Путь за семь городов

Закат был алым, как розы. На площадке в центре парка замерли те, кому предстояло пересечь грани миров. Все они хранили молчание, и все предчувствовали опасность. Ее неотвратимость сжимала сердца, и начинало казаться, что путешествие станет не лучшим воспоминанием. А возможно, некому будет вспоминать. Пока парк медленно окутывали сумерки и солнце таяло в пурпуре, ничто не нарушало тишину. Но вот четверо были одни, и в следующее мгновение черная тень пересекла площадку: Нак появился из ниоткуда. Он медленно кивнул присутствующим и заговорил: — Врата, ведущие в иные миры, магия, влекущая за собой, сила, которой я владею, взываю к вам. Да откроется путь, и да вернутся они с победой. Пространство бесшумно раскололось на осколки. Никто не успел понять, что именно произошло, просто кусочки реальности словно перемешались и заняли новые места. Нака не оказалось рядом, вместо парка встал лес. Солнце золотило кроны и перекликались птичьи голоса: здесь царило позднее утро. Лесная чаща полнилась и другими звуками — вот по ветвям, прищелкивая, пробежала белка, зашуршала трава пропуская какого-то мелкого зверя, высоко-высоко зашелестела под порывом ветра листва. Путешественники оглядывались, стараясь вжиться в этот новый мир, ощутить его краски и звуки в полной мере. Кони пофыркивали, вдыхая пряный лесной аромат. — Здесь чудесно, — заключила Лайли, улыбнувшись. — Возможно, этот мир не так уж и плох, как рассказывал нам Нак. — Мы просто еще не видели людей, — отметил Тимони. Каталин хмыкнула и легко запрыгнула на Лаон, не забыв погладить вороную кобылицу по шее. — Здесь дорога и довольно крепкая. Пора ехать. — Двигаться за солнцем, — вспомнил Марафел. Спустя пару минут кони вышли на старенький тракт. Лес отнесся к всадникам равнодушно — ни животные, ни птицы не обеспокоились из-за их появления, и тревоги, что едва не захватили их в парке, отступили, спрятавшись глубоко внутри. Грунтовая дорога местами поросла травой, а кое-где была усыпана перепревающей листвой. Иногда ствол недавно упавшего старого дерева пересекал ее, но для всадников такое препятствие преодолеть не составляло сложности. Вот повозке пришлось бы сложно, так что Лайли предположила — трактом пользуются нечасто. Каталин и Лаон задали темп остальным — они двигались не слишком быстро, но и не медленно, оставалось время рассмотреть лес получше. Каталин даже успела подумать, что нужно бы взять с собой несколько саженцев. Особенно ей понравились нежные голубые цветки, в изобилии росшие на обочине. Кустики словно стелились по земле, остренькие плотные листочки блестели в солнечных лучах, как отполированные, а бутоны напоминали о розах. Пока Каталин присматривалась к растениям, Марафел мыслями устремился к цели их путешествия. Он снова и снова пытался отгадать, что же удерживает Ниа Бейби Нака здесь. Может, они встретят его на пути? Что-то подсказывало, что не все решается лишь отсутствием способности говорить, и загадка манила своей неразрешимостью. Лайли же больше обращала внимание на местную магию. Снова и снова она отмечала, что здесь ее гораздо меньше, разве что, привлекали внимание голубые цветки у дороги. — Тимони, — позвала она, решив, что не помешает узнать и его мнение. — Ты чувствуешь силу? Сначала он одарил ее чуть пренебрежительным взглядом, но затем его лицо стало задумчивым и серьезным. — Тут почти ничего нет, — сказал он наконец. — Странные цветы! — указала Лайли, и ему пришлось кивнуть, ведь не заметить магию, заложенную в хрупкие на вид растения, было бы сложно. — Что в них странного? — тут же заинтересовалась Каталин, она как раз обдумывала, не приживутся ли те на Летинайте. — Они заряжены магией! Здесь ничто не содержит силы так много, как эти цветочки. — Да? — Каталин остановила Лаон и тут же спрыгнула на землю. — Возьмем с собой пару кустиков, а когда будет время, осмотрим их подробнее? — Хорошая идея, — поддержала Лайли, к неудовольствию Тимони. Марафел хитровато улыбнулся — он быстро понял, зачем еще нужны эти растения Каталин. Тем временем она осторожно подкопала ножом корни и вместе с почвой уложила кустик в небольшой мешочек. Потом она плеснула немного воды, чтобы цветок мог пережить путешествие, пристегнула мешочек к общей поклаже. — Да, у тебя большой опыт, — усмехнулся Марафел. — Этот цветок, наверное, и не понял, что ты его выкопала. — Не будь столь наивен, — отозвалась Каталин. — Все растения понимают, когда ты их выкапываешь. Просто я сделала это так, чтобы цветок не слишком расстроился, что я забираю его из родных мест. — Цветок? Расстроился?! — демонстративно фыркнул Тимони. — Поверь мне, я знаю, о чем говорю, — Каталин поправила волосы, заплетенные в тугую косу. — Они все чувствуют и слышат. Ты, верно, никогда не выращивал цветов дома? — Нет, у меня есть дела поважнее, — качнул он головой. — Они у тебя вянут, — уверенно сказала она, — Потому что ты считаешь их мертвыми. А они живые, — она похлопала Лаон по шее, отчего кобылица ускорила шаг. — Эти цветы магические, ты и сам знаешь. Мне кажется, они должны понимать все еще лучше, чем другие. Главное — суметь с ними заговорить. Тимони промолчал, и только Лайли, наблюдавшая за ним, отметила, что его задела эта импровизированная лекция. Марафел подъехал к Каталин поближе, и они разговорились о растениях. Юноше давно хотелось узнать, почему городскому саду нужна Хранительница, а долгий путь располагал к беседе. Четверо всадников выехали из густой чащи на окраину леса, где бушевала молодая поросль, безо всяких происшествий. Дорога стала заметно крепче, теперь ее уже ничто не преграждало, видимо, здесь путники и всадники бывали чаще. Исчезли не только поваленные деревья, но и цветы, так что Каталин и Лайли переглянулись, радуясь, что взяли кустик с собой. Солнце прошло зенит и теперь неуклонно клонилось к горизонту, расцвечивая лес золотисто-оранжевым. Лошади ускорили ход — никому не хотелось ночевать под открытым небом. Скоро лес совсем уступил степи. Высокие травы, сквозь которые пробивалась дорога, ходили волнами под порывами ветра, их сизо-зеленый цвет напоминал морские волны. В небе лилась песня неизвестной путникам птицы, голос ее был чистым и казался необыкновенно одиноким. Легкая дымка облаков окутала заходящее солнце, отчего свет стал приглушенным и таинственным. Лес, как оказалось, рос у подножия большого пологого холма, дорога едва заметно забирала вверх, и постепенно степь сменилась ухоженными полями, на которых колосилась пшеница. Каталин удивленно отметила, что в этом мире совсем не весна, а лето — колосья начали наливаться золотом. — До селенья недалеко, — заметил Марафел, тоже взглянув на пшеницу. — Да, мы скоро доберемся, — Лайли сосредоточенно осматривалась, все еще определяя, как здесь течет сила. — Совсем нет магии, — наконец сообщила она. Все притихли. Нет магии рядом с людьми? Сколько бы ни говорил Нак о том, как здесь боятся силы, в это не хотелось верить. Но, кажется, он ни в чем не ошибался. В огне заката ярко очертились крыши селения. Небольшой городок стоял на холме, окруженный невысоким земляным валом, по верху которого были вбиты заостренные колья. Ворота оставались открытыми, а рядом с ними замерли два воина в слегка поржавевших кольчугах до колен. У пояса каждого из них были пристегнуты ножны, простые эфесы мечей не украшали ни завитки, ни узоры. Воины казались братьями из-за коротких стрижек и одинаково мрачных тяжелых взглядов. Широкие темные плащи с кроваво-красным узором по краю, изображающим языки пламени, черные сапоги с красными отворотами — видимо, такой была форма местного войска. И это тоже удивляло, ведь на Летинайте форма исчезла вместе с проклятием, в те далекие времена, когда Великая Семерка смогла очистить мир от тьмы. — Кто вы и откуда держите путь? — преградили стражи въезд в город. — Мы просто путешественники, — заговорила Каталин. — Мы прошли так много городов, что сами забыли, откуда держим путь. — Хм… Это странно, — отозвался один из стражей, заглядывая ей в лицо. — Что же вас гонит из города в город? — Вся наша жизнь — дорога, мы несем с собой песни, — вдохновенно отвечала Каталин. — Песни? — стражи подозрительно оглядели их. — Что-то не видно у вас музыкальных инструментов. Каталин замешкалась, не зная, что ответить на это. Она и правда ни на чем не умела играть. С надеждой она обернулась к остальным и встретила встревоженные взгляды Лайли и Тимони. — Я играю на флейте, — Марафел вытащил флейту и поднес к губам, выпуская на волю несколько пронзительно печальных звуков. Первый страж пожал плечами и снова обратился к Каталин: — Надеюсь, у вас есть, чем заплатить за въезд в город, музыканты. — Да, — Каталин уверенно кивнула головой, абсолютно не понимая, чего именно он от нее хочет. — Ну? — тот явно терял терпение. Каталин растерянно опустила ладонь на пояс и нащупала там небольшой мешочек с тингами. — А… — возможно, именно этого он и просил, но она не понимала, как уточнить. Впрочем, вскоре второй воин пришел ей на помощь. — Семь тингов, раз уж вас четверо! — его ладонь угрожающе опустилась на рукоять меча. Каталин посветлела лицом и осторожно вытащила семь кристалликов. — Ну, наконец-то, — спрятав плату, страж милостиво кивнул, и путешественники въехали в город. Едва они отъехали на такое расстояние, чтобы их было не слышно от ворот, как Тимони едва не прошипел: — Чуть не погубила нас всех! А если бы Марафел не умел играть на флейте, что бы ты тогда сказала стражу? — Я бы спела, — пожала плечами Каталин. — И это все не важно. Мы вообще держим путь не сюда. Кстати, пока не стемнело, нужно найти место для ночлега. — Постучим в чей-нибудь дом, — предложил Марафел, но Лайли покачала головой: — Сдается мне, никто нас просто так не пустит. Может… — но она не договорила, потому что ее взгляд привлекла внимание надпись. Ничуть не задумавшись над тем, что местного языка она не знает, Лайли прочла: – Усталых здесь ждет уютный ночлег, страдающих жаждой — напитки. Голодного тут ожидает еда, угрюмого — наши улыбки. Трактир Аллении Прексла. — Что такое трактир? — поинтересовался Тимони, впрочем, не обращаясь ни к кому конкретно. — Наверное, это специальный приют для путников, — предположила Каталин. — Как наши дома для отдыха с дороги. Подъедем ближе и узнаем. Трактир Аллении Прексла оказался приземистым зданием, соломенная крыша нависала почти что до самых окон. Резное крыльцо было выметено, хотя двор давно уже не знал чистки и по нему свободно разгуливали куры и свиньи. Как только путники въехали и спешились, к ним подбежал невысокий мальчишка с засаленными вьющимися светлыми волосами. — Хотите здесь остановиться на ночь, благородные господа? — спросил он, поклонившись. — Да, — улыбнулась ему Лайли, и мальчик смущенно опустил голову. — Ведь здесь есть конюшня? — Конечно, — он вскинул голову. — Только… Как же я отведу ваших лошадей туда, ведь на них нет узды! Путники переглянулись, Лайли задумчиво посмотрела на лошадей. — Знаешь, думаю, они сами пойдут за тобой, они у нас очень умны. Только покажи им конюшню. — Хорошо, — несколько опешил мальчик. — Если так и есть, то я задам им овса! Ну-ка! Пошли! — прикрикнул он на лошадей, явно не ожидая, что они спокойно двинутся за ним. В трактире было уютно, хотя и несколько грязновато. Два больших стола стояли посреди комнаты, с десяток маленьких располагались у стен и окон, напротив двери находилась стойка, за которой смеялась и болтала с посетителями румяная женщина. Четверо переглянулись — она показалась очень усталой, ведь кожу ее покрывала сетка морщин. — Она больна? — прошептала Лайли, но остальные лишь неуверенно пожали плечами. Народа было немного, и многие сидели за дальними столиками, поглощая какие-то напитки. Может быть, поэтому никто и не обратил внимания на замешкавшуюся у входа группку. — Ну что же, гости дорогие, проходите, коль зашли, — подала голос женщина из-за стойки, сощурившись. Каталин сделала шаг вперед: — Мы бы хотели здесь переночевать, — тихо проговорила она, еще не совсем уверенная, что обращается по адресу. — Вот и отлично! — женщина за стойкой поспешно вышла вперед. — Вам одну комнату или две? — Две, — решила Каталин. — О! Вам будет стоить это всего двенадцать тингов! — заверила женщина. — Я Алления, но зовите меня по-простому — Алл. Каталин немедленно достала требуемое количество кристалликов и протянула их хозяйке, та благосклонно улыбнулась и повела четверых в комнаты. По дороге она выяснила, что путники проголодались после долгого пути, и тут же принялась расспрашивать, где же они побывали. Когда она покинула четверку, чтобы организовать скромный ужин, все вздохнули свободнее. — Она была чересчур назойлива, — Лайли медленно опустилась на узкую кровать, укрытую пестрым стеганым одеялом. — И все же я не могу понять, почему она выглядит так странно… — Зато я понял, что отдавать тинги, это значит платить, — подал голос Марафел. — Что еще показалось странным? Что мы еще заметили? — спросила Каталин. — Дай подумать, — тут же вмешался Тимони. — Они ездят на лошадях со сбруей. Наверное, это как-то связано с тем, что животные их мира не имеют дара речи. И возможно, нам стоит обзавестись сбруей, чтобы не выделяться. — Да, а еще они подозрительно относятся к чужим людям, пока не узнают, что у них есть тинги, — Каталин взвесила на ладони мешочек. — Тут еще много. — Кстати, Каталин, мы собирались подробнее изучить цветок, — вспомнила Лайли. — Мне кажется, самое подозрительное — отсутствие магии. Разве тебе, Тимони, это не кажется странным? — Да, это тоже — он задумчиво посмотрел на Лайли. — Но так ли это важно? Нак предупреждал нас. Все замолчали, услышав стук в дверь. Марафел открыл — на пороге стоял тот самый мальчишка, что увел их лошадей на конюшню. Теперь он держал в руках поднос с кувшином молока и блюдом еще горячего мяса и ржаного хлеба. — Ваш ужин, — прошептал он и скрылся, оставив поднос на низком столике. За едой все больше молчали. Лайли и Каталин переглядываясь, будто делясь друг с другом мыслями, Тимони задумался о тингах, а Марафел внезапно поймал себя на мысли, что чувствует себя неуютно, потому что почти не заметил результатов достойного ремесла. Город поразил его низенькими домишками — самый высокий, крыша которого едва выглядывала из-за частокола, был всего лишь двухэтажным, причем ни о какой красоте речи не шло. Но поделиться этим наблюдением он не успел. — Послушайте, — вдруг произнесла Каталин. — Мы ведь даже не знаем, куда теперь идти. Как мы будем искать в этом мире Ниа Бейби Нака? Не думаю, что вопрос, не видел ли здесь кто большого белого коня с золотой гривой, нам поможет. — Ты права, — Марафел вздохнул. — Нак советовал держать путь к Столице. — Да, но что если Нак ошибается? — Тимони оглядел остальных. — Откуда ему знать, что его брат в Столице? Ведь сам он тут не был! — Так и есть, — с сожалением в голосе признала Лайли. — Но… Мы можем попробовать найти Ниа Бейби Нака с магической помощью. — С помощью замкнутой цепи, — Тимони кивнул, соглашаясь с ней. — Да, можем, но ты же знаешь, что если расстояние будет достаточно большим, мы просто ничего не увидим. К тому же никто из нас не видел Ниа Бейби Нака. Сможем ли мы его узнать, Лайли? Все задумались. Теперь задание представлялось им невыполнимым. Каталин беспомощно опустила голову. Выбившиеся из косы прядки упали ей на лицо. Лайли задумчиво накручивала на палец поясок и хмурилась. Из-за полумрака комнаты ее глаза казались сейчас почти что черными. Марафел понял, что его вопросы про ремесло покажутся сейчас слишком детскими. Даже Тимони помрачнел. — И все-таки… — Лайли вскинула голову. — Думаю, можно попробовать. Смотри, Тимони, раз этот мир так беден на магию, то мы вполне можем найти самый сильный источник. И вряд ли ошибемся, решив, что это и есть Ниа Бейби Нак. — Может быть, — Тимони пожал плечами, но в лице его читалось недоверие. — Предложишь идею получше? — спокойно спросила Каталин. Очевидно, она тоже что-то придумала. Тимони не ответил ей, покачав головой. — Хорошо. Значит, нам стоит уехать из города или найти прямо здесь уединенное место. — Зачем? — Тимони удивленно посмотрел на нее. — Потому что никто не должен знать, что вы — маги, — напомнила она. — А теперь нам следует отдохнуть. *** Мальчик передернул плечами. Ему было плохо слышно, эти новые постояльцы говорили чересчур тихо, поэтому он не мог бы с уверенностью сказать, что подозрения подтвердились. Но эти люди приехали на лошадях без сбруи, привезли с собой ведьмины слезы. Он еще раз посмотрел на сжатый в руке мешочек, в котором находился небольшой кустик. Ведьмины слезы! Раньше, как знал он от тети Аллении, за такой цветок сразу же сжигали на костре. Сейчас нужны какие-то еще доказательства… Какие еще? Мальчишка с сожалением отошел от двери, услышав, что к ней кто-то приближается. Ничего. Он еще получит свою награду. Он обязательно докажет, что в городок приехали ведьмы. И наконец-то именно его похвалит старейшина. О, как давно он об этом мечтал! Сжав в кулаке мешочек, мальчишка бросился на кухню. Пока что он не разоблачил ведьм, а значит, тетя Алления непременно накажет его, если не застанет на месте. *** Кони расположились в конюшне, угрюмо рассматривая подгнившую солому. Здесь было темно и неуютно. Лаон вскинула голову, попытавшись описать, что думает о том, как здесь содержат лошадей, но вместо слов вырвалось жалобное ржание. Разделенные деревянными перегородками, кони заволновались. Долинг выглянул из стойла, чтобы узнать, что так беспокоит подругу, но темнота не давала ему рассмотреть, что происходит. Он тоже заржал. Все-таки они еще могли понимать друг друга, хотя перейти на диалог на языке неразумных оказалось очень трудно. Подгнившая солома и сырой овес в кормушке. Алети никогда не подумала бы, что сможет оказаться в подобном месте. Но даже позвать на помощь они не могли, да и стойла оказались надежно заперты. Миэки мрачно пнула дверцу загона. Хорошо, этот мальчишка догадался снять с них поклажу. Лаон же отметила, что все сумки мальчишка куда-то унес. А не станет ли он их обыскивать? Если бы Лаон была в своем мире, она бы ни за что не предположила подобного, но здесь… нет, она не поручилась бы, что подобного не произойдет. Слушая, как недовольно ведут себя в соседних стойлах Миэки и Алети, Лаон вздохнула. У нее собралось немало слов утешения, которые она не смогла произнести. Все же это путешествие оказалось еще сложнее, чем представлялось в садах Бейби Нака. Тоскуя без неба за окном, Лаон печально встряхнула гривой. На Летинайте не было ни одной конюшни, где она не могла взглянуть на наступающую ночь. И не было ни одной конюшни с такой отвратительной подстилкой. *** Я потерял их из виду. Теперь ничто не позовет их назад, пока они не завершат пути. Мне остается лишь уповать на благоприятный исход. Кто знает, насколько тяжела будет моя вина, если в этот раз я совершил ошибку? Потому, глядя на их тающие в магическом портале силуэты, я мысленно попрощался с каждым. Юные, чистые, светлые — сколько вам еще оставаться такими? Не сломит ли вас тот чудовищный мир, куда я попросил вас отправиться?