Не избранный

Крылатый раскрыл пасть пошире, чтобы уловить запах. Надо идти дальше, за холм. Туча — её поставили в пару к воину — также была занята поисками: она, похоже, даже не заподозрила, что её напарник ищет вовсе не дичь. Крылатый не придавал сейчас большого значения редким взглядам Тучи или Одуванчика, что охотился неподалёку вместе с Антонио. Всё, что занимало его сейчас — следы. Всего-то следы пропавших вчера Одноцвета и Ветрохвоста. Среди племенных благодаря Морошке и Ласке заметили уже все, а значит, медлить было нельзя. Как и всегда. Крылатый на всякий случай покосился на серую: та скрылась в сухой траве, и только хвост торчал, как пушистый стебель. Потом он глянул на силуэт Антонио вдалеке. И — побрёл в обход холма. Вереск цвёл. В мирное время Ветряные ждали этого момента с нетерпением, и, хоть голова была вечно забита другим, никто не мог игнорировать лилеющие пустоши. Наконец, думали некоторые, хоть какая-то отрада. Розово-сиреневые пушистые кустики осыпали спину Крылатого лепестками, и он невольно вспомнил это время год назад, когда цветение вереска становилось самым настоящим праздником. Теперь же сладкий, свежий аромат только раздражал его: запахи соплеменников терялись в многообразии цветочных флёров, но он упрямо двигался вперёд. Наверняка сверху его палевая в пятнышках шкура, даже обсыпанная лепестками, ужасно выделяется. Хотя заросли тех же ромашек или одуванчиков вполне укрывали его. Он снова вдохнул сладкий ветер и чуть не чихнул, но зажал себе пасть лапами. Он не мог не вспоминать другую пустошь — ту, что завладевала его мыслями порой, мирную, загадочную долину, где сияли в цветках звёзды. Прошло совсем немного времени, но Крылатому казалось, что они делают недостаточно. Хотя они и действовали, но делали это спокойно, точно, как будто оттачивая боевые приёмы раз за разом. Пока что в деятельность кружка входило сплачивать племя и не давать ему окончательно распадаться. Планировалось привести в их небольшую организацию больше котов, может, даже из числа бродяг, и узнать о дальнейших действиях противника, чтобы начать готовить восстание. Медленно, но верно кружок пускал в лагере Ветра корни. Крылатый не торопился бросаться в драку. Каждому известно: отточенный боевой приём работает куда лучше, чем лихорадочные, неумелые броски на неизученного врага. Надо укрепиться. Надо заразить идеей племя, надо заставить их вспомнить, поверить, действовать. Они должны набрать силу. Лёд может запросто задавить небольшую группу числом, но, если эта группа будет примерно равна его стае, он не выстоит. Именно поэтому кот не бросился устраивать сражение в первое же утро. Всё-таки он лидер, а значит, несёт за своих котов ответственность. Ему пришлось прервать размышления. Запах вдруг проступил сквозь сплетение травяных, похоже, уже даже не вчерашний, но ещё достаточно свежий, наспех прикрытый вонью растущей рядом полыни. Крылатый зашагал быстрее. Зацепка. Главное — не привлечь внимания Тучи. Заметив совсем недалеко шевеление травы, Крылатый не раздумывая прыгнул туда — и его когти вонзились в тельце полевой мыши. Надо сделать вид, что он охотится. Раз запах свежей дичи сбивал с толку его нос, значит, собьёт и нюх бродяги. Наверное. Когда след кончился, Крылатый невольно выронил дичь. На него, выглядывая из-за небрежно растущих кустов утёсника, смотрела круглая чёрная дыра. Он отступил на шаг назад, прибавляя расстояние. Два лисьих хвоста. Всё, что отделяло его от бархатного комка мрака. Он с ещё большей силой почувствовал то, что ощущал, впервые увидев туннели. Он заставил себя немного приблизиться: изнутри веяло каким-то неземным, леденящим ветром. «Иди сюда». Но Крылатый помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение. Тут же до него долетел оклик Тучи: звонкий, немного сердитый голос облетел холм, и кот отвлёкся. — Сейчас! — крикнул он в ответ и, больше не медля, подошёл к дыре. Запах Ветрохвоста и Одноцвета смешивался здесь с сырым духом земли, уходя куда-то вглубь. Сомнений не оставалось. Они ушли туда. В какую сторону они могли направиться по подземным ходам, неизвестно, но выяснять это сейчас Крылатый не собирался. Он лишь прошёлся туда-сюда, чтобы заглушить след своим запахом. Туча крикнула вновь, уже подходя к полянке, и кот проворно появился рядом с ней, подхватив мышку. — Прости. Гнался за кроликом, а он удрал, — сказал он, а про себя добавил: «И зачем я извиняюсь? Не твое дело». — Ладно, — похоже, она пропустила мимо ушей его слова. — Антонио и Эн… Одуванчик нас уже ждут. Пошли? Вскоре они уже двигались неровным отрядом. Племенные шли впереди, в поле зрения бродяг, но на достаточном от них расстоянии. Крылатый молчал. Одуванчик возвышался справа от него горой белого, испачканного зеленью меха. — Ты искал пропавших, да? Крылатый обернулся: Антонио и Туча о чем-то напряжённо говорили. Он посмотрел на Одуванчика вновь и почувствовал, как хвост начал качаться из стороны в сторону. — Да, — говорить ли, что нашёл? Но никто, кроме четверых из кружка, не знал ни о каких подробностях. Слишком большой риск — доверять случайному коту информацию об успехах и обстоятельствах. Однако кое-что привлекло внимание Крылатого. Одуванчик весьма внимателен, раз догадался. — Я так и подумал, — его голос звучал непринуждённо, но не беспечно. — Ты не из тех, кто просто так придёт с пустой пастью. Я видел, как ты шёл по следу. И как? Нашёл что-нибудь? — Скажи, а что ты ещё замечал в последние дни? Белый слегка повернул голову к Крылатому и посмотрел на него долгим, пронизывающим взглядом салатовых глаз. Тот ли это кот, что со всеми шутил и болтал? Неужели до прихода в племя он всегда был таким… Хмурым, скрытным, будто под маской, и абсолютно проницательным. — Я заметил, что некоторые сдаваться не собираются. Особенно ты. — Верно. А ещё? — Вы стали чаще собираться вместе с Рассветом и Завитым. — Да. — И, пожалуй, вы не слишком встревожены. Скорее уж вдумчивы. — Возможно, — кивнул Крылатый, а в его голове закрутился план. «Нам нужны новые участники. Одуванчик внимательный, знает бродяг лучше других, однако предан племени — пока что. Но он был ранее одним из них, кроме того, там его брат. С другой стороны, он очень дружил с Осеннецветик… Возможно, стоит рискнуть?» — Есть одна вещь… Поговорим в лагере, — сказал он наконец, и Одуванчик серьёзно кивнул. — Мы будем ждать у камней рядом с пещерой целителя. Поляна встречала их обыкновенным уже напряжённым гулом. Крылатому стало душно после свободы холмов: он глянул наверх, но туч не было, и нигде не собирались полыхать молнии. Это эмоции котов, давно зарытые племенными и в избытке расточаемые бродягами, сгустились над ложбинкой. Ненависть. Обида. Злость. Антонио первым пошёл через поляну, и, когда на его пути встретилась Морошка, смерил кошку бесстрастным взглядом. — Уйди с дороги, полосатый, — шикнула она, прижав к голове уши. — Прошу прощения, — процедил кот, но в его голосе настолько явно сквозило презрение напополам с насмешкой, что извинение стало издевательским. Морошка обошла его, демонстративно махнув хвостом, и направилась прямо к куче с дичью — к Крылатому. — На охоте не находили запахов? — почти прошептала она, и её глаза вдруг озарились лихорадочным блеском надежды. Ему бы хотелось успокоить её, но он не мог раскрыть пока всей правды. Поэтому он сказал только: — Был, но потерялся. Морошка смешалась, будто не зная, радоваться ей или огорчаться. Интересно, как давно она была сломлена, если пропажа Одноцвета стала последней каплей? — Не беспокойся так. Я уверен, он в порядке. — А всё эти… гниды! — фыркнула она, и, ударив хвостом по земле, на секунду вспыхнула. Маленький горящий огонёк… Но эмоция быстро угасла, и рыжая мордочка опустилась к земле. Она пробормотала благодарность и ушла. Крылатый смотрел ей вслед. И вот она — непоколебимая и несломимая личность племени Ветра. Ей сложно. Не говоря уже о её матери, что старела на глазах… Он огляделся. Перед разговором с Одуванчиком в полдень стоило бы отдохнуть, но где? Крылатый посмотрел на небо. Солнце с чего-то жарило сильней в последнюю луну Зелёных Листьев, но мягкое пекло было коту по душе. И он решил впервые за долгое время забраться на камни. В несколько прыжков — не то, что раньше, котёнком! — он очутился наверху; солнце слепило. От твёрдого тепла под лапами стало приятно. Он лёг и чуть не замурлыкал. Нет, некогда расслабляться. Он подполз к самому краю и посмотрел вниз. Поляна преобразилась за то время, что здесь находились бродяги, но он заметил это будто бы впервые. Уютный уголок воинов превратился в перевёрнутую вверх дном спальную площадку; навес, где жили оруженосцы, теперь пустовал; куча с дичью почти не пополнялась, ведь все старались есть сразу. Кусты, за которыми Ветряные раньше немного ухаживали, буйно разрослись, а аккуратный утёсниковый туннель и детская прохудились. Даже Скала, казалось, переменилась: уже давно оттуда не созывали настоящих, племенных собраний. Из детской, прямо из-под камней, где сидел Крылатый, выкатился рыже-белый котёнок, и воин посмотрел на него с удивлением. Канарейка выпустила сына? Но вот и она сама — копна пёстрой шерсти, острая мордочка, осторожные шаги. Она оглядывалась с беспокойством, но, когда к ним подошла полосатая шкура, явно расслабилась. «Счастливый отец» стал лапой играть с Лопушком, а тот — ловить её. Кажется, семья воссоединилась — к добру ли? Где-то на фоне переругивались Буревестник с Пролазой: их сердитые, отрывистые фразы терялись в общем шуме лагеря, как само собой разумеющееся, но Крылатый обратил на это внимание. В другом месте бродяга рявкнул что-то Молнезвёзду. Как странно — теперь такое стало привычным, вошло в общий фон… Ленивый тон Пролазы вдруг смолк: к ним приблизился Рассвет и, как ни странно, сумел успокоить. Крылатый кивнул про себя. Так и нужно. Но всё-таки… «К чему мы пришли? — думал он, распластавшись на камне. — Половина племени безвылазно сидят в норе, другие ругаются со всеми подряд, а некоторые, кто были достаточно сильны и адекватны, пропали совсем. Наших унижают, могут убить или покалечить — а всё, что есть у нас, слова. С каким пор в лагере Ветра вместо уверенности и воли постоянный разлад? Раньше мы выстаивали даже перед лицом смерти! Чего же нам не хватает теперь?» К сожалению, ответ он знал. Свободы. Никто не сможет жить, если ему не давать еды и воды — и так же Ветряные не могли выжить без свободы, которой всегда гордились. «Нет, надо, надо исправлять это». Помимо остальных, была ещё одна категория котов, о которой Крылатый старался не вспоминать. Вроде Канарейки, прильнувшей к плечу Билла. Или Песчаника, что уже чувствовал себя среди бродяг, как птица в небе. Или, возможно, Серогрива, который снова ушёл на пустоши с захватчиками — вовсе не недовольный. Его маленькая семья сидела у кустов. Голубика спросила что-то у дочери, но та, резко ответив, отодвинулась от матери ещё дальше. Однако солнце бежит. Пора. Да и бродяги снова начали лезть на камни. Сейчас ещё придерутся. Крылатый мягко спрыгнул вниз и порыскал взглядом. Рыжий огонёк увиделся ему возле кучи с дичью, и он позвал Рассвета. Тот подошёл, и воин указал ему хвостом на камни. — Позови Завитого. Цветинку я позову сам. Он ушёл — Крылатый пару секунд смотрел вслед сгорбленным плечам. Ничего, уж ему-то он точно отчаяться не даст! В назначенный час все были в сборе на небольшом пятачке где-то возле пещеры целителя. Одуванчик неловко мялся. Завитой пытался занять побольше места, а Цветинка, наоборот, поменьше. Крылатый сел сперва на самом краю, но Рассвет подтолкнул его к небольшому камешку, и кот, немного смущаясь, залез всё-таки наверх. Он оглядел котов. — Завитой, можешь постоять на страже? Возле пещеры целителя. Если спросят, скажи, что ждёшь Цветинку, потому что содрал подушечку на лапе. Нам лучше не привлекать внимания. Кудряш, что только расселся, возмущённо поднял голову, чтобы возразить, но встретил просящий взгляд Цветинки и упрекающий — Рассвета. Тогда он встал и вышел без единого слова. Крылатый прижал уши. «Надеюсь, он не обиделся». — И… Ты хотел принять к нам Одуванчика? — спросил Рассвет. Крылатый кивнул, радуясь, что ему не придется придумывать вступления. — Не совсем понимаю всего, но, думаю, могу вам помочь? — сказал сам Одуванчик. Он смотрел то на Крылатого, то на остальных. — Но при этом я не знаю, можно ли доверять тебе полностью, Одуванчик, — проговорил Крылатый. Он не пытался увиливать: пусть главным правилом кружка станет честность и прямота. — Не потому, что ты был с бродягами, а потому, что можешь примкнуть к ним после, как и любой кот в племени. — Ещё чего! — фыркнул он, и Цветинка нервно посмотрела в сторону лагеря, скрытого за скалой. — Я не собираюсь снова лезть туда. Можете на меня положиться. — Вас слышно, олухи, — шикнул Завитой, и его голова появилась из-за белого плеча Одуванчика. — А вообще, если хотите знать моё мнение — доверяй, но проверяй. — Я думал об этом, — Крылатый понизил тон. — Возможно, нам нужно что-то вроде клятвы… или обещания. — Как клятва при посвящении, — заметила целительница. Она немного покрутилась на месте, а Завитой снова исчез, кивнув напоследок. — Мне кажется, неплохая идея, — сказал Рассвет. — Тогда так и решим. Одуванчик? — Хорошо, и как звучит эта клятва? — он заёрзал снова. — Раз уж для вашего круга друзей нужно именно это. Хотя я всё ещё не понимаю, что происходит, но мне интересно. — Просто пообещай остаться с нами, держать пасть закрытой и не сдаваться, — улыбнулся Крылатый. Белая мордашка на несколько секунд погрузилась в раздумья. — Хорошо. Я обещаю ни при каких условиях не переходить на сторону бродяг, — Одуванчик выпрямился. — Я обещаю, что буду защищать и поддерживать вас всеми силами и что никому лишнему не расскажу наших тайн. А также — что буду предлагать свои идеи, думать и действовать. И ни за что не отчаюсь. — Сдержишь? — Рассвет вдруг выпрямился вслед за белым, да и Крылатый перестал горбиться. — Важнее обещания для меня только мои близкие, — не моргнув, ответил Одуванчик. И Крылатый улыбнулся снова. — Поздравляю. Ты принят в кружок борьбы с захватчиками! Рассказывать Одуванчику, что да как, вызвался Рассвет — уже после того, как они по одному выбрались из темного укрытия. Они ушли в сторону и принялись спокойно беседовать. Крылатый выдохнул. Он справится. — Ты неплохо держишься, — заметила Цветинка. Он вопросительно глянул на неё. — Быть лидером всегда сложно, хоть нас пока и мало. Но тебе, кажется, это не в тягость. — Нет, — он привычно глянул в сторону поляны. — Это плохо? — Что за глупые вопросы. Вроде бы взрослый воин, — усмехнулась кошка и, помахав хвостом на прощание, скрылась в своей пещере. Крылатый сел у Скалы. «Что ж, теперь нас уже пятеро, но… Есть ещё один кот, с которым я хочу пообщаться», — подумал он и рывком поднялся вновь. Его цель как раз обедала вместе с бродягами. — Волколап. Можно на пару минут? — спросил он, подойдя. На него посмотрело несколько пар разноцветных глаз, но он держался прямо, даже не щурился, пусть солнце и било в глаза. «Сейчас я — не ваша игрушка». Бурый кивнул без лишних вопросов. Сказав пару слов бродягам, он поднялся и показал на Скалу. Крылатый пошёл за оруженосцем. «Интересно, когда он стал таким высоким и взрослым?» — Что такое? — спросил наконец Волколап. И снова Крылатый поразился: голос оруженосца, и до этого низкий, звучал теперь совершенно по-другому. Сколько ему лун? Кажется, уже больше одиннадцати… Но он заставил себя сосредоточиться на беседе. Нельзя говорить с ним, как с ребёнком: и он, и Цветинка, и Солнцелап — совершенно взрослые и самостоятельные, и ему, Крылатому, следовало бы это помнить. — Тебе нравится жить так, как сейчас? — начал он. Вот когда пригодился бы дар Убеждения! Но всё, что у него было — это он сам. Вполне достаточно. К тому же, ему действительно было любопытно мнение Волколапа. — И почему я должен отвечать? — оруженосец немного выпустил когти, но оставался спокоен. — Пожалуйста, давай по делу. — Мне просто хочется узнать твоё мнение. Тебя устраивает всё это? Захват лагеря и нынешний быт? — Ближе к сути. Ты хочешь, чтобы я покинул сторону бродяг? Прости, но нет. Воин внимательно посмотрел на профиль собеседника. Что ж, похоже, завуалированные речи — не конёк Крылатого… И он снова вспомнил то, что решил недавно. Прямота и честность. — Да, я хотел поговорить об этом. Почему ты остаешься с ними? Я видел, что ты не особо рад общению. — Так нужно. Крылатый вздохнул. Разговор снова не клеился. Он проследил за взглядом Волколапа — тот смотрел куда-то в сторону норы, где неподвижно сидела Мятлолапка. Голубика уже ушла? — Неужели ты действительно хочешь этого? — Сизокрылая и Солнцелап давно мне не попадались. Они в лагере? — вдруг спросил бурый. Крылатый пожал плечами. — Я не знаю. Возможно, они не хотят встречаться с тобой? — Пусть даже так, — вздохнул он. — Цветинка тоже меня чурается. В принципе, ожидаемо. — Разве семья ничуть не дорога тебе? — Наоборот. — Но ты всё равно с врагами. — А Молнезвёзд разве не семья мне? Крылатый открыл пасть и закрыл её. Вообще-то, он прав — Молнезвёзд был покинут всеми из семьи, кроме своего сына, хотя делал всё как раз ради подруги и детей. Но всё равно, не лучше ли было свергнуть бродяг? Он задал этот вопрос вслух. — Ты мог бы сделать для семьи больше, если бы работал против бродяг, — воин на всякий случай понизил тон. Вовремя: мимо как раз проходила Клара, и их обжёг её смешливый взгляд. — Так надёжнее. Для всех, — он поднялся на лапы. — Крылатый, пожалуйста, не переубеждай меня. Я не хочу ссор с соплеменниками. Пожалуй, я лучше пойду. И бурый кот с черной полосой на спине пошёл прочь. Только лишь сказал на прощание: — Лучше пока позаботься об остальных. Им сложно. И ещё просьба лично от меня: начни с Мятлолапки. Крылатый остался один под Скалой. Ему надо было поразмыслить, и сейчас он мог себе это позволить. «С одной стороны, он ещё совсем юный. Не может понять, что противостоянием защитил бы мать и сестру с братом куда лучше. И что Молнезвёзд должен получить по заслугам. Но, с другой стороны… Он по-своему прав. Он похож на Молнезвёзда, — отметил про себя кот. — И так же хочет защитить близких самым простым способом. Да и то, что он пошёл за отцом, вообще-то, неплохо отдельно от ситуации. Всё же Молнезвёзд, хоть и плохой предводитель, очень хороший отец, — вспомнился Завитой с его возмущенными спорами. — По крайней мере, для родных детей точно. А укрепление власти бродяг даст шанс, что никто не умрёт — особенно Сизокрылая с детьми, ведь их защищает сделка Молнезвёзда. Так что своя логика его есть. Как ни странно… Я понимаю Волколапа». Слева появился Лёд: он сел в лисьем хвосте от воина и преспокойно принялся умываться. Пусть мысли этот вожак читать не умел (наверное), но всё равно рядом с ним было некомфортно, так что Крылатый перешёл к кустам. Мятлолапка сидела прямо перед ним, что-то рисуя коготком на земле. Это напомнило ему о второй части такого короткого разговора. «А ещё он сказал, что не хочет ссориться с соплеменниками. Он всё ещё привязан к племени? Наверное. Он ни разу не лез в склоки и вообще — держится в тени. Но что, если он принадлежит обоим фронтам? Может, получится уговорить его шпионить? Хотя… Вряд ли он согласится. Но вдруг? — он посмотрел на бело-серую спинку ученицы. — И почему он сказал мне в первую очередь позаботиться о Мятлолапке? Это странно. Но всё же он… не такой уж потерянный пока кот. Надо дать ему шанс, может быть? В кружок он не вступит, да… хотя было бы классно. Он умный и проницательный. Ничего, разберемся. Думаю, надо будет попробовать взять в кружок Морошку, пока она совсем не вышла из себя. Только вот не разболтает ли она? Всё же стоит попробовать. Легкокрылка… тоже, но она совсем пассивна сейчас. Нам нужны сильные участники в первую очередь, чтобы защитить тех, кто слабее. Да, подумаю про Морошку. А ещё Буревестник — ему хочется защитить детей. Ещё был бы в состоянии Уткохвост, но он совсем не выходит из пещеры… Нет, он не вариант. А первых двух надо будет обсудить с кружком в следующий раз». — Прекрати так на меня смотреть, — мяукнула вдруг Мятлолапка, и он опомнился. Ученица обернулась и смотрела на него исподлобья, как бы робея оттого, что обратилась к старшему. — Прости. Задумался, — он улыбнулся и подсел поближе к ней. Волколап сказал, что ей сложно. Если он волнуется о ней, что ж… Из уважения к нему можно и поговорить. — Как дела? — Нормально, — тихо сказала она и снова принялась царапать землю. Крылатый посмотрел туда: прямые линии пересекались под разными углами в совершенно хаотичном порядке. Серая лапка прочертила ещё одну поверх всех. — Мне кажется, ты чем-то обеспокоена… Может, поделишься? Мне, конечно, ничего, но выслушать могу. Просто так, — как можно мягче сказал он. Кошечка посмотрела снизу вверх. «Надеюсь, она меня не боится. Я в её возрасте тоже немного робел. Хотя ей уже почти восемь лун — нет, таким я уже мог говорить с воинами. Вроде». — Никому не расскажешь? — Конечно. Обещаю. — И особенно Волколапу! — Правда? Он спрашивал о тебе, — Крылатый перестал смотреть на кошечку в упор. Что же происходит между этими двумя? — Да? — голос на мгновение дрогнул. — Всё равно не говори. Тогда могу рассказать, раз уж тебе интересно. Воин кивнул. Странно было говорить с пушистой ученицей, что едва доставала до его плеча, но он вспомнил рост Цветинки пару лун назад. Вспомнил и Рассвета, что не гнушался болтать даже с котятами. Почему это он, Крылатый, решил, что Мятлолапка недостойна внимания? Пшеница вот постоянно с ней играла… — Это всё из-за мамы и папы. Мама вечно меня опекает, как маленькую. А я уже полторы луны ученица, — начала она тихонько. — И я хочу тренироваться, а с этими бродягами Одноцвет совсем забросил тренировки. Как я могу стать хорошей воительницей, если не тренируюсь? Может, мама права, и я слабая? — Мамы все такие, — улыбнулся кот. — Ласка в детстве нас вообще от себя не отпускала. Она просто беспокоится за тебя. — Да знаю я! Только мне от этого не легче. А ещё она говорит, что папа совсем не обращает на нас внимания, потому что водится с бродягами. И это правда! Папа раньше так часто приходил, а теперь… — Серогрив водится с бродягами? — переспросил Крылатый. Он едва слышал, что сказала Мятлолапка, но эту мысль уловил. Серогрив! Его честный и справедливый наставник. Мог ли он тоже.? — Не знаю. Его спроси, — фыркнула она и продолжила уже громче, видно, чувствуя, что ругать не будут. — Но всё равно мама меня уже совсем достаёт! Я ей говорю, а она говорит, что просто не хочет, чтобы со мной случилась беда. А она и не случится! Папа не даст и Волколап тоже! В чём беда, так это в том, что мне нужны тренировки! — Но ты же можешь ходить на охоту и в патрули? — Это не то, — она с силой прочертила ещё одну линию. — Мне нужно тренироваться не как бродяга, а как воительница! Я же даже не Ветряная, а без тренировок и совсем не смогу стать воином! — Эй, погоди, — он похлопал её по спине хвостом. — Кто это сказал, что ты не Ветряная? Кровью ты наполовину такая, а душой, я уверен, полностью наша. Разве кто-то тебя попрекал? — Нет, — чуть смущённо продолжила она. — Но… но я плохо бегаю! Я пробовала бегать, и я не могу догнать даже папу, и вообще никого! По-моему, даже Тихоня быстрее бегает! — Всё приходит со временем, — он сдержал улыбку. — Слушай, знаешь что? Я когда был учеником, как ты, тоже не мог догнать воителей! И это нормально. Ты видела, какие у Серогрива лапы? Конечно, ты не можешь его догнать. Никакой оруженосец не сможет. — Что, правда? — тусклые зелёные глазки посмотрели на него с надеждой. — Чистая правда, — заверил её кот. — Пройдёт несколько лун, и ты его обгонишь! А пока можешь бегать на охоте и в патрулях. Тренироваться. — Я уже бегаю, — закивала кошечка. — Когда мы идём на границу, я бегу так, что дух захватывает! И потом воины говорят, что я быстрая, как ветер! — Вот видишь, — он невольно заулыбался. Какая же она всё-таки светлая! — Вот если бы не бродяги… — вдруг процедила она. — Вот бы их вообще не было! Но я не хочу, как Крикливый. И всё же я их так не люблю! Они меня никогда не воспринимают всерьёз. Говорят, что я просто котёнок. А вот дети Туманницы младше меня и уже наравне с ними. Нечестно! — Зато они не будут к тебе придираться. — Всё равно нечестно. Крылатый не ответил. Царапки Мятлолапки, похоже, исчерпали себя, и теперь ученица выглядела куда менее напряжённо. Вообще-то даже хорошо, что её не воспринимают всерьёз. Так никто не станет, если что, относиться к ней, как ко взрослым, с таким же презрением и подозрительностью… — Папа пришёл. Я схожу к нему? — кошечка встала. Крылатый глянул на выход: да, отряд вернулся. Быстро. Серогрив был единственным племенным в этой четверке, но, войдя в лагерь, отделился от них. — Конечно. Тебе легче? — Ага, — она улыбнулась. — Спасибо! Это было безумной мыслью, но Крылатый всё же добавил ещё одну кошку в список предполагаемых будущих участников их кружка.