***
Пожалуй, такие истории следует начинать с представления. В таком случае, меня зовут Даниил Рэнделл. Мне семнадцать лет, почти восемнадцать. Я учусь в одиннадцатом классе, в самой обычной школе. Что касается моих внешних характеристик: я —двухметровый альфа, не слишком худой, но и не качок, светло-русые волосы, голубые глаза, иногда отливающие зеленым в лучах утреннего солнца. Я не самый популярный, не самый сильный, не самый красивый и даже не самый умный альфа в классе. Скажем так, я — самый обыкновенный, среднестатистический ученик. Однако, даже в жизни такого простого альфы как я происходят необычные ситуации. Итак, моя история началась с первым учебным днем. Я стал замечать перепады в настроении, а также в физическом состоянии. Наверное, именно тогда я стал взрослеть. Я уже понимал, что начинается новый этап моей жизни, но не понимал, насколько большое влияние он окажет на мою дальнейшую судьбу.***
— Очень любопытно. Скажи, Даня, а как обстоят твои дела с омегами? Может быть тебе просто не хватает близости? Это нормально для альф твоего возраста. Мужчину, который задавал мне вопросы, звали Сергей Витальевич. Он работал школьным доктором. Я пришел к нему из-за того, что с каждым днем мои симптомы все сильнее и сильнее беспокоили меня. Но я не хотел идти к врачу в поликлинике, так как не был уверен, что моя проблема несла серьезный характер. Мне бы хватило простой консультации или совета, за этим я и пришел к Сергею Витальевичу, ведь он с удовольствием помогал ученикам уже много лет. Он пришел в нашу школу сразу после окончания обучения в медицинском колледже, а тогда ему было уже около пятидесяти лет. Сергей Витальевич — бета. Он невысокого роста (что-то около 165), с большой лысиной на затылке и густыми седыми усами. На школьников он всегда смотрел исподлобья, но его взгляд был очень добрым, сколько я его помню. Иначе и быть не могло, ведь он был самым светлым и понимающим человеком во всей нашей школе. Еще он любил забавно скрещивать руки на своем большом животе и хмурить густые брови. В школе любили подшучивать, что если соединить две его брови, то из них можно сделать вторые усы. Ох, у него очень большие усы. Я помню, как в первом классе просил разрешения потрогать их, так как думал, что они бутафорские. — Не скажу, что от омег отбоя нет, но где-то со второго сентября мне перестало интересно даже смотреть на прекрасную половину моего класса. Но, во время уроков, мне в голову иногда лезут, скажем, мысли, которые не касаются темы урока, — я смущенно улыбнулся и отвел взгляд к окну. — Но эти мысли очень быстро проходят, не задерживаются дольше двух минут. — Хм… — Сергей Витальевич надулся, задумываясь, — а ты случайно не влюблен? Твои симптомы напоминают поведение альфы, который встретил своего истинного. Хотя я не могу утверждать точно, тем более, если ты говоришь, что на омег тебе стало неинтересно смотреть. Попробуй походить в школу еще недельку, а если симптомы продолжат беспокоить, то снова приходи ко мне, что-нибудь решим. Я был озадачен. Истинного омегу? В семнадцать лет? Однако, если Сергей Витальевич прав, то мне не стоило медлить. Нужно заняться поисками своего омеги, пока его не занял кто-то другой. Было трудно поверить в то, что он не ошибся. Это было бы слишком просто, если бы мой истинный учился в моей школе. Но, как и любой подросток, я романтизировал истинного омегу. Возможно, я слишком сентиментален, особенно для альфы, но я никогда не гнался «за каждой юбкой» и надеялся, что в будущем мое поведение вознаградится, и моим призом станет самый лучший омега на всем белом свете. Мои родители встретили друг друга в позднем возрасте, когда им обоим было по тридцать лет. Они всегда убеждали меня, насколько важно ждать своего истинного, ведь лишь с ним получится познать любовь, а на прочих омегах — лишь тренироваться. Хочу отметить, что мое мировоззрение очень выделяло меня среди других альф моего возраста. Они не пытались усмирить свои гормоны и хотели охмурить всех омег в школе и за ее стенами. Иногда мне было неприятно смотреть на то, как они пристают к омегам прямо в коридоре на переменах. Но я никогда не делал им замечаний. Я вообще крайне спокойный парень. Возможно, это является причиной того, что у меня нет омеги уже больше полугода. Они любят нахальных альф. Но я никогда не был и не буду таким. Я, скорее, романтичный и заботливый. Для меня нет большей радости, чем гулять с омегой вечером по парку, встречать закаты солнца и нежно целоваться при первых лучах рассвета.***
Следующие несколько дней я занимался поисками того самого омеги, который был предначертан мне судьбой. Я отпрашивался выйти из кабинета каждый раз, стоило мне почувствовать внезапный прилив бодрости, а когда выходил, то внимательно осматривал коридоры, изучал запахи. Хочу признаться, что мне стоит взять свои слова обратно. Искать омегу в школе сложнее, чем иголку в стоге сена. Все запахи смешиваются, особенно мешают омеги, которые посещают учебное заведение, когда до начала течки остается пара-тройка дней. Более того, я даже примерно не представлял, что чувствует альфа, когда видит своего истинного омегу. Для меня они все одинаковые! Я не очень разборчив и совсем непривередлив. У меня было всего два омеги, но я не чувствовал к ним какой-либо специфической тяги. Они были красивыми, милыми, но, смотря на них, мне не хотелось поскорее достать свой член и, вертя омегу на нем, сражаться с многомиллионными войсками и поскорее нарожать с ним сотню детишек, как пишут в художественной литературе и статьях в интернете. Ох, как же сложно! Наверное, я еще просто не дорос. Но куда мне еще расти? Итак двухметровый…***
Новая неделя началась как обычно: с понедельника. Первым уроком был французский язык. Наш старый учитель уволился по окончанию мая, так что нашему классу представили нового преподавателя. Во время короткой перемены мои одноклассники успели обсудить нового учителя. Я краем уха услышал, что это молодой омега, который только недавно закончил институт. Но мне не было дела до преподавателя. Я был взволнован поисками своего омеги, а не учебой. Все равно параграфы не запоминаются, когда голова словно ватой набита! Звонок прозвенел уже три минуты назад, но в класс до сих пор никто не пришел. Я уже собирался покинуть класс и прогуляться по коридорам в поисках кабинета, в котором мог бы сидеть мой истинный. Однако, неожиданно в кабинет на всех парах влетел взволнованный омега. И я готов отдать свою голову на отсечение: это был самый красивый омега из тех, кого я когда-либо видел! Я был наповал сражен его естественностью и натуральностью. Он выглядел очень свежим, милым и привлекательным. В то время, как мои одноклассницы-омеги напоминали разукрашенных кукол, а одноклассники-омеги выглядели до безобразия педиковатыми: огромные губы, «прилизанные» волосы, ягодицы размером примерно как два Юпитера… Но этот омега был совершенно другим: простая, немного неаккуратная прическа, сухие тонкие губы, легкая сутулость… Он выглядел таким же простым, как и я. Я наконец осознал, что чувствует альфа, когда видит своего истинного. Хоть «мой друг» и желал познакомиться с омегой так же сильно, как я, мне пришлось немного расправить пиджак, прикрывая его. У меня не было лишнего времени, чтобы тратить его на ожидание особого приглашения, так что я уверенно направился к парню, в котором признал своего истинного. — Привет, — сказал я, обращаясь к омеге, и слегка приподнял одну бровь. Она всегда дергалась, когда я флиртовал с кем-то, — Ты новенький? Меня, кстати, Даня зовут. — Молодой человек, — омега замялся, — S'il vous plaît, займите свое место! Я выпал в осадок. Этот омега выглядел так молодо, но одного предложения, сказанного им, хватило, чтобы понять, что это мой новый учитель французского языка. Хочу подметить, что этот парень засмущался, стоило мне подойти к нему. Он сразу стал поправлять волосы, слегка краснел. Я сразу понял, что он тоже углядел во мне что-то особенное. Я извинился, улыбнулся и сразу пересел на первую парту, прямо перед столом учителя, не отрывая блаженного взгляда. Думаю, мои одноклассники заметили мое нестандартное поведение. Да, со стороны я, скорее всего, выглядел очень нелепо. Раньше я никогда не демонстрировал свою симпатию в людных местах, а с едва знакомыми омегами в жизни не заигрывал. Эйфория никогда раньше не окутывала меня так, как в тот день. Весь урок я сидел тихо, кусал ручку и любовался красотой моего истинного. Мысленно я составлял план, который назвал «влюби в себя учителя» (честно говоря, я чаще называл его «трахни учителя»). Но для начала нужно было познакомиться поближе, по крайней мере узнать его имя. Я заметил, что учителя смутило мое внимание, у него даже покраснели его маленькие щёчки. Он был чертовски мил, а его внешность идеально подходила под мое описание идеального омеги: большие карие глаза, черные волосы, выразительные скулы, невысокий рост, худощавое телосложение. Одежда на нем не была облегающей, скорее наоборот: джинсы висели, а рубашка была на размер больше, чем нужно. Его фигуру мне оставалось дорисовывать в своем воображении, но я был уверен, что омега очень худой, даже немного костлявый, судя по его кистям и шее. Но меня это только привлекало, ведь я всегда больше любил худых омежек, чем фигуристых. — А как Вас зовут? — снова поинтересовался я, посчитав, что мой вопрос был пропущен мимо ушей. — Михаил Сергеевич, — ответил мой новый учитель, неловко почесав руку и отведя глаза в пол. Я удивился, что он не смотрел на меня также внимательно, как я. В голове не укладывалось, что я не могу нравиться ему также сильно, как он мне. — Mersi, — промурлыкал я, загадочно улыбнувшись. Михаил Сергеевич начал вести урок. Впрочем, я не слушал, мне не было дела до французского языка. Теперь жалею, что не вслушивался в его слова, ведь он рассказывал про свои требования к ученикам, а я тогда все благополучно прослушал. Проблема с концентрацией внимания испарилась, вот только я зацикливался не на сказанной информации, а на внешних данных омеги. Кто бы что ни говорил, но альфы любят глазами, это общеизвестный факт, как и то, что омеги любят ушами. Я решил сыграть на этом и, наскоро подняв руку, перебил монолог Михаила Сергеевича: — У Вас очень красивые глаза, — я снова заиграл одной бровью. С задних парт послышались смешки, но меня это не смущало. Впервые в жизни я чувствовал себя настолько уверенно. Возможно, писатели книг и публицистики в чем-то были правы, когда описывали альф, встретивших своего истинного омегу.