Оставленный Рай

Вечер Кроли передвигался по земле вдоль внешней стены Сада. Передвижение теперь было… иным. Для начала, оно было медленнее. Он полз, стараясь не слишком раздражаться по этому поводу. Ему всегда нравилось глядеть по сторонам, странствуя по миру. Теперь точка обзора была чуть ниже, но, по крайней мере, он до сих пор мог видеть. Его глаза, на самом деле, остались в точности такими же. Так что, по правде говоря, его не должна была задевать медлительность. Не то чтобы ему было, куда спешить. Он завершил свою работу. Как только к нему пришла эта идея, все оказалось просто. Ангелы, оставшиеся с небесами, на самом деле, не так уж сильно отличались от тех, кто пал. Все они были подвержены одним и тем же порокам. Страж Северных Врат не оказался исключением. Кроли выбрал его, потому что проще было быть услышанным, когда твой собеседник не обладал гласом тысячи труб, и потому что ему был нужен кто-то изолированный, не тот, кто грозился позвать своих друзей на подмогу. На Азирафеле план бы вовсе не сработал. Демон сказал стражу Северных Врат, что у него было сообщение от Адама. Это была неправда, но это он мог сказать достаточно быстро, чтобы тот не успел сразить его на месте. Как только он начал говорить о том, что людям больше нравится Азирафель, страж уже ни о чем другом не мог думать. Все, что ему требовалось – это шанс поговорить с ним; его слова всегда делали свое дело. Кроли сказал ему, что люди боятся его. Затем, давая своим словам улечься, он сделал вид, что уходит, вместо этого спрятавшись поблизости. Он кидал камешки в стену за спиной ангела, когда тот отворачивался. Страж подумал, что звуки исходят от людей, и, чтобы не пугать их, он оставил свой бьющий молниями прут и открыл врата, чтобы поискать их. Как только он отвернулся, Кроли проскользнул внутрь. Это было просто смехотворно просто. Пробраться внутрь сейчас было бы даже еще проще. Его новая форма была не только меньше, но просто-таки создана для того, чтобы проскальзывать в щели. Кроли полз по земле, сквозь листья и травы, по пути пробуя воздух на вкус. Он не знал, чего опасался. Здесь не было ничего, что могло бы навредить ему еще больше, но он все равно пробовал воздух, так как видеть и слышать отсюда снизу было значительно сложнее. Он не был уверен, куда теперь направляется. После того, как они… столкнулись… с Господом, он немедленно покинул Сад. По правде говоря, это напугало его почти до смерти. По правде говоря, на самом-то деле, он был удивлен, что не умер. Ему стоило быть благодарным за то, что проклятие оказалось таким незначительным. Но ему было холодно. Что-то не то было в его крови. Пока он полз по лесу, он вспомнил, как ему нравилась прохлада раньше, то ощущение свободы, которое она ему давала. Теперь он едва выносил ее. Холод был частью проклятия. Он вспомнил, как Азирафель поставил под сомнение необходимость солнцу садиться, и с грустью осознал, что теперь тоже станет ненавидеть закат. Он понял, куда, скорее всего, пойдет. Он не знал, почему направлялся к Восточным Вратам, раз уж их страж, скорее всего, будет зол на него. Но к его гневу будет прилагаться огонь, а Кроли теперь нуждался в жаре так же сильно, как когда-то ненавидел его. Он, наконец, добрался до ворот. Солнце было все еще высоко, хоть теперь его почти полностью заволокло образующимися новыми тучами. Ангел озабоченно глядел на них вверх. Кроли ощутил, как его пульс ускорился при виде него, но он все равно заставил себя приблизиться к ангелу. Из-за того, что он был таким маленьким, он подполз почти что к его ногам к тому моменту, как Азирафель заметил его. - О. Это ты. – Тон Азирафеля был скорее неодобрительным, чем разъяренным. Звучало достаточно похоже на то, как он обычно журил демона, лишь чуть более сердито. Кроли испытал облегчение. - Сссовершенно верно. - Ты выглядишь… эм. – Азирафель приподнял бровь. – По-другому. - Это всссе проклятье, - сказал Кроли. Ему придется сосредоточиться на том, чтобы больше не шипеть. По какой-то причине его новое обличье заставило его нервный тик вернуться с новой силой. - О, да, - ответил Азирафель. – Что-то такое припоминаю. Твою голову, кроме того, будут топтать все отпрыски людей, верно? - Но и я буду жалить их сступни, - оборонительно сказал Кроли. - Да, полагаю, это все, до чего ты сможешь дотянуться. Кроли сверкнул на него глазами, но Азирафель не заметил, потому что в этот момент опускался на землю, присаживаясь рядом со змеем. Удивленный, Кроли свернулся кольцами в более удобную позу. В его голосе уже не было горечи, когда он добавил: - Я, скорее всего, ссмогу разбить физическую часть этого проклятия так или иначе. Однажды у меня вновь будет та же форма, что и у тебя, могу посспорить, уже скоро. – Он вовсе не ощущал уверенности, звучавшей в его голосе. Азирафель рассеянно покивал. Он глядел, прищурившись, вдаль. Кроли попытался посмотреть туда, куда смотрит он, но обзор ему загораживало слишком много растений. Он вытянул голову поверх них. - Что ты там высматриваешь? - Просто пытаюсь увидеть, где они сейчас. – Вздохнул ангел. - А, - Кроли переместился, ощущая легкое желание поежиться. - Их изгнали, знаешь ли, - добавил Азирафель, бросая на него взгляд искоса. - Эм, да. Я и при этом присутствовал. - А. Он сказал Еве съесть яблоко, честно говоря, просто потому что больше нечего было делать. Он должен был устроить неприятности, но не убивать людей. Это, по всей видимости, просто отправило бы их обратно к их создателю – Кроли не был до конца уверен, как работал этот механизм. Он мог бы уничтожить Сад, но послание, которое на самом деле хотела донести его сторона, было в том, что эти творения были, в итоге, не так уж идеальны. У Кроли было чувство, что к этому должно было прилагаться дополнение о том, что неидеальных людей стоило простить, но начальство так вымуштровало его мыслями об отмщении, что он ощущал эту мысль лишь подсознательно. Внизу хотели только лишь, чтобы Бог сердился на людей. В их распоряжении был весь Сад и неограниченные свободы. В итоге, вариантов было не много. Кроли сказал Еве съесть этот фрукт, потому что это было единственное, чего ей не полагалось делать. Конечно же, он представит это, как некий грандиозный план, когда будет отчитываться. Он задумался, решат ли они, что его время на Земле подошло к концу теперь, когда его дело было сделано. Он поглядел на ангела. - Полагаю, теперь ты вернешься на Небеса? Раз уж теперь в Саду особенно нечего охранять? - На самом деле, я не уверен. Мне полагается охранять Древо Жизни, но кто знает, что им потребуется от меня, когда люди окажутся от него достаточно далеко для того, чтобы необходимость в этом исчезла. Мне рассказали об их изгнании в очень кратком всенебесном послании. Предполагаю, что получу детали своего нового назначения позже. Кроли кивнул. - Я и сам не знаю, где окажусь дальше. – Он не мог перестать говорить. – Я на самом деле говорил правду, когда сказал, что это место ничего, знаешь. – У него вырвался нервный смешок. – Хотя, похоже, что я его слегка подпортил. Ээ. – Он поморщился. - Разве твое руководство не скажет тебе, куда отправляться? Теперь, когда ты завершил здесь свою работу? Кроли кивнул. Так вот, что ангел думал об этом. Он просто выполнил свою работу. Хоть и непохоже было, чтобы она нравилась Азирафелю, но Кроли все равно испытал облегчение. Он наблюдал за ангелом. Он попробовал отвернуться, посмотреть на остальной мир, в котором где-то там, по всей видимости, странствовали люди. Вновь посмотрел на ангела. Молчание ощущалось им невыносимо неловким, поэтому он произнес единственные слова, что смог придумать: - Что ж. Это был провал с громким треском. Азирафель не слушал. Наморщив лоб, он неотрывно глядел вдоль Земли. Когда налетел порыв ветра, он содрогнулся. Кроли хотелось быть способным сделать то же самое. Змеи были ужасно ограничены. Ангел Восточных Врат приподнял крылья над головой, чтобы прикрыться от первых нескольких капель. - Прости, - вежливо сказал он, - Что ты говорил? - Я сказал: «это был провал с громким треском», - сказал змей. - О. Да, - произнес ангел. Кроли чувствовал, как внутри него накапливаются слова, подталкивая его язык, чтобы освободиться. Он чувствовал, что ангел все равно вряд ли прислушается к ним. Но в этих вещах, похоже, была закономерность. Кроли иногда казалось, что теперь, после его восстания, у него стало меньше свободной воли. Он не был уверен, было ли дело в его новой физической форме, но в нем вновь разыгралась прежняя склонность к тому, чтобы говорить первое, что придет на ум, не задумываясь о последствиях. Он сказал себе, что когда-нибудь сможет сидеть в тишине и не произносить ни слова. А сегодняшним вечером он позволил себе продолжать говорить.