Гарри Поттер и возвращение Бугимена

Страшный удар обрушился на спину несчастного, ничего не подозревающего Гарри Поттера-Скеллингтона. У мальчика не было ни единого шанса спастись от нападающего — голова оказалась обмотана тряпкой. Злодей… а, нет, судя по тоненькому хихиканью — злодейка, устроившая бедолаге столь ужасное пробуждение, продолжала подпрыгивать, плюхаясь всем пузом где-то пониже лопаток, радостно вопрошая: — Мы сегодня будем играть, Гарри? — Ди! — Простонал Поттер-Скеллингтон, выпутывая голову из одеяла. — Во-первых, доброе утро! Хотя… — Доброе утро! — откликнулась маленькая ведьмочка. — Играть будем? — Ди! Тебе никто не говорил, что юной леди неприлично врываться с утра в личные покои джентльмена? В смысле, в комнату к мальчику… — Мама говорила. — Печально призналась Ди и слезла, наконец с многострадальной гарриной спины. — Не будем играть? В голосе маленькой безобразницы была такая вселенская грусть, что Гарри поспешил ответить: — Будем! Но сначала я хочу умыться и эээ… кое-что ещё. — Кушать? — Ага, и кушать тоже, — согласился Гарри. — А ещё — надо бы тебя причесать. — Неее! — Опять захихикала девочка и, судя по шлёпанью босых пяток, смылась куда-то в сторону родительской спальни. Гарри поспешил воспользоваться свободой, а также туалетом и ванной. Через четверть часа умытый и причёсанный Поттер-Скеллингтон с удовольствием разглядывал своё отражение в зеркале. Маггловские футболки пришлись ему по душе, особенно эта: чёрная со страшной-престрашной мордой какой-то неведомой хищной твари с дредами как у Ли Джордана. Потом Гарри выловил Ди и с песенками и прибаутками бабули Прю уговорил мелкую причесаться и заплести косичку. С хеллоуинским Репейным бальзамом процесс оказался вполне безболезненным, так что к завтраку юная принцесса вышла с косой, украшенной пышным бантом. За этот подвиг Гарри удостоился благодарного взгляда тёти Петуньи и двойной порции вкуснейшего омлета. После еды Вернон, расцеловав жену и дочь, отбыл на работу. Дадли хотел тихо смыться из дома, но был схвачен, скручен и отправлен на прополку клумб в палисаднике. Гарри отмахнулся от статуса гостя и благородно вызвался помочь. Ди со своим совочком потянулась за пацанами. Петунья умилялась, благодарила и обещала к обеду всяческие чудеса. Дадли бурчал себе под нос что-то про подлизу и девчачьего угодника, но так тихо, что Гарри счёл допустимым не расслышать. Совместными усилиями клумбы были ещё до начала сильной жары приведены к состоянию идеала. Ди ещё раньше устала от мальчикового общества и непонятных (а по мнению Гарри — туповатых) шуток Дадли. Ушла к маме на кухню помогать готовить обед. В смысле — грызть чищенную морковку и рассыпать муку. Красивая чёрная майка Гарри после садоводческих работ нуждалась в стирке. В Хогвартсе одежду в порядок приводили домовые эльфы, но раньше, в Хеллоуин-тауне, наследнику Скеллингтона доводилась самому стирать свои шмотки в местном пруду. Боярин Влад сразу разъяснил мелкому Гарри, что боец должен уметь позаботиться о чистоте своих портянок, а бабуля Прю, к сожалению, была с ним солидарна. Вот и сейчас Поттер-Скеллингтон обратился к кузену с вопросом: как решается вопрос со стиркой в доме Дурслей? Дадли с унылым выражением лица привёл Гарри к здоровенной бочке с водой, что стояла под водостоком на заднем дворе. И лично притащил небольшой обмылочек. Майка уже была почти чистая, когда на задний двор вышла тётя Петунья. Сначала возмутилась нецелевым использованием воды для полива. Разобравшись в причинах недоразумения, погрозила сыну пальцем, и увела племянника в подвал. Там, оказывается, была устроена специальная прачечная. Гарри познакомили с тазиками, стиральной машиной, мыльной стружкой и прочими чудесами маггловской алхимиии. Потом тётя упорхнула на кухню, а вместо неё притащился Дадли и торжественно проговорил: — Вот, например, Поттер-Скеллингтон. Дикий человек. В глуши рос, в речке мылся-стирался. — И, не выдержав, заржал. Гарри вздохнул, помянул светлых и тёмных, и нахлобучил мокрую, благоухающую тиной футболку на голову веселящемуся кузену. Тот возмущенно хрюкнул, отбросил мешающую тряпку в сторону и врезал с левой. Пытался попасть по Гарри, а попал по баку бойлера. Бак загудел. — Мальчики, вы там не ссоритесь? — Крикнула с кухни миссис Дурсль. — Не, мам! — Всё хорошо, тётя! — Откликнулись пацаны и дружно вывалились из прачечной на задний двор. Подальше от кухонного окна. Там в ходе оживлённой дискуссии выяснилось, что у Дадли имеется превосходство в весе, а у Гарри — в скорости. После урегулирования ряда спорных вопросов, пацаны завалились на травку под кустами жимолости, переводя дыхание. — А у тебя так ничего удар поставлен, — одобрительно сказал Дадли. — И у тебя реакция неплохая, — отозвался Гарри, вытаскивая из заднего карманы джинсов бутылёк с заживляющим бальзамом. Смочил разбитую губу и костяшки обеих рук. Перебросил ёмкость кузену, у которого был не менее предосудительный вид. — А это чё? — поинтересовался Дадли. — Ведьмовской эликсир, — честно ответил Гарри. — Реально ведьмовской? — Поразился Дадли. — Ого, и впрямь сразу затягивается и ничего не видно. Слушай, а ты что, действительно из этих?.. — Из каких этих? — Подозрительно прищурился Гарри. — Ну из ЭТИХ… — Дадли понизил тон, как опытный заговорщик. — Да ты что! — Подчёркнуто оскорбился Гарри. — Нормальный я! Мне девочки нравятся. Когда пацаны проржались, Гарри с огорчением осмотрел свой внешний вид и сказал: — Теперь и эту майку стирать. И штаны тоже. — Да и мне не помешает, а то мать ругаться будет. — Отозвался Дадли. — Пойдём, я тебя научу стиральной машиной пользоваться. Со стиральной машинкой дело пошло не хуже, чем с домовыми эльфами. Правда, гладить электрическим утюгом всё-таки было сложнее, чем с помощью магии, но Дадли сказал, что джинсы можно и не гладить. Так что времени до ланча хватило и на то, чтобы поиграть с Ди в ковбоев и индейцев, причём Дадли был суровым, но благородным шерифом, Ди — индейским вождём Белое Перо, а Гарри — индейской лошадью с правом совещательного голоса. После еды Белое Перо уснула прямо на диване в гостиной. Миссис Дурсль накрыла дочь пледом, шёпотом и жестами велела парням не шуметь и выметаться вон. На улице было жарко, пыльно и пустынно. В такую погоду даже коты чокнутой миссис Фигг дрыхли, спрятавшись где-нибудь в тени. Дадли покосился на очередную футболку своего кузена. На этой был изображён железный череп, обещающий вернуться. — А не пойти ли нам в кино? — риторически вопросил Дадли. Гарри с энтузиазмом согласился, и они пошли в местный кинотеатр смотреть, как Терминатор возвращается. После сеанса, обсудив по дороге сюжет и спецэффекты, парни вернулись домой и попали с сеанса блокбастера прямо в разгар семейной драмы. Ди проснулась и захотела играть с Дадли и Гарри. Обнаружила, что мальчиков нет в доме. Расстроилась. Мама предложила дочери пока помочь с уборкой в доме. Ди согласилась и начала специальной метёлкой смахивать пыль с разных красивых вещиц, которые обычно нельзя было трогать. Разбила вазу — подарок тёти Мардж. Расстроилась так сильно, что осколки вазы сами собой поползли друг к другу и склеились. Ваза стала лучше прежней, но мама почему-то не обрадовалась, а расстроилась. Девочка испугалась. Сейчас вокруг ревущей Ди вихрем летали кубики, дребезжали фотографии на стенах. Бледная, как мел, Петунья ласково уговаривала Ди успокоиться и помочь маме испечь имбирное печенье, устроить приятный сюрприз папе и мальчикам. Но Ди на этот раз разошлась не на шутку. При виде этой картины Гарри скорее подхватил маленькую ведьмочку на руки, как его самого в детстве кто-нибудь из старых хеллоуинских ведьм. Теперь надо по спинке гладить да приговаривать: — Речка течёт, Травка растёт. Дождик шумит, Лес шелестит. Свет Луны Навевает сны. Тихая тишь, Боится мышь. Крошки лепёшки Или лапки кошки? Что попадётся? Как обойдётся? Не сердись и не плачь — Силу прячь. Едва Гарри договорил присказку до конца, как кубики смирно улеглись на пол, как и подобает порядочным кубикам, стёкла перестали дребезжать. Ди перестала реветь, стала приговаривать разборчиво: — Я проснулась — вы ушли. Думала — насовсем. Думала — я одна у мамы осталась. Я так расстроилась! А потом ваза разбилась. Мама расстроилась. Я тоже расстроилась! — Ди, ну куда мы от тебя денемся, — рассудительно отвечает Поттер-Скеллингтон. — Ты ведь слышала, о чём мы вчера говорили? Мы теперь семья. А в семье нужно друг другу доверять. А мама тебя любит. — А вы где были? — отвлеклась от своих переживаний Ди. — В кино. — А почему вы меня с собой в кино не взяли? — решила уже напоказ пообижаться Ди. — Ди, там так страшно было! — Честно ответил Гарри. — Даже я напугался. — Ну ладно, — милостиво согласилась не сердиться Ди. — Я не люблю бояться. Но завтра я с вами пойду гулять. Пойдём завтра в кафе! Мороженое есть. — А сейчас давай пирог к чаю испечём? — Предложил Гарри. — Мама обещала имбирное печенье, — заупрямилась Ди. — Пусть будет имбирное печенье, — не стал спорить Гарри. — Но не простое, а с глазками. — А это как? — заинтересовалась Ди. И они замесили тесто и вырезали стаканчиком солнышки и месяцы — прям как на подушке у Ди. Глазки делали из кусочков миндаля и цукатов. Ди пришла в хорошее настроение, опять стала душечкой и милашкой. Лепила кривокосенькое, но вкусное печенье. Радовалась играм, картинкам, вернувшемуся с работы папе. Улеглась спать без всяких странностей и фокусов. Когда мелкая уже дрыхла, пуская слюнки на свою пёструю подушку, миссис Дурсль пошла на чердак. И Гарри позвала с собой. На чердаке была опрятная кладовка, склад старых вещей. Ни пыли, ни мусора, все вещи размещены на стеллажах. Миссис Дурсль сняла с верхней полки небольшой чемоданчик. Вытащила оттуда пачку старых писем и фотографий. На одной из них две девочки сидели, обнявшись на крылечке небольшого дома. Та, что постарше… — Это вы, тётя Петунья? — Спросил Гарри, не сомневаясь в ответе. Женщина кивнула. — Да, а это — твоя мама. Лили. — Ох, до чего на Ди похожа! — не сдержал удивления Гарри. — Это Ди похожа на Лили. Даже родилась такая же рыжая. А потом в одночасье побелела. Я ещё тогда заподозрила, что дело нечисто. Но врач сказал, что у малышей волосы иногда меняют цвет. А потом снова случилось… это. Ты не представляешь, Гарри, как это страшно, когда с родным человеком творится что-то непонятное, а ты и помочь не можешь! А потом… Ди тоже заберут в эту вашу школу? Гарри только кивнул — ответ тут явно не требовался. А Петунья продолжала говорить, выплёскивая наболевшее. — А потом будет, как с Лили? Когда она приезжала из этой своей школы, и её карманы были полны лягушачьей икры, а чашки превращались в крыс. И сама она вела себя порой, как помешанная. А потом вышла замуж за твоего папашу и пропала. Я даже не знала, что её уже в живых нет. Думала — знаться с нами не хочет. Я ведь вижу, как все эти маги к нам, нормальным людям относятся. Появился этот ваш директор прямо посреди гостиной. Говорит — у вас летом будет жить ваш племянник, вы не можете отказаться принять его в дом, потому, что родная кровь. А сам так глянул, что у меня ноги подкосились. Потом помахал своей палочкой, улыбнулся и исчез. Ни здравствуйте, ни до свидания. А я только узнала, что моей единственной сестры уже десять лет как нет на этом свете. Выговорившись, миссис Дурсль немного успокоилась и окинула Гарри оценивающим взглядом. — Похоже, племянничек, ты единственный приличный маг, которого я знаю. Вот скажи мне, что с Ди делать, чтобы она тоже приличной выросла? — Учить надо. — Ответил по существу Гарри. — Пусть помогает пироги лепить или печеньки. Бусы или браслеты из бисера и проволоки. Куколки делать, шить, вышивать. Травы собирать, чай заваривать. Во все эти вещи часть её силы уходить будет, таких выбросов, как сегодня, не будет. А от вещей, которые она сделает, будет польза. От пирогов никто не растолстеет. Куколка болезнь на себя заберёт. Браслет удачу принесёт. — Ну что ж, так и сделаем. — Решительно сказала миссис Дурсль. Увидев перед собой реальную цель, женщина приободрилась и даже как-то посвежела. — Завтра и начнём! А сейчас спать! И Гарри отправился спать, а то день получился какой-то слишком длинный. А на следующий день мистер Дурсль отвёз обоих парней с собой в Лондон. Открыл на имя Гарри Поттера-Скеллингтона счёт в банке, а Дадли купил ту самую кожаную куртку, потому, что по мнению мистера Дурсль результаты экзаменов были не так, чтобы плохи, а денег теперь хватало.