***
Отель «Золотая Лань», 08:12
— Нет, Триша, я не забила на тебя болт, ни в коем случае. Я просто так устала, что сразу завалилась спать. Мия поставила телефон рядом с собой, включив его на громкую связь, а сама старательно промакивала влажные волосы полотенцем, слушая подругу вполуха. — Ну допустим, так оно и было, мисс Хардинг. Хотя, зная тебя и твой ночной образ жизни, я сомневаюсь, не врёшь ли ты мне? Голос Триши звучал наигранно обиженно, возможно, даже, по-матерински заботливо, и Мия словила себя на мысли, что скорое замужество подруги явно пробудило в ней какие-то совершенно непонятные инстинкты. С одной стороны, - это было даже очень хорошо, а с другой - девушка явно сомневалась в том, что Триша остепенится. Если уж честно, Триша и Остепениться — понятия несовместимые. Были, до этого… — Никогда не врала тебе, только если немножко во благо, ты же знаешь. Впрочем, давай не обо мне. Как твоя подготовка к свадьбе? — Мия тряхнула головой и полезла в сумку на поиски фена. На той стороне что-то зашелестело, потом Триша вздохнула. — Ты себе даже не представляешь, Мия, насколько я устала. Эштон, конечно, душка и никогда не оставляет меня наедине с этими заботами, но я всё равно чувствую, как начинаю ненавидеть эту свадьбу! Вот честно, лучше потанцевать в клубе, чем вот это всё… И Триша пропустила крепкое словечко, которые она себе позволяла в крайних случаях. Похоже её действительно всё достало. Мысленно пожалев подругу, Мия хотела еще что-то ответить ей, но Триша, неожиданно прострекотав что-то типа «Ой извини, у нас тут форс-мажор, потом перезвоню!», отключилась. Мия сначала растерялась, но потом улыбнулась, мысленно представив, что сейчас твориться там, в Манхэттене. Она знатно погрустнела, ощущая, как ей сейчас бы хотелось быть рядом с подругой, в родном городе, помогать с приготовлениями и полностью отдаться счастью Триши, но… Девушка перевела взгляд на лежащие рядом бумаги, с трудом сдерживая себя, чтобы не позвонить заказчику и не отменить дело, но потом всё же взяла себя в руки и убедила в том, что сейчас не время для эмоциональных срывов. В данный момент необходимо полностью погрузиться в работу и перестать отвлекаться на ненужное. Мия вздохнула, успокаивая себя, и, вытащив наконец фен, включила его, начав сушить волосы, параллельно в уме набрасывая план на день. Прежде всего нужно было привести себя в порядок и позавтракать. Девушка кинула беглый взгляд на часы и чертыхнулась. Завтрак она благополучно проспала, так что ближайшей перспективой были кафешки и магазины. Черт с ним, чашки кофе хватит, чтобы протянуть до обеда, а там уже можно будет пойти в какой-нибудь ресторан…если они тут конечно есть. Мия выключила фен и снова наткнулась взглядом на бумаги. Они мозолили ей глаза, будто постоянно пытаясь напомнить о себе. Девушка раздраженно фыркнула, махнула рукой, будто огораживая себя от злосчастной папки с бумажками, ожидающей её, и развернулась обратно к столу, начав перебирать баночки с кремами. Спустя минуту бездумных перетаскиваний косметики, Мия неожиданно замерла, потом прикрыла глаза, чертыхнулась, выкинула какой-то увлажняющий крем на кровать и схватила заказ, чуть не сминая его. Испокон веков мать ругала её за излишнюю резкость и грубость, но уроков из этих наставлений она не извлекла. Наоборот, с возрастом стала только хуже. Кто там говорил, что время учит и наставляет, делая мудрее? Нихрена оно не делает мудрее, только превращает в ещё более раздражительную и уставшую сучку. Ещё пару лет в таком стиле жизни, и можно смело ложиться в психушку на добровольное лечение, а иначе она сгоряча кого-то поколотит. И будет хорошо, если только поколотит... Мия нетерпеливо раскрыла папку и принялась вчитываться в уже знакомые предложения по пятому кругу. Это дело пугало и забавляло девушку одновременно. Оно было многообещающим, дорогостоящим и интересным в плане получения опыта, но от того, каким по сути был заказ и что из себя представлял, - её коробило. Даже не от страха за свою шкуру или чувства опасности, нет, просто от осознания его недосказанности. Оно в корне противоречило принципам её работы, но в то же время соответствовало её собственным. Оно было крайне без моральным и великодушно благородным в одно и то же время. Это дело вообще было неоднозначно лёгким и тяжёлым, представляя из себя чётко поставленную цель, до которой можно было дойти без сложностей, но если копнуть глубже — это являлось невозможным! Мия перечитывала его снова и снова, и каждый раз её одолевали двойственные мысли. В досье чётко указывались все уже найденные зацепки, подозреваемые, окружение, адреса и время. Заказчик чуть ли не тыкал носом в очевидные факты, но по сути эти данные не имели никакой ценности и никак не продвигали в решении дела. Кроме того, неизвестный, который обратился к её услугам, не назвал никаких контактных данных. Даже имени. Он выплатил впечатляющий аванс, и…пропал. Прошло как минимум три дня с его звонка, и к этому времени другие клиенты уже били тревогу и раздражали постоянными напоминаниями о себе, а этот… Девушка задумчиво уставилась на фотографию, приклеенную на одной из страниц. — Впервые в жизни я ищу тварей, а не убиваю их, — пробубнила Мия, продолжая рассматривать фото, — Звучит, как фантастический фильм… Она на секунду замолчала, будто пытаясь убедить себя, что это действительно лишь иллюзия, но реальность была далека от её собственных мечт и была неоспорима. — Черт, я действительно спасаю оборотней. И это не фантастический фильм. И не дурной сон. Я помогаю тем, кого ненавижу, — тихо выругалась Мия, констатируя факты. Она моргнула пару раз, возвращаясь в реальность, и заскрипела зубами. Её пробирала злость и желание заплакать. Она не понимала саму себя. И этого она боялась больше всего. Девушка запустила пальцы в волосы, оттягивая их. Она выкинула папку и легла на кровать, уставившись в потолок. Мия чувствовала, будто невольно рушится её хрустальный замок и скрупулёзно выстроенные принципы, которые она вынашивала в своей голове годами. Она так пыталась быть верной хотя бы самой себе, той маленькой Мие, которая почти двадцать лет назад поклялась быть достаточно сильной, чтобы защитить себя от этого злобного мира и тварей, которыми он кишил, что сейчас была не готова отступиться от своих моральных ценностей. Как бы это глупо не звучало, но именно один пропавший оборотень из миллиона подобных разрушал тот самый её внутренний мир. Невольно, даже не зная об этом, крушил всё подчистую, не щадя никого и ничего. Даже маленькую Мию. Взрослая Мия хрипло выдохнула, закрывая лицо ладонями. Она лежала так минут десять, пытаясь прийти в себя. Дышала то глубоко, то короткими болезненными вздохами и изредка переворачивалась с одного бока на другой. Выглядело это странно и страшно, но сейчас в комнате не было никого кроме неё. И не будет. Как и никогда не было. Мия убрала руки от лица и приподнялась на локтях, осматривая номер мутным взглядом. При этом в её позе не было прошлой растерянности и безнадежности. В ней чувствовалась уверенность и стойкость, которые всегда были присущи Мие. Её личные качества, заработанные огромным трудом. Если бы ещё она умела приходить в себя чуть быстрее, чем делала это обычно, то она бы была вообще полноценно счастлива. Но над этим она ещё поработает. Время есть. Девушка протёрла глаза и встала с кровати, слегка скованными движениями направляясь в сторону шкафа. Пускай маленькая Мия будет и разочарована в ней, но она доведет это дело до конца, и оно, пожалуй, будет её последним делом.***
В холле оказалось тихо и безлюдно. Даже милой девушки с ресепшна не оказалось на месте, что заставило Мию грустно вздохнуть. Она бы с удовольствием перекинулась с ней парой слов. Мия почему-то верила, что её оптимизм и гиперактивность передаются воздушно-капельным и заражают всех вокруг хорошим настроением. Ну по крайней мере, оно так всегда было с Мией, когда у неё еще были силы улыбаться и шутить. Ну да ладно, нет и чёрт с ней. Есть дела поважнее. Девушка вышла на улицу, застегивая куртку. Перво-наперво Мия решила разузнать побольше о пропавшем оборотне, порыскав по городу. Исходя из описания, он был не абы какой шишкой, и о нем должны были много судачить. Пока что, идти непосредственно к его семье, она не хотела. Мия прекрасно знала о том, что в стаях каждый держится друг за друга и никаких рецензий о пропавшем кроме «Добрый, умный и ответственный», - она не услышит. А её это явно не устраивало, как Охотника в первую очередь. Ей нужно было услышать все мнения, чтобы понять, какая птица он — этот пропавший оборотень. Мия быстро шагала по тротуару, а под её ногами хрустели пожелтевшие листья. Улицы были безлюдными, солнце практически не светило и птицы не пели. Если бы какой-нибудь поэт взялся написать хвалебную оду Ашвиллу, у него бы, скорее всего, ничего не получилось, ну или получилось настолько дерьмово, что сам Ашвилл его стараний бы не оценил. Такие города сложно описать в одном рассказе или сочинении, такие города раскрываются со всех своих сторон только в длинных историях, пропитанных слезами, кровью и одинокими закатами. Такие города, как Ашвилл, слишком сложные, чтобы понять их сразу или влиться в их жизнь сходу, как например, так происходит с Нью-Йорком. Отнюдь. К Ашвиллу нужен подход. Какой? Мия ещё не знала. Но она обязательно выяснит. Девушка остановилась на светофоре и глянула на небо. Неожиданно она улыбнулась спокойной и теплой улыбкой, будто вспомнив что-то. Со стороны Мия выглядела ужасной чудачкой, но внутри себя она в который раз убеждалась, что некоторые воспоминания действительно помогают ей не забыться в рутинных проблемах. Достаточно далекие, чтобы дотянуться, но достаточно жаркие, чтобы почувствовать их тепло. Мия прикрыла глаза, что-то шепнув себе под нос, затем встряхнулась, подбадривая себя, и перешла дорогу, останавливаясь перед милой кафешкой. Именно она и нужна была ей. Место, где собираются все местные сплетни, а может и полезные информаторы. — Давай, Мисс Хардинг, всё у тебя получится, ты и не в такие неприятности влипала! - бодро заявила девушка, переступая порог «Серебряной Луны».***
Пригород Ашвилла, 10:23
Макс лениво прислонился к окну, разглядывая верхушки заснеженных сосен. Во рту першило от вчерашнего коньяка и мятной жвачки, в комнате пахло сигаретами и спиртом. Иногда казалось, что этот запах никогда не выветривался из его комнаты. И когда оборотень приходил к этому осознанию, то невольно раздражался. С самого себя или со своего образа жизни - он пока не решил. Фолл открыл окно, и в комнату хлынул морозный воздух. В Ашвилл потихоньку пробиралась зима, и он был уверен, что буквально через пару недель повалит снег. Первый в году, он всегда шёл на День Рождения его отца. Макс вздохнул, отворачиваясь. Он зарекся, что вернет отца домой живым и невредимым, как раз к его Дню Рождения. Он был обязан. Оборотень взглотнул, чувствуя, как его пробирает дрожь. Обязан. Чёрт бы его побрал, он так много кому обязан... В детстве он зарекся защищать всех и каждого, подставляя плечо помощи, но сейчас понимал — это чертовски сложно. И даже не физически, скорее морально, оставаться уравновешенным и отдохнувшим, когда все давят на то, что ты им что-то должен, а что именно должен — ты и сам не совсем понял. Фолл сжал челюсть, делая глубокие и ровные вздохи.Алкоголь не помог.
От слова совсем.
Даже напившись от души, Макс не переставал видеть плывущие образы отца и матери; сестёр и братьев; членов стаи в целом. Они все осуждающе косились на него, покачивая головой. Он не смог выполнить свои обязанности и свой долг. Опять. Или…снова? Парень размял руки, потирая запястья. Он тщательно пытался развеять неприятные силуэты, стоящие перед глазами, и это заняло у него порядка двадцати минут. — Долго Макс, долго, — осуждающе протянул Фолл самому себе, — Если дела пойдут так дальше, ничего хорошего из этого не выйдет. Дела не ждут. Волк снял засаленную рубашку, кинул её на пол и потянулся наверх, доставая свежую футболку. Он договорился встретиться с Джоном в городе. Дядя сказал, что у него есть срочное и неотложное дело, которое непосредственно касается самого Макса и пропажи его отца. Зацепки? Лишь бы это были они, иначе Фолл совсем слетит с катушек и сорвётся, буквально, в путешествие по всей Европе, на поиски… Отмахнувшись от навязчивых мыслей, оборотень натянул футболку, сунул пачку сигарет и телефон в задний карман и накинул сверху кожанку. Макс еще раз рассеяно окинул комнату взглядом, прикидывая, что может ещё ему понадобиться. Он похлопал себя по карманам, и, похоже, не отыскав ключи от машины, нервно начал расхаживать по комнате. Парень встряхнул вещи, прошёлся по всем тумбочкам и в конце-концов нашёл ключи мирно лежащими на альбоме. Фотоальбоме... Фолл смахнул пыль с бордовой обложки, пытаясь вспомнить, что это за альбом. Он повертел его в руках, рассматривая стёсанные корешки и погнутые края. Увидев белесую надпись в верхнем правом углу обложки, он чертыхнулся, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Фотоальбом отца, где собраны все его юношеские фотографии. Он часто показывал их Максу по вечерам, усаживая рядом с собой и рассказывая увлекательные и мистические истории про себя, свою семью и стаю. Он всегда был таким, его отец. Разговорчивым человеком и потрясающим рассказчиком. Это Макс перенял от него. Оборотень глухо зарычал, чувствуя, как вина и обида накатили на него в один момент, заставляя волка внутри него зарычать от досады и собственной никчемности. А это чувство для любого оборотня было самым худшим. — Чёрт, — прохрипел Макс, с громким хлопком ставя альбом назад. Еще пару минут и он точно сорвётся. Парень сжал ключи в кулаке и развернулся, выходя из комнаты. Он смачно хлопнул дверью, так, что она почти вылетела с петель и чуть не до смерти напугала горничную, которая от неожиданности и страха икнула, почти оседая по стеночке. Она задрожала, пытаясь что-то сказать, но Фолл её проигнорировал, совсем не обратив внимания. Он спешно закрыл дверь на ключ и спустился вниз, целенаправленно идя к выходу. Макс сейчас был явно не в настроении с кем-то общаться, да и слава Богу, что никого в гостиной не оказалось. Почувствовали, что могут попасть под горячую руку? Возможно. Но маловероятно. Оборотень вышел во двор, доставая ключи от машины. Белый Фольксваген стоял под высоким клёном, припорошенный багровыми листьями. Макс раздраженно смахнул с капота листья, притоптал их, открыл машину и сел на водительское сидение, закидывая в бардачок телефон и сигареты. Вот главное сейчас перебеситься и не наехать ни на кого. С большой злобы.***
В городе оказалось прохладней, чем в стае. Макс приметил это с некоторым недовольством, выходя из машины. Обычно в Ашвилле было на десяток градусов теплее, чем за городом, но теперь хмурый городишко осунулся и похолодел, что стало неожиданностью для Фолла, который, признаться честно, бывал тут крайне редко. Он не питал к Ашвиллу особой любви, но его стая испокон веков руководила этим городом и оставалась неизменным органом власти в нем. Некоторые уходили, ища вольной и лучшей жизни, некоторые наоборот — возвращались, но в целом стая оставалось неизменно большой. Это было своеобразным и негласным доказательством авторитета стаи. Не всякие из них держались так долго, при таком количестве и с таким имиджем. Короче говоря, стая Макса считалась показателем образцовости и успешности не только в Америке, но и по всей Европе. И это…немного отягощало жизнь Фоллу. Оборотень оперся о капот Фольцвагена, от скуки рассматривая дома и людей. Он примечал бесполезные детали, цепляясь взглядом за куртки и шарфы, иногда настолько настойчиво, что некоторые, замечая его взгляд, боязливо отворачивались. Это его забавляло. Или точнее сказать забавляло хищника внутри него? Он не мог дать точный ответ, потому что сам не знал. Он вообще мало разбирался в себе, потому что на себя у него времени не оставалось. Макс услышал визжащий звук тормозящей машины рядом и совсем лениво развернул голову в сторону приезжего. Массивный черный джип остановился в трёх метрах от Фолла, так, будто оттуда сейчас собиралась выйти банда киллеров при всём вооружении, чтобы завалить какого-нибудь страшного Босса Мафии. Звучало круто, выглядело круто, а в действительности это был лишь Джон. Совсем не киллер и уж точно не мафия. Старший Фолл вышел из машины, хлопнув дверью, и от него сразу повеяло городской пылью. Макс с некоторой неприязнью потянул носом, пытаясь уловить запах. Джон был в мегаполисе, это точно, потому что такая противная пыль, как эта, существует только в больших городах. Мужчина встряхнул руками и подошёл к Максу, расплываясь в добродушной улыбке. Фолл натянул приветственную лыбу в ответ, протягивая руку для рукопожатия, на которую Джон охотно ответил. Так уж вышло, что Макс уже две недели ни с кем не общался и вообще был крайне неприветлив и нелюдим. Они виделись и здоровались впервые за эти дни, и прежняя открытость племянника, вернувшаяся к нему, несказанно радовала Джона Фолла. Даже если она была вызвана только тем, что Макс надеялся получить информацию об отце, она всё равно была, и это уже что-то! — Как ты? — бодро поинтересовался Джон, отпуская руку племянника. — По-старому, - равнодушно ответил Макс, пожимая плечами, — А ты сам? — Могло быть и получше, но не теряю оптимизма! - мужчина запустил руки в карманы, пытаясь нащупать зажигалку и сигареты, — Как там стая? — Да как обычно, - Фолл растерялся, будто его застали врасплох. Он стыдливо осекся, — Ты же знаешь, я… — Знаю, знаю. Не мучайся. Все мы знаем, что ты сюда пришел не мои дела обсуждать. Поверь, я приехал не с пустыми руками, - Джон усмехнулся, вытягивая из кармана пачку сигар и зажигалку; он поджег сигарету и затянулся, выпуская струйку дыма, — Я нашёл зацепку, причём очень внушительную, Макс. Парень резко развернул голову вперед, вперяя в старшего Фолла требовательным взглядом. В нём читался немой приказ. Совсем в духе его отца. Оборотень стряхнул пепел и посмотрел куда-то поверх плеча племянника, не реагируя на его уничтожающий взгляд. — «Дело Хардинга», - медленно проговорил Джон, делая очередную затяжку. Его лицо при этом совсем не дрогнуло. Он оставался беспристрастным. И этим неистово выбесил блондина. Макс думал, что ослышался. Он ошарашенно раскрыл глаза, еле сдерживаясь, чтобы сейчас не заматериться. Эта история с делом Хардинга находилась в реестре запретных. О ней не говорили, её не упоминали. Её…боялись. — Но он… Хардинг… давно мертв, он не мог… - с трудом выдавил Фолл, пытаясь подобрать слова. — Я и не говорю, что он виноват в пропаже Люка, - Джон будто вдобавок к своим словам покачал головой, — Я о том, что проблема, породившая как следствие пропажу твоего отца, сокрыта именно в деле Хардинга. — Не может… - запротестовал Макс, но не закончил предложение, неожиданно будто что-то осознав. Он замолчал, смотря куда-то себе под ноги, обдумывая слова дяди. — Может, - Джон докурил сигарету и затушил её, выкинув в мусорный бак, — Понимаешь, Макс, твой отец натворил достаточно разного рода дерьма, чтобы его старые грехи напомнили о себе спустя столько лет. И знаешь ли, кажется мне, что дело Хардинга — тот самый грех, который он пытался искупить больше всего.