Не избранный

Солнце светило бы ярко и приветливо — если бы из-за туч показался хоть небольшой его кусочек. Унылая погода, ничего не скажешь, но Зелёные Листья кончаются. Кое-где, между прочим, даже начали желтеть и сохнуть травы, хотя этого для поры Листопада ещё недостаточно. Вереск благоухал из последних сил, прежде чем умереть до следующего года. Нужно копить жир, ловить больше дичи, укреплять лагерь заранее, собрать как можно больше лекарственных трав — мало ли дел у воителя! Только вот в лагере Ветра воителей осталось маловато. Толпа раскалывалась. Буревестник вступил в кружок, Морошка последовала за ним, и теперь их было уже восьмеро — достаточно много на первый взгляд. В связи с подозрениями Крылатого за бродягами велось постоянное наблюдение, особенно за вожаками. Члены кружка пытались также тренировать боевые навыки, но им запретили, и всё, что оставалось — получше охотиться и позорче смотреть. Новости передавались шёпотом от одного к другому, порой что-то даже доходило до Джереми и Теплуши. Казалось, на поляне клубятся две тучи, две стороны, всё никак не касаясь друг друга. Третья сторона — туннельщики — теперь получила сообщение с кружком. Ночница и Завитой вернулись тем утром чрезвычайно довольные собой и взахлёб пересказали, как смогли обнаружить товарищей — точнее, товарищи их. В туннелях, как оказалось, действительно были все пропавшие, включая Осеннецветик, и у них был какой-то свой план, о котором им мало что рассказали. Знали только, что те периодически нападают на одиноких бродяг и скрываются — отсюда и раненые у Медоцветик — а также немного освоили нейтральные земли и охотятся там. План Крылатого им, по словам Ночницы, даже понравился, и они решили действовать параллельно. Нужно было сходить туда ещё раз, но пока никто не мог выбраться. Главное, что теперь понимали: соплеменники в порядке и тоже что-то предпринимают. Позже можно было бы объединиться — как и при каких условиях, Крылатый не знал. Он бы с удовольствием отправил туда Ласку и Легкокрылку, если бы был уверен в безопасности тех мест. Но пока всё оставалось, как прежде. А бродяги готовились — похоже, не понимая, зачем, но готовились. Лёд отправлял разведчиков на земли Реки. Коты постоянно охотились и даже пытались тренироваться — если спонтанные драки можно назвать тренировками. Эти драки устраивал сам Лёд в попытках научить котов сражаться. Он пробовал давить на племенных, чтобы те показали им боевые приёмы, но у котов кружка всегда находилось какое-нибудь оправдание. Молнезвёзд, Песчаник и другие нехотя помогали им с подготовкой, что не могло не настораживать других племенных. Назревало нечто. Прошло уже десять дней с разговора Льда и Ивы, который подслушал Крылатый. Вот при таком раскладе начался очередной хмурый день в лагере Ветра. Сегодня присмирели даже младшие: Мышонок что-то тихонько рассказывал сёстрам и Лопушку, а Клеверушка с Тихоней пытались подслушать, правда, Корица постоянно пинала их задней лапой, когда те подбирались слишком близко. Мятлолапка прыгала по камням вверх-вниз, пока в лагере не было Голубики. Иногда на неё косился с беспокойством Волколап. Все были чем-то заняты, и жизнь, уже привычная, текла своим чередом. Занимался полдень; на небе, где обычно висело солнце в этот час, закручивались в спираль два отрывка тёмных облаков. — Важное объявление! — громыхнуло со Скалы как раз тогда, когда вернулся последний патруль. — Всем собраться на поляне! Вот оно, подумал Крылатый. Это могло быть что угодно, но воин был уверен — это то, о чем они думали. Шестое чувство. Не сговариваясь, члены кружка сели все вместе и поближе к остальным племенным. Медоцветик тоже вышла, хотя обычно сидела в пещере. На пороге целительской появился и Уткохвост. Котят загнали в детскую, но не детей Туманницы. Дежурные ушли с постов. На камне глашатой сидела Ива, смотря вокруг с нескрываемым довольством. Громадная живая масса колыхалась вокруг Скалы, ожидая, когда белая фигура на ней начнёт говорить. Лёд встряхнул головой и в тишине заговорил. — Коты племени Ветра и нашей стаи. Мы уже давно вместе, и никто не отрицает, что мы — сила. Но вот вопрос: удобно ли вам такой силой уживаться на крохотном пятачке земли? — Нет! — крикнуло двое или трое бродяг. Рассвет переглянулся с Морошкой. Крылатый неотрывно следил за порхающим кончиком хвоста Ивы. — А честно ли, что мы ютимся здесь, прячась от других, как жалкие крысы? Что мы вынуждены скрывать наше положение перед какими-то Сумрачными или Речными, чтобы те ненароком не тронули нас? На этот раз клич подхватило больше котов. Племенные, бывшие за бродяг, всё ещё молчали. Даже Молнезвёзд недоуменно косился вверх. Теплуша, вдруг оказавшаяся прямо перед Крылатым, передёрнула ушами и что-то зашептала Туманнице. — Да, друзья, это несправедливо! — Лёд шагнул к самому краю, и теперь он в своей горделивой позе напоминал каменное изваяние. Солнце не осветило его силуэт, лишь плотнее сжались облака, но торжествующую улыбку на морде Ивы не могли сдержать даже тени. — И поэтому мы решили: хватит! Мы должны править, должны жить привольно, а не выживать! Мы, — он кинул быстрый взгляд на сестру, — мы захватим Речное племя! Первые две секунды стояла такая тишина, что мухи, летающие вокруг, могли бы сойти за чудищ на Гремящей тропе. Вот и оно. Крылатый был прав. Сейчас одно из двух — покорение или сопротивление. И вдруг лагерь взорвался, разразился громом, разошёлся шумом от центра к краям, и все закричали и заговорили разом то одно, то другое. — Да! — кричали те из бродяг, кто успел оправиться от потрясения. — Что? С чего это? — переговаривались другие, кого не было заметно в толпе, прячась за более уверенными. — Нет! Даже не думайте! — кричали племенные, сохранившие рассудок. Завитой прямо-таки разрывался от возмущения, вскочил на лапы и орал во всё горло. Остальные — в основном коты из кружка — напряжённо молчали. Гвалт только усиливался, хотя кто-то и пытался успокоить толпу. Лёд изучал котов, нахмурившись. Неужели высматривает тех, кто неверен ему? Наконец Иве это надоело, она вскочила на Скалу рядом с братом и хлестнула хвостом по камню. — Заткнулись! — крикнула она, и, хотя это прозвучало и вполовину не так громко, как обыкновенный голос Льда, бродяги мгновенно замолчали. Племенные от неожиданности перешли на ропот, который под взглядами зелёных и синих глаз немного стих. — Благодарю. Погодите кричать, Ветряные, — сказал Лёд. — Вам от этого станет только лучше! — Мы не собираемся выполнять твои приказы! — фыркнул Завитой достаточно громко, но Крылатый не остановил его. Воздух накалился и начинал потрескивать. — Только представьте — в два раза больше земли, влияния, еды, и это накануне холодов! Разве не выгодно? Мы сможем построить империю, которой не будет равных. Сможем жить, как не жил никто, подчинив себе половину озёрных территорий. Вы и ваши дети будут процветать, как и мы. Я дам вам доступ к власти, дам множество дичи и мощь, превосходящую все племена вместе взятые. Разве это может быть плохим? — Ты думаешь, Речные просто сдадутся? Мы не собираемся ввязываться в войну на твоей стороне! — пробасил Одуванчик, заслужив насмешливые взгляды бродяг. — Как будто вас кто-то спрашивает, блошки! — крикнула Клара. — Я готова, Лёд! — Мы не пойдём! — Легкокрылка очнулась. — Всегда было четыре племени и будет четыре, а вас давно пора отправить туда, откуда вы пришли! — Но вы слишком цепляетесь за старые традиции. Неужели вам никогда не хотелось доказать, кто здесь главный? — Лёд подался вперёд всем телом, едва не падая. — Не хотелось вести, а не быть ведомыми? Жить, как считаете лучшим? Вы никогда не хотели другой жизни для своих соплеменников? Разве вас не унижали, не ограничивали?! Крылатый вздрогнул. Вдруг его бросило из оцепенения обратно на землю, и он ясно увидел, какой жадностью горят глаза Льда от собственных слов. Что-то нехорошее появилось в нём, что-то, отчего вся его грубая фигура стала острее, опаснее. Воин прижался к земле. Кровь в ушах стучала куда громче эха от голоса вожака. Ива предоставила ему разбираться с этим, и её молчаливая фигура за спиной брата напоминала призрачную тень. Но чем это обернется? Бродяги поддерживали Льда, и многие из них смотрели на того с нескрываемым воодушевлением. С обожанием. Маленькая Корица сияла, как солнце. Бродяги последуют за ним. — Племена не такие, какими вы их напридумывали! — упрямилась Легкокрылка. — Здесь всё для нашего же блага, и другой жизни мы не хотим! — Что ж, — он вернулся назад. — А я хочу, поэтому вы сделаете так, как я сказал. — Не упрямьтесь, хуже будет! — крикнул кто-то из бродяг, но остальные — остальные молчали. Напряжение достигло пика, и уже не один Крылатый принял боевую стойку, но половина племенных, а чужаки в свою очередь ощетинились и обнажили зубы. И тут Завитой сорвался. — Да пропадите вы все пропадом! — заорал он и прыгнул на ближайшего к нему кота. — Прекратить драку! — взвыл Лёд, но Ива что-то прошептала ему на ухо, и он застыл на месте. Легкокрылка воинственно замахала лапами, и двое бродяг кинулись на неё. Рассвет бросился помогать матери. Чем больше котов вступало в потасовку, тем больше становилось сражение, и в какой-то момент все подневольные вдруг очнулись, проснулись, встряхнулись — и с криком бросились на захватчиков. Крылатый перекатился набок — над ним пролетели когти Пролазы. Он вскочил, отпрыгнул. Развернулся и кинулся на Мрака, что теснил Завитого. С другой стороны вдруг появилась трёхцветная шерсть. Он отпихнул Медоцветик. — Что ты творишь? Быстро спрячься! — крикнул он, увернулся от удара и прошёлся лапой по боку Мрака. Когти запутались в густой шерсти. Подруга стояла рядом. — Я тоже могу постоять за племя! — она поднырнула под живот бродяги, но едва царапнула его, как тот навалился всем телом. Крылатый впился зубами в плечо Мрака. Тот отскочил. Крылатый схватил подругу за загривок и выдернул из сражения. — Пожалуйста, — он медленно отступал к целительской. Удар влево, вправо — глаза залило кровью из распоротого уха. Боль в спине. Лапами вперёд, отскочить, но боевые приёмы, полузабытые, не желали всплывать в памяти. Он не слышал, что говорила Медоцветик. Шум битвы заполнил его полностью. Крики, стоны, гнев, кровь. Где-то звук падающего тела. Кровь. Сражение. Это должно было произойти. — Пожалуйста, не будь безрассудной и защити Уткохвоста. Я постараюсь загнать к тебе младших! Он набросился на следующего бродягу: Корж. Бежевая шерсть затрещала под когтями, и Крылатый почувствовал мрачное удовлетворение. О да. Он ждал. Он ждал так долго, чтобы разорвать врагов на кусочки. Он вонзил когти поглубже и повис на коте. Слепая ярость почти захватила разум, когда он увидел исчезнувший хвост Медоцветик в пещере. Она молодец. Надо защитить ее. Надо защитить всех! Кот отскочил, попытался увидеть своих среди гущи битвы, но всё сливалось в единую полосу. Сразу двое противников оттеснили его к кустам и загнали в колючки. Он вырвался, прошмыгнул между лап нападающих. Боль в ранах становилась невыносимой. Он так долго не протянет. Надо остановить. Он видел, как один за другим сдаются племенные. Рассвет! Он лежал распростертым на земле. Где Завитой? Где Ночница и Буревестник? Где Одуванчик, Морошка? Где Мятлолапка и где Ласка? Кто эти слепые, яростные воины? Его прижали снова, и он прохрипел: — Сдаюсь. Нет смысла сражаться далее. Одного за другим воителей повергали на землю и прижимали к скалам. Несколько котов стояли в кольце бродяг, и остальных грубыми пинками загнали туда же. — Рассвет? Ты как? — рыжий дрожал рядом. Он мотнул головой. В середине круга свирепо рычала Морошка. Кажется, Мятлолапка плачет. Или это котята в детской? Всё кончилось. — Не сдавайтесь. Нельзя падать духом, — проговорил Крылатый, обернувшись внутрь круга. — Не смейте падать! Пусть они увидят вас гордыми! Он никому не признался бы, что боится: если кто-то упадет, он больше не поднимется. Бродяги тоже были потрёпаны, но взяли количеством. Крылатый усмехнулся, видя свежие раны на телах врагов. Перед племенными появились Лёд и Ива. Первый — без царапинки; вторая — немного помятая, но горящая радостным возбуждением. — Что, бунтуем? — воскликнула она и залилась смехом. — Как же весело! Я уже и не надеялась увидеть такого! Ей ответом стала тяжкая тишина. Похоже, лишь она одна была довольна битвой. Лёд хмуро осмотрел присутствующих. — Ничего, братишка, они тебе ещё поддадутся, — продолжала Ива. — Пожалуй, пока можно отложить Реку. Пусть заживут ранки. А сегодня они повеселили меня! Как неожиданно! — У вас ещё остались силы бунтовать? — голос Льда резанул холодом. Крылатый поднял голову: синий взгляд пронзил его насквозь. Лапы подкосились. Нельзя падать. Нельзя. Над ним пролетело нечто рыжее. Он пригнулся, не успев удивиться. Морошка повалила Льда и ударила в шею. И тут же бухнулась на землю под лапами Ивы. — Слабо, — хмыкнула бурая. — Давай, покажи, что ты можешь. Морошка, шатаясь, поднялась. Крылатый переглянулся с Рассветом. Нельзя дать ей умереть! Ива уверенно наступала, а бродяги расходились, позволяя Морошке отступать. Удар. Удар. Каждый шаг она хлестала Морошку по морде, почти всегда уворачиваясь от её атак. А затем свободное место кончилось. Позади Морошки высилась Скала. Ива занесла лапу — но Крылатый и Рассвет с двух сторон прыгнули на неё, заставив промахнуться. Рыжий вытолкнул сестру из западни. Крылатый в последний раз ударил Иву прямо в шрам на её морде и сполз по Скале. Нет сил больше. Кошка возвысилась над ним. — Я уж постараюсь, чтобы вскоре племенных не осталось вообще, — она больше не улыбалась. Она придвинулась чуть ближе. — Особенно прослежу за тобой и твоими дружками. Она отошла и встала перед остальными. Лёд остался позади. Вот она — истинный вожак стаи. — Я знаю о ваших грязных делишках. Думаете, вы самые умные? Раз ваши друзья сбежали, можете покрывать их? Думаете, я не замечу? «Она о пропавших!» — Крылатый не сводил усталых глаз с буро-серой фигуры. Медоцветик вышла и подбежала было к раненым, но Ива одарила её презрительным взглядом. — Погоди пока. Я хочу, чтобы они запомнили урок. Отойди! — и по мановению хвоста Лапа оттолкнула кошку прочь. Крылатый кивнул подруге. Она подошла к нему и быстро сунула комок паутины в лапы. Что толку? Но он всё-таки попытался, кряхтя, промокнуть раненые уши и лапы. — Приведите, — она махнула кому-то. Клара отделилась от толпы и поскакала к выходу. Через минуту она вернулась — с Антонио. Которого не было в сражении. И ещё кто-то был с ними — жалкий бледный комок, в котором загорелись два золотых огня. — Солнцелап! — выдохнула Медоцветик и едва не бросилась к брату. Крылатый приподнялся. Неужели они обнаружили туннельщиков?! — Солнышко предпочитает молчать, но вряд ли его хватит надолго, — протянула Ива и подошла к тому, глядя сверху вниз. — Что, малыш, нагулялся? Солнцелап посмотрел на неё с ненавистью. Затем обвёл взглядом толпу и, заметив знакомые лица, едва заметно кивнул им. Почему так сложно узнать в нём оруженосца, каким он был? — Может, чтобы вас вразумить, его следует немного поцарапать? — она выпустила когти. — Как думаете, может, выколоть ему глаз? Или оторвать ухо? Как бы тебя разукрасить… — Не трожь его! — крикнула Морошка. — Ты ещё можешь говорить? Впечатляюще. — Мы сдаёмся. Довольна? — рыжая подошла к ним. — А теперь отпусти Солнцелапа! — Отпустить? Нет, он нам ещё нужен, чтобы найти нескольких заблудившихся котят, — она кивнула Антонио. — Он поживёт с нами немного. — Только попробуй что-нибудь сделать с ним, — прошептала Морошка. Солнцелап тревожно глянул на наставницу. — Я не буду сопротивляться, но ничего вам не скажу, — непривычно твердый голос. Ива пожала плечами. — Братишка, пожалуйста, распорядись этим. Лёд подошёл к Антонио, а Медоцветик, улучив момент, подскочила к Морошке и принялась хлопотать над её ранами. Вот и всё. У них был шанс. Теперь же племенные, разбитые, лежат тут и там, истекая кровью, туннельщики в опасности, а бродягам всё только лучше. Кое-где слышались тихие стоны и перешептывания, а захватчики, убедившись, что никто против них не сможет выступить, отошли зализывать раны. Как победить, если враг держит тебя за горло? Крылатый вздохнул. По телу пробежала дрожь. Кажется, кровь больше не идёт, но подняться он не мог — и медленно опустил веки.