Не избранный

Крылатый смотрел на темноту. Та глянула на него в ответ. Он отшатнулся, прижался к земле и зашипел, осознав, куда привели непослушные лапы. Туннели! От одного слова уже вставала дыбом шерсть. Сгустки тьмы, спрятанные там и тут. Тянущие холодом подземные коридоры, в которые кот никогда не решался даже засунуть голову. Подул ветер, и вход тихо загудел, будто приветствуя. Нет. Нет! Он не может полезть… туда! Крылатый прошёлся рядом с провалом. Прохладный запах сырости и камня иногда касался его шкуры. Разум говорил, что туннели безопасны, что там его сложнее найти, что там, в конце концов, его товарищи, у которых он найдёт поддержку и помощь, но сердце прыгало туда-сюда, ничего не слушая. Крылатый остановился и сделал глубокий вдох. Не помогло. Лапы становились ватными, подгибались, чтобы не идти в туннель. Но это — наилучший вариант! Кот фыркнул в усы и пошёл в другом направлении. В лес! Там безопаснее и комфортнее. Он нарочно выпрямился, чтобы казаться смелее самому себе. «Подумаешь. Я могу встретиться с туннельщиками и потом. Они же вылезают? — он свернул пару раз, продолжая путать следы. — Бродяги наверняка уже скоро будут здесь. Мне нужно уходить. За рощу? А потом куда? Ведь след останется… А что там, за рощей — поле? Ещё один лес? Река? Проверить? Но у меня слишком мало времени!» Куст жалобно затрещал и осыпался сухими листьями, когда Крылатый пнул его лапой. В довершение ко всему в лапу вонзился шип, и пришлось вытаскивать его там же. Теперь воин явственно ощущал усталость во всём теле. Подушечки лап стерлись, а теперь одна грозила кровотечением, которое опасно для беглеца вроде него. Где-то на спине застарелая рана снова начала тянуть, а, бегая по лесу, он ещё и успел зацепиться боком. Голова шла кругом от неожиданных событий и петель по пути. Нужно найти укрытие прямо сейчас. Нет времени думать и сомневаться, Крылатый, ну же! Он хлопнул себя лапой по морде, как делал для него иногда Завитой, чтобы разбудить мозги. Но всё ещё самым вероятным убежищем были туннели. Кот осторожно, по шагу, вернулся. Провал никуда не делся: он просто продолжал тихо лежать, не издавая ни звука. Может, это вообще не то, может, это кроличья нора или лисья. Но ни тем, ни другим не пахло, а вот ветер ходил вполне свободно, сообщая, что где-то там есть ещё хотя бы один выход. Крылатый обернулся. Ему почудился шум погони. Нужно. Он встряхнул лапами. Пошел, повалялся в траве и папоротниках, походил ещё. Сдавленно хихикнул. Вот ведь. Взрослый кот, а боится какой-то дыры в земле. Какая глупость… Пора. Он встал напротив туннеля и расставил лапы в стороны. Пару секунд тьма дышала ему в морду холодным ветерком, а после Крылатый зажмурился, мысленно призвал Пшеницу и сделал несколько шагов. Позади оставался тусклый свет. Спасение. Счастье. А вокруг уже сомкнулся мëрзлый сумрак. Застарелве запахи этого места — камни, влага, холод — обволакивали. Крылатый постоял так несколько секунд. Глаза, привыкающие к темноте, всё равно различали только две стены справа и слева. Прохладно тут. Хотелось ринуться прочь, но сейчас, когда он уже внутри, страх слегка отступил, давая вздохнуть. И он медленно, нащупывая путь усами и лапами, начал движение вперёд. Как странно. Здесь так тихо. Иногда гудит ветер, порой откуда-то слышен звук капели. Звуки собственной ходьбы успокаивают лучше всего. Просто сделать ещё шаг. И ещё. И ещё. Пришлось пригнуться: ход сужался. А если он тут застрянет?! Крылатый рванулся было назад, но остановил себя. Через силу повёл в узкий лаз. Вскоре тот расширился. Дальше. Вот он тут лазает, а что в лагере творится… Мысли о своих перенесли обратно на поляну. Бой точно кончился. Зачем они прыгнули, зачем снова бросились в бой? Теперь их всех… Только бы не убивали. Перед мысленным взором вставали знакомые лица. Рассвет, Завитой, Медоцветик, Ночница, Одуванчик, Мятлолапка… Они все… все сделали это ради него, не колеблясь ни секунды. Ради него, Крылатого, возомнившего себя лидером кружка. А он теперь еле плетется, потому что боится туннелей! Внезапно ход расширился. Но не только: теперь тянуло ветром с двух сторон. Разделяется. Крылатый ощупал твёрдые стенки. Почти одинаковые ходы. И что теперь делать? Он сгреб немного пыли и камешков возле стены. Сделал небольшую кучку на входе в левый туннель — и побрел туда. Как будто звуки. Он остановился. Видеть бы ещё, что перед ним! Нет, кажется, показалось. Он пошёл дальше. Время тянулось, как перед рассветом. Тягостно… Впереди вдруг замаячил свет, и Крылатый непроизвольно ускорился. Маленькое окошко света опалило глаза. Это что, выход? Он приблизился. Узенький лаз, да и довольно высоко, но добраться можно. Интересно, где он? На территории Ветра? На чужой? Где-то, куда ещё не ступала лапа воителя? Теплые лучи манили к себе, но Крылатый вспомнил о туннельщиках, о кружке и заставил себя отвернуться. Кажется, другого пути здесь нет. Придётся вернуться. Он наступил на камешки. Ага, вот и развилка. Из второго туннеля сильнее пахло сыростью. Кажется, там земля понижалась. Что ж… Воображение рисовало собственное тело, раздавленное толщей камня, но с каждым вынужденным шагом чувства уходили, оставляя только цель. В извилистых коридорах с развилками, где было видно не больше, чем безлунной ночью в барсучьей норе, мысли улетали куда угодно. То он думал о своих. То о прошлом. То о будущем, которое их ждёт. Может, если он выживет, ему дадут ученика. Если повезёт, даже кого-то из дочерей Ночницы. Он бы предпочёл Тихоню. Её сестра уж слишком непоседливая. Взять хотя бы тот день, когда пришлось спасать её от Ивы. Наверное, когда они вырастут, Клеверушка будет похожа внешне на отца, а характером — больше на мать. Хотя иногда дети получаются удивительно не похожими на родителей. Взять хотя бы самого Крылатого и Пшеницу — ни Ласка, ни Ветрохвост не были такими. Какие-то качества были, да. Но большинство перенялись от друзей, от наставников, просто возникли. Забавно. Если так думать, сам Крылатый в равной мере похож на маму и отца. Наверное… Он споткнулся, пошатнулся, мгновенно вернувшись на землю — точнее, под землю. Что-то не так. Он что-то слышал. Крылатый насторожил уши. Да, какой-то отдалённый шумок. Сердце забилось. Друзья это или враги — неважно, главное, что здесь есть ещё кто-то, он не один, он не застрял, не потерялся навечно в этих сырых коридорах! И, позабыв обо всем, он набрал воздуха и крикнул: — Эй! «Эй! Эй! Эй!» Эхо прокатилось настолько оглушительно, что кот невольно прижал уши и зажмурился, отгораживаясь от собственного крика. Но всё перестало быть значимым, когда он снова прижался к стене, затаив дыхание. Неясный шумок сперва прекратился, затем будто бы двинулся в его сторону. Нужно идти вперёд, быстрее! Он резко зашагал, надеясь на то, что встретит не врага. Но кому тут быть, кроме туннельщиков? Это должны быть они… Снова звуки! Он замер. Возможно, это игра воображения, но ему слышалось что-то похожее на голоса. Он снова вдохнул как можно глубже, втянув в себя всю здешнюю холодную сырость: — Э-э-эй!!! Я тут! И почти побежал вдогонку за своим голосом. Снова развилка! Сколько тут проходов? Он на всякий случай ощупал каждый. Три? Он прислушался. Откуда идёт шум? Примерно определив, он ринулся во второй туннель. Выбор оказался неверным. Почти сразу впереди выросла преграда — то ли камень, то ли тупик. Крылатый пошёл обратно. Не пропустил ли он развилку? Он остановился. Сосредоточился. Вернулся к преграде и пошёл вдоль стены, чтобы нащупать, когда она прервется. Да. Теперь он не забыл кучку перед вторым туннелем и, сделав такую же перед первым, двинулся туда. Теперь-то он слышал, что этот шум действительно был голосами. Лапы дрожали, но уже не от страха, а от облегчения. Он в третий раз крикнул, и только теперь его собственный крик вернулся искажённым, но определённо чужим: — Где ты?! — Здесь! — заорал кот, всё быстрее двигаясь по изгибам коридора. И вдруг он врезался — не в камень, но в тёплую, родную кошачью шерсть! — Кто ты? — сразу пара голосов отпрянули в сторону. — Отвечай! Крылатый заулыбался, едва не падая от счастья и слетевшего со спины камня тревоги. — Сизокрылая! — он шагнул вперёд наугад. — Это же я… я, Крылатый! — Крылатый?! Теперь он чувствал её запах — слившийся с холодом земли, но определённо её. А другим котом был… — Ветрохвост! — он никогда ещё не был так рад видеть отца! Тот стоял молча, будто оглушëнный. — Что… Почему… — голос Сизокрылой пытался подобрать слова. — Хотя погоди! Нужно сперва сказать Осеннецветик с Одноцветом! Да и ты, наверное, устал… Давай, пойдем к нам! Там, откуда ты пришёл, никого не было? За тобой погони нет? — Не было, насчёт погони не уверен, — он прислушался. — Вряд ли они найдут нас здесь. — Ладно, будем считать, что сегодняшний обход окончен! — бодро сказала кошка и коснулась хвостом спины Крылатого. — Следуй за мной! Ветрохвост, ты позади. — Так… с тобой всё хорошо? — наконец хрипло спросил отец, затем откашлялся. — А… Ласка? Она в порядке? — Надеюсь, — честно признался Крылатый. — Должна быть. — Что у вас произошло? Я думала, придёт Ночница, но уж точно не ты! — раздалось спереди. Кот, вспомнив все прошедшие события, просто покачал головой. — Когда все вместе соберемся… Слишком много. Ходы продолжали соединяться и делиться, идти вверх, вниз, в стороны, но Сизокрылая шла уверенно, и Крылатому оставалось лишь следовать за кончиком её хвоста. Сзади дышал Ветрохвост. От осознания, что он сейчас здесь, рядом с ними, что сейчас он наконец увидит тех, кто так долго отсутствовал, кот всё никак не мог убрать с лица улыбку. Целых четверо воинов, причём очень сильных — это перевес! К тому же они все живы-здоровы, да и наверняка тренировались. Стоят десятерых! Стало светлее. Проход расширился, и Крылатый не сразу понял, что увидел, не почувствовал это — стены разошлись, потолок поднялся, и ему открылся всё ещё сумрачный, но уже видимый туннель. Теперь он смог разглядеть Сизокрылую. Худая, но сильная, и ни одной царапины! И Ветрохвост так же. Отлично! — Почти пришли! — оповестила кошка. И тут же над головой совсем пропал, теряясь в тени, потолок, стены раздвинулись, и они вошли в самую настоящую подземную пещеру. Тут же слышно было журчание — подземная река?! Такое бывает? Вокруг темнели входы во множество туннелей, а над головой сиял кусочек света. Но всё отошло на второй план, когда у реки Крылатый увидел ещё две фигуры, так давно уже пропавшие из виду. — Вы что, уже… Крылатый?! — Привет, Осеннецветик, — он улыбнулся. Хотелось добавить ещё что-то, но всё, что он мог — смотреть на изумленную глашатую и глупо улыбаться. А она почти не изменилась за это время. И рана её вроде как зажила! Сколько они тут? Чуть меньше луны? Две недели или три… Всё та же пёстрая шерсть и зелёные внимательные глаза, даже маленькая кисточка хвоста на месте. И Одноцвет! Растерянный. Он, казалось, стал только крепче и сильнее здесь и из худощавого котика превратился в тренированного воителя. Но в остальном он тоже не изменился. — Крылатый! — Осеннецветик подошла поближе, и теперь кот видел, как она сияет от радости. Странно — он всегда считал её скрытной и строгой, но теперь она была примерно такой, какой он видел её с Теплушей. Она действительно была рада его видеть. — Что-то случилось? Что произошло за это время? Как остальные? — Кстати, Солнцелап! Он в порядке? А Цветинка? — А Морошка? Она ведь не нажила неприятностей? — Да погоди ты со своей Морошкой, что с ней будет! Солнцелап, они схватили его! Он жив? Где он? — Солнцелап жив, он в лагере, его держат в плену, Морошка жива, но была ранена, — выпалил кот на одном дыхании. На него собирались снова наседать с вопросами, но Осеннецветик остановила. — Так. Сейчас всё нам подробно расскажешь. Есть хочешь? — А что, есть еда? — Есть! — Одноцвет гордо бросил Крылатому что-то скользкое, блестящее, и тот с удивлением понял, что это рыба. — Я сам ловил! Не бойся, она не особо противная на вкус. И правда. После недоедания, бешеной гонки по пустошам, гуляния по туннелям эта холодная рыбина показалась Крылатому едва ли не самой прекрасной пищей на свете. Пока остальные терпеливо ждали, он быстро съел половину и облизнулся. Надо сперва всё выложить. Он примерно прикинул в голове последовательность — и рассказал… О том, как Песчаник, Серогрив и Канарейка перешли на сторону бродяг; как приходили Сумрачные; как он подслушал разговор вожаков; как посвятилась Медоцветик (на этом моменте Сизокрылая гордо заулыбалась); наконец, о бунте, о шпионке Мятлолапке, о Солнцелапе, о предательстве кружка, битве и собственном побеге. Когда он закончил, казалось, прошла вечность. Все четверо слушателей сперва напряжённо молчали, переваривая столько событий за раз. — Однако, — нарушил тишину Ветрохвост. Он больше ничего не говорил, но Крылатый вдруг почувствовал на себе его гордый взгляд и смутился. Отец никогда особо не обращал на своих котят внимания… но сейчас, похоже, Крылатый впечатлил его. — Только бы все были в порядке… — пробормотала Осеннецветик. Она сидела, хмурясь. — И что планируешь теперь? — Я думаю, нужно переждать немного, чтобы зажили раны, и потом напасть. Хватит уже ждать. Кстати, про раны… Он поднял подушечку лапы, в которой ранее был шип. Стерта, как и остальные, того и гляди закровоточит… Осеннецветик заметила это и достала откуда-то траву. — Разжуй и намажь лапы, — велела она и едва заметно поникла. — Спасибо Рябине за знания… Что бы я без них делала. Так, говоришь, напасть? Ты уверен? — Да. Наши скоро начнут переходить к захватчикам, если отчаятся. Нужно подождать максимум неделю. Может быть, Ночница придёт сюда, чтобы поговорить с вами, заодно и меня встретит. Или ещё кто-то будет. Нам нужно только обдумать план, — Крылатый осмотрел лекарство. Странное, но он такое видел у Медоцветик. Он начал мазать подушечки, и тем стало заметно легче. Интересно, откуда Осеннецветик знает травы? — Знаешь, подумаем об этом позже, — сказала глашатая вдруг. — Сейчас ты устал, к тому же, у тебя вон там царапины. Я думаю, стоит сперва отдышаться, отдохнуть, а завтра на свежую голову мы сядем и всё обдумаем. Наспех что-то решать нет смысла. Согласны? — Ага, — кивнул Одноцвет. Сизокрылая также нехотя согласилась, как и Ветрохвост. — Тогда решено. Вечером нужно будет сделать ещё один обход, убедиться, что не было погони. Мы с Ветрохвостом сходим, — Осеннецветик посмотрела вверх, на кусочек неба. — Если будет дождь, вы знаете, что делать. — Да, — ответила Сизокрылая. — Нет? — сказал Крылатый, но Одноцвет успокоил его: — Мы расскажем. Остаток дня Крылатый осматривал своё новое временное укрытие — напрашивалось слово «жилище». Несмотря на жуткие туннели, эти пятеро, а без Солнцелапа — четверо сумели хорошо обустроиться здесь. Удивительно, что их до сих пор никто не обнаружил. В пещере с рекой было устроено что-то вроде лагеря. Здесь коты делились добытым — едой, травами, информацией — отдыхали и проводили часть времени. Отдельные коридоры вели в разные участки поверхности. Крылатому показали, какой выход ближе всего к дому, показали самый короткий путь отхода и туннель, из которого он пришёл. Но в основном они пользовались только двумя ходами — на нейтральные территории дальше, за рощей. Оказалось, там — небольшое поле со склоном, а дальше — снова лес. Ветряные часто охотились тут на кроликов или мышей. Кроме того, небольшая полянка около лаза была предназначена для боевых тренировок. Крылатый порывался тут же начать тренировки, но Осеннецветик твёрдо приказала отдыхать в этот день. Именно поэтому сейчас он сидел снаружи и смотрел, как заходит солнце за родные территории. Из-за облаков заката почти не было видно, но кое-где пробивались оранжевые и жёлтые рваные полоски неба. Красиво. Мысли возвращались к лагерю. Как же они там… — Не хочешь вернуться в пещеру? — голос Осеннецветик всё ещё был непривычен после долгой разлуки. Крылатый пожал плечами. — Кстати, ты говорил, что все наши в порядке. А… Джереми и Теплуша тоже? Он посмотрел на неё искоса — достаточно долго, чтобы увидеть, как в глубине непроницаемых глаз мерцает беспокойство за этих двоих. Кот вдруг вспомнил, как отвечал Джереми на его расспросы. «Это её тайны, не мои. Она расскажет, когда будет готова». — Осеннецветик, можно вопрос? Она присела немного на расстоянии. Повернулась к закату, прикрыла усталые глаза. — Задавай. — Что связывает тебя с Джереми и Теплушей? — Долгая история, — она повернулась к лесу, пару секунд слушала его шумные вздохи. — Не думаю, что тебе интересны все мои похождения. — Можно вкратце. — Ну… — она отвернулась, вздохнула. — До вступления в племя Ветра я была обычной бродягой. Моя мать погибла, когда мне было пять, поэтому, когда мы с Рябиной нашли друг друга, я была просто счастлива, — кошка улыбнулась, погрузившись в воспоминания о былых днях. — Потом мы спасли из реки Рыжика. Так образовалась наша маленькая компания. — Они домашние? — переспросил Крылатый. Осеннецветик покачала головой. — Бродяги. Рыжик был когда-то домашним, но мы встретили его уже свободным. Мы путешествовали вместе. У нас была цель — дойти до места-где-тонет-солнце. Может, слышал, что последних гостей племя Ветра принимало довольно давно? Это были мы. Тогда мы уже почти добрались. — А Теплуша и Джереми откуда? — Джереми присоединился к нам позже, когда мы уже прошли мимо племён. А Теплушу я знала только маленькой. Она — дочка Рябины и Рыжика. Считай, почти что племянница. — А, — только и сказал кот, переваривая информацию. — Ну так это… Они в порядке. Их даже не подозревают вроде. — Рада слышать, — она встала и отряхнулась, не глядя на собеседника. — Ладно, этого достаточно. Думаю, нам стоит поторопиться пойти спать. Завтра встанем пораньше и осмотрим твои раны. Надо тебе начинать тренировки. — Да, Осеннецветик. Кисточка пёстрого хвоста скрылась в дыре, и Крылатый, вздохнув, последовал за ней. Должно быть, те коты — Рябина и Рыжик — были ей очень и очень дороги. *** Этой ночью он спал на грубой подстилке из листьев и мха, но после пережитого она казалась ему самой мягкой и удобной постелью на всём белом свете. Он немного полежал кверху лапами, рассматривая звёзды в отверстие потолка. Несмотря на встречу с друзьями, исследование туннелей, историю Осеннецветик и постоянные байки котов, он никак не мог выкинуть из головы оставленных на поляне. «Медоцветик. Рассвет. Завитой. Все, — мысленно взмолился он. — Пожалуйста, будьте в порядке. Звёздное племя, убереги их». И, проговорив про себя эту нехитрую молитву, он наконец сумел провалиться в сон.