***
Двести лет назад Сознание выкинуло Локи из собственных воспоминаний. Всё тело царя сотрясалось в дрожи, фактически, он только что пережил последние две сотни лет своей жизни за несколько секунд. Уняв судороги, он продолжил слушать голос, что вновь дал о себе знать. — Я вижу, твои помыслы благородны: защитить свой народ и вернуть своему миру былое великолепие, у тебя и вправду достойная цель. Раса йотунов всегда с почтением относилась ко мне и к моим дарам, а потому я благословлю тебя, коль ты не передумал. — Благодарю за твою милость. «Не передумал». — Тогда ты знаешь, что надо делать. Скинув с себя плащ, маг начал читать заклинание. Заученные ранее наизусть слова слетали с его губ без единой запинки. Угасшие кристаллы вновь засветились, ярко и чисто. Когда заклинание было готово наполовину, тело обдало жаром, будто его бросили в кипящий котёл, но колдун упрямо продолжил, в руке вновь оказался кинжал. — Пусть станет плоть моя твоей плотью, дабы даровать тебе тело, пусть часть моей души станет твоей душой, дабы вдохнуть в тебя жизнь, и пусть кровь моя станет твоей кровью, дабы заставить биться твоё сердце. Я принимаю тебя как часть себя, как моё продолжение, как моё дитя, и пусть будет мне свидетелем Первородная Магия, я не откажусь от своих слов во веки веков. Договорив, Локи начал беспощадно кромсать свои руки. На пол алтаря лилась кровь, а вместе с ней падали и куски плоти, но сын Лафея терпел, стиснув зубы, ведь эта боль — ничто, в сравнении с тем, что сейчас была внутри него. Да, больнее всего было лишиться части своей души. Услышь кто-то его слова, бедняга непременно бы ужаснулся. Каждый знал, душа — самое ценное, что только может быть у живого. Именно целая душа была возможностью для живых существ обрести вечную жизнь в Вальхалле. Но без неё, даже павший в бою бесстрашный воин, обречён после смерти попасть в руки к царице мёртвых. Прямо сейчас, Локи, Царь Йотунхейма, отказывался от своего бессмертия. Воистину, не могло быть платы большей, чем коротание всей оставшейся вечности после смерти, в мрачных чертогах Хельхейма, откуда невозможно вернуться никому. Локи ни секунды не думал о том, чтобы остановиться. Его не пугала перспектива после смерти предстать перед Хель. Прозябая оставшуюся вечность в её чертогах, он хотя бы будет знать, что сделал абсолютно всё, что было в его силах, чтобы защитить свою родину, обе родины: Асгард и Йотунхейм. Его тело обессиленно упало на пол. Тупая боль волнами расходилась по всем нервным окончаниям, не было сил даже сидеть, ни то что, стоять. Он позволил себе закрыть глаза. Лишь громкий плач, эхом отдававшийся по всей пещере, не дал ему заснуть. Через силу подняв голову, Локи увидел новорожденного ребёнка на середине алтаря, который наверняка плакал из-за лютого холода. На одних упрямстве и силе воли, он заставил себя подняться на ноги. Держась за ближайшие вертикальные поверхности, он поднял с пола свой плащ и на подкашивающихся ногах подошёл к ребёнку, после чего аккуратно завернул его в свою верхнюю одежду. Облокотившись о стену, маг сполз по ней на пол, окончательно израсходовав свои силы. Понимая, что он вот-вот просто потеряет сознание, Локи достал с десяток разных склянок и по очереди начал пить их содержимое одно за другим. Чуть позже, когда боль и усталость начали потихоньку отступать, а раны заживать, до него дошло осознание — укутанный в плащ малыш до сих пор лежал на полу. Чертыхнувшись про себя, он быстро поднял на руки и прижал к себе этот маленький комочек. Сев поудобнее, Локи внимательно начал изучать своё дитя, а малыш, будто бы уже понимающий всё происходящее вокруг него, принялся делать тоже самое. Маленький мальчик с алыми глазами, полукровка, совсем как его отец, хотя, было непонятно похож ли он на него внешне, так как мальчик был в обличие йотуна, и к тому же был ещё совсем крохой, а сам Локи никогда не мог различить новорожденных детей друг от друга, ему всегда казалось, что они все на одно лицо. Когда Локи дотронулся указательным пальцем до щеки малыша, тот ловко перехватил его своей малюсенькой ручкой и принялся дальше всматриваться в лицо напротив. — Какой у тебя осмысленный взгляд, совсем не такой, какой должен быть у только что появившегося на свет дитя. — Знаешь, - чуть подумав добавил йотун, — А я придумал тебе имя, я назову тебя Алвис — это значит «мудрый». Ты станешь очень умным, когда подрастешь, совсем как Один. Твой дедушка мудрый правитель, нет ничего, о чем бы он не знал. Ну или как я, чего уж греха таить. С этими словами маг тихонько посмеялся себе под нос. Да, отсутствием самолюбия и самооценки он не страдал никогда, хоть и не позволял себе чересчур наглеть. В тоже время, его маленькая драгоценность начал сладко зевать. — Ну, что такое, спать хочешь? Я тоже, но в отличие от тебя позволить себе этого не могу, иначе боюсь ничем хорошим это не закончится. — Сын мой, ты мой наследник, моя плоть, кровь и душа, когда-нибудь ты станешь царём и поведёшь за собой весь народ Йотунхейма, а до тех пор, клянусь, я никому не позволю навредить тебе или отнять тебя у меня, а если кто-то осмелится — то ему придётся жестоко за это поплатиться. — прошептал он, крепче сжав Алвиса в объятиях, а после, посмотрев на это маленькое улыбающееся личико, невольно улыбнулся сам. — Ну что же, мой маленький царевич, нам пора возвращаться, пора домой... Стоит ли говорить, что новость о том, что у Владыки Йотунхейма за одну ночь появился сын, с молниеносной скоростью облетела не только сам Йотунхейм, но и дошла до ближайших миров?***
Наши дни. Вынырнув из воспоминаний, Локи машинально схватился рукой за грудную клетку. «До сих пор побаливает...» Но он не жалел, ни разу, несмотря ни на что, ему удалось воспитать достойного сына. Его Ал все же вырос почти его копией: довольно высокий для его лет рост, конечно же, по асгардским меркам; такая же бледная кожа, невосприимчивая к солнцу; абсолютно черные волосы, которые чуть вились на концах; черты лица, манера поведения, всё в нём было от Локи, кроме, разве что, глаз — если у Йотунхеймского царя они были почти изумрудные, то у его сына глаза были холодного, синего цвета. Сходство было просто поразительным, хоть и ожидаемым. Смотря на сына, лофт вспоминал себя в его годы, вот только он не припоминал, чтобы у него была такая горячая кровь. Алвис был словно маленький ураган, и иногда его темперамент преобладал над холодным разумом. Но Локи не спешил отчитывать его за это, прекрасно понимая, что тот ещё довольно юн, и со временем, он научиться контролировать свою пылкую натуру. От раздумий царя отвлёк негромкий стук в дверь. Повернувшись в сторону двери, он позволил пришедшему войти. Им оказался тот, о ком были его мысли последние несколько часов. Его маленькая копия склонила голову в знак приветствия: — Здравствуйте, отец, мне передали, что вы ждёте меня. — Здравствуй, мой дорогой сын, и ради Первородной Магии — брось этот официоз, мы все-таки тут одни. — ответил Локи, обняв сына, и спустя несколько секунд он почувствовал, как его обнимают в ответ. Царь грустно подумал о том, что в последние несколько дней у него было столько дел, что даже за обеденным столом они не могли увидеться. — Хорошо, папа. Что-то случилось? — Да, на самом деле, случилось. У меня есть к тебе разговор. — И о чём же? Отпустив сына, Локи сел на край своей кровати и легонько похлопал рядом с собой, приглашая сесть. Заняв место рядом, Алвис внимательно начал слушать отца. — Алвис, тебе ведь известно о «Собрании Пяти Миров»? — Конечно известно! — Хорошо. Возможно, ты ещё не знаешь, но следующее собрание будет проведено уже через два дня, и как тебе, наверняка, известно, представители Йотунхейма там тоже будут. Юноша лишь кивнул, продолжая слушать. — Так вот, я хотел тебе сообщить, что завтра утром планирую отбыть в Асгард самолично. На лице парня отразилось непонимание. — Но разве правители обязаны присутствовать там? — Нет... нет, не должны, однако... — Тебе хочется побывать в Асгарде, ведь так? — на этот раз с понимающей улыбкой отозвался царевич. — Да, ты прав. Асгард мне такой же дом, как и Йотунхейм, но из-за государственных дел я никак не мог отбыть туда, а раз так удачно совпало, что совсем скоро будет проведено Собрание, то я решил: почему бы мне не объединить сразу два дела — решение возможных проблем заранее и встреча с ещё одним членом семьи? — Я прекрасно тебя понимаю, дядя часто говорит, что и сам скучает по тебе, когда я его навещаю в Асгарде. Но, папа, как же внутренние дела этого мира? Нельзя ведь просто уйти, оставив всё. — Ты полностью прав, сынок, нельзя. Именно поэтому, я позвал тебя, я хочу, чтобы пока меня не было — ты управлял всем от моего имени. В очередной раз эмоция сменилась на лице юного йотуна. — Я? Отец, но я слишком молод, у меня почти нет никакого опыта, да и вряд ли это будет мне по силам, вы правда считаете, что я с этим справлюсь? Улыбнувшись уголками губ, он взглядом показал перед собой. Повинуясь безмолвному приказу, Алвис поднялся с кровати и встал на одно колено перед своим царем. Легким движением рук Локи снял со своей головы легкую, изящную корону, сделанную из эльфийского золота. Такие украшения обычно носили члены эльфийской королевской семьи, или же сам король, однако, ведь никто не мог Локи запретить носить что-то похожее, не так ли? Аккуратным движением он переместил её на голову сына, а после, беззвучно велев подняться с колена, подвёл его к большому зеркалу, что стояло неподалёку. — Посмотри в зеркало и скажи, что ты видишь. — попросил царь, встав позади сына. — Лишь тебя, и меня в короне, ничего более... В его голосе проскользнула тень сомнения, смешанная с непонимание. — А знаешь, что вижу я? Я вижу будущего царя, вижу храброго, мудрого, сильного лидера, вижу того, кто достоин трона Йотунхейма. Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил сынок, никогда не позволяй сомнениям в собственной силе, страхам или нерешительности управлять тобой. Алвис, я искренне считаю, что задача, которую я перед тобой ставлю, не является для тебя непосильной. Да и к тому же, я никогда не оставил бы тебя одного, при дворе множество советников, они все преданы мне, что значит, что они преданы и тебе, моему сыну и наследнику, они помогут тебе в любую секунду. — Но, если все же появится такая задача, которую я не смогу решить? — Такой не будет, не волнуйся. Ты же знаешь, я был очень занят в последнее время? — получив соглашающийся кивок, он продолжил. — Я разбирался с этими самыми «сложными задачами» первостепенной важности, которые требовали моего внимания. Чуть погодя, Локи отошёл от зеркала и подошёл к окну. — Однако, если ты в самом деле сомневаешься в своих силах, если чувствуешь, что я возлагаю на тебя слишком большую ответственность, то у тебя, конечно же, есть право отказать мне. Я не буду на тебя давить и заставлять делать то, что я хочу, я просто приму любое из твоих решений. Алвис, немного постояв в глубоких раздумьях, подошёл и встал рядом с отцом. — Я согласен. Клянусь, я сделаю все, что в моих силах и ни за что вас не подведу. — Тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем соглашаться. У тебя ещё есть время, ни к чему спешить с ответом. — Я думаю, раз ты веришь, что я справлюсь — то у меня нет причин для сомнений. — О, сын мой, я не всевидящ, со временем ты поймёшь, что и я могу ошибаться. Однако, кое-что я вижу ясно, ты станешь самым великим из королей, что когда-либо видели девять миров. — А я-то думал, что статус величайшего из королей принадлежит тебе... — ответил Ал, хитро улыбнувшись. — Нет, конечно же нет, я просто делаю то, что должен. — царь тут же поспешил опровергнуть сказанное ранее. После этих слов, Локи вновь заключил сына в объятия. — Всё, а теперь иди, снаружи давно ночь, а тебе давно пора спать. На что юноша обиженно надулся. — Я уже не ребёнок, не думаю, что случится что-то ужасно непоправимое, если я лягу спать позже. — Для меня ты всегда будешь ребёнком, мой маленький царевич. С таким же лёгким движением руки, с которым на него была надета корона, Ал снял её со своей головы и передал украшение отцу, а после же, склонив в легком поклоне голову и, пожелав добрых снов, удалился из покоев. После ухода сына, маг вновь погрузился в раздумья. С одной стороны оставлять государство, хоть и лишь на несколько дней, юному царевичу — невероятно опрометчивая идея, с другой — он же обо всём позаботился, бояться нечего, ведь так?***
День отъезда отца по мнению Алвиса наступил уж слишком быстро. Только первые лучи света упали на холодные земли ледяного мира, как группа йотунов во главе с Локи уже стояла на длинном каменном мосту и была готова перенестись в Асгард. Локи стоял как ни в чем не бывало, хотя внутри его разъедали различные переживания, но он не позволил ни одному из них отразиться на своём лице. Алвис же, стоявший рядом с ним, выглядел не столь хладнокровно. — Надеюсь, ваша поездка будет удачной, отец. Возвращайтесь скорее. — Я не думаю, что на этом Собрании возникнут какие-либо трудности, всё должно пройти более чем удачно, на этот счёт можешь не волноваться, сосредоточь своё внимание на делах Йотунхейма. — Всенепременно, я так и сделаю. Не сомневайтесь во мне, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы остались довольны мной. — О чем ты говоришь? Разве я могу в тебе сомневаться? Ты всегда отлично справлялся со всеми задачами, которые перед тобой стояли, я бы никогда не подумал о том, чтобы усомниться в тебе. А теперь, тебе пора возвращаться, уверен, у тебя куча дел. — произнёс Локи, слегка приобняв сына, и проведя рукой по его волосам. — Вашими стараниями, отец мой. В этот раз, уже широко улыбнувшись, царь в последний раз обнял царевича, после чего отослал его обратно в замок. После того, как Алвис почти скрылся из вида, Локи едва заметным жестом подозвал к себе йотуна, который стоял чуть поодаль. — Не забудь, о чем мы говорили, Рагнар, я доверяю тебе жизнь и здоровье моего сына, не своди с него глаз, помогай ему, если у него возникнут трудности, и что самое главное… — Ни в коем случае не выпускать Его Высочество за пределы дворца. — перебив царя, закончил за него йотун. Однако, Локи вовсе не разозлился из-за этого, наоборот, его лицо смягчилось и приняло более умиротворенный вид. — Не подведи меня. — Ни в коем случае, повелитель. В последний раз окинув взглядом свои владения, ледяной царь поднял голову к небу и произнес: — Хеймдалль, открой радужный мост.***
Прежде чем скрыться за огромными вратами дворца, Алвис на миг обернулся назад, чтобы увидеть, как столб радужного света, именуемый Биврёстом, унес его отца и остальных в мир асов. — И с чего же мне следует начать? Этот вопрос скорее был задан самому себе, но один из его личных помощников всё же ответил на него. — Как сказал Его Величество, у Его Высочества много дел. Документы, которые вы должны изучить, уже должны были принести из архива, прикажете отнести их в ваши покои? При упоминании о документах Ал еле заметно поморщился, но почти сразу же вернул прежнее выражение лица. Хоть он и умел обращаться с разного рода документами и бумагами, но дело это откровенно не любил. Ему больше были по душе гримуары по боевой магии. Но делать было нечего, раз его дражайший отец возложил на него такую обязанность, а он — Алвис, согласился эти самые обязанности выполнить, то он уже не имел права отказаться или что хуже — оплошать и ударить в грязь лицом. — Вели отправить все документы в кабинет отца, думаю, я расположусь там. — Но Ваше Высочество, прислуга не имеет права входить в личный кабинет Его Величества. — Им и не нужно туда входить, я встречу их у дверей. Ах, да, и распорядись, чтобы никто не беспокоил меня по пустякам, чувствую, я не скоро закончу. — Как прикажете, я немедленно займусь этим.***
Уже в другом мире, мерцающим светом золота, что отражался от воистину великолепного замка, группу йотунов встречал бессменный страж Биврёста вместе с небольшим отрядом асов, которые должны были сопроводить прибывших ко двору. — Ваше Величество, приветствую. — Здравствуй, Хеймдалль. Я бы сказал, что мы давно не виделись, однако, скорее всего, это будет не совсем верно, полагаю, иногда ты все же обращал на меня свой взор. — Такова уж моя работа. — С которой ты прекрасно справляешься не один век. — Я бы принял это за похвалу, если бы не тот факт, что именно вы, в юности, время от времени сбегали из-под моего взора по скрытым тропам. — Прошу прощения, что доставлял тебе хлопот, ничего не мог с собой поделать, сложно сопротивляться юношескому любопытству. — Могу вас уверить, ваш сын в полной мере перенял это от вас. — Неужели? Впервые об этом слышу! — ответил в непринуждённом тоне, лёгким шагом он прошёл мимо стража. — Обещаю позже обязательно переговорить с ним по этому поводу. И под безмолвие Хеймдалля направился дальше.***
Замок кипел словно улей. Бесчётное количество слуг торопились по своим делам, силясь как можно быстрее выполнить все свои обязанности. Ледяной царь в сопровождении своих сородичей и нескольких асов, шёл по длинному коридору с поистине королевской поступью. Вскоре они достигли тронного зала. Перед вошедшими в зал предстала следующая картина: прямо в центре огромного зала стоял внушительного размера трон, к которому вели соответствующих размеров ступени, и, на котором, в данный момент восседал Всеотец. Внизу, около него стояли трое представителей отличных друг от друга рас: эльф, ван и гном. Чуть поодаль от них, разбившись на небольшие группы, стояли остальные члены их делегаций. Оставив своих спутников позади, Локи уверенно подошёл к трону. Достигнув его подножия, он, склонившись в поклоне, приветствовал владыку асов. — Всеотец. — Добро пожаловать, я рад видеть вас в Асгарде в добром здравии. — Это взаимно. После же, он обернулся к тем, кто стоял рядом с ним. — Приветствую и вас, господа. Получив в ответ вежливые поклоны, он вновь повернулся к Всеотцу. Тот, в свою очередь, встал со своего трона, собираясь произнести речь. — Ваше Величество, Ваше Высочества, а также сиятельные Леди и Лорды, для меня и всех моих поданных большая радость и честь, в очередной раз принимать у себя дома наших ближайших друзей и союзников. Вот уже более четырех сотен лет мы все собираемся здесь, потому, что каждый из нас желает, чтобы наши миры отныне и впредь процветали. Я надеюсь, что мы и дальше будем продолжать поддерживать, и помогать друг другу, ведь мир и согласие которого мы достигли с таким трудом, мы можем сохранить лишь общими усилиями. Помимо этого, я смею надеяться, ваше пребывание здесь будет предельно комфортным, мы, в свою очередь, сделаем все от нас зависящее, чтобы вы чувствовали себя как дома. Сейчас вас проводят в покои, которые мы приготовили для вас, вечером же ждём всех на праздничном пиру, а обсуждение дел, для которых мы и собрались, оставим, с вашего позволения, на завтрашнее утро.***
Стоило тронному залу опустеть, как царь Асгарда уже сжимал Локи в своих объятиях. — Полегче, Тор, ты мне так все кости переломаешь. Я знаю, что мы давно не виделись, но всё же… — Задать бы тебе трепку! Ты уже сколько лет из Йотунхейма носу не высовываешь, а, братец? Я узнаю о том, что ты всё ещё жив, а не умер там, где-нибудь в своем кабинете под грудой книг и свитков, только из уст Алви. И не стыдно тебе? — Ладно-ладно, прости, но ты же сам прекрасно знаешь, я не могу просто так отмахнуться от своих дел, которых у меня больше, чем сам Йотунхейм. — И всё же ты здесь, и чувствую я, что это неспроста. Давай, рассказывай всё в мельчайших подробностях, что тебе взбрело в голову на сей раз? — Ты как всегда проницателен и тороплив, даже не предложишь мне отдохнуть с дороги? — Отчего же не предложу? Идем, я распорядился, чтобы для тебя подготовили твои старые покои, как только узнал, что ты приедешь лично. Там то мне обо всем и поведаешь. — Разве их не занял Алвис? — Так и есть, но он их не особо обустраивал, в принципе там ничего и не поменялось, так что я думаю, он не будет против. — Раз так — идем.