Хороший, плохой, лжец

      На высоте 85 этажей всё, что было под ногами — плотные зимние облака. Время от времени пронизывающий ветер открывал в серой пелене бреши, за которыми как на ладони виднелись Центральный парк, людный Мидтаун и Парк-авеню. Нью-Йоркцы звали этот небоскрёб Средним пальцем за то, как он оригинально вписался в ансамбль соседних зданий. Хотя его крыша — высочайшая точка в городе, отчего-то Питер никогда раньше сюда не забирался. Возможно, стоило сделать это летом: вот так случайно оступишься, как ноги оторвёт от земли и занесёт по воздуху аж на факел Статуи Свободы.       Он плотнее натянул шапку и спрятал замёрзшие руки в карманы куртки, когда почувствовал за спиной чужое присутствие. Бек отчаянно цеплялся за полы пальто, чтобы ветер не сорвал его окончательно. Видеть одетого с иголочки интеллигента наверху самого большого в мире жилого здания было довольно странно.       — Так и будешь там стоять? — спросил Питер, перекрикивая свист в ушах.       — Знаешь, здесь… высоковато, — скукожившийся Бек всё же подступился на пару шагов.       — Ты вроде как теперь летаешь? — продолжил злорадствовать Питер, переминающийся едва не у самого края.       — Да, но не в километре над землёй!       — Вообще-то всего полкилометра, — Питер украдкой глянул на поравнявшегося с ним Бека, тот с опаской вытянул шею, заглядывая вниз. — А как забрался-то, если не летел?       Глаза Бека покосились на собеседника в показном изумлении.       — Как все, на лифте. Ну ты и чокнутый!       Питеру не понравилось, как выборочно Бек показывает новые способности. По-прежнему оставались сомнения, не является ли всё это очередной многоходовочкой, приправленной иллюзиями.       — Так ты теперь летаешь, телепортируешься, владеешь чёрной магией… — загибал пальцы Питер. — Куда подевался зелёный дым?       — О да, он смотрелся эффектно! Фирменный злодейский зелёный, как у Локи или Малефисенты. Помню, мы долго трудились над дизайном.       Квентин ржал и улыбался во все тридцать два, словно Паркер и не разнёс его офис на днях, а на Земле царили мир и любовь. Последнее время Питер не переставал задаваться вопросом, когда же этот мудак прекратит зубоскалить.       — Поменяться с Райнхартом местами — это был твой план? — прервал неловкое молчание посерьёзневший Паркер. — Зачем?       — Искал способ повидаться с тобой.       Бек врал профессионально, даже морщинки в уголках глаз собрались как будто от нежности.       — Да, и нисколько не пытался прикрыть свою жопу.       — Вовсе нет. Я люблю риск, — посмеялся Бек.       Питер не мог верить этому парню, даже если хотел. В раздрае мыслей и чувств он глядел на прорезающие мглу шпили ближайших небоскрёбов, согревая ладони дыханием. Под ними простирались километры большого города, ощетинившегося бесчисленными высотками, которые вдалеке всё больше и больше сливаются с туманом и индустриальным смогом, пока не доходят до бледных вод Гудзона, а за ними вновь взмывают из-под земли. Холодный серый пейзаж, сталь и камень.       — Бывает я лечу головой вниз с бешеной скоростью и думаю, что вот сейчас мог бы дать себе просто расшибиться об асфальт. Но каждый раз в последнюю секунду выпускаю заряд, — отрешённое лицо Питера медленно повернулось, избегая чужого взгляда. — Ты думал о чём-то таком? Или для тебя это слишком рисково?       — Господи, у тебя точно пора костюм изъять! — ещё больше разошёлся повеселевший Бек.       — На мне его и нет.       — Опять?!       — Даже шутеров.       И Питер спустил рукава куртки, демонстрируя голые запястья без всяких паучьих приспособлений. Квентину не нравилось, куда свернул их разговор. Лучше разрядить обстановку, сменить тему.       — Ну ты ведь всегда появляешься в нужный момент, — бесцветно произнёс Питер.       Бек просиял дружеской улыбочкой:       — Надеюсь однажды заслужить твоё доверие.       — Правда?       Вялая рука Питера стянула шапку, прижимая её к груди. Он подставил волосы северному ветру и с минуту вдыхал колючий воздух с закрытыми глазами, пока резкое движение не заставило Бека напрячься всем телом. В два прыжка нога Питера коснулась самого края крыши, а мигом позже он уже скрылся за ним, нырнувший головой в бездну. Падая, он мгновенно набрал сумасшедшую скорость. Его влекло сквозь облака, кожу лица жгло огнём и вдавливало в кости, свист в ушах разрывал перепонки. Но глаза изо всех сил держались открытыми, хотя воздух их резал нещадно. Вынырнувший из облачной завесы, он словно камнем упал в кристально чистое море, на дне которого был огромный затонувший город. Плотность прозрачной воды настолько мала, что собственный вес кажется немыслимо тяжёлым, а голова вот-вот коснётся асфальтного дна — и жизнь перед глазами не пролетит. Когда 80 этажей оказались за спиной, сердце так рвалось из грудной клетки, что Питер мог сунуть руку под куртку и взять его голыми руками. Он зажмурил веки. И в следующую секунду его сшибло в сторону сильным ударом.       Бек схватил его в охапку со спины. Теперь они оба летели головой вниз, но Бек живо сгруппировался, круто поменяв положение в пространстве, затем пролетел один квартал, и жёсткая посадка впечатала их в крышу соседней малоэтажки. Вновь твёрдо стоящий на ногах Питер заливисто расхохотался. Наконец-то он стёр с физиономии Бека эту белоснежную клыкастую улыбку: тот таращил шалые глаза в полнейшем шоке от произошедшего. Волосы смешно взъерошены, плечи дрожат то ли от пробравшего насквозь холода, то ли от злости вперемешку со страхом:       — Что смешного, больной ты ублюдок? — Квентин принялся нарезать круги около заливающегося Питера. — Я до сих пор не врубаюсь, живы мы или на том свете!       — Ох, чёрт! Видишь: не так уж страшно пикировать с километровой высоты. — задыхающийся Питер смотрел на своего спасителя с нескрываемым восхищением. Вся тяжесть обиды куда-то улетучилась, разбудив в душе былую привязанность. Бек пошёл на это ради него!       — Это проверка такая?! — Квентин направил шаг к пожарной лестнице, отряхивая пальто. — Я хоть прошёл?       — Да, — с лёгкостью ответил Питер. — Но это лишь первый тест.       Под домом их дожидался Димитрий, рука которого в кармане куртки нервно потирала спрятанную кобуру. Уже на улице Бек воспользовался новым обликом и сделал неузнаваемым для прохожих своего спутника, пока парочка в сопровождении телохранителя двинулась наугад: через Парк-авеню, следом 5,6, 7 авеню, 59 улица… Набережными Гудзона и Ист-Ривер троица весело мерила шагами Манхэттен, как прочие горожане, согревалась кофе в картонных стаканчиках и без умолку болтала. Верней, шутками и издёвками на ходу обменивались Бек с Паркером, угрюмый же агент дышал им в спины, как бы они не пытались раствориться в толпе и улизнуть. Питер успел позабыть, как безразличны друг к другу жители мегаполиса: их озабоченный взгляд скользит сквозь тебя, разумеется, если ты не кинозвезда или супергерой. А он, благодаря иллюзии, не был сегодня ни тем, ни другим и чувствовал себя совершенно свободной невидимкой, как в былые деньки своей короткой юности.       Так же как раньше их с Беком разговор петлял случайными улочками воспоминаний и глупых прозаичных мыслей. Квентин рассказал, как любит рассекать на байке, подпевая плееру, Питер — о том, каково глядеть на знакомые пейзажи с высоты, где незаметны мусор, неказистые вывести и вездесущие попрошайки.       У входа в "Старбакс" оживившийся Питер отчего-то попросил вернуть ему настоящее лицо. Подлетевший к двум красоткам, разодетым броско и вульгарно даже для эмансипированных американок, он крепко пожал одной руку. В воздухе повис радостный визг и, приплясывая вокруг друг друга, они наперебой затрещали, как давно не виделись и сколько всего успело произойти.       — Главное помни, детка, ни один гондон не в праве указывать тебе, кого любить и к какому полу принадлежать! — поучала приятеля незнакомка низким манерным голосом.       Квентин повернулся к такому же обомлевшему Димитрию, чёрные глаза того застыли на барышнях. Между тем сияющий Питер успел вернуться.       — Только не говори, что водишь дружбу с проституированными женщинами, — изобразил подозрение Бек.       — Вообще-то они мужики.       В следующую секунду лицо Бека исказила сложная эмоция под стать мунковскому «Крику». Подружки Паркера на огромных каблуках уже порхали вокруг Димитрия, отвешивая смущённому кавказскому бородачу пошлые намёки и комплименты:       — У меня ещё не было с русским! Говорят, у вас большие?       — Я бы с таким красавчиком и в тундру махнула!       — Только если хочешь стать третьей женой, — бросил на прощанье Бек, пока двое его товарищей спешили запрыгнуть в пойманное такси.       В час пик уходящие за горизонт колонны машин ползли не быстрее гусениц. Скоро пасмурный день перетёк в вечер, туман опустился на дороги и тротуары зеркальной влагой, в которой теперь сверкали янтарные огни фонарей и неоновых вывесок, контрастируя с чёрными силуэтами прохожих. Грохот наземного метро смешался с сигналами машин и неистовым завыванием ветра за окном. Пока такси надолго застряло в очередной пробке, а водитель разговорился со своим земляком Димитрием на переднем сидении, Бек быстро сгонял к винному магазинчику неподалёку, завалившись в салон уже с добычей.       — Подготовка к вечеру? — Питер не без иронии указал на бутылку, слишком большую для одного.       — Я ни на что не рассчитываю, если ты об этом, — вдруг заскромничал Бек. — Просто безобидный способ расслабиться. Иначе мне точно не уснуть.       Он не шутил, о чём красноречиво свидетельствовали синяки под глазами, не сходившие с лица последнюю неделю, а то и дольше. Питеру не хотелось показывать заботу, но любопытство взяло вверх:       — Ты поедешь к себе… то есть к доку?       Помрачневший Бек отвлёкся на медленно поплывший вперёд пейзаж за окном:       — В этом доме… паршиво, — взгляд вновь обратился к Паркеру: такой, за которым таится страшный секрет только для двоих. — Я не могу спать. Как только остаюсь в одиночестве, он…       — Кин…       — Нет! — шёпот Бека заглушил имя, которое никогда не должно быть произнесено.       Питеру стало не по себе. Он не боялся существа, так ревностно скрываемого Квентином, но точно знал, что оно реально. По крайней мере, во снах.       — Слушай, давай сделаем так. Наша с тётей квартира в Куинсе сейчас пустует, но там вполне можно жить: прикупить продуктов… Сегодня можем поехать туда.       — С тобой? — на радостях блеснул глазами Бек.       — И Димитрием.       — А он зачем?       — После стычки с Шестёркой он меня и в душ одного не пустит!       — Грязный КГБшник!       Провернувший ключ в старом скрипучем замке Питер застал их с Мэй неприхотливое гнёздышко всё таким же, как много месяцев назад, когда семья второпях бежала от укоризненных взглядов соседей и расспросов репортёров. Почти все вещи покоились на своих местах, припорошенные пылью и кое-где украшенные гирляндами паутины — настоящее паучье логово. Если бы не следы слишком скорого переезда, тут было бы уютно, даже в сравнении с фешенебельной башней Мстителей. Он провёл гостей через прихожую и кухню, непривычно тесные и с давящими потолками, кое-как прибрался на ходу. Наконец не без волнения ладонь опустила ручку двери в крохотную спальню. Войдя сюда, Бек умилился, как если бы ступил за порог детской: небольшая двухъярусная кровать, рабочий стол со школьными тетрадками, книжная полка над ним, раскиданные носки и бельё, игрушки из «Звёздный войн», постеры, карты… Паренёк, каким Паркер в сущности и являлся, не просто пустил его в святая святых, но раскрыл тот уголок души, где мог скрыться от супергеройских проблем, где был самим собой — подростком из Куинса.       Вот, значит, ты какой, Питер Паркер, повторял про себя Бек, пока длилась их маленькая экскурсия по комнате, хранящей куда больше сокровищ, чем можно представить. Хозяин позволил ему рассматривать и вертеть в руках свои вещи, изучать старые фотографии, диски с любимыми играми, фильмами и музыкой. Потом они с Димитрием разделили на троих купленный в соседнем минимаркете провиант, а ближе к ночи Квентин обнаружил себя сидящим на полу у кровати Питера с бокалом красного и приятной тяжестью в голове.       — Я уложил Димитрия в комнате Мэй. — Паркер, с ногами залезший в офисное кресло, бегло набрал в смартфоне сообщение для ЭмДжей. — Думаю, она не сильно обидится, раз так над ним хлопочет.       — Я знаю, зачем ты привёл меня сюда.       Брови парня подпрыгнули в удивлении, пока его гость отвлечённо потягивал вино.       — Ждёшь, что я всё-таки расколюсь. — нетрезвый взгляд с минуту блуждал по комнате, пока не канул на дно бокала, в тёмно-бардовую бездну. — Все мои силы я получил от Старших богов. Сородич служит проводником. По крайней мере, он говорит, что может отнять все способности. …Если я перестану слушаться.       — Что ему от тебя нужно? В чём его план?       — Не важно. — Бек тревожно глянул на дверь, за которой еле слышно скрипнула половица. — Пойми, что это не моя прихоть. Он убьёт, если я чего-то не сделаю. Будь на кону хоть жизнь Райнхарта или другого…       — Например, моя? — до этого крутящийся в кресле Паркер замер, его безжалостный взгляд поймал потерянные глаза Бека в капкан. — Для чего всё это, сам подумай? Новый Мистерио собирает банду, чтобы отомстить мне. Их цель — это я.       Пока Квентин беззвучно шевелил губами в поисках ответа, Питер кинул в него прелым одеялом из шкафа:       — Ну всё, спать! Ты внизу, я наверх.       Едва уместив длинные ноги на первом ярусе кровати, раздевшийся и сомлевший от вина Бек чувствовал себя так спокойно, как бывает, наверное, только в детстве. Лёжа на спине можно наблюдать, как прогибаются доски под тяжестью ворочающегося Питера. Находящийся под ним на расстоянии вытянутой руки Квентин не подобрал бы лучшего слова, чем «единение». Оно окутывало его присутствием Питера, словно поеденное молью одеяло, которым тот укрывался холодными зимами. Единение успокаивало, отгоняло одиночество и страх, даже самый глубинный. Ведь это неплохо: просто улечься на одной кровати и закрыть глаза, зная, что ты не один.       Где-то за полночь Паркер невесомо спрыгнул со своего места, чтобы в глухом свете незашторенного окна отправиться в туалет. На обратном пути тоска по родной комнате заставила его задержаться у стола. В полной тишине подросток стал перебирать любимые вещи, которые в башне Мстителей так и пылились бы в коробках. Стоило вытянуть одну книжонку, как весь завал на полке нарушился и посыпался на стол. От грохота свёрнутый калачиком Бек проснулся. Поднявшись на локте, он подождал, пока марево перед глазами соберётся в различимый силуэт.       — Прости. Я тебя разбудил.       Мужчина и сам удивился, что впервые за целую вечность дрых без задних ног на неудобной койке.       — Не парься. Что там?       Рука машинально поймала брошенную фигурку Капитана Америка с большой забавной головой.       — Вау. У меня в детстве была подобная.       Плюхнувшийся рядом парень негромко рассмеялся:       — Правда?       — Нет. Никогда особо не фанател по супергероям.       Питер разошёлся ещё больше.       — Что такого смешного?       — Ничего. Просто подумал кое о чём.       Ненавидящий чужие интрижки Бек запустил в соседа фигуркой.       — Ладно! Я подумал: если бы ты рано завёл детей, я мог бы быть твоим сыном. — юноша принял грудью новый заряд в виде подушки, отплёвываясь от перьев. — Ну ты же сам поднял тему! Я пошутил! Тебе и сейчас детей делать рано!       — Вали к себе наверх, Паркер.       Отсмеявшийся наконец парень неловко потянулся рукой к собеседнику:       — У тебя тут… перо на лоб приклеилось.       Прежде чем подцепить пальцами пёрышко — возможно, несуществующее, — ладонь Питера угодила в горячие тиски чужой руки. Колючая щека потёрлась о тонкую кожу где-то в области линии жизни. Не спешащий отпускать Квентин долго вздохнул, веки упоительно сомкнулись:       — Не волнуйся насчёт меня. Я больше не стану доставать. Просто знай: для меня всё серьёзней, чем кажется. Я люблю тебя. И буду делать всё, как ты скажешь. Пусть даже он меня в ад обратно затащит. — ещё один надсадный вздох, короткий поцелуй в запястье, и рука парня вновь наливается весом, падая на колени. — Ладно, мы и так зашли слишком…       — Иди ко мне.       Всё это походило на жестокий розыгрыш, и всё же Бек покорно сдвинулся с места. Голова Питера без слов упёрлась ему в плечо и покоилась бы там, втихаря переминая край чужой майки, ещё очень долго, если бы мужчина не поддался искушению зарыться лицом в чужие кудри. Каждый вдох родного запаха, щекотное касание посылают по телу разряд возбуждения, и вот уже руки с силой цепляются за голые плечи, а губы ищут поцелуя, двигаясь наощупь в темноте. В последний момент Паркер коварно увернулся, прихватив шею партнёра укусом. Квентин принял вызов. Так страстные объятья перешли в шутливую возню: оказавшийся лежащим на руках Бека Питер давился глухим смехом, пока тот шептал угрозы и прочую ерунду, качая его, словно младенца. Наконец мужчина допустил ошибку: стоило чутким пальцам щекотно пройтись по бочку, как в парня вселился дьявол. Рыча и хохоча попеременно, он уворачивался и отбивался под нежными пытками, пока так не заехал Беку в живот, что мигом ухнул с кровати головой вниз.       — Что на тебя нашло, мелкий придурок? — сдавленно прошипел Квентин, по-прежнему удерживая подростка под коленками. — Прикончить меня вздумал?       — Ох, моя голова! Зачем так сразу скидывать?       Затылок Питера проехался по полу обратно, когда Бек потянул его к себе за ноги, невзирая на ругательства и еле сдерживаемый смех. Хозяин комнаты вновь грохнулся на свой скрипучий матрац, его приятель обессиленно рухнул следом. Накрывшись одеялом, оба переводили дыхание в неловких объятьях друг друга. Рука Паркера расслабленно скользнула под голову. Изучая ровный ряд перекладин над собой, как всякий раз перед сном лет, наверное, с десяти, он чувствовал на себе пристальный взгляд Бека. Тот нашарил под одеялом вторую свободную руку, которой тут же нашёл место у себя в трусах. Отметивший нарастающее возбуждение мужчины Паркер стал с оттяжкой поглаживать твёрдый член всё так же вяло и безразлично.       — Да, сильней…       Бек скулил, ничуть не стесняясь показаться смешным или слишком раскованным. Рывком он повернул к себе парня, и когда кулак того стал надрачивать уже по-настоящему, горячие поцелуи покрыли лоб, веки, скулы и задержались на желанных губах.       — Я. Тебя. Ненавижу. — мурчал Паркер, закусывая чужие губы, в то время как Квентин уже вовсю тёрся о его бедро, готовый спустить в любую минуту.       Старое одеяло вместе с пропитанной потом одеждой валялись кучей на полу. Накрывший собой партнёра Питер целиком погрузился в затяжной мокрый поцелуй, каких у них с Беком не бывало и в прошлый раз, когда хотелось поскорее засадить, оттрахать, наполнить спермой. Он позволил языку проникнуть в чужой рот до того разнузданно и глубоко, чтобы дыхания осталось лишь на пару надрывных стонов, которые не пропустил и чуткий слух Димитрия через комнату. Нехотя отстранившись, Квентин скользнул взглядом по крепко сбитому торсу юноши: за эти полгода он раскачался ещё больше, плечи и руки стали шире, а кубикам пресса можно было только позавидовать. И где теперь его крошка-Паучок?       — Пит. — мужчина отвёл взгляд, то ли выравнивая дыхание, то ли ища в себе смелость произнести нечто непристойное. — У тебя все причины меня ненавидеть. Пожалуйста, вымести на мне свою злость. Не думай обо мне сейчас. — Питера проняло дрожью от того, как Бек глянул на него снизу-вверх — загнанный, беззащитный, крохотный. — Пожалуйста. Я этого хочу.       Паркер сел на постели. Этот парень не впервые заставляет его душу переворачиваться со скоростью полёта частиц при взрыве сверхновой. Он загнал свою злость так глубоко, что опасался, как бы она не накрыла с головой, выпусти он наружу хоть малую часть. Бояться причинить боль и страстно желать этого — веская причина слететь с катушек. Ладонь Бека легко коснулась плеча с трогательной мольбой:       — Питер. Всё хорошо.       Нос шумно втягивает воздух раз, другой. Без предупреждения Паркер заламывает чужую руку, грубо вжимая лицом в подушку. Бек не сопротивляется. Он позволяет оставить ещё один укус на загривке, ещё больнее и глубже. Бегло смоченный слюной палец входит в тесный зад до основания. О да, это чертовски заводит!       — Блин. Прости, не могу.       Обернувшийся в растерянности Квентин привстал на локтях:       — Что за херня, Пит? Хорошо же начали!       — Я стараюсь! Просто вся эта садо-мазо история… Не могу я нарочно в образ войти!       Бек цокнул языком:       — Знаешь, как говорят? Или войди, или вынь палец из чужой задницы.       — Прости. — Паркер освободил анус партнёра, но лишь затем, чтобы пристроить эрегированный член меж его ягодиц. — В наш прошлый раз я вёл себя не так, как обычно. Обычно я… более нежный. — он оттянул волосы Бека назад, язык скользнул вдоль позвоночника, чувствуя соль на коже. Он всё ещё крепко держал мужчину, на пробу качая бёдрами, но не причинял ни грамма дискомфорта. — Мне хочется, чтобы ты прочувствовал это полностью. Без спешки.       — Ну тогда… может, придушишь меня немного?       Смешливые возмущения Бек промычал уже в подушку, куда услужливо уткнул болтуна Питер.       Заспанный Нед с неохотой отнял от щеки пропитавшуюся слюной мягкую игрушку Капитана Марвел, когда в спальне назойливо завибрировал мобильник. Среди ночи он зачем-то понадобился ЭмДжей, а сбросить её сейчас значит нажить себе крупных неприятностей. Пошаркавший тапками до балкона Лидс ответил на звонок и понял с первых же слов: дело пахнет керосином.       — Нед, Питер сейчас с тобой?       — Н-нет. Я спал. А что?..       В динамике как будто зашумел сквозняк из щели не больше замочной скважины. Мишель докуривала сигарету из пачки, припрятанной как раз для таких случаев. А с появлением в её жизни Паркера последних становилось всё больше.       — Ясно. Он написал, что остался ночевать у вас.       Как только балконная дверь открылась, гул машин слегка оглушил подростка. Над землёй стоял густой туман, бледно-киноварный от фонарного света.       — А что Димитрий?       — Был с ним.       — Ну, тогда не стоит так уж волноваться. — Нед запнулся, услышав короткий всхлип по ту сторону связи. — Он не даст отметелить себя дважды. Правда, ЭмДжей.       Вздох Мишель слился с очередной выпущенной струйкой дыма:       — Лидс, скажи честно, ты что-то знаешь?       — О чём?       — В больнице после того, как Питера избили… — ЭмДжей выдержала паузу, чтобы унять дрожь в голосе. — Я случайно увидела кое-что… что мне не понравилось.       — Рассказывай.       Бек прокручивал эту сцену у себя в голове тысячу раз. Когда пересматривал неказистые фотки Питера в Фейсбук, когда под ним вибрировал заведённый байк, когда в нём вибрировала игрушка из секс-шопа, которая по идее должна была заменить член Паркера. Этот восхитительный член ничем не заменишь, твердил про себя Бек, пока Питер насаживал его по самое не хочу. Он пристроился сзади, умостив обоих на узкой кровати боком, так что свободная рука могла к тому же ласкать прибор Квентина. Она двигалась плавно, с оттяжкой, вверх-вниз, в такт движениям бёдер, с которыми разгорячённая плоть парня скользила внутри осторожно, но глубоко. Время от времени Паркер срывался, и тогда интимную тишину нарушали похабные хлопки на пару со сдавленными стонами. Но всякий раз дыхание становилось глубже, толчки деликатней, касания нежнее. Всё, лишь бы не разрушить тот сладостный экстаз, на краю которого балансировал мужчина, пока медлительность партнёра не позволяла обкончать ему простыни. От этой экзекуции бросало в дрожь. В изменённом сознании Бека всё шло по кругу кадрами бесконечного диафильма: тактильные ощущения, непозволительно сексуальные картины, даже те, что дорисовывало воображение, пока Питер умело его ублажал. И фоном всему этому — растекающийся изнутри жар, бегущий от сфинктера, только что с упоением вылизанного Паркером, по всему телу до самых кончиков пальцев.       — Как ты хочешь кончить? — подал сдавленный голос парень, ведь начинал чувствовать внутри партнёра предшествующие оргазму судороги.       — В тебя. — Квентин охнул от финальной неуверенной фрикции, заглядывая через плечо с усталой улыбкой на губах. — Думал легко отделаться?       — Без проблем!       Напарники поменялись позициями, так что старший удобно разместился между ног младшего. Пару мгновений они смотрели друг на друга как будто с вызовом, и Бек, наконец стряхнув оцепенение, позволил ещё скользкой от чужой слюны головке войти в неожиданно тугой зад. Хоть и с трудом, но дело пошло. Крепко обняв любовника за талию, парень стал припоминать все те хитрости, которые давали ему расслабиться — а расслабляться он умел плохо. В итоге созерцание лица Квентина над собой стало неплохой медитацией: его глаза в тёмных ореолах длинных ресниц, трогательно сведённые брови, ямки на щеках… Движения Бека были рваными, почти судорожными: в нём пульсировала кровь, вздувая венки на лбу и собираясь ноющим клубком нервов в паху. Жаркие ладони сжали запястья Питера, заставляя держать их над головой.       — Ноги повыше. Вот так. Так глубоко…       Когда Паркер сплёл лодыжки, едва не вжимая колени себе в грудь, Квентину хватило пару раз грубо засадить, чтобы обильно кончить в горячую тесноту. Ослепнув от искр в глазах, он геройски дополз до всё ещё каменного члена Питера, который с полуобморочным наслаждением наполнил рот любовника спермой. Тот сглотнул с почти мазохистским удовольствием.       Разумеется, в конце обоих вырубило на том же тесном нижнем ярусе. Десятки звонков и сообщений от ЭмДжей остались дожидаться утра. И даже утром, когда радушный хозяин поспешил на кухню готовить завтрак, мобильник так и лежал на беззвучном где-то под кроватью. Питер подал горячие тосты с ветчиной и ореховым маслом на выбор, которые помятая со сна троица неспешно уминала вместе с кофе. Квентин со взъерошенными волосами и следом от подушки на щеке выглядел самым счастливым из всей компании. Этой ночью он хорошенько выспался.       — Слушай, Пит. — бодро начал Бек, жадно лопая бутерброд. — А чего ты так стесняешься?       Паркер подозрительно переглянулся с русским.       — В смысле стесняешься быть Пауком в открытую. Я бы на твоём месте завёл супергеройский блог, заливал крутые фотки, запустил бы собственный мерч: футболки Человека-паука, толстовки там… Я серьёзно! Оденься в красно-синие цвета и так выходи на улицу! Круто же!       Димитрий подавился кофе, парня же пробрал нервный смех.       — Бек. Ты, блин, не в том положении…       — Да-да, я тебя подставил! Прости! Ну, просто народ тебя любит. Читал, что о тебе пишут в интернете? Потролль их немного!       Димитрий удалился на лестничную площадку покурить, оставив парочку мило переругиваться наедине, пока идиллию не нарушили шаги в прихожей. Первым затих Бек, устремив глазища в дверной проём. Незваными гостями оказались Нед и Мишель, причём в лице последней читалось желание убивать. С минуту на кухне стояла гробовая тишина. Поняв, что бойфренд жив, здоров и даже пышет румянцем, ЭмДжей переключилась на незнакомца позади него. Они никогда не встречались лично, но, видит Бог, этот человек незримо присутствовал в их жизни с прошлого лета. Квентин Бек. Тот самый, который покушался на её жизнь — на всех них! Тот, кто, по словам Питера, спрыгнул с Тауэрского моста и просто не мог спастись… Но вот он здесь: весело смеётся с её парнем и угощается тостом с ореховым маслом, которыми она с Питером завтракает перед школой. Он здесь, живёхонький, на свободе!       — Чувак, какого хрена происходит? — вмешался Нед, растерянный не меньше лучшего друга.       — Я сейчас всё… — не успел промямлить Паркер.       — Это он был с тобой в больнице?       Обращаясь к возлюбленному, Мишель смотрела прямо в лицо Беку. Тот не представлял никакой угрозы: хлопал огромными глазами, ну точно испуганный мальчик. Всё что он собой представлял разом нахлынуло на ЭмДжей: его красота, его ребячество, его превосходство. Паззл сложился, но картина могла оказаться ужасающей.       — Ребята, прошу… Я не мог вам раскрыть Квентина. — Питер вышел вперёд, невольно заслоняя собой по-прежнему официально мёртвого преступника. — В смысле я бы всё рассказал! Просто это очень-очень сложно…       — Пит, тебя чуть не убили, а ты врёшь нам в глаза! — даже ангельское терпение Неда дало брешь.       — Я к тебе обращаюсь, неудачник. В больнице был он? — в безжалостных глазах девушки стояли слёзы, безотрывно глядеть в них было пыткой, и всё же Квентин не мог заставить себя отвернуться.       — Да, я был там. — Бек мельком переглянулся с потерянным Питером. — Он не помнит.       — ЭмДжей…       Паркер не успел пуститься в бессмысленные оправдания, как Мишель вскинула руку, обозначив дистанцию. Её повело, от лица отхлынула кровь, и невольно брызнули слёзы:       — Стой. Меня вырвет.       Она добежала до ванной заученным маршрутом, дверь страшно захлопнулась, и трое бывших сообщников застыли в тягостном молчании.       — Надо было сказать хотя бы мне, Пит. — пожал плечами Лидс. — Она позвонила мне ночью.       По виду здоровяка Бек угадал, что тот был посвящён в их с Паркером тайну и даже никому её не выдал. Питер ещё немного померил шагами комнату, а когда повернулся, его глаза напряжённо глядели в потолок, едва удерживая слёзы. Ну, это уж слишком, осталось разрыдаться самому!       — Квентин. Уходи.       Разрыдаться было бы выходом.