Хороший, плохой, лжец

      Скромное кладбище в Гарлеме, с одной стороны окружённое широкой рекой, а с другой — церковью и старой высотной застройкой, было укрыто пожухлой листвой. Дворник разгребал под её плотным ковром небольшие каменные надгробия, неотличимые друг от друга. Редкие посетители прохаживались по извилистым аллеям, оставляли цветы, расчищали накопленный мусор и вновь спешили укрыться в своих квартирах и офисах от пробирающего до костей ветра. Кое-где здесь встречаются надгробия посолидней, в высоту доходящие почти до верхушек деревьев, мраморные памятники, даже пара мавзолеев. Хотя кладбище насквозь просматривается с любого конца, затеряться здесь нетрудно, и Питер, слушающий неторопливое шуршание дворника, ощущал себя в полном одиночестве.       Стоя у могилы дяди Бена в тёмной толстовке, такой же шапке, спортивных брюках и ботинках, он перебирал в памяти воспоминания о далёком прошлом без боли и угрызений совести. Это место одно из немногих в городе, куда не добралась индустриальная суета. Это всё, что они с Мэй могли позволить после смерти дяди, и лишь теперь он осознавал, как здесь хорошо, как спокойно, и как правильно всё сложилось в итоге.       Он долго бы так стоял, если бы за спиной тревожно не зашелестели шаги, а паучье чутьё не ослепило бы красной вспышкой. К нему приближались двое, и их экстравагантный вид намекал на серьёзные проблемы.       — Что ж ты зашёл на могилку и без цветочков, дружбан? — первый заговорил стройный парень в обтягивающем фиолетовом костюме наёмника и маске, переходящей в короткий плащ. Оружия при нём не было, не считая поясного патронташа со множеством отделений и чего-то вроде массивных металлических наручей. — Мы с тобой встречались, помнишь? Ты приклеил меня к багажнику тачки. — мужик с силой тряхнул кулаком, и устройство на запястье с писком активировалось. — Я тогда штаны намочил, пока долбаная паутина рассосалась!       — Ты серьёзно, Бродяга? — прорычал Скорпион, принявший свою животную форму. Невысокий латиноамериканец теперь отрастил огромные клешни и хвост, а его лицо и тело покрыл зелёный пластинчатый панцирь. — Это повод откусить этой блохе башку!       Питера пробрала дрожь, когда предчувствие заставило обернуться.       — Не так быстро, джентльмены, — в воздухе парил Мистерио в сверкающих доспехах без следа прошлой драки, а плащ его колыхал ветер. — Вот так сразу убивать беззащитного Паучка — не наш уровень.       Взгляд Питера бегло скользнул по кладбищу, выискивая свидетелей. На нём нет костюма, а если бы был, натянуть маску сейчас означает раз и навсегда раскрыть всем личность Человека-паука. Отвертеться не получится.       — Сразу предупреждаю, мистер Паркер, — продолжил паясничать Мистерио. — Все случайные прохожие, включая человека Ника Фьюри вон на той скамейке, находятся под моей иллюзией. Для них здесь нет ни души.       — Так. Окей, ребята, я передам Пауку ваши претензии, — Питер расслабленно сунул руки в карманы. — Я обычный школьник, ясно? Не верьте всему, что по телеку говорят!       Пока Скорпион и Бродяга дружно расхохотались, он рывком достал очки, нацепив их на глаза:       — Э.Д.И.Т., протокол нападения, быстро!       Мощный импульс волной сотряс воздух, чтобы в следующую секунду отбросить его через несколько рядов с могилами. Пропахав собой пару метров земли, он тяжело закашлялся в оседающей пыли. Раздавленные всмятку очки валялись неподалёку.       — Вот же хитрая мразь, — выплюнул надвигающийся Мак Гарган.       Наручи Бродяги мигали и слабо искрились:       — Так ты в какой класс ходишь, в пятый?       Его рука вновь нацелилась на жертву, и импульсный разряд медленно оторвал Питера от земли, а когда Бродяга обрушил удар вниз, беднягу впечатало в могильный камень с удвоенной силой. От такого позвоночник обычного человека переломился бы, как сухая палка.       — А, по-моему, он больше тянет на детсадовца! — хвост Скорпиона вонзился глубоко в камень, Питер едва ушёл от удара кувырком в сторону.       — Доктор Райнхарт! — прохрипел он наблюдающему издалека Мистерио.       Парочка злодеев вновь заржала, недоумённо глядя на своего союзника.       — Прошу прощения? — Мистерио развеселился тоже.       — Это ведь вы, сэр! Вы мой психотерапевт, — ослабший Питер пополз в его сторону. — Вы никакой не Мистерио, а Людвиг Райнхарт. Помните?       Рыцарь в стеклянном шлеме так заинтересовался, что даже слетел на землю недалеко от дёргающегося, как личинка, Питера.       — Мне очень жаль, молодой человек. Райнхарт был моим альтер-эго. К счастью, кое-кто освежил мне память, и теперь я не нуждаюсь в прикрытии.       — Кто? — глаза Питера ошалело уставились на Райнхарта. Он прекрасно знал, кто, знал всегда, но хотел услышать это от него.       — Один самозванец, — запросто ответил Райнхарт. — Полагаю, вы знакомы.       Тут Питера вновь вздёрнули на ноги, но теперь это был возникший за спиной Скорпион, чья клешня подцепила капюшон толстовки:       — Хорош трепаться, а? Мы бьём его или лясы точим?       Мигом подлетевший Бродяга с разворота засадил кулаком в живот. Снова удар о землю, пинок в спину, ещё и ещё. Ему было не до этих двоих: слова Райнхарта, куча идей, как выйти из передряги, метались в мозгу, перебивая друг друга. Как долго он протянет, не сопротивляясь? Нельзя себя выдать, только не так! Пусть эти придурки делают из него грушу, если придётся: они не в курсе, сколько Человек-паук может вынести, прежде чем сдохнуть. Тяни время, Пит, тяни время.       — Да бросьте, парни, и вот эта беззащитная сопля — Человек-паук?! — хвост Скорпиона удушающе обвил шею, позволяя напарнику месить кулаками лицо стоящего на коленях Питера.       Когда хватка ослабла и лёгкие обожгло от надсадного вздоха, он рванул на ноги, меткие хуки полетели то в одного, то во второго противника, но те прытко уворачивались. Настала очередь Питера ловить удары со всех сторон. Вскоре негодяи отфутболивали друг другу безвольное тело, как дворовая пацанва — порванный мяч.       — И вот так дерётся Паук?! Братан, я начинаю ему верить! — очередной импульс швырнул игрушку для битья в большую плиту, Питер лишь вяло скатился на зад.       — Он водит нас за нос, Бродяга, — подал голос Мистерио. — Этот мальчик — могущественный супергерой.       Питер обильно отплюнулся кровью, которая сочилась то ли из носа, то ли изо рта, то ли отовсюду сразу. Рукава толстовки были почти оторваны, шапка слетела, оставив волосы взъерошенными и испачканными грязью. По кладбищу всё так же безразлично сновали прохожие: обычный декабрьский день.       — Ладно, ладно. Я супергерой, я лазаю по стенам, — посмеивающийся, то ли истошно кашляющий, он перевёл заплывшие глаза на висящего в воздухе Мистерио. — А ты, стало быть, Квентин Бек. Если это так, ты должен помнить, что было в Европе. Ты должен чувствовать ко мне хоть что-то, ведь мы были близки, так? Так, Бек? Память можно обмануть, но твои чувства…       Под язвительный гогот побратимов Мистерио постарался заглянуть вглубь себя: там было полное равнодушие, пустота, словно Паркер ему чужой человек, не друг и не враг. Но ведь это детский лепет: чувства и воспоминания суть одно. Должно быть, мальцу напрочь отбили голову и он бредит.       — Может, хватит его наглаживать? Давайте переломаем ему пальцы? — Скорпион сверкнул зелёными огоньками нечеловеческих глаз, его острый оскал превратился в злорадную улыбку. — Или опустим его.       — О, Гарган, отсидка в Рафт не прошла даром!       Тут тень Мистерио на земле словно проросла толстыми изогнутыми шипами, клеткой сомкнувшимися вокруг него. Что-то пронеслось мимо с хлопком, и только когда чёрный силуэт смёл Бродягу с ног, все поняли, что это хлопнула мантия красного Мистерио. Завязалась нешуточная битва. Бек исчезал и появлялся то тут, то там. Налету врезаясь во врагов, он атаковал в полную силу. Скорпион с Бродягой прикрывали друг друга: первый пёр в лоб, используя клешни и длинный хвост, второй с расстояния закидывал взрывчаткой и новыми импульсными разрядами. Там, где не вышло телепортироваться, Бек прикрывал себя подобием теневого экрана, поглощающего удары.       Когда он оказался рядом с Питером, Бродяга сосредоточил всю мощь в обеих наручах, чтобы разорвать обоих на куски одним мощным выстрелом. Невидимая волна взрыла землю, круша могильные плиты, и Питер зажмурил было глаза, но, как и в тот раз на станции, Бек выставил вперёд руку, создав полукруглую теневую завесу. Земля дрожала под ногами, и их отбросило бы назад, если бы не таинственная сила, контролирующая саму гравитацию. И это тоже способность Бека?       Тёмная завеса сжалась, поглотившая разряд целиком. Бек мысленно изменил её форму, и вот уже чёрный дымящийся огонь охватил тело Бродяги. Тот орал так, словно пламя теней жжёт не хуже обыкновенного. А Бек уже переместился к Скорпиону. Он одолел его без всякой магии и иллюзий: голыми руками переломил одну клешню, затем вторую, а за ними последовал и вёрткий хвост, который с хрустом оторвался от тела с ошмётками мяса и вполне человеческой кровью.       — Не убивай! — Квентин обернулся на слабый голос Питера, тот уже смотрел на стоящего перед ним подставного Мистерио. — Доктор Райнхарт, кхе-кхе, остановите это. Прошу.       Райнхарт развёл руками, картинно поворачиваясь к своему двойнику:       — Я заинтригован! Это что-то потрясающее! Простите, мои верные братья по оружию. — и с этим мастер спецэффектов развеял свою иллюзию, оставив поверженных друзей валяться в ногах победителей.       — Снова ты, — еле слышно прохрипел теряющий сознание Питер, когда Бек опустился рядом с ним на колено. На надгробии за его спиной последний прочёл имя Бена Паркера. Как символично.       — Твой отец?       — Дядя. Но был, как отец.       — Я увидел это в небе, — палец Бека указал на ярко-красный сигнал Паука в облаках.       — Э.Д.И.Т. Не такая уж бесполезная хрень.       Тихое окраинное кладбище охватила суматоха, как только с глаз людей спало наваждение, а со стороны Гарлема и ближайшего моста потянулись вереницы пожарных, полицейских и прочих машин с мигалками и оглушительным воем сирены. Питера забрала неотложка. Его спасителю ничего не оставалось, как поскорее убраться до прибытия копов и вездесущей прессы. Машину он нагнал в больнице, куда почти беспрепятственно прошёл под видом Райнхарта. Остаток дня пролетел как в тумане. Уже к ночи дрожащая от волнения Мишель, только что узнавшая о случившемся из экстренных новостей, заглянула в палату Питера через дверное стекло.       У койки сидел повёрнутый к Питеру мужчина в костюме. Его ладонь накрыла чужую руку с катетером, вяло лежащую на постели. А потом безжизненные пальцы вздрогнули, переплелись с чужими, вонзились в кожу ногтями. ЭмДжей пришлось резко отпрянуть к стене: ещё секунда и её бы просто вывернуло.       В особняке Райнхарта Бек коротал ночь на огромной постели в роскошной спальне. Он растянулся голым на простынях и думал спустить пар после отстойного денька, — даже прикупил для «экспериментов» игрушку в секс-шопе, — но из головы не выходила потасовка с людьми дока и все вытекающие последствия. На DailyBugle.net разместили видео, моментально ставшее вирусным. Мистерио брал на себя ответственность за произошедшее с Паркером, обещая, что этим дело не кончится. Ещё он заявил о своей новой команде, которую в интернете озаглавили Зловещей Шестёркой или вроде того.       Клонило в сон. Стоило руке расслабленно уронить смартфон на кровать, как пальцы ног что-то противно защекотало. Стряхнувший с себя многоножку Бек нервно подскочил, в дверях на него молча глазел никто иной, как Сородич:       — Ты стал продвигаться по заданию, надо же, — он отступил от проёма, приглашающе выставив руку. — За мной, раб. Старшие подготовили тебе подарок.       — Какой ещё? — Бек нехотя поплёлся к двери: непослушание может стоить ему дорого, да и пора узнать, что нужно этим проклятым Старшим.       Из спальни он ожидал выйти в коридор, но немыслимым образом очутился в какой-то длинной пещере, похожей на катакомбы без малейшего лучика света.       — Напоминание.       Сородич с возникшим в его руке факелом вёл его бесконечной сырой галереей. Отовсюду капала вода, умножаемая гулким эхом. Наконец спутники вышли в более широкий подземный коридор, и здесь пустые камеры были отгорожены ввинченными в породу железными решётками. Рядом с одним из казематов пара остановилась. Распахнутая настежь клетка открывает вид на два еле различимых силуэта в глубине.       Сородич поднял огонь выше. Свет упал на спину палача с длинной толстой плетью. Тут рука широко замахнулась, ремни засвистели в воздухе и так рассекли кожу пленника, что камеру сотряс нечеловеческий вопль. От увиденного сердце Бека упало. За тюремщиком скрюченный на полу сидел мужчина. Обнажённое тело, где не осталось живого места, покрывали длинные кровавые полосы.       — Что это? Где мы? — Бек вздрогнул от нового щелчка плети.       — Ты должен помнить. Ты был здесь.       Мечущиеся зрачки Бека стали огромными, и без того замёрзшую плоть проняло холодным потом. А палач всё продолжал терзать заключённого, и с каждым щелчком ремней, с каждой брызнувшей к ногам каплей крови внутри разрастался страх, дикий, животный, адский.       Спустя несколько муторных дней к секретарше Бека поступил звонок от Питера. Выписавшийся из больницы бедолага явился на сеанс весь в желтеющих синяках. Впрочем, заживает на нём как на собаке. Другое дело душевное самочувствие. Пока Питер отлёживался на больничной койке и передвигался преимущественно на коляске, поклонники буквально завалили его письмами поддержки и подарками: фруктами, сладостями, свежими комиксами, даже горой плюшевых игрушек. Половину из этого образцовая активистка ЭмДжей передала благотворительным организациям, остальное же оставила себе любимой. Конечно, публика была поражена подлостью Зловещей Шестёрки: вот так напасть на беззащитного несовершеннолетнего мальчика, к тому же, у могилы его дяди! Новое дыхание получила дискуссия, являются ли Паркер и Человек-паук одним лицом. Всё же Бека удивляло, почему он вот так просто опустил руки, рискуя умереть.       — Я мог вразумить Райнхарта! Я достучался бы до него, если б ты всё не испортил. — жёстко отрезал Питер, пока его глаза метали молнии в собеседника.       — Ты, что, ему сочувствуешь? — перебирающий книги у стеллажа Бек нервно засмеялся.       — Да. — Питер подскочил ещё ближе, наблюдая, как меняется осунувшееся от бессонницы лицо Бека. — А ты как думаешь? Я был его пациентом, и мы отлично ладили! Но дело не в этом. Ты не сказал, кто надоумил его стать Мистерио!       Бек продолжал делать безразличный вид, листая книжку, в которой ни слова не понимал.       — Это всё ты. Ты ему внушил, — в голосе послышалась сталь, палец обвинительно ткнул в Бека. — Подставить невинного парня, украв его имя, — как же это в твоём стиле!       Язык Квентина облизнул пальцы, чтобы перевернуть страницу.       — Его ты кинул так же легко, как и меня?       — Он нравился мне меньше.       Бек в последний миг отскочил от стеллажа, который разъярённый Питер перевернул вместе с десятками книг. От грохота в кабинете затряслись лампы и мебель. Но этого было недостаточно. Он вырвал из рук растерянного Бека увесистый том, тот со свистом полетел в картину позади стола, и большая рама с треском разбилась о пол. Питера всего трясло. Казалось, он вымещает всю ту накопленную злость, пока Бродяга и Скорпион выбивали из него дерьмо. Бек хотел прикончить обоих в тот день и сейчас жалел, что остановился.       — А может, ты спланировал всё с самого начала? — не унимался раскрасневшийся Питер, загнанным зверем мечась по комнате. — Я единственный, не считая спятившего дока, кто знает о тебе! А убьют ли меня — это вопрос времени, ведь на меня, благодаря тебе, охотятся все упыри в этом сраном городе! Все, кого я засадил в тюрьму или ногу в автобусе отдавил, вешают мой портрет к себе на стенку!       Да, и дрочат, представляя твоё убийство, подумал про себя Квентин не в силах удержать хохот.       — Да пошёл ты!!!       В руках Питера вдруг оказалась высокая вешалка, которой он принялся крушить кабинет, словно тяжеленной рогатой дубиной. Всё, что попадало под руку, будь то рамки с дипломами, чайный сервиз или напольные часы за тысячи баксов, превращалось в груду обломков и разлеталось картечью по сторонам. Пару раз Беку пришлось юрко пригнуться, иначе безумец размазал бы по стенке и его. Питер вымещал свою ненависть за подставу, за наглую ложь и безразличие, за то, что Бек обесценил всё, что он по тупости своей считал любовью. Ну а Бек, глядя на это, не мог унять совершенно иррационального ноющего возбуждения.       Как же он хотел чего-то такого, необузданного, опасного, за гранью здравого смысла! С приходом Паркера в его жизнь в воспалённом воображении Бека творились такие оргии, как в голове у того чудака из «Заводного апельсина». И самое худшее, — а может, лучшее, — абсолютная непрошибаемость его бывшего любовника.       Бек остановил припадок Питера перехватом его же оружия. В непривычно сильных руках вешалка переломилась пополам, и теперь между ними не было никакой преграды. Бек дёрнул Питера к себе. Стоная от желания, он вторгся в чужое пространство с чередой грубых отчаянных поцелуев, каждый из которых взрывал Питеру мозг — так знакомо это было. Тело Квентина под его ладонями сделались мягким, податливым, готовым на всё. Ну а лицо, его до смерти притягательное восхитительное невинное лицо, впервые такое близкое, одним видом сведённых бровей и опущенных ресниц напомнило о ночи, когда они были одним целым.       Удар кулаком в челюсть мигом отрезвил Бека. Он вдруг осознал, что Паркер не пойдёт на компромисс, как ясно дал понять в прошлый раз:       — Не притворяйся, что не хочешь меня.       — Только моё тело. Я не поведусь на это дважды. Я уже говорил.       — А я говорил, что разворочу тебе морду, — и Бек хладнокровно вернул Питеру его удар по зубам.       Глазея на то, как кровь растекается из разбитого носа по чужим губам, Бек думал о собственном легкомыслии. В отличии от Питера, близость с кем-то не значила для него ничего. Пропасть между ними — это не возраст, не опыт прожитых лет, а отношение к людям, к сексу, к самим себе, наконец. Бек, сам того не замечая, прожил жизнь жестоким ребёнком, для которого другие — не более чем игрушки. И этот не по годам взрослый парнишка даёт ему шанс, незаслуженный, но шанс!       — Питер, я…       — И что мы будем с этим делать? — он утёр лицо рукавом, отступая к дверям. — Слушай, ты не тронешь Райнхарта. Хотя тебе это и не нужно. Я буду делась всё, чтобы вернуть доку его жизнь. И себе тоже. Ты наворотил достаточно, так что приглядывай за хоромами дока в своё удовольствие и не лезь больше.       Когда дверь кабинета гулко захлопнулась за Питером, распавшаяся иллюзия вновь привела комнату в целость и порядок. Даже секретарша за стеной пришла в изумление, что так разозлило их постоянного клиента после долгой тихой беседы. Всю дорогу до штаба Мстителей Питера распирали накипевшие эмоции. Вторая волна накрыла его в спортзале, где он так отметелил грушу, что швы на ней разошлись и едва не лопнули на нём самом. Лишь к концу часовой тренировки Питер заметил, как заливается предательскими слезами.