторая из вожаков бродяг. Она спокойно посмотрела на Льда, который обернулся к ней. — Я могу продолжить говорить? — Конечно, братишка, продолжай, — Ива слегка улыбнулась и обернула лапы хвостом. Крылатый упрямо возвращал мысли к «лидеру». Нельзя упукать ни слова. — Итак, начнём. Вы наверняка знаете нас, пусть и не так хорошо, как мы вас. Мы — стая, что жила за вашими холмами некоторое время. — Вы убийцы, — проговорила Осеннецветик, но Лёд даже не взглянул на неё, лишь Молнезвёзд яростно замотал головой. Глашатая презрительно посмотрела на предводителя и села поудобней, уже не обращая внимания на своих стражей. — Мы наблюдали за вами некоторое время и никак не могли понять. Почему лучшая охотничья территория досталась вам? Отчего вы не подпускаете к себе ни одного чужого кота? Что такого есть в вас, чего нет в нас? — О чём он? — шёпот Рассвета где-то справа прозвучал для Крылатого непривычно громко, но был обращён не к нему. Ему ответили. — Не понимаю. — Судя по тому, что мы знаем, вы ничем не отличаетесь от нас, кроме того, что зовётесь племенем. Отчего же лучшее достаётся вам, пока мы гнием на крохотном уголке земли? Отчего каждый кот вокруг озера считает своим долгом презирать бродяг, как самых что ни на есть грязных лисиц? Это несправедливо, не так ли, друзья мои? — Вот именно, это нечестно! — подхватила серая кошка, которую воин раньше не замечал. Она умолкла, стоило Льду повернуть к ней голову. — Похвальное стремление, Туча, — проурчал он, и бродяжка заулыбалась. — Однако стоит ли нам терпеть такое отношение к себе? Мы решили, что не стоит. Племенные истребляли бродяг, так что мы установили равновесие. — Они про убийства! — тихо ахнул кто-то, но темно-рыжий бродяга все ещё закрывал обзор. Он чихнул, обернулся на Крылатого и сразу же перевел взгляд обратно, даже не дав рассмотреть себя. — Вы убили невинных котов. Вы убили котёнка, в конце концов! — крикнула Сизокрылая. — Много таких же невинных бродяг было убито, многие внеплеменные котята остались без родителей, — Лёд хлестнул по земле хвостом. — Разве это не должно быть наказуемо? Тем более, дорогая, в нашем случае такое случилось всего один раз. Потом мы заключили небольшую сделку с нашим дорогим другом, Молнезвёздом, по условиям которой имеем право находиться здесь. Не будь этого соглашения, Сизокрылая… Твоих детей вряд ли бы кто-нибудь смог спасти, как и тебя саму. — Да как ты смеешь рассуждать о своих правах после того, как сделал это? — зашипела воительница и попыталась прорваться вперёд, но кот и кошка перед ней не сдвинулись с места. Пока она пыталась справиться с напором двоих стражей, Лёд продолжал, как ни в чём не бывало. — Что мы имеем? Возгордившиеся племена, обделённые одиночки, страдающие бродяги. Эта сделка поставит всё на свои места. Теперь мы правим этим местом, не вы. Освоимся здесь, а потом посмотрим, что делать дальше. Мы не будем изгонять вас, но жить вместе с вами, охотиться вместе с вами и делить территорию, — он окинул взглядом круг, и Крылатый вздрогнул, на миг поймав ледяную голубизну его глаз. — Теперь мы соплеменники, похоже? — Мы никогда не будем соплеменниками с вами, — медленно ответила Осеннецветик, и вдруг, сорвавшись с места, рыбкой проскочила меж бродяг. Она оказалась нос к носу со Льдом, ни капли не смущаясь. — Если Молнезвёзд продался тебе, что ж, постоять за племя могу и я. Лёд шагнул назад, махнул лапой — и тут же какой-то белый с рыжими брызгами кот напрыгнул на глашатую сзади. Крылатый вздрогнул. Борьбы не было — всего за несколько секунд глашатая оказалась прижата к земле крепкими лапами, бесчестно возникшими из ниоткуда. Лёд поставил серо-белую лапу на горло кошки и медленно надавил, отчего из пасти той вырвался хрип. — Знаешь, ты меня раздражаешь, — процедил он. — Лёд! — Молнезвёзд соскочил со Скалы, и несколько бродяг отпрянули, давая ему дорогу. — Постой. Хватит жертв. — В нашей сделке не упоминались коты, кроме твоей семьи, — пару секунд предводитель — бывший лидер — и новый самозваный вожак смотрели друг на друга. Осеннецветик попыталась вырваться, но её держали крепко, и пёстрые лапы лишь судорожно забились, поднимая пыль. Когти Льда рванулись, оставляя на шерсти глашатой кровавый след. Осеннецветик вскрикнула. Голос отозвался в сердце Крылатого острым уколом, заставляя сжаться. Вожак снова махнул лапой, и его кот отпустил глашатую. Та привстала, дрожа от напряжения. Из раны на шее сочилась кровь, стекая по левой лапе, и алые капли одна за другой орошали землю, которая больше не принадлежала Ветру. — Я не буду тебя убивать — пока. Надеюсь, остальные усвоили урок? — холодно произнёс Лёд, а ответом ему служила мёртвая тишина. Крылатый вжался в камень. Пшеница могла спасти их от этого. Она была рождена для этого дня — дня, когда могла бы поспорить с вожаками. Но она мертва. Тени поглотили племя Ветра, а на этом всё обрывается. *** Крылатый лежал, положив голову на лапы, и следил за лагерем через узкое отверстие норы. Бродяги принялись хозяйничать. Ветряные, не отошедшие ещё от увиденного, были разосланы по палаткам и гнёздам. Проглотив шипение, воины забрались в основном в нору. Никому больше не хотелось рисковать. Крылатый слышал за своей спиной тихие всхлипы, ругань, вздохи, которые хотел пропустить мимо ушей, но никак не мог. — Я никогда не прощу этого змея! — клялась Сизокрылая, и кот знал, что она сейчас судорожно прижимается к сыновьям. Цветинки не было здесь — Крылатый видел, как она спряталась в своей пещере, и правильно сделала. Он надеялся, что у неё хватит терпения побыть там некоторое время. Осеннецветик пошла туда же. Целительницы должны позаботиться о ней. Бродяги, кажется, пока не замечали этой трещины в скале, но рано или поздно они зайдут и туда. — Что же теперь будет? — шептала Ласка. Крылатый не мог утешить мать. Он хотел, но не находил слов. Ласка потеряла дочь, а теперь и всё остальное, кроме жалких остатков жизни и соплеменников. Даже вера теперь не могла помочь. Звёздное племя бессильно, и Крылатый знал это куда лучше остальных. Завитой, присоединившись к матери, проклинал Молнезвёзда. Морошка яростно полосовала найденный кусочек мха, а Рассвет, сам дрожа, пытался её успокоить. Шептала утешение на ухо дочери Голубика. Отчего-то Крылатый не чувствовал такого шока. Он потерял ту грань, на которой надо удивляться, и окунулся сюда, в настоящее, как в ледяную воду. Голова пульсировала болью, но он продолжал изучать врагов, что расхаживали по поляне. Только у Песчаника, Легкокрылки и, что удивительно, Буревестника хватило духу остаться снаружи: последние двое делили между собой кролика, не переставая оглядываться. Буревестник жевал быстро и всё чаще смотрел в сторону детской. — Кто-нибудь желает показать нам лагерь? — тот бродяга, что охранял до этого Крылатого, просунул голову в утесниковый туннель и слегка улыбнулся. Его неопрятная мордочка оказалась милой, даже немного доброй, но почему-то от одного его появления кота будто пронзило шипом. — Вот ещё, — фыркнул Серогрив. Рядом с головой рыжего появился Молнезвёзд. — Карри, давай я, — тихо попросил он, и названный странным именем Карри послушно скрылся. Крылатый смотрел на бывшего лидера со смешанным чувством, но хвостом чувствовал, как презренно и яростно встречают Молнезвёзда другие. Казалось, даже воздух начал потрескивать. — С чего ты взял, что кто-то решит помогать тебе? — почти прошипела Сизокрылая, и кот прижал уши. — Я тебе верила! — Послушайте, вам всем будет лучше подчиняться. Вы же видели их силу! Я только добра желаю, пожалуйста, не подвергайте себя лишней опасности! — У тебя какой-то план? — поинтересовался Одноцвет. Крылатый поднял голову. А что, если и правда? Вдруг всё это было только игрой? Искра надежды блеснула и тут же погасла. — Я знаю, как вы ко мне относитесь сейчас, — вздохнул Молнезвёзд и аккуратно пролез в туннель, оказавшись рядом с Крылатым. — Уже ничего не вернуть. Единственный мой план — выжить в новых условиях и сохранить как можно больше жизней. — Ради чего ты затеял это всё? Не лучше было разобраться сразу? Крылатый не отвёл взгляда, когда Молнезвёзд повернулся на его вопрос. «Мне нечего стыдиться в отличие от тебя». — У меня не было выбора. Я сделал это ради семьи. — И что, доволен?! — Сизокрылая рванулась вперёд, но Волколап остановил её. — Мам, успокойся. Ты же видишь, отец тоже взволнован. Раз он так говорит — значит, и правда не мог поступить иначе, — бурый оруженосец сделал пару шагов к Молнезвёзду. — Я помогу показать лагерь бродягам. — Что, тоже решил предать племя, да? — фыркнул Солнцелап. Сизокрылая нахмурилась и хотела что-то сказать, но Волколап вышел наружу. Рассвет покачал головой. Молнезвёзд обернулся, кратко кивнул племени и выбрался вслед за сыном. — Ах ты! Вроде моя кровь, а… — Крикливый фыркнул в седые усы, так и не закончив предложение. — Где Одуванчик? Может, хоть он знает точно, что происходит? — спросил кто-то. Крылатый снова повернулся ко входу и ответил: — Я видел, что он спрятался в целительской. — Думаете, бродяги и туда доберутся? — Наши герои ему уж точно всё покажут! — Успокойся, Морошка. Ничего уже не изменить. Крылатый перестал слушать. Он приподнялся, хотел выйти наружу — и тут же отпрянул, когда совсем рядом прошёлся тёмно-серый кот. Несколько длинных волосков остались на ветке, за которую тот зацепился по пути, и весь утесниковый туннель слегка задрожал. Воин проводил напряжённым взглядом бродягу, после чего выдохнул и снова распластался на земле. «До чего мы только докатились…» Он оторвал взгляд от непривычно оживлённого и заполненного лагеря. Скоро вечер. Над шумной поляной уже сомкнулись облака, но сквозь их разрывы пробивались поздние лучи света. Серо-золотое небо стояло высоко. Если на такие небеса смотреть долго, будет казаться, что они взлетают, и ты вместе с ними… «Дождя не будет, но ветер — может быть», — невольно подумал кот и вернулся к изучению бродяг. Мысли всё время ускальзывали. «Пшеница… Будь ты тут! — внутри что-то скрутилось при мысли о погибшей сестре. — Даже если бы не было никакого шанса разобраться сейчас, с тобой стало бы гораздо проще это переживать! Почему, почему я не остановил тебя тогда?» Он знал, что сейчас поздно сожалеть. Пшеницы нет. Нет и будто бы никогда не было. Это пустота — и внутри, и рядом. Нет времени скорбеть. Хватит думать о Пшенице. Хватит. Он вернулся к тому, с чего начал — изучению сил противника. В постепенно наступающих сумерках сложно было разглядеть всех, но Крылатый насчитал около полутора десятков бродяг разных размеров. Некоторые были крупными, вроде того тёмно-серого: он подошёл к Пролазе, заговорил о чём-то, и на его фоне чёрная фигурка показалась совсем маленькой. Пролаза держалась уверенно. Конечно, она ведь давно с ними. Давно предала племя, оставив всех думать, что погибла. Скучала ли она по своим? Крылатый нашёл взглядом и самую небольшую из бродяг — красивая кошечка, рыжая с коричневым, выглядела не старше лун десяти. Она озиралась вокруг, ни с кем не заговаривая. Может быть, она росла в этой стае с рождения, не зная, что существует иной мир, добрый и прекрасный. Кот хотел было позже с ней пообщаться, но тут же пресёк свои мысли. Не стоит доверять милым мордочкам — кто знает, что скрывает эта маленькая бродяжка на самом деле. Он заметил также, что Туманницы с захватчиками не было. Имя бывшей соплеменницы казалось забытым, но Крылатый помнил, что та ушла беременной, чтобы соединиться с отцом будущих детей. Не выгнали ли её вместе с котятами? Может быть, она просто придёт позже? Последние лучи заката погасли, погружая поляну в полумрак. Буревестник скрылся в детской, Легкокрылка с Песчаником забрались в кусты, Волколап с Молнезвёздом улеглись где-то на краю поляны. Бродяги, кажется, спать пока не собирались — лишь малая часть с бормотанием пошли обживать подстилки племенных. — Пролаза, Туча — в охрану. Жар, дежуришь на скале, — распоряжался Лёд, удивительно быстро привыкнув к лагерю. Крылатый подумал, что, возможно, за ними следили всё время. Одуванчик перестал работать на бродяг, однако в их рядах должно было оставаться ещё много способных шпионить. Кто знает, сколько успели увидеть и узнать Лёд и Ива? Воин посмотрел на троих кошек, что пошли исполнять поручение вожака. Ага, значит, та серая, что поддержала Льда во время речи — Туча, а эта юная кошечка, на которую Крылатый смотрел совсем недавно — Жар. Странно взрослое имя для той, что по возрасту наверняка была бы ещё только оруженосцем. Она подошла к Скале, покрутилась рядом и наконец кое-как забралась вверх. — Крылатый, хорош хвостом метать, ложись спать, — услышал он сзади голос Завитого и замер. — Пока не хочется. — Кажется, никому не уснуть в эту ночь, — вздохнул Рассвет. Голубика кивнула. — Мятлолапка, ты всё-таки постарайся поспать, хорошо, милая? — Мам, спи сама, — тихо ответила ученица, свернувшись где-то в углу. Крылатый обернул бока и лапы хвостом, чувствуя, что против воли закрываются глаза. Запели свои песни сверчки и кузнечики, убаюкивая котов. За облаками показался краешек убывающей луны и тут же скрылся. Ночь сомкнулась над бывшим лагерем Ветра, оставляя за собой несмолкаемый шёпот воинов и деловитые переговоры бродяг.