Не избранный

Остаток дня коты, уставшие, но не замечающие этого, приводили себя и лагерь в порядок. Медоцветик после битвы устала, кажется, не меньше воителей во время неё. Туманница взялась помогать; её дети сидели в детской, свирепо-напуганно глядя на окружающих. Зато котята Буревестника наконец могли свободно гулять — и, конечно, провели весь день рядом с раненым, но живым отцом. В этой битве никто не лишился близких. Ветряные занимались делами, как будто ничего и не было, в каком-то странном окрылении. И только немногие из них понимали: это они чувствуют возвращение свободы. Первый раз за Зелёные Листья племя Ветра стало снова само собой. Остатки бродяг были выпровожены за пределы территории. Без вожаков им некуда было податься, так что вся стая распалась на куски, и каждый отправился искать свою дальнейшую судьбу сам. Мертвые тела Ивы и Льда свалили и закопали неподалёку от кладбища, отдельно от могил Ветряных, но оставили два приметных холмика — в память и назидание. Наименее пострадавшие охотились для всех. Патрули сформировались как-то сами по себе, отправились и принесли дичь. Куча с добычей снова выросла, как в былые времена. Те же, кому повезло меньше, остались лежать на поляне под солнышком и лечиться. Одно объединяло и тех, и других — мощная, всепоглощающая радость от победы. И когда вечером, перед закатом, Осеннецветик созвала собрание, племя явилось в полном составе после первых же звуков её голоса. Скала глашатого пустовала; Молнезвезд сидел внизу, без приспешников, без охраны, и Волколап подобрался к нему поближе. Крылатый сел возле целительской. Медоцветик, того и гляди, свалилась бы с лап, так что она благодарно оперлась на предложенное плечо. Садились солнце. Небо очистилось от туч ещё днём, и на его ровном, идеально нежном своде показалась позолота заката. Косые лучи осветили и Скалу — шерсть Осеннецветик вспыхнула ореолом света. Её шерсть была прилизана начисто, но не скрывала следов ранений. Тёплый для конца сезона ветерок пробежался по ложбинке, и Крылатый подставил ему морду. Погода улучшилась. А может, это Звёздные предки так тепло им улыбаются? — Доброго вечера, племя Ветра! — разлетелись по лагерю первые слова, и коты ответили хором голосов. Осеннецветик держалась прямо, гордо, стоя на самом краешке, но Крылатый все равно видел, как она улыбается с тем же выражением смущения, что он видел всего пару раз в жизни, как переминается с лапы на лапу и все равно держит королевскую осанку. Он улыбнулся, надеясь, что она заметит — или хотя бы почувствует — его ободряющий взгляд. За последнее время он действительно подружился с ней — с этой неприступной и скрытой глашатой с долгой историей и действительно храбрым сердцем, потому сейчас её триумф радовал кота не меньше, чем победа над бродягами. Остальные коты выглядели потрепанными, измотанными, но не сломленными. Свободные. Это событие, это нашествие и победа над ним вырастило в душах Ветряных новый, гораздо более прочный стержень. — Наверное, она посвятит твоих братьев, — шепнул Крылатый подруге. После покосился на Волколапа и поправился: — Ну, хотя бы одного из них. Солнцелап уж точно заслужил. — Да, я тоже так думаю. Только вот… Надеюсь, тех, кто был за бродяг, не изгонят, — она поежилась. — Осеннецветик так не поступит. — Думаешь? — она посмотрела на него. Удивительные зелёные глаза засветились, в них мелькнули крохотные звездочки надежды, и Крылатый, не удержавшись, быстро лизнул подругу в лоб. Она мурлыкнула и снова положила голову на его плечо. Никому сейчас не было дела до них двоих, а потому Крылатый позволил ей прижаться чуточку теснее. Осеннецветик выдержала паузу, а когда всё стихло, продолжила. — Ещё раз поздравляю всех с нашей общей победой! Слова почти заглохли под ликующие крики котов. Крылатый не смог сдержать улыбки. Наконец они все здесь! Вон Солнцелап лежит рядом с матерью, недалеко мурлычат Морошка с Одноцветом, Мятлолапка с родителями снова вместе, а Ласка и Ветрохвост, переплетя хвосты, смотрят — кот смутился — прямо на него, на Крылатого, с нескрываемой гордостью. Медоцветик, заметив это, усмехнулась. — Первое, что нам нужно разрешить, — продолжала новая предводительница, — Джереми, Теплуша, Туманница, Корица, Звездочка и Мышонок. Вы волны выбирать свою судьбу сами. Хотите ли вы уйти или остаться в племени? Мы примем любое решение. «Было бы неплохо, если бы они остались. Джереми и Теплуша стали бы неплохими воинами, Туманница и так наша… — подумал Крылатый, рассматривая украдкой эту семью. — Только вот их дети явно недолюбливают племя Ветра и племена вообще. Они выросли в стае и привыкли к жизни бродяг. Впрочем, решение за ними». Джереми переглянулся с подругой и встал. — Вообще, мы уже обсудили это с семьёй, — сказал он за всех спокойно, как всегда. — Жизнь здесь хороша, но не создана для нас и не для наших котят. С твоего разрешения мы бы хотели уйти сейчас. Думаю, мне стоит совершить ещё одно путешествие туда же, куда и в первый раз. — Хорошо, — Осеннецветик примерилась, аккуратно спрыгнуда со Скалы вниз. Коты расступились. Она подошла к Джереми и коснулась носом его лба. — Тогда, Джим, просьба лично от меня. Приходите в гости. Все вместе. Я хочу знать, что они в порядке. Хотя бы раз. — Обещаю, — кивнул полосатый. Она же перешла к Теплуше с тем же жестом, как мать, провожающая дитя в дорогу. — Теплуша, береги себя, родителей и Джима. И, если ты когда-нибудь захочешь вернуться, я всегда готова. — Спасибо, — шепнула кошечка. — Туманница. Нам будет не хватать тебя, но, может, так лучше. Корица, Звёздочка, Мышонок. Не доверяйте сильным, доверяйте сердцу. Осеннецветик отошла, вновь запрыгнула на Скалу, давая остальным попрощаться. Ласка подбежала к Туманнице и обняла её шею своей. Серогрив кивнул Джереми. Лопушок, выглянув из-за матери, тоскливо смотрел на своих недавних друзей, и Звёздочка помахала ему хвостиком. — До свидания! — крикнул кто-то из толпы, и за ним потянулись остальные. — Удачной дороги! — Пока! — Навещайте нас! — Спасибо, — Джереми задержался перед уходом, обернулся. — Всем вам. И особенно тебе… Беатрис. Спасибо. «Беатрис, — Крылатый разобрал по слогам незнакомое имя. Попытался разглядеть выражение мордочки предводительницы, но свет сзади делал её силуэт совсем чёрным. — Должно быть, так её звали раньше, до прихода в племя. Странное имя…» — Далее — те, кто был за бродяг в те дни, — продолжила Осеннецветик, когда уходящие скрылись из виду. — Я не выгоняю вас. Если хотите — уходите, если нет — мы можем дать вам второй шанс. Вы согласны, Ветер? — Они сражались вместе с нами, — заметил Ветрохвост. — Спасибо, — сказал Серогрив и кивнул. — Мы останемся, — Канарейка крепче прижала к себе сына. — И теперь — самое сложное, — она посмотрела вниз. Крылатый, проследив за её взглядом, увидел в тени Скалы бывшего лидера. — Молнезвезд. Твоё племя само выберет тебе путь. — Может, убить его? За всех, кто умер по его вине? — фыркнула Морошка. Сразу несколько голосов отозвались согласием. Хвост Крылатого застучал по земле. — Осеннецветик, можно я скажу? — выкрикнула Сизокрылая и встала. — Смерть Молнезвезда ничего не изменит. Мы ведь хотим снова стать воителями, мы победили, чтобы положить насилию конец. Мы не должны лишать его жизни. — Спасибо, — тихо сказал Молнезвезд, но взгляд говорящей заставил бы заткнуться кого угодно. — Не думай, что тебе всё с лап сойдет. Тебе нужно уйти. С Волколапом или нет, решайте сами, но я больше не желаю видеть тебя в этом лагере. Кто за? Проголосовало на этот раз большинство, и Крылатый тоже отдал свой голос. Решение Сизокрылой было лучшим. Даже если Молнезвезд останется в племени, это послужит раздором между ним и племенем, а сейчас им меньше всего нужны ссоры. Медоцветик, поколебавшись, тоже сделала выбор в пользу матери. Кот видел, как она дрожит, встав на лапы — и уж точно не от усталости. Когда все стихло, Осеннецветик кивнула. — Если больше предложений нет, сделаем по-твоему. Молнезвезд, — она обратилась к полосатому, что казался необычно спокойным: свободная поза, расслабленный взгляд. Должно быть, он и сам понимает, что другого исхода быть не может. — Ты отныне лишён статуса предводителя племени Ветра и изгнан с этих земель навсегда. Что ты хочешь сказать на прощание? Прозвучал твёрдый голос, какого Крылатый не слышал уже давно: — Во-первых, Волколап. Останься с племенем, — он не дал сыну перебить и продолжал: — Я знаю, ты готов пойти со мной, но твоё место — здесь. Я справлюсь. — Спасибо, — бурый кивнул и отошёл в сторону, опустив глаза. Племя продолжало молча слушать бывшего предводителя. — Во-вторых, Медоцветик, Солнцелап… Сизокрылая. Вы — моя семья, и всё, что я делал, было ради вас. Завитой, ты тоже. Хоть ты и ненавидишь меня, ты мне как сын. Так что, пожалуйста, живите и будьте счастливы. Я люблю вас всех. — Вообще, — раздался резкий голос Завитого. Кот подошёл ближе, кашлянул пару раз. — Из тебя дерьмовый предводитель, но, наверное, отец ты не такой уж и плохой. Прости, что… не понимал. — Спасибо, Завитой. Молнезвезд тепло улыбнулся. Сизокрылая, стоящая рядом с ещё слабым Солнцелапом, смотрела на него, и когда Крылатый на секунду поймал её взгляд, то увидел в нём такую дикую смесь гнева и боли, что зажмурился. Вдруг он почувствовал, как тепло отошло от его бока. Медоцветик подбежала к отцу и зарылась в шерсть на его груди. — Пока, пап, — тихо сказала она. — Прощай, Медоцветик, — он лизнул её в макушку. Пара секунд — и она отошла. Сизокрылая сделала шаг к полосатому. — Иди уже, — сказала она. — Только всех задерживаешь. — Ты права, — он встал, отряхнулся, оглянул племя. — Прощайте. — Береги себя, дурак, — выпалила она напоследок и отвернулась. Молнезвезд улыбнулся вновь. И, развернувшись хвостом к своему бывшему племени, раньше — предводитель, ныне — бродяга отправился на пустоши. Один. Медоцветик снова пристроилась рядом с Крылатым. Он не стал ничего спрашивать. Солнце наполовину спряталось за горизонт. Вверху пролетела шумная стайка птиц. Осеннецветик вздохнула, прочистила горло и продолжила, меняя направление собрания. — Теперь, когда все внешние проблемы улажены, можем перейти к более приятной части. Для начала — Солнцелап. Если тебе не трудно, подойди под Скалу. Котик осторожно поднялся на лапы и, поддерживаемый матерью, вышел на ровную площадку перед толпой. — После всего случившегося нам, как никогда, нужны новые воители, и ты доказал, что достоин этого, уже давно, — по толпе прокатился одобрительный гул. Теперь яснее было видно, что он — давно не оруженосец. По статусу, но не душой. Слишком взрослый, слишком много видевший. Глубокий вдох — и слова, давно впечатанные в память, первые слова посвящения, которые произносятся после нашествия бродяг впервые. — Я, Осеннецветик, предводительница племени Ветра, призываю моих предков-воителей взглянуть на этого оруженосца. Он усердно трудился, постигая завещанный ими закон, и теперь я готова представить его, как полноправного воителя. Солнцелап! Обещаешь ли ты и дальше защищать племя даже ценой собственной жизни? Солнцелап гордо вытянулся. В ответе не сомневался никто. — Обещаю! — Тогда властью, дарованной мне Звёздным племенем, я даю тебе воинское имя. Солнцелап, с этого дня ты будешь известен под именем, — она сделала паузу, прикрыла глаза. — Подсолнечник. Сами предки могут гордиться твоей храбростью и несгибаемым духом. Мы приветствуем тебя, как нового воителя племени Ветра! Соплеменники зашумели, приветствуя нового воителя. Солнцелап, а теперь Подсолнечник, уже с первых дней своей жизни был любимчиком многих старших, да и младших, а уж после его вклада в борьбу с бродягами и вовсе стал героем. Крылатый тоже покричал. Интересно, а Волколап что? Его точно не посвятят в воители. Он перешёл к бродягам первым после захвата, а вернулся лишь в последней битве. Но что с ним будет? Осеннецветик, кажется, прочла его мысли. — Волколап. Тебе дан второй шанс, как и остальным. Твой наставник был одним из тех, кто сражался за нас с самого начала, и, я думаю, в ближайшие луны он останется твоим учителем. Ты будешь посвящён в воины, доказав свою преданность. Кот кивнул. Подсолнечник пихнул его в бок, уже позабыв обо всех разладах. — Не расстраивайся, — услышал Крылатый. — Также огромное спасибо другой нашей ученице, Мятлолапке, за помощь во время захвата, — Осеннецветик посмотрела на смущенную донельзя кошечку. — Тебе ещё рано посвящаться, но Одноцвет проведет тебя по этому пути до положенного срока. Серая кивнула и распушила шёрстку. Она украдкой посмотрела на Волколапа, и тот похлопал лапой рядом с собой; Мятлолапка села рядом и робко прижалась к рыжевато-бурой шерсти, а старший что-то шепнул ей на ухо. — Тогда следующее, — Осеннецветик оглядела племя ещё раз. — Тихоня и Клеверушка, подождите ближе. — Чего?! — взвизгнула Клеверушка, но сестра уже подталкивала её к Скале. Обе встали внизу, маленькие на фоне камня. Оруженосцы! — Клеверушка, Тихоня, нам как никогда нужны и новые ученики. До того дня, когда вы получите воинские имена, вас будут знать, как Клеверку и Тихолапку. Клеверка! Твоей наставницей будет Сизокрылая. Пусть она научит тебя всему, что знает сама! Кошка вышла из толпы, подошла ближе. Клеверка глянула вверх испуганно, но Сизокрылая ободряюще улыбнулась. — Сизокрылая, отныне ответственность за Клеверку лежит на тебе. Передай ей своё упорство и преданность! — Клеверка! — закричали коты. Крылатый улыбался. Сизокрылая заслужила это. Из Клеверки, должно быть, вырастет отличная воительница — её характер немного похож на Подсолнечника в его детстве, так что наставница знает, как справляться с этим. — Тихолапка, — продолжала предводительница. «Интересно, кого поставят её наставником? Может, Завитого? У него ещё не было оруженосца, а стоило бы. Или ещё кого-то?» — Твоим наставником будет Крылатый! До кота не сразу дошло, что назвали его имя, но, когда Медоцветик подтолкнула его, он встрепенулся, подскочил и пошёл к Скале. Перед ним сидела Тихолапка — его первая ученица! Он — наставник! И, слушая дальнейшие слова, он не знал, то ли гордо поднять голову, то ли спрятать взгляд и только неловко постукивал хвостом. — Крылатый! Ты проявил себя достойно, и теперь я прошу тебя взять эту ученицу. Научи её быть такой же находчивой и ответственной, как ты! — Тихолапка! Он коснулся носом её маленького носика и улыбнулся. Тихолапка ответила ему тем же. А ведь он мечтал взять её в оруженосцы! Наконец солнечный диск скрылся, и свет, окружавший предводительницу, сменился на синий воздух сумерек. Любимое время дня Крылатого. Звезды ещё не высыпали, и он полюбовался светящимся на горизонте голубым небом. — Осталось последнее, — он вздрогнул, вспомнив, что всё ещё идет собрание. — До восхода луны я обязана назначить нового глашатая, и здесь мне не пришлось даже думать. Вы все знаете этого кота, как отлично проявившего себя лидера и воина, способного в трудную минуту найти лучшее решение. Крылатый посмотрел по сторонам. Скорее всего, кто-то из кружка или из тех, кто был с ней в туннелях. Может, Сизокрылая или Морошка? Хотя нет, она сказала «кот». Рассвет? Было бы здорово. Так он думал, но вдруг заметил, что взгляды многих соплеменников — и Осеннецветик тоже — устремлены на него самого. В голове промелькнула сумасшедшая мысль, давняя честолюбивая мечта. Неужели..? — Крылатый, согласен ли ты взять на себя эту роль? Он встал. В груди защекотало, как будто там сидел маленький мотылёк, потом, после осознания, этот мотылёк начал биться о рёбра громадными крыльями. Кот выпрямился и поднял подбородок, не в силах сдержать смущенной улыбки. Медоцветик и родители смотрели на него с гордостью, Рассвет и Завитой — с радостью, Морошка — с усмешкой. И ни у кого не было сомнения на морде. Конечно. В глубине души он всегда знал ответ на этот вопрос. — Да, — он выпрямился и повторил, твёрдо и уверенно: — Да, я готов! — Тогда я назначаю тебя моим помощником и преемником. Пусть твой путь больше не омрачится тьмой. Пусть наша жизнь, — её голос взлетел куда-то в небо, поднялся на ноту выше, — отныне будет простой и счастливой, и да будут к нам милостивы звёзды! — Поздравляю! — Медоцветик почти накинулась на Крылатого, когда кончилось собрание. Завитой пихнул его в бок с другой стороны. Рассвет закивал. — Ты заслужил это! — Спасибо, — попытался сказать он, но всё больше котов из кружка и вообще подходило поздравить, и его почти понесли в общий круг — праздновать победу свежей дичью. Одна за другой вспыхивали звёзды на ночном небе, и лучи луны осветили поляну, полную счастливых, живых котов. Они смеялись, болтали, подтрунивали друг друга и весело пихали лапами. Никто не вышел из общего круга: и котята, и молодые, и старшие сидели бок о бок, лакомясь кроликами и мышами, рассказывали истории, делились планами и просто радовались. Новоиспеченных воинов, оруженосцев и глашатая окружили вниманием, и всё ещё слышались советы и пожелания удачи. Их голоса доносились до самого небосклона, и где-то там, быть может, их далекие предки смотрели вниз, на землю, так же гордо и счастливо, как они, улыбаясь.