Гарри Поттер и возвращение Бугимена

Гарри Поттер-Скеллингтон сидел в чулане под лестницей. А что делать? Именно в этом чулане Ди устроила себе Нору. Ага, именно так, с большой буквы. В этой Норе пол был застелен старыми матрасами, а поверх — пушистым ковром, который равномерным слоем покрывали подушечки, мягкие игрушки, книжки, альбомы и карандаши. Скошенный потолок сделан из плотно пригнанных друг к другу дощечек. По потолку вьётся гирлянда из разноцветных лампочек, на стене — светильник с абажуром в виде цветка петуньи. Гарри отпросился у Ди на пару минут в свою комнату, где расстался, наконец, с курткой и слишком тёплые джинсы сменил на приличные шорты. В Норе было тепло и даже душновато, но Ди предпочитала играть в этом убежище. Даже спала здесь днём иногда. Теперь уволокла сюда новообретённого кузена, как дракон уносит добычу в свою пещеру. За вечер Поттер-Скеллингтон успел побыть добычей, пиратом, принцем, слоном, даже астронавтом (спасибо, Гермиона успела просветить, что это значит). Вот только ни драконом, ни волшебником ему быть не пришлось. По дороге со второго этажа на первый, Гарри перехватила тётя Петунья и энергичным шёпотом предупредила, что у них не принято забивать голову детям всякими сказками и прочей чепухой и фокусами. Мальчик вторично пообещал соблюдать обычаи дома, его приютившего, а, как известно, волшебник такое обещание нарушить не может. Так что теперь Гарри обсуждал с юной кузиной книжки из серии «Я познаю мир», рассказывал о своей жизни, но даже случайно не мог произнести слово «магия». Вся семья была счастлива — Ди занята. Гарри тоже не возражал. Ди была смешная, а сквозь стёкла очков светилась, как небольшое солнышко. Один раз она увлекалась, объясняя, кто такой Отважный паровозик Тилли, и карандашный набросок паровозика под её ладошкой вдруг залило нежно-голубым цветом. Малышка ойкнула и с испугом покосилась на Гарри: заметил-не заметил? Гарри благородно не замечал, и Ди продолжала щебетать как птичка. Тяжело магглам растить маленькую волшебницу, тем более такую сильную. Поэтому и приучили её прятаться в чулане, чтобы соседи не заметили детских чудес. И сами делали вид, будто ничего не замечают. Наконец, Ди притихла и расслабленно привалилась к боку Гарри. Мальчик осторожно поднял малышку на руки. Было тяжеловато, но терпимо. Выбрался из чулана и одними губами спросил у насторожившейся тётушки: «Куда?». Та улыбнулась и перехватила у Гарри ценную ношу. Ди тут же забрыкалась с возмущённым возгласом: — Я не сплю! — Тогда давай умываться, — предложила Петунья. — Не хочу! — А принцессам нельзя ходить чумазыми! Это был весомый аргумент, и принцесса Ди поплыла на маминых руках в ванну. Уже на лестнице замахала ладошкой кузену: — Гарри! Ты мне ещё историю на ночь расскажешь? И Гарри рассказал и про Пирог с сороками и синичками, и про Старого дедушку Коля, а на печальной повести о жизни Шалтая-Болтая Ди, наконец, засопела в подушку с изображениями толстощёких солнышек и месяцев. Поттер-Скеллингтон бесшумным воровским шагом — как учили Шито и Корыто — выбрался из комнаты и прикрыл за собой дверь с маленькой короной. Чтобы не разбудить лихо. Не, Ди, конечно, милашка и солнышко, но хорошенького — понемножку! Ему ещё со старшими родственниками беседовать. Так же тихо пробрался в отведённую ему комнату, вытащил из кармана ещё одну плоскую коробочку и направился в гостиную. Мистер и миссис Дурсль негромко беседовали. Выражения лиц — худого Петуньи и круглого Вернона — было столь похожим, как будто перед Гарри на диване сидели не супруги, а кровные родственники. Поттер-Скеллингтон слегка кашлянул, чтобы обозначить своё присутствие, и обратился к мистеру Дурсль. — Дядя Вернон! Так как мой нынешний опекун не имел возможности обеспечить материально моё проживание на каникулах, я хотел бы лично компенсировать вам те расходы, которые вы понесёте. — Гарри слегка отдышался — он заранее тщательно подготовил эту фразу — и вручил дядюшке коробочку с парой монет из старого римского клада. У мистера Дурсль брови поползли вверх. Один из его деловых партнёров увлекался нумизматикой и Вернон кое-что слышал о ценности подобных вещей. Вернон был неплохим бизнесменом и привык доверять своему чутью. Этот неизвестно откуда взявшийся племянник Петуньи, хоть и был из ненормальной семейки, выглядел и держался, как порядочный человек. Ну, если не считать дурацкий хвостик. И сейчас Вернон Дурсль честно сказал: — Парень! На эти деньги я могу полжизни кормить тебя всякими устрицами и фуагра или всю жизнь — честным английским ростбифом. Гарри улыбнулся. — Дядя Вернон! Я буду благодарен, если вы обратите эти монеты в деньги — у вас это получится с большей выгодой. И если часть средств останется — помогите открыть в надёжном банке счёт на моё имя. Эти монеты составляют часть наследства, которое мне вручили… — Гарри припомнил, как выражался глава общины призраков, старый крючкотвор, — дабы я основал на нём своё будущее состояние. Вот я и думаю, что чем раньше осную… обосную… в общем, вложу деньги с вашей помощью — тем лучше. Вернон одобрительно фыркнул. Парень-то — не промах! — Гарри! — Заволновалась тётя Петунья. — Но тогда украшения — это тоже часть твоего наследства. А ты раздариваешь! Гарри кивнул и сказал самым серьёзным тоном. — Тётя, если вам угодно, считайте эти украшения моей инвестицией в добросемейные отношения. Вернон фыркнул ещё одобрительнее и спросил: — Ну, коли так — можешь по-семейному рассказать, как ты жил до нынешнего дня? Или это секрет? Поттер-Скеллингтон понял, что за этим вопросом прячется ещё один — не произнесённый — «Мы тебе, конечно, очень рады, особенно твоим денежкам, но чего тебе не живётся там, где жилось прежде?» И Гарри рассказал, что жил прежде в маленьком городе с очень замкнутой общиной и старыми традициями. Его принял на воспитание Джек Скеллингтон — джентльмен с независимым доходом. Так как мистер Скеллингтон — холостяк, то в воспитании Гарри принимали самое живое участие три пожилые леди, живущие уединённо. Старшая из них руководит их совместным бизнесом, средняя занимается гомеопатией, младшая — изготавливает натуральную косметику. Гарри получил начальное образование… впрочем, школа там маленькая, вместе с ним занималось всего лишь четверо учеников. А по достижении одиннадцати лет мальчик получил приглашение в школу с наиболее подходящей его способностям специализацией. — И я был бы рад провести хотя бы каникулы у папы Джека, с моими друзьями, но — увы! — тамошний климат вреден моему здоровью. В детстве всё было нормально, но последний год… одышка, слабость до обморока… — голос Гарри дрогнул. Обычно такого печально-смиренного выражения лица и дрожащего голоса хватало, чтобы старший вампир или бабуля Прю начинали жалеть бедного ребёнка и велись туда, куда ему было нужно. Сработало и с живыми! Тётя Петунья подхватила самым сочувственным тоном: — Должно быть, аллергическая астма! Я слышала — по телевизору была передача о здоровье — иногда аллергия проявляется в переходном возрасте. — Возможно, тётя, — отозвался Гарри. — Врачи не назначают никакого лечения, говорят, поможет только смена климата. — Сейчас как ты себя чувствуешь? — Озабоченно спросила тётя. — Спасибо, тётя Петунья, — улыбнулся Гарри. — Отлично. Прямо как… дома. — Вот и славно, — подвёл итог беседы мистер Дурсль. — А теперь пора и отдохнуть. — Доброй ночи, дядя Вернон, тётя Петунья. — Сообразительный мальчик Гарри тотчас вскочил с кресла, раскланялся, и поспешил в душ, затем в свою (теперь уже свою!) комнату — отдыхать.