Белая ворона

      Годы шли, и Акино всё больше удивлялась поведению своей дочери — Мидори. Она и в младенчестве доставляла удивительно мало хлопот, чем медленно и тихо приближала свою мать к тому, чтобы она, наконец, полюбила малышку. Но, в тоже время, Учиху несколько пугало невероятное понимание происходящего со стороны младенца. Разумеется, девушка и не подозревала, что в теле её дочери переродился некто, не сумевший забыть свою прошлую жизнь. Кроме того, понимающий в какой мир попал, но пока ещё не осознающий в какой временной линии находится и есть ли среди родни кто-нибудь известный из прошлой жизни. Естественно, прежде видимый лишь по ту сторону экрана монитора. Временной период несколько определяло лишь то, что это клан Учиха и здесь ещё полно людей. Значит это точно до событий связанных с тем, что пришлось сделать Итачи. Но эту душу продолжали мучить вопросы, стоит ли на своём веку вообще ждать знакомых событий? Или ждать того, что в будущем придётся принять смерть из рук упомянутого гения? В остальном жизнь младенца была той ещё мучительной тоской для переродившейся девушки, которая рассталась с прошлой жизнью, едва достигнув возраста двадцати лет. Говорить и самостоятельно действовать не позволяло ещё недостаточно развитое для этого тело. Поэтому всё, что оставалось делать: плакать, чтобы при необходимости добиваться внимания матери; пить молоко из её груди, чтобы не умереть от голода и почти всегда спать. Только в перерывах между всеми этими делами удавалось получать новую информацию и стараться хотя бы примерно понять, в какой эпохе всё это происходит. В общем, душа оказалась не в состоянии игнорировать нужды пока ещё крошечного и совершенно беспомощного тельца. А количество вопросов тем временем нарастало как снежный ком, только усиливая ощущение тесной тюрьмы из плоти и делая эту ситуацию ещё невыносимей.       За весь младенческий период, она ни разу не слышала таких слов как Коноха или Хокаге и поначалу думала, что просто ещё не выпал такой шанс. Зато, периодически слыша о противостоянии с кланом Сенджу, поняла, что таких понятий скорее всего ещё не завезли. И тогда в голове Мидори зародились новые вопросы: а родился ли уже Хаширама и сколько ему сейчас лет?       Так же обстановку вместе с настроением серьёзно портили периодические покушения на жизнь младенца. Вот что было по-настоящему страшно для переродившейся души. Она от этого могла даже, в прямом смысле, обделаться. Что, собственно, и происходило в таких случаях. А кроме того отчаянно пыталась понять причину этих инцидентов, с застывшим на губах немым вопросом: «за что?» Тем не менее, мать и дядя её всегда защищали, пусть в их глазах она тоже никогда не видела тепла. — Пусть сдохнет эта грязнокровка! Отродье с кровью наших извечных врагов в жилах! — требовал какой-то мужчина от Акино, когда та помешала его покушению. — Нет! Это моя дочь и я не позволю ей умереть, ни за что! — кричала девушка в ответ, закрывая дитя своим телом. Любви к девочке она не испытывала, однако отстаивала свой принцип: не дать умереть невинному ребёнку. Но спорить с ней и не стремились. Всё-таки Акино сильнейшая куноичи клана Учиха и весьма уважаемая здесь личность за свою силу, выдержку и боевые заслуги.       «Я ещё и полукровка?» — с ужасом осознала тогда личность, ныне зовущаяся Мидори. — «Учиха и Сенджу в одном флаконе! Термоядерная смесь, нечего сказать. И главное, что будет, если полукровка вроде меня пробудит Шаринган, если это в принципе возможно? Я что, обреку себя на самобичевание? Или в моём разуме начнётся своя локальная война?»       У неё возникало ещё множество вопросов, ответов на которые ещё предстоит дождаться и явно не в ближайшее время. Например, любопытство относительно Хаширамы слегка поумерилось лишь при первой встрече с Мадарой. К тому времени девочка уже научилась ходить и говорить. И вот заметила на улице своего ровесника, который его звал: — Мадара, куда ты идёшь, братик? — поинтересовался мальчик, всё-таки сумев его дозваться. — Ну что, Изуна, хочешь со мной? — догадался ребёнок постарше.       Мидори оказалась не в состоянии игнорировать знакомые из прошлой жизни имена. И потому решилась познакомиться с ребятами прямо сейчас. Она вовсе не забыла о рисках, наверняка поджидающих за порогом. Но сочла, что должна рисковать, так как бездействие может сделать и эту жизнь такой же бесполезной и скучной, как прошлая. А нынешнюю жизнь, в конце концов, восприняла, как шанс прожить более интересно и всё-таки стать лучше. Например, перестать всего бояться, как раньше. — Куда вы? А можно с вами? — спросила у них девочка, как только приблизилась. — А ты кто? — поинтересовался маленький Мадара. А Изуна молча, но с интересом, посмотрел на неё. — Мидори, — представилась малышка и тепло улыбнулась мальчишкам. Она нашла их крайне милыми в этом возрасте. И стало даже страшно при мысли о смерти младшего в будущем. Удастся ли это предотвратить? Хватит ли на это сил? И не станет ли такая попытка причиной собственной гибели? Впрочем, её волновал не только вопрос силы. Но и вопрос моральной готовности к сражениям. Как же она поднимет руку хоть на одного живого человека, а тем более на любимого персонажа, в список которых входит и Тобирама? По злой иронии судьбы, в прошлой жизни он ей нравился как раз за реализм и твёрдость убеждений, за те черты, которых самой вечно не хватало. — Мадара (Изуна), — синхронно представились братья и это их рассмешило. Мидори тоже повеселила эта ситуация, но её смех прозвучал более скромно. — Так куда вы? — уточнила девочка. — Ну, мы хотели пойти в место только для мальчиков. Так что тебя не возьмём, — начал вредничать старший из братьев. — А я поняла, у вас какие-то там братские секреты? — она хитро прищурилась, задав этот вопрос. Изображать детскую непосредственность не составляло труда, так как и в другой жизни, детство в душе ещё не закончилось. — Если бы у меня была сестричка или братик, мы бы тоже секретничали. — Но у тебя-то их нет, — с гордостью за себя и брата, констатировал факт Мадара. — Ну и ничего. Вот как появится сразу четыре братика! — совсем вошла во вкус малышка и сказала первое, что пришло в голову, безо всякой задней мысли. Даже и, не подозревая, что два брата у неё уже есть, только двоюродных и во вражеском стане. А то и третий на подходе.       Вот так, за разговорами и детскими играми, вроде догонялок, Мидори провела множество часов с Мадарой и Изуной, совершенно не заметив как пролетело время. Тогда она впервые почувствовала, что у неё полноценное детство, чего в прошлой жизни не позволяло ощутить слабое здоровье. Ей никого не удавалось догнать или прыгнуть достаточно высоко и далеко. А сейчас ощутила невероятную свободу от тех несправедливых ограничений, накладываемых тогда проблемами с позвоночником.       В дальнейшем она много времени проводила с небезызвестными братьями Учиха. И в результате они стали ей близкими друзьями. Пусть многим другим детям их родители запрещали играть с ней. Так как, даже прекратив со временем попытки устранения полукровки, всё ещё относились к ней с подозрением. Всегда повышали уровень бдительности при её появлении, и так и выжидали, когда она оступится и проколется, раскрыв свою «вражескую» натуру. Даже Акино, несмотря на всю свою жажду защитить девочку, сумела убедить их лишь в том, что Мидори имеет в себе два начала. А значит, натура Учиха может оказаться сильнее и выдавить собой натуру Сенджу. Но это не решило всей проблемы, а только привело к тому, что те, кто раньше был готов убить девочку, начали ждать выяснения правды, какое из начал на самом деле окажется в ней сильнее и выдавит другое? Тем не менее, Мидори каждый раз чувствовала горькую обиду за такое несправедливое отношение к себе, хотя и понимала, что является тому причиной. И потому была не вправе отвечать агрессией, несмотря на острое желание размозжить таким людям их искривлённые подозрительностью лица и вырвать их холодные глаза. Кроме того, всё это приходилось терпеть и по причине собственного бессилия и страха, а так же благодаря доле реализма, которую она уже успела приобрести в этом безжалостном и неприветливом мире. Девушка душой и девочка телом прекрасно знала, что подобная попытка наверняка будет стоить ей жизни, и могла лишь думать о том, как добиться лучшего отношения к себе. Даже когда Мидори начали тренировать её мать на пару с дядей, уверенность в собственных силах не спешила к ней с визитом. Всё-таки полукровность дала о себе знать, она оказалась слаба и менее обучаема на фоне ровесников. За что к прочим бедам прибавились унижения и даже побои от более сильных сверстников. В общем, её жизнь была подобна танцу на лезвии ножа. По канату. Над кратером с лавой. Но ответа, как это изменить, девочка всё не находила и с каждым днём только глубже погружалась в необъятную пустоту отчаянья. Даже наличие пары друзей никак не меняло ситуацию. Что ещё больше подтачивало и без того слабую уверенность в завтрашнем дне. И разум в поисках ответа бродил, словно по лабиринту в густой туман. А выхода так и не находил.