Не избранный

Сезон Листопада не за горами. Вот уже и дожди — интересно, Речных затапливает? Капельки воды срывались с листьев и дзинькали в лужу, что ходила ходуном прямо возле входа в целительскую. Волны. Круги. Линии. Крылатого завораживал этот танец. Отступили мысли и переживания — он не забыл, он забылся. И все-таки краем глаза кот следил за Тучей, сидящей совсем рядом, за Волколапом у Скалы. По привычке. После битвы бродяги совсем распустились, но ответить им было нечем. Красиво: вода в луже сложилась на миг в замысловатую мозаику, но тут же рассыпалась вновь. Надо чем-то заняться, но раны ноют, Медоцветик только задремала, а остальные из кружка отдыхают и выздоравливают. Даже думалось сходить в детскую проведать семью Буревестника и Ночницы, но отчего-то Крылатый не захотел идти. Просто сидел и смотрел на дождь. Болтовня капель уже давно отодвинулась на задний план. Что ж, внезапный бунт провалился, чего следовало ожидать. Нужно продолжать действовать по плану. Когда заживут раны, вернется сила в лапы. Скоро. Смертельно никого не ранили, хотя Морошке досталось, но благодаря мастерству Медоцветик рыжая теперь спала мирным сном. Может, пройдёт около двух недель. Или трёх. Откуда взять столько времени? Кот усилием попытался выдернуть себя из задумчивости. Его головой уже завладевало какое-то странное отупение, вроде тумана, а волны на луже приковывали взгляд. Надо отвлечься, иначе он пропадёт здесь надолго. Надо вернуться к жизни. Надо загореться, но для всего этого Крылатый слишком устал. Стоит размять лапы — это должно помочь. Может, пока Медоцветик не видит, сбегать на охоту? Она ведь всё равно не пустит… Компания для выхода подобралась не сразу, но, стоило котам собраться, целительница уже проснулась и решительно забрала Крылатого из состава патруля. *** — Я же говорила, никаких нагрузок, — Медоцветик попыталась говорить ровно и уверенно, но вышло лишь сонное бормотание. Крылатый выглядит виновато. Ну почему, почему он не может просто сидеть на месте и не усложнять ей работу? Веки опускались сами собой, но кошка решительно встряхнулась. Дремота отступила. Надолго ли? — Прости. Но мои раны уже заживают, я подумал принести нашим немного еды. Последние дни почти никто не охотился для наших, — сказал кот. Медоцветик вздохнула. Ну что с него взять… Она поворошила лапой кучки трав, стряхнула приставшие листки. Ноготки кончаются, крапивы почти нет, что уж говорить о ракитнике. Возможно, если использовать золотарник, получится сохранить побольше до Листопада. Хорошо хоть его вдоволь. А позже нужно будет собрать дубовые листья, только одной много не унесешь… — Ты бы поспала. — У меня нет на это времени, — она ткнула лапой в ноготки. — Видишь? — Что? — он вытянул шею, разглядывая лекарства, и нахмурился. Он не догадывается, но выглядит очень мило. Наконец в голубых глазах мелькнуло понимание. — А, травы кончаются? — Да, — она оглянулась на больных. Рассвет уткнулся в шерсть Морошки носом. Сложно различить, кто есть кто на подстилке — одна огненно-рыжая, но потускневшая шерсть, две мордочки и прикрытые глаза. Вроде спят. Завитой там же. Ему попало, но, пожалуй, не слишком сильно. Легкокрылка сопела, укрыв детей серым хвостом. Ласка свернулась в клубочек — ей совершенно случайно досталась эта уродливая полоса на плече, которая теперь обезобразит фигурку навсегда. Сколько раненых. Сколько отчаяния. Она и сама чуть было не прыгнула в драку тогда, лишь бы вырваться, лишь бы что-то изменить… Но сейчас важнее её работа. Изнутри снова поднималась волна недовольства. Даже Крылатый не понимает, как тяжело приходится целительнице! — Я не могу уйти за травами и оставить раненых. Тут кроме меня никого нет для этого. Но без нужных трав скоро не получится никого залечить, а я не отойду, — она отвернулась. — Я, конечно, уже сделала все необходимые перевязки, но что, если кровотечение откроется? Или кому-то станет слишком больно? А если не будет трав, я и помочь не смогу! Но я не могу оставить их, просто не могу. А ведь кончаются не только ноготки. А скоро Листопад!.. — кошка вдруг остановилась, заметив, что начала расхаживать по пещере отрывистыми шагами. Редкие пылинки кружились возле лап. — Эй, успокойся, — рядом с ней оказалась протянутая палевая лапа. Крылатый улыбнулся — той самой доброй, ласковой улыбкой, от которой всегда становилось легче. Она выдохнула и привалилась к его груди. — С ними ничего не случится, и со мной тоже. Уже не первый день ведь лечимся. — Но для выздоровления нужно время. Если Ласке, например, станет плохо, я должна быть тут и на ногах. Крылатый тихо заурчал. Морошка застонала сквозь сон, и Медоцветик встрепенулась. — Чуть не забыла! Надо сделать новые повязки, когда они проснутся. Если взять чуть-чуть больше золотарника и меньше ноготков… — Слушай. Охотиться мне нельзя, но, может, я могу набрать трав? — вдруг сказал Крылатый. — Нет, ты же ранен… А хотя… Может… — Не один. Мало кто обошёлся без царапин совсем, но мы должны поработать, чтобы всем хватило еды и трав, — кошка хотела возразить, но Крылатый уже встал. — Я найду пару-тройку котов, ты скажешь, что и где взять, а по дороге те, кто здоровее, поохотятся. Мы вернёмся достаточно быстро. Она скользнула ему за спину и принялась обнюхивать две рваные царапины. Это его так Корж отделал… Под недавно сделанной повязкой темнела корочка. Пожалуй, если он не будет сильно напрягаться, предложение и правда хорошее. — У меня ничего не болит, всё нормально, — кот попытался посмотреть себе за спину. — Это я решу, нормально или нет, — проворчала в ответ Медоцветик и отступила. — Для охоты рано, но за травами можно. Ты точно уверен? Кивок. Что ж, он любит простор. — Обещаешь не напрягаться? — она заглянула ему в глаза, удивительные глаза цвета утреннего неба, на миг растворяясь в их свете. Крылатый серьёзно кивнул. — Ладно, тогда вот как сделай: позови кого-нибудь из не особо пострадавших. Можно взять Мятлолапку или её маму, насколько я знаю, она немного разбирается в травах. Потом придете, скажу, какие травы где искать. Хорошо? Когда наконец патруль из пяти котов — Крылатый, Мятлолапка, Голубика да еще Шугар с Чернокрылом — ушли, кошка посмотрела им вслед. Только бы не перепутали ничего. Потом она вернулась в пещеру. Подстилка такая мягкая, такая удобная, и пахнет убаюкивающе — лавандой… Нет. Надо вернуться к работе. А отдохнуть можно и вечером. Как раз Морошка просыпается, надо осмотреть. *** — Ай! — больно дико. Как будто когти Ивы добрались и сюда, в уютное гнездышко. Это что, шип? Или Рассвет укусил случайно? Морошка потянулась, чтобы взглянуть на рану, но от этого стало только хуже. — Как себя чувствуешь? — Медоцветик тут же захлопотала рядом. Рассвет проснулся; он сонно поморгал и сел, уступив целительнице место. — Могло быть и лучше, — фыркнула кошка. — Вот, посмотри, здесь больно, — и она легонько дотронулась кончиком хвоста до раны на животе и боку, из которой снова начала сочиться кровь. — Может, ты вертелась во сне… Лежи неподвижно, я сделаю новую повязку, — почти повелела Медоцветик и слезла с подстилки. — Выглядит так себе, — заметил Рассвет. Легко ему говорить: сам-то отделался парой царапин, хоть и прыгал геройствовать. Морошка посмотрела на кусок паутины, закрывающий раны. Отметила грязную шерсть и сморщилась. Потом осторожно спихнула с себя хвост Легкокрылки. Честное слово, целительская начинает напоминать детскую. — Заживет, — просто ответила она. — Ты как? — Здоров, как барсук, — он улыбнулся. Медоцветик подошла вновь, и рядом с мордочкой Морошки оказались листья. Сама же трехцветная целительница стала медленно снимать прошлую повязку, иногда придерживая лапой раненую. — Ты прекрасно знаешь, что не здоров, — сказала Медоцветик коту. — Хотя по сравнению с Морошкой — может быть. — А я что тебе, немощная старейшина? — Где старейшина? — вскинулась голова Легкокрылки. Морошка едва сдержала улыбку. — Спи, мам. Нигде. Та покорно улеглась обратно. Как хорошо, что здесь такая тень и можно спать хоть круглые сутки. А вот на другой стороне пещеры уже светло, только как-то тускло. Наверное, снаружи облака. Морошка прислушалась. Шелест. А, значит, идёт дождь. Эх, выйти бы и подышать его запахом… Ага, выйти. К бродягам. Морошка едва не зарычала, когда в голове всплыла последняя битва. И Солнцелап — они заточили у себя Солнцелапа! Даже его, хотя Морошке думалось, что хотя бы её ученик гуляет где-то посвободнее. Воображение во всех красках нарисовало исхудалого оруженосца и дежурного подле него — скажем, Карри, этот тип ей никогда не нравился и один раз пытался напасть на Одноцвета. Цветочек! Солнцелап же может рассказать, как они там! — Спокойно, ты чего! — Медоцветик, как оказалось, уже смотрела с беспокойством. — Что-то случилось? Морошка выдохнула. Втянула когти, расслабила мышцы, готовые рвануться и унести её тело подальше отсюда. Хотелось вскочить, побежать. Кошка вдруг поняла, что боль отступила: на ране уже красовалась прочная новая повязка из паутины и листьев. — Нет, всё хорошо, — процедила она. — Спасибо за повязку. Осмотри Рассвета и маму тоже. — Всех осмотрю, — та подобрала травы и отошла, иногда поглядывая в сторону пациентки. Зашевелилось с другой стороны. Завитой? Да, он. Кудрявая голова, в любую секунду слетающая с катушек. Странно: в ученичестве они враждовали, но сейчас Завитой был Морошке близок по духу, как никогда. Нужно послать кого-нибудь за Солнцелапом. Или хотя бы попросить поговорить — никакой тупой бродяга не сможет запретить разговоры! Как же он там? А как там Цветочек? Он, конечно, сильный, но всё же… Жив ли? — Да что с тобой? — спросил Рассвет уже чуть повышенным тоном. — Всё мечешься. Это из-за битвы? — Хочу поговорить с Солнцелапом. — Ну, я думаю, если попросить бродяг, чтоб привели его сюда, или чтоб кто-то спросил от твоего имени… — Да мне всё равно, как, я хочу поговорить с ним. Нет, я не просто хочу, мне это необходимо, — она присела в гнездышке, отчего живот снова кольнуло. — Тц! Лучше приляг, — сказала Медоцветик. — Я и сама хотела сходить к нему, когда вы все проснетесь. Если пустят, конечно… — Я думаю, лучше немного подождать. Медоцветик всех осмотрит и сходит к нему, спокойно и без суеты, — подытожил Рассвет. Иногда он невыносимый зануда, как и Крылатый. Интересно, где носит Крылатого. Морошка посмотрела на Завитого: уж он-то должен интересоваться жизнью младшего брата! Может, его отправить? А что, Молнезвезд его раньше жаловал. Хотя в этом плане лучше Медоцветик. В идеале пойти самой, но выйти в лагерь, полный врагов, в таком виде… Нет уж. — Ладно. Подождём, пока проснутся Ласка, Легкокрылка и Уткохвост. Ожидание — почти бесконечная вещь! К тому моменту, как проснулись все, уже давно рассвело где-нибудь за тучами, а лагерь зажужжал, как осиное гнездо. В пещеру зашли несколько; среди них вдруг оказался Крылатый, который тащил пачку листьев. За ним шли Голубика с дочерью, тоже набитые травой. А Медоцветик времени зря не теряет! Мятлолапка выплюнула свою долю, махнула серым хвостом-перышком и уставилась на раненых с неподдельным любопытством. *** Ой. Морошка заметила! Мятлолапка быстро отвернулась: а ну как на неё разозлятся? Но никто из раненых не отреагировал, а Ласка даже улыбнулась и помахала хвостом. Кошечка глянула на мать. Та вместе с целительницей раскладывала листья. Тьфу, ну и горькие эти ноготки! Всё ещё привкус во рту. Она ещё раз посмотрела на воителей, на маму и все-таки подошла к подстилкам. — Привет, — мяукнула она. — Как у вас дела? — У нас всё хорошо, а ты как? — Рассвет тоже выглядел приветливым, и Мятлолапка задрала голову, чтоб поговорить с ним. — Мы ходили за травами, — зачем-то сказала она и тут же мысленно фыркнула. «Как будто им не видно!» — Ещё я пыталась поймать кролика, но он убежал. — Смотри, чтобы кролики сами тебя не поймали, — усмехнулся Уткохвост. Кошечка прижала уши к голове. — Я не мелкая и слабая, если ты это хотел сказать! Просто ещё недостаточно тренировалась! — Да пошутил я, — тон тут же сменился на более холодный. — Чего дергаешься? — Прости. — Милая, пойдём поедим? — мама выросла за спиной незаметно, но её запах, всё ещё отдающий тиной, уже окружил ученицу секундой раньше. Мятлолапка оглянулась. Чего мама опять цепляется? Шерсть сама собой начала приподниматься, но открыто противостоять матери означало только подвергнуться ещё большему воспитанию. Она посмотрела на раненых и сникла. Ну вот. Только выпал шанс поболтать… — Пусть она останется, — предложил Крылатый, который тоже оказался внутри. — А то мы тут сидим, скучаем. — Да! — пискнула Мятлолапка. Голубика помялась. — Ладно. Только ничего не трогай. — Мам, я не маленькая! — но серая уже нежно лизнула дочь в макушку и вышла. Мятлолапка фыркнула, на этот раз вслух. Может, не получается быстро бегать потому, что мама привязалась к ней невидимыми вьюнками? — Она просто беспокоится о тебе, — мурлыкнула Ласка. Да, в глазах Мятлолапки эта кошка мгновенно упала на пару уровней вниз. Она это серьёзно? Вон, даже Крылатый понимает, каково это, хотя он её сын. Может, и Ласка такая же, как мама? — Эй, Мятлолапка, — вдруг сказала Морошка, и ученица крутанулась к ней. Воительница, казалось, не слушала предыдущий разговор, но сосредоточенно думала о чем-то своём. — Можешь выполнить одну просьбу? — Могу, а какую? — только бы не что-то ученическое! — Сходи к Солнцелапу, — Морошка оглянулась на остальных, поманила малышку к себе. Та послушно подошла. Поручают что-то важное! Рассвет и Крылатый, как по команде, посмотрели на них. Горячее дыхание прямо в ухо заставило вздрогнуть. — Спроси у него, как он себя чувствует, и ещё — рассказать, как там Одноцвет. — Где? А они что… — Морошка шикнула. — Ой, прости, — уже шёпотом продолжила Мятлолапка. — Они были вместе, да. Но это секрет, — последние слова кошка произнесла уже громче. — Сделаешь? — Я схожу с тобой, — Уткохвост приподнялся на трёх лапах. — Поручили мне, я сама и пойду! — неужели он не понимает, как редко выпадает шанс сделать что-то действительно полезное? К тому же Крылатый должен увидеть, что она может за себя постоять. Он обещал приглядеться к ней! — Ты мне зачем? Я хочу навестить Солнцелапа. — Идите вместе, — кивнул Крылатый и обернулся на Медоцветик. Та пожала плечами. — Так безопасней. — Я постараюсь! — крикнула на прощание Мятлолапка и выскочила из пещеры прямо под моросящий дождик. Бр, гадость. Чего этот Уткохвост так копается? Но вот и он вылез, кряхтя. Крикливый и то был быстрей. Мятлолапка встряхнулась и зашагала к большому кусту, который в холода, кажется, нужен был для воинской палатки. Солнцелапа держали там с позавчера — она сама видела, как его ведут двое бродяг. У входа сидел Билл, и кошечка даже немного порастеряла свой пыл. Конечно, он папа Лопушка и друг Канарейки, но даже их она плохо знала, а тут… Большой. Полосатый. И очень, очень подозрительно ухмыляется. — И-извините. Можно нам, пожалуйста, навестить Солнцелапа? — Зачем? — Билл неторопливо перевёл взгляд на Уткохвоста. — Калека и котёнок. Опасности от вас, конечно, никакой, но я не имею права просто так вас впускать. Мятлолапка распушилась. Да почему все считают её маленькой? — А вот я пойду и спрошу тогда у Молнезвезда! Он же может приказать? — Вообще нет, но это же его сыночек, так что можешь попытаться. Лёд обычно разрешает ему распоряжаться касательно семейных. — Я и так тут, — кошечка даже подскочила от неожиданности. Молнезвезд! Он встал рядом и мягко улыбнулся. — Пусти нас, Билл. Если что, я сам всё объясню Льду. Они вошли; первым Молнезвезд, за ним, озираясь, Мятлолапка и замыкающий — Уткохвост. Внутри оказалось удивительно просторно, куда больше места, чем казалось снаружи. А у стены виднелся светлый силуэт Солнцелапа. Кот поднял голову, и в его глазах сверкнули золотые огоньки. *** — Чего… — он ощетинился, завидев отца, но тут весь настрой сорвался. Молнезвезд не один! Мятлолапка — как выросла, уже не просто серо-белый шарик! — и Уткохвост. — Чего надо? — повторил Солнцелап, стараясь заглушить в своём голосе удивление и радость. Мятлолапка покрутила головой и потихоньку, шаг за шагом, подошла ближе. У входа сел Билл. Конечно, он будет слушать. Но что понадобилось малышке? — Эм… привет, — она села, и Солнцелап наклонился, чтобы было удобнее говорить. Кажется, её не испортили эти бродяжьи проделки — всё такая же. Вот и здорово. — Я от Морошки. — О! Как она? — кот передернул ушами пару раз, не в силах скрывать эмоций. Морошка, конечно, пострадала тогда, но она по крайней мере в сознании! Но почему не пришла сама? Наверное, раны слишком опасные. Но все-таки она помнит о своём оруженосце! Мятлолапка улыбнулась. — Она поправляется. Спрашивала, как ты себя чувствуешь, и ещё кое-что… — Хорошо- ой, прости, перебил. Что ещё? — Эм… — она оглянулась. Странно. Что такого могла спросить наставница? После нескольких секунд молчания ученица встрепенулась. — Она спрашивала… как там её любимый цветок? Ты же знаешь, что у неё был любимый цветочек где-то на пустошах? Ты точно его видел. Цветок? Что она несёт? Солнцелап нахмурился. Мятлолапка смотрит слишком жалобно, чтобы молчать! Но что ещё за любимый цветок? Она вообще не особо замечала природные красоты… «Думай. Обращала она внимание на что-то на пустошах? Её любимый цветочек где-то на пустошах…» — Нормально? — по одному взгляду ученицы было понятно, что она имела в виду что-то другое. «Цветок… Так, погодите-ка. Она называла Цветочком Одноцвета. Но откуда она знает о том, что мы были вместе? Может, она тоже с Крылатым и его кружком? Да, — решил кот, — это точно про Одноцвета! Она бы не стала спрашивать что-то глупое». — А, этот! Цветёт и растёт, стал даже крепче, чем раньше. Пусть не беспокоится. — Хорошо! Я ей передам, — просияла кошечка. Даже забавно, с какими мордами это слушают Молнезвезд, Уткохвост и Билл. А мелкая-то хороша! Солнцелап усмехнулся. Хоть какое-то развлечение — смотреть на непонимающих соплеменников и охранника. Какой-то запах от Мятлолапки вдруг защекотал нос. Дичь! Неужели они принесли еды? Желудок скрутило. — Нет чего-нибудь поесть? Я со вчера голодный. — Есть! Может быть. Мы приносили мышку, но её наверняка съели. — Охотники скоро придут. Я постараюсь отхватить тебе кусочек, — добавил Молнезвëзд и посмотрел на Билла. — Разве тебя не кормили? Билл? — С утра никто не ел, тем более в дождь, — огрызнулся тот. Кажется, ему надоели посетители, потому что он встал и махнул хвостом. — Долго вы что-то болтаете. Прощайтесь и брысь отсюда. Солнцелап ощетинился, готовясь уже спорить, но Мятлолапка сама побежала на выход, мяукнув «Пока!» на прощание. Уткохвост улыбнулся. — Нелегко тебе тут, а? — Есть немного, — признался Солнцелап. Калека протянул лапу и потрепал его по голове, несмотря на то, что оруженосец был с него ростом. — Ничего, прорвемся. Я потом ещё, может, зайду. Передам Медоцветик, что все в порядке. «Медоцветик… Её посвятили? — Солнцелап улыбнулся про себя. — Молодец, сестренка!» Остался Молнезвëзд. Он тоже улыбнулся, но от этого кота Солнцелап не хотел слышать ни слова. — Я принесу поесть, — сказал он и кивнул Биллу. — Подожди пару минут. Кого хочешь? Кролика? — Что-нибудь съедобное, и ладно, — огрызнулся кот. То, что Молнезвëзд помнит его любимую дичь, только доказывает его лицемерие! Бывший предводитель отчего-то вздохнул и вышел. Осталась лишь фигура Билла в углу и тусклые, поникшие ветви палатки. *** «Так. Охотничий патруль должен вернуться с минуты на минуту, — Молнезвëзд кинул взгляд на пустое пространство вместо кучи с дичью. — Надеюсь, ту мышь, которую поймала Голубика, отнесли раненым. Остальным туго охотиться и ходить в патрули, когда столько котов отстранены, так что пусть скорее поправляются». Он сел у выхода. Бегло оглядел лагерь, стараясь не думать о том, как скоро наступит Листопад, и весь лагерь станет не просто неопрятным, а ещё и неудобным, даже опасным в холода. Палатки давно не чинили, а та, где сидит Солнцелап, и вовсе протекает. Как-нибудь сказать бы Льду, что надо залатать, а то он простудится. — Кого ждёшь? — подошёл Волколап. А он тоже вытянулся, как и его брат. Совсем взрослым стал. Если бы можно было провести церемонию посвящения, Молнезвëзд гордился бы ими обоими. Он даже придумал имя для Волколапа. Сизокрылая бы стояла внизу и улыбалась, а после они бы собрались всей семьёй отпраздновать это… Кот едва смог отогнать от себя мечты. — Охотников. Солнцелап просил поесть. Не хочешь сходить к нему? — Он не захочет меня видеть. Сын сел рядом с отцом. Снова начало капать сверху. Да что ж такое. — Вообще, он и мне не особо рад, — вздохнул Молнезвëзд. — Сомневаюсь, чтобы Сизокрылая заставляла его сбежать силой. Он никого из нас не хочет видеть. Волколап не ответил. Вместо этого он посмотрел вверх, на тучи, сощурив жёлтые глаза. — Бродяги хотят перебираться в кусты. Скоро Солнцелап наверняка окажется на поляне. — Я найду ему место. — Не чувствуешь себя виноватым? — Что? Теперь глаза — такие же, как его собственные — смотрели прямо. Молнезвëзд сгорбился, чтобы не встретить во взгляде укор. — Если бы ты не затеял всё это, Солнцелап и я были бы уже воинами, а не пленником и предателем. Нам с тобой стоило бы извиниться перед ним когда-нибудь. — При чём здесь ты? — кот выдохнул. И, собрав все силы, выпрямился вновь, несмотря на то, что невидимый груз всё сильнее пригибал к земле. — Если бы я не затеял всё это, вы бы лежали в земле вместе с Грознушком. Волколап вздрогнул, и Молнезвëзд ощутил ещё одну капельку вины. Не стоило напоминать ему. Он отвёл глаза. — Я имею в виду… я не жалею. Ложь. Очевидная. Но ничего. Пусть его ненавидят. По крайней мере, все оставшиеся дети живы, и Сизокрылая тоже. Она больше не полюбит его, но пусть. Главное, что ей не причинят вреда. Пусть только попробуют. — Охотники пришли, — заметил Волколап. Он уже стоял на лапах, готовясь уходить. — Да, спасибо. Когда он вернулся с кроликом для сына (пришлось выторговать у Мелкого), тот всё так же сидел у стены, рассматривая листья. На запах дичи Солнцелап быстро повернулся, и, хотя он изо всех сил изображал гордость и презрение, но еду схватил без промедления. — Скажи следующему охраннику, чтобы кормили его, — повелел Биллу Молнезвëзд. Бродяга пожал плечами. Кот ел жадно: похоже, у сбежавших не очень хорошо с охотой. Ест ли Сизокрылая вдоволь? Раньше она очень любила побегать за дичью, так что наверняка может обеспечить себя, но ведь она не одна. А она точно отдаст добычу в первую очередь другим. Глядя, как его сын ест, Молнезвëзд не мог не вспоминать, как всё было прежде. А был бы здесь Грознушек… Он отлично помнит маленькое тельце со всклокоченной серой шерсткой и перепуганного юного Крылатого. Грознушек был первой жертвой. Тем, кто положил начало. Волколап, тогда ещё Волчок, был в ужасе. А потом… Потом Молнезвëзд оказался в западне. С трёх сторон на него надвигались незнакомые коты, пахнущие не так, как племенные. Если сейчас вспомнить… Антонио и Корж. И — это врезалось в память отчётливо — высокий, статный белый кот. Лёд. «Кажется, в том племени, что живёт на пустошах, ты главный? — вдруг спросил белый. Молнезвëзд кивнул, про себя прикидывая, как бы не потерять одну из жизней сейчас же. — Я думаю, мы можем договориться. Обсудим?» «Не трогайте мою семью, как и обговорено, — так говорил Молнезвëзд после сделки. — А я сделаю всё, что в моих силах». Он был перепуган, едва дышал, но держался гордо, как подобает предводителю. Как оказалось позже, скрывать свои чувства гораздо проще, если помнишь, ради чего это делается. Что ж, об этом условии он точно не жалеет. — Я думаю, мне пора идти, — сказал Молнезвëзд и побрел к выходу. Пленник даже не посмотрел на него. — Прости, что всё складывается именно так. Бывший лидер вышел, оставив сына одного. И наткнулся на взъерошенного Завитого, который поджидал прямо возле кустов. *** — Что, он там живой? — спросил Завитой. Молнезвëзд только вышел, и что? Завитой не очень понимал, что толкало его сюда, но хотел бы знать, как там Солнцелап. И особенно — не настолько ли он слаб, чтобы выдавать бродягам секрет туннельщиков. — Он в порядке, — кот посмотрел на него как-то искоса, будто не доверяя, но Завитому давно было плевать на отчима. Тем более сейчас. Комок где-то в груди слегка разжался. Вот и хорошо, пускай держится. Воин слегка нахмурил брови, пытаясь не выказать облегчения. Пусть Молнезвëзд не думает, что Завитому есть дело до его котят. Хоть Солнцелап и брат по матери, сложно было принять в семью кого-то помимо Крылатого. — Не перебежал ещё к братишке и папочке? — хмыкнул Завитой. -Это же Солнцелап, — вздохнул Молнезвëзд и повернулся, чтобы уйти. Его кислая морда опустилась вниз буквально на мышиный хвостик. И не пойми, о чём он думает — впрочем, знать и не хотелось. Завитой первым отошёл в сторону. Ладно, значит, пока их планы в тайне. Надо сказать братишке. Кто знает, как долго продержится новый пленник. Завитой выругался про себя, когда большая дождевая капля шлепнулась на голову. Пора валить с поляны. Если бы не эти кудряшки, может, он бы остался, но шерсть намокает гораздо быстрее, когда она такая. Опыт. Опа, дичь. Он заметил еду как раз вовремя, чтобы подхватить первую попавшуюся добычу и залезть под каменный навес оруженосцев. И как они умудрились тут спать? Тесно, неудобно, ещё того и гляди головой стукнешься. Пока пойдет. Кот оглядел взятую птицу и принялся её ощипывать, не особо заботясь о внешнем виде. «Святые кролики. Опять он, — подумал Завитой, когда заметил, что Молнезвëзд сел совсем неподалёку. — Опять пытается выдать себя за заботливого папочку? Прости, но мне это нужно не больше, чем тебе — твое племя. Вообще, правильно ли звать тебя Молнезвëзд? Какое у тебя там было имя? Лучше подойдёт. Как же задолбал». Завитой подцепил одно крупное перо и разорвал на две части. После взялся за еду. Давненько он не ел так, чтобы досыта. «О. Голубика гуляет. Не жалко ей шкуру под дождём?» — он проводил взглядом кошку, которая зачем-то направлялась к Молнезвëзду вместе с дочерью. Что-то подозрительно. Но они не таились, наоборот, заговорили так громко, что захотелось пересесть подальше. И всё же Завитой остался, потому что Голубика просила присоединиться к бродягам. — Молнезвëзд, мы с Мятлолапкой хотели бы присоединиться к вам, — да, так она и сказала. Мелкая открыла было рот, но мать не дала ей сказать. — Да, милая. Прости, но так ты будешь в безопасности. Что, если в следующий раз поранят тебя? Ты же видела, какие страшные коты со шрамами? — А вот сейчас обидно стало, — фыркнул Завитой и дёрнул половинчатым ухом. Мятлолапка посмотрела на него, но никто больше не обратил внимания. Мда, видок у неё отчаянный. Того и гляди в истерику сорвется. — Успокойся, мелкая. Кто ж виноват, что твоя мамаша дура. — Она не-! — вскинулась кошечка, но остановилась. Завитой только усмехнулся. Она явно задумалась над этим. Давно пора. А Молнезвëзд и Голубика уже в пару предложений разрулили это дело и пошли искать Льда для доклада. Мятлолапку позвали. Она пошла за матерью, остановилась, оглянулась, снова посмотрела на мать — и рванулась к пещере целительницы. Хм. Кто знает, зачем. Плакаться будет? Не, дичь поинтереснее. — Приятного аппетита, — о, братишка с поганого места идёт. Завитой махнул ему хвостом, мол, спасибо, и потом ещё разок — присоединяйся. Крылатый улыбнулся и подсел, бесцеремонно забрав себе кусок дичи. Ладно, пусть берёт. — Там Голубика с мелкой к бродягам присоединяются, — поделился наконец Завитой и сполна насладился удивлённо-недовольной мордашкой Крылатого. *** — Мятлолапка сама решила? — уточнил Крылатый, даже забыв о еде. Не могла она так поступить! И Завитой подтвердил: — Не, её мамашка даже слова сказать не дала. — А где Мятлолапка? Надо поговорить с ней. Если она хотят вступить в кружок, пусть делает это сейчас. Надо дать Голубике понять, что её дочь и сама по себе чего-то стоит! — Я тут! — всклокоченный серо-белый шарик подбежал ближе и спрятался рядом с Крылатым. — Спасай! Мама меня к бродягам затащить хочет! — Я уже знаю, — кивнул он. Мятлолапка покрутилась на месте, всё никак не унимаясь. — Помнишь, ты говорил что-то? — Крылатый легонько шлепнул её хвостом по губам, и она понизила тон. — Про то, что можешь взять меня куда-то… к вам. Я готова? Я старалась, как ты и говорил! — Серьёзно? — Завитой смотрел скептически, но у Крылатого появилась новая мысль. — Вообще, я думаю, ты можешь быть и с нами, и с ними. — Это как? Я хочу бороться! — Ну смотри, — Крылатый огляделся и продолжил. — Ты будешь с ними некоторое время. Ты маленькая — не в плохом смысле! — добавил он, видя, как вскинулась ученица. — Они не будут тебя подозревать. — Крылатый, из маленьких учениц не всегда могут выйти хорошие шпионы, — заметил Завитой. — Я не маленькая! И я смогу! — фыркнула она и вдруг поняла, о чём просят. — А, так надо шпионить? Я смогу! Правда! Только возьмите меня! — Что думаешь? — спросил Крылатый у брата. Тот пожал плечами. — Как ты скажешь. Ты же наш лидер. — Ты лидер? — Крылатый отвёл взгляд от восхищенной кошечки. — Тогда ты точно можешь меня взять! — Так. Тебе нужно будет держаться тихо и незаметно, — сказал кот. — Максимально сливаться с бродягами. Попытайся не показывать своих мыслей и чувств. К тому же, тебе придётся учиться скрываться, если хочешь быть с нами. И физически, и в разговоре. — Меня всё равно никогда не замечают, — парировала кошечка. — Я постараюсь. — Даже матери не скажешь? — Особенно ей! — Ты всё же согласна со мной? — усмехнулся Завитой, и Мятлолапка метнула на него возмущённый взгляд. Крылатый не понял, но, похоже, это можно оставить между ними. — Только учти. Это опасно, и если ты подведёшь, мы перестанем доверять тебе. Справедливо? — Наверное. — Тогда обещание? — Ага, — промямлил Завитой, доедая — как оказалось — уже долю Крылатого. — Тебе нужно пообещать, что не предашь нас и будешь держать рот на замке. Как клятва при посвящении, — пояснил вступающей лидер и снова глянул на поляну. Никого. Все попрятались от усиливающегося дождя, и только один ветер летал где-то над холмами. Мятлолапка серьёзно кивнула и сосредоточилась. — Я обещаю, что не предам вас и буду верна, — осторожно начала она и, видя, что никто не прерывает, продолжила смелее. — Что буду передавать то, что узнаю от бродяг, тебе или кому ты там скажешь. И что буду хранить все ваши секреты. И очень постараюсь не отставать! Нормально? — Нормально, — улыбнулся Крылатый. — Что ж, приветствую, новая участница нашего антибродяжьего кружка. — А теперь расскажи! — она уселась между котами, и Завитой покосился на кошечку, но промолчал. Крылатый посмотрел на хмурое небо без единой солнечной улыбки на нём. Времени у них пока что полно. И он, отхватив последний кусочек птицы, облизнулся и начал уже ставший привычным долгий, запутанный рассказ. Мятлолапка слушала внимательно, едва дыша. А она молодец. Возможно, когда раны затянутся, страсти улягутся, коты окрепнут, можно попробовать снова, но на этот раз организованно и целенаправленно. Надо действовать, и быстрее. Ветер перемен усиливается.