Дракон и солнце 2. Снег к снегу

- Ждать, - горько промолвил Сноу и оперся локтями на парапет крепостной стены. - Хоть сказали бы, чего ждать. - Очевидно же, что чего-то нехорошего, - сказал Нуминекс, присоседившийся на парапете рядом с ним. - Разумеется, тебе, как человеку действия, это сложно принять. - Какой ты у меня все-таки умница, - умилился Сноу. - Мне тысячи лет, - заметил Нуминекс. - А ведешь себя как дитя. - Потому что могу, - захихикал дракончик. - Нельзя же все время быть серьезным. К тому же Санса в детстве обижала тебя на пустом месте, пусть теперь сидит с пустой тарелкой, без пирожных. Хотя мне они даже не нравятся. - Так ты?.. - изумленно открыл рот Джон, наконец осознав всю подоплеку дитячьих выкрутасов. А было их, надо сказать, немало. Помимо покраж еды Нуминекс изобрел немало способов устроить Сансе несчастную жизнь. В ход шли едкие комментарии, путанье ниток (объявил себя кошкой), пожеванные платья, пожженные тапочки и даже похищение новенькой, с пылу с жару, короны Севера - изящной вещицы, которую сестренка с трепетом заказала у ювелира, но покрасоваться в ней так и не успела. На нытье и неоднократные требования вернуть регалию Нуминекс отвечал, что он не святой, а всего лишь дракон и пройти мимо блестящей штучки никак не способен. Правда, однажды он сжалился и посоветовал Сансе сплести корону из соломы - и золотое, и к народу близко. А что? Сноу вспомнил лицо Сансы, когда она это услышала, и хрюкнул от смеха. Закусив губы и пытаясь сохранить подобающую серьезность, он укоризненно глянул на дракончика. Но Нуминекс, создание, закаленное всеми ветрами, отродясь не смущался грустными взглядами и сейчас тоже не стал. - И да знает каждый, - назидательно сообщило древнее чудовище, - что за всяким врединой однажды придет дракон. - Вот бы и к нам пришел, - затосковал Джон, снова возвращаясь к своим переживаниям. - Бедный Партурнакс. Наверное, все совсем плохо, если он так рискует... А вдруг я увидел бы что-нибудь? Если бы не Призрак... Волк, дремавший рядом, проснулся и протестующе зафыркал. - Если бы не Призрак, с тобой могла бы случиться пакость, - буднично сообщил Нуминекс. - В чем-то он поумнее тебя будет. Джон поразмыслил и запоздало сообразил поблагодарить лютоволка. Тот зла не держал, дружелюбно махнул хвостом и улегся дремать дальше. Снежинки кружа оседали на его ушах, таяли на мокром черном носу. Зима - самая обычная, уже не магическая - все еще длилась, и снег укрывал раскинувшееся впереди поле и тихий лес. - Обливион у наших ворот, - Джон положил голову на руки, не в силах и дальше смотреть на обманчиво мирный пейзаж, но почти сразу распрямился обратно: - А эти гады еще и частушку спели, мол, я клятву дал... - Ты и дал, - подтвердил Нуминекс. - Я там был и прекрасно помню. - То есть Партурнакс пытается добраться именно до нас? Ему нужен Довакин? - В Нирне сейчас нет ни одного, - пожал крыльями дракончик. - Так что да, скорее всего. Джон попытался справиться с внезапным чувством враждебности к старому дракону. Что бы ни было нужно Партурнаксу, Дени он не получит. - Я-то ладно, - сказал наконец Сноу. - Но только не Дени. А я могу и за двоих отдуваться, если надо. - Я помню, - вдруг сказал Нуминекс, - как увидел тебя впервые. - Ты сказал: "Ма!" - поневоле рассмеялся Джон, словно заново пережив тот невероятный момент. - Да, это было замечательно, - меланхолично согласился дракон. - Но это был не первый раз. Первый... когда ты пришел к ярлу и сказал, что Хельген атаковали. Ты, родной по крови, смотрел на меня с отвращением. Джон онемел. - Ты ушел, - продолжал Нуминекс и его глаза словно затянуло ледком, - а когда вернулся, в тебе была заперта душа моего собрата. Ты уходил и приходил снова, и в очередной раз ты заговорил о том, чтобы захватить еще одного дракона - в те же цепи, в том же замке. Ты даже не представляешь себе, - Нуминекс на мгновение задохнулся, - как я возненавидел тебя в тот момент. И себя - за то, что ничего не мог сделать, запертый в собственном черепе, обреченный веками смотреть, как копошатся вокруг все эти... смертные. У Джона больно запекло глаза. Прежде Нуминекс никогда не упоминал о том, что сохранял остатки сознания после смерти тела. Джон всегда думал, что дракон спал, был в глубоком забытьи, но нет... это была живая душа, заточенная в печальном обломке прошлого. - А потом, - говорил Нуминекс, - ты унес меня с собой. Ты рисковал жизнью, чтобы поговорить с Одавингом и при этом не причинить ему вреда. Ты вернул Алдуина, которого звали Пожирателем Мира. Ты вернул меня. Я думал, что знаю многое - и так и есть, ведь я дракон и смотрю сквозь времена. Но ты удивил меня так, как никто не удивлял. Что бы ни случилось в Нирне, кто бы ни были наши враги... они даже не представляют, с чем столкнутся в твоем лице. И Партурнакс это знает, поэтому пытается пробиться именно к тебе. Он идет за тобой, он не тронет Дени и ее дитя. Джон облегченно выдохнул. Он вовсе не был уверен, что заслуживает таких лестных слов, но главное, главное, что Дени ничто не грозит. Если Нуминекс прав, конечно. * * * - Мне нужен другой меч, - вздохнула Арья, потирая уставшую руку. Джон опустил тренировочный меч и посмотрел на нее с добродушной усмешкой, но ничего не сказал. - Не молчи. Ты же у нас даритель клинков, - хитро сощурилась Арья. - Сколько моих именин ты пропустил? - Ты Безликая, у тебя нет именин, - напомнил ей Сноу. - И не только я тебе оружие дарил. Вот Бран, например... Ах да, точно. Ты и его подарок про... кхм, потеряла. - Кстати, я все хотела спросить. Где Длинный Коготь? - невинно поинтересовалась Арья и вдруг змеей ушла в низкий выпад, целясь по коленям. Пришлось перепрыгивать. - Не знаю, - фыркнул Джон и выбил меч у нее из рук. - Пропал между мирами. Сестра кувырнулась в сторону, сгребла утерянный было меч и взвилась обратно на ноги. - Нет, ну он тяжелый, - недовольно скуксилась она. - Неповоротливый. - Потому что держишь неправильно. - Меня так Сирио учил! А он был первым мечом Браавоса! - Значит, плохо училась, - ухмыльнулся Сноу, атаками загнав вконец умотавшуюся Арью на телегу, оставленную кем-то во дворе. - Или я чего-то не знаю и теперь ты у нас первый меч Браавоса? Вместо ответа Арья сделала головокружительное сальто через борт телеги, исчезнув из вида, и возникла за спиной Джона, чувствительно уперев острие меча между его лопатками. - Возможно, - промолвила она самодовольно. - Арья, - ворчливо сказал он, поворачиваясь. - Вот эти твои фокусы - это не фехтование. Сама же просила тебя потренировать, а теперь отлыниваешь. - А может, это я тебя тренирую, - заявила сестренка все с тем же нахальным видом и аккуратно потыкала в него мечом. - На тебя же вечно убийцы накидываются, сам знаешь. - А потом растят волосы на своей тыковке. И зубы заговаривать - это тоже не фехтование, - отпарировал Джон и отбросил ее клинок коротким ударом. - Хватит уже этого Безликого жульства, вставай в позицию и работай как следует. - Но он тяжелый!.. - Бедняжка. Может, тебе Брана позвать? - заботливо спросил Сноу, внезапно чувствуя себя сиром Аллисером. - Помашете палочками, прямо как в детстве... Нет? Тогда работай. И не составляй ноги вместе, сшибут. Дени вышла на галерею и захихикала, увидев, как Джон гоняет младшую сестру по двору, а та во всеуслышание матерится при каждом пропущенном ударе. Санса, павой выплывшая следом за Дени, огладила натянутое на тугой корсет платье и вздохнула: - Ужас, как в порту живем. При маме такого не было. В первый момент Дейенерис хотела высказать Сансе в лицо все, что она думает о Кейтилин Старк и о ее несправедливом отношении к Джону, но потом передумала и пропела, сладко сощурив глазки: - Какая красивая вышивка. Санса вспыхнула, вспомнив, что об этой самой вышивке поутру сказал вредный бастардов приемыш. И пусть Джон оказался вовсе не бастардом, иногда Сансе казалось, что в чем-то мама была права... Дени все еще смотрела на нее с нехорошей приторной улыбочкой. - Спасибо, - промямлила Хранительница Севера, тушуясь под взглядом драконьей королевы. Бунт был подавлен в зародыше. Как, впрочем, и любой другой бунт, который когда-либо учиняла Санса Старк. * * * Дейенерис стояла у окна, поглаживая необъятный живот, и задумчиво смотрела, как драконы вьются над кромкой леса. Северное сияние, раскинувшееся в ночной высоте, неизменно вдохновляло их на воздушные танцы - наверное, подумала Дени, оно напоминало им о далеком доме. Когда Джон рассказывал ей о Скайриме, он буквально через слово поминал две луны и призрачные флаги авроры, реявшие в небе Нирна. - Когда горы полетят по ветру, как листья, - вполголоса промолвила она слова давнего проклятия. - Что? - откликнулся Джон, уже успевший завалиться с какой-то книгой в постель. - Так сказала та тварь, овечья ведьма, - Дени повернулась к нему. - Когда горы полетят по ветру, как листья. И они летят... драконы. - Что ж, я видал горы и поменьше, чем наши крылатые друзья, - хмыкнул Джон. - А что должно случиться, когда горы полетят? - То, что считалось невозможным, - нехотя ответила она. - Такое у нас каждый день, - он похлопал по постели ладонью. - Ложись уже, ночь на дворе. Дени кинула еще один взгляд в окно, а потом кряхтя заползла в нагретую постель под бок к мужу. - Что читаешь? - А, это Сэм прислал по случаю. Сочинение мейстера Мюнш... Мунесх... - Ну-ну, не напрягайся так, мой хороший, - ухмыльнулась Дени. - Как одолеешь название, скажешь. - Сама прочитай, - Сноу сунул ей под нос книгу. Она глянула на титульный лист и ее самодовольная улыбка поблекла. - Мьюнсал? А может, Мейншель? Это вообще "у" или "а"? - Я даже не уверен, что это "эм". - Мне кажется или Сэм тебя вдруг за что-то невзлюбил? - нахмурилась королева, прикидывая, как бы повреднее наказать пухлого предателя, который явно задумал свести с остатков ума ее обожаемого, но слишком уж доверчивого супруга. - Невзлюбил? - удивился Джон. - Да за что бы? Мы его в правах восстановили, отныне он лорд Тарли, властелин Рогова Холма и ужас Цитадели. Ночной Дозор расформирован, так что теперь ему можно все, даже жениться. И я ни разу - представь себе, ни единого! - не сказал, что маленький Сэм просто вылитый паскудник Крастер. Так что не знаю, чем я мог ему не угодить. И с чего ты вообще это взяла? Хорошая книга, интересная. Наверняка там все вранье, но зато про Асшай. - Асшай подождет, - зевнула Дени, сползая на подушках. - Гаси свет, я спать хочу. И ложись на бок, вот сюда... Нет, мне так неудобно. Вот так повернись... дай сюда руку, нет, не эту... боги, да когда ж я рожу-то наконец!.. С некоторых пор возня с укладыванием случалась каждой ночью, но сегодня, подумал Джон, Дени побила все рекорды. Она и сама извертелась, не зная, как пристроить огромный живот, и его замучила. В итоге будущая мать сумела-таки улечься с удобством, а Сноу понял, что в такой позе он не сможет заснуть, даже когда горы полетят по ветру, как листья. Дени сладко вздохнула, уплывая в сон, и обмякла на его локте, явно собираясь отдавить ему руку напрочь. Джон осторожно поерзал, пытаясь лечь хоть чуть поудобнее, но сразу был с шипением водворен обратно на место. - Сам виноват, - пробормотала она сонно. - Нечего было меня соблазнять своими купаниями и ранениями. Страдай теперь, детодел. И Джон страдал. Рука онемела; прошло, наверное, с полчаса, прежде чем он сумел наконец своровать ее из-под головы жены. Бедная конечность тут же пошла колючими мурашками и он аккуратно потер ее, стараясь не разбудить своей возней Дени. В проеме окна, против далекого северного сияния, шевельнулась тень. - Тсс, - сказала она и поманила к себе рукой. - Арья, какого... - начал он шепотом, выбираясь из кровати так осторожно, словно там хранился стратегический запас Дикого Огня. - Тсс, - повторила тень. - Бери одежду и пойдем. Нашарив одежду, брошенную кучей на кресло, и подхватив сапоги, он выбрался следом за сестрой в коридор и смущенно буркнул: - Хоть бы отвернулась. - Я видела пропасть голых мужиков, - насмешливо сказала она. - Хотя в основном мертвых, конечно. Драконы велели тебя позвать, но Дени не будить. У чардрева что-то происходит. Услыхав такие вести, Джон стал натягивать штаны еще энергичнее. Проходя через холл, он прихватил плащ, а заодно при свете факелов отметил, что Арья была при полном параде и одевалась в отличие от него явно не впопыхах. Хрустя подтаявшим настом, они прибежали к чардреву и обнаружили там в сборе всю драконью компанию и Брана, вокруг которого нервно кружил Призрак. Младший брат кучей сидел в своем кресле, укутанный в гору меха, и глаза его были белыми как молоко. - Что происходит? - потребовал ответа Джон. - Партурнакс идет, - тихо ответил Салокнир. Джон отметил, что все драконы сбились в тесную группу, явно стараясь освободить возле чардрева побольше места, которого там и так было не слишком много. Наконец Бран сморгнул и его глаза приобрели свой обычный вид. Он глянул на Джона как сонная галка и промолвил: - Лучше отойди. Сноу почел за лучшее не спорить. Откочевав вместе с Арьей к краю поляны, он с замиранием сердца ждал, что же будет дальше. Воздух около дерева пошел рябью, жарким маревом, и багровые листья стали жухнуть и осыпаться. Земля задрожала от далекого глухого рева, словно шедшего из самых ее глубин, наст таял и растекался быстрыми ручейками, обнажая мокрую черную землю. Всполохи пламени возникали прямо в воздухе, на миг очерчивая в ночи то шипастый гребень, то развернутое крыло, то изгиб длинного, бьющего как плеть хвоста. У Джона звенело в ушах, на языке появился привкус крови. Партурнакс пробивался сквозь барьер со всей мощью древнего дракона - и со всем гневом дракона разъяренного. Даже находиться поблизости было почти непереносимо для человека. Даже для Драконорожденного. Но Арья стояла рядом с ним совершенно спокойно и неподвижно, тонкая и прямая, как потерянная Игла. Казалось, что какие бы катаклизмы ни сотрясали мироздание, они боязливо обтекали ее скрытую тьму, избегая лишний раз тревожить тень смерти. Воздух лопнул, будто разойдясь по шву, и на поляне возник Партурнакс - опаленный, объятый нездешним пламенем, лиловым и черным. Он был словно тенью самого себя, призрачный, дымный, страшный. Джон беспокойно качнулся к нему, не зная, что сказать или сделать, но тут древний дракон распахнул пасть и Слово Силы выбило из Сноу весь вес, державший его на земле: - Файм Зи Грон! Он поплыл по воздуху, как перо на ветру, краем глаза замечая, что Арья, утратившая телесность и обратившаяся в сплошное облако черноты, движется бок о бок с ним. Дракон раскрыл пасть еще шире, вдохнул чуть ли не весь воздух на поляне, и Джона втянуло за частокол огромных клыков. Пасть захлопнулась, оставив его в темноте, и дальше не было ничего.