Идентификация последнего выжившего

ГЛАВА 6 — Возвращение домой Тайга. В окрестностях военной базы. Павел «Микс» Грижский. 6 сентября. 7:52       Я снова возвращался к себе «домой». Хотя понятие о доме было тяжело отнести к этому месту. Для завоевания авторитета у местных дедов требовалось пройти суровый путь несокрушимого воина. В моём случае — это пережить с десяток тяжёлых боевых операций. В случае того же майора Керепейченко — иметь нужные связи в управлении. Простым рядовым солдатам не хватало сил и выдержки для того, чтобы продержаться здесь, на краю мира, хотя бы пару лет. Но, сказать по правде, имелись и такие индивидуумы, как Остап Гишко, которые по своей натуре были бунтарями и всё время пёрли на рожон. Не скажу, что это плохо, но и хорошим такое поведение не назвать. Лучше быть своего рода наблюдателем, как я. Не огребаю лишних люлей и время от времени получаю плюшки. К сожалению, теперь эти плюшки превратились в полную задницу…       По команде Босса я живо проверил свою амуницию. В моём арсенале имелся неплохой Винторез, десяток гранат, пара автоматических пистолетов Стечкина, усиленный бронежилет, а за спиной висел рюкзак с заветными вещами. Босс, в свою очередь, был вооружён пулемётом РПК-16 и специальным модифицированным «калашом». Мне даже стало интересно, откуда у простого бармена из небольшого городка в глубине Тайги было столько высококачественного вооружения. Вот только поинтересоваться об этом у него я позабыл, а теперь нам было уже не до этого.       При подходе к периметру базы Босс сказал мне, чтобы я не медлил и валил наших ребят наповал. Почему-то суровый командир даже не рассматривал возможность мирного урегулирования конфликта. Только война. Только смерть. В данный момент я отчасти понимал ход мыслей Николая, ведь когда-то и сам отрёкся от своих пацифистических принципов и пошёл в эту хренову мясорубку. Видимо, теперь судьба решила проверить меня на прочность.       Воинская часть будто вымерла, по всему периметру не было ни часовых, ни какой-либо техники, ни даже гуляющих по плацу новобранцев. Как-то это странно, ведь обычно кто-нибудь, да ошивался либо на тренировочной площадке или у столовых, а тут ни души…       Моя рация несколько раз пискнула и на связь вышел Кудашевич. Я укрылся под низкими еловыми ветками и спросил у собеседника по поводу обстановки внутри периметра. Кудашевич сбивчиво ответил мне, что в данный момент генерал Сорокин отсутствовал на базе и заявил, что наша маленькая диверсия пройдёт напрасно. В свою очередь, я заметил, что без Кудашевича мы не сможем ничего сделать. Олежка спокойно выслушал меня и разочарованным тоном согласился на несколько секунд отключить сигнализацию в третьем секторе — именно там, где мы с Боссом и хотели пролезть под массивным железным забором. Напоследок нерешительный друг Глаза добавил, что большая часть бойцов сейчас на заданиях и за главного тут сам майор Керепейченко.       Узнав всё, что нужно, я отключил связь и передал наш с Кудашевичем разговор Боссу. Николай выслушал меня и поинтересовался: — Он ведь не знает, что с Глазом? — Скорее всего, нет, — ответил я, — да и откуда же он мог знать, если постоянно торчит на базе? 10:23       Мы просидели на холме около базы где-то часа два. Я постепенно стал сомневаться в успехе нашей диверсионной миссии, ведь генерала там сейчас не было. Но Николай моих сомнений не разделял: — Надо дойти до конца, давай хотя бы попытаемся узнать причину того, за что нас сделали предателями. — Да уж… ну давай… — я дал своё окончательное согласие на выполнение этого самоубийственного плана нашей мести.       Босс осторожно спустился к высокому зубастому забору нашей базы и подкрался к тому участку, где Кудашевич предварительно отключил сигнализацию, а затем отогнул один железный лист внизу. Я опустился на четвереньки, с трудом пролез в метровую дыру и сразу же уткнулся в большие баки с водой, а после осмотрелся по сторонам. Несколько наших вояк беспечно курили прямо на плацдарме. Один часовой сидел на западной вышке и читал какой-то журнал. Я прикрутил к своей винтовке глушитель и прицелился в часового. У меня даже в голове не укладывается то, что они настолько ослабили свою бдительность. В другое время я бы ни за что не стал стрелять в беззащитную цель, но сдаётся мне, что если я его сейчас не срежу, то этот часовой сразу же заметит меня. Я задержал дыхание и нажал на курок. Часовой слегка дёрнулся и опустил голову на грудь, словно задремал на посту. Ко мне подкрался Босс и прошептал: — Микс, разделимся, я отправлюсь в командный центр, а ты проверь казармы, связь держим по рации, удачи, парень.       В этот момент мне почему-то стало ясно, что если мы разделимся, то я его больше не увижу. Мне совершенно не хотелось расставаться с Боссом, ведь тогда я останусь один против целого мира. Обычный наёмник, которого просто предали и отправили на смерть. В случае смерти Николая одному мне никак не справиться.       Пока я размышлял о своём будущем, Босс уже перебежал на другую сторону плацдарма и беспощадно зарезал ножом замешкавшегося вояку, а его курящего напарника молниеносно пырнул прямо в почку. Я наблюдал за его умелой работой через прицел своей винтовки и представлял в уме весь послужной список этого бесстрашного бойца с позывным «Босс». В следующий миг из столовой вышел сержант Зябликов. Он вяло осмотрел местность и заметив, что пропали другие наёмники, опасливо попятился назад. Он весьма неплохой мужик, но вот только трусоватый. Я снёс ему полголовы одним точным выстрелом. Пока я отвлекался на Зябликова, Босс уже скрылся из виду. Куда он дел тела убитых им вояк, я не видел, но следов после себя Николай не оставил никаких. Пригибаясь, я перебежал весь плацдарм и подкрался к зданию столовой. Стена около двери была забрызгана кровью и мозгами почившего сержанта Зябликова. Я приоткрыл дверь и внимательно заглянул внутрь помещения. Там, к удивлению, никого не оказалось. Я поводил стволом винтовки из стороны в сторону и прошёл ближе к кухне.       Из-за спины сноровисто выскочил наш главный повар Сеня Киляев. Он бешено размахивал перед собой кухонным топориком. Я отскочил от него и перемахнул через плиту, а затем отступил к холодильнику, который преграждал мне дальнейшее отступление. Сеня истошно кричал на меня: — Микс, чёртов предатель, ты что творишь, а?! Против своих идёшь, сука! Я наставил на него винтовку со словами: — Арсений, я не хочу тебя убивать! Мне нужно к казармам, позволь…       Не дав мне закончить, взбешённый поварёшка кинулся на меня, а я сделал ему подсечку и он полетел прямо на холодильник. После крепкого удара головой Сеня попытался снова встать на ноги и мне пришлось вырубить его прикладом винтовки. После этого я затащил тело повара в уборную и запер дверь на ключ. Похоже, что кроме дежурившего здесь Арсения в помещении больше никого не было, а значит и делать мне тут больше нечего. Выйдя из столовки, я заметил майора Керепейченко. Он грубо отчитывал молодых неудачников и, видимо, ещё не догадывался о нашем маленьком вторжении. Чтобы не попасться ему на глаза я решил проползти под деревянным настилом прямо до наших казарм. Моя рация неожиданно зашипела и раздался голос Босса: — Микс, приём, я в командном центре с Кудашевичем. Я рассказал ему про Глаза. — Что-нибудь нашли? — поинтересовался я у него. — Пока ничего, но мне пришлось вырубить несколько наших компьютерщиков и лейтенанта Карбова, — слегка расстроенно заявил Николай. Я ответил ему: — Продолжай поиски, Босс, конец связи.       Как на зло, настил заканчивался в десятке метров от главного входа в казармы и мне пришлось залезть в канализационную трубу, чтобы незаметно пробраться к зданию. Вылезти из канализации удалось за задним двором казарм. Там курил какой-то молодой торчок в военной форме. Я незаметно подкрался к нему и «отключил» мощным ударом приклада по головушке. Пока что попробую обойтись без лишних жертв.       Дверь в казармы была открыта и я без проблем прошёл внутрь помещения. Двое спецназовцев о чём-то болтали в коридоре у шкафчиков. Я встал за угол и решил подождать пока они наговорятся. Конечно, я могу за одну секунду убить их обоих, но сейчас мне совсем не хотелось проливать ещё больше крови, чем уже пролил Сорокин. Вдоволь наговорившись, спецназеры наконец разошлись. Один из них вышел на улицу, а второй направился в сортир. Я беззвучно пробежал до лестницы на второй этаж и в поле моего зрения попали шкафчики с личными вещами служащих. Я присмотрелся и увидел, что мой шкафчик уже занимал какой-то Николаев. Похоже, что нас уже вычеркнули из всех военных списков и заменили другими бойцами.       Я прокрался на второй этаж и тут, к счастью, тоже никого не оказалось. Тихий коридор освещала одна единственная лампочка, висевшая в дальнем конце потолка. Я медленно дошёл до своей комнаты и осторожно открыл дверь. Быстро осмотрев свой бывший дом, я пришёл к выводу, что тот самый Гриша Свидригов — самый настоящий чистоплюй. Комната была просто в идеальном состоянии.       И в следующую секунду всё пошло не по плану. По всему комплексу вдруг громко зазвенела сигнализация, а после включился сигнал тревоги. Неужели нас с Боссом всё-таки вычислили? Я прикрыл за собой дверь и осторожно выглянул в окно. Несколько вооружённых бойцов уже бежали к зданию командования. Я заперся в своей комнате изнутри, пристроился с винтовкой у подоконника и связался с Боссом: — Босс! Тебя обнаружили?! Что происходит? Николай прохрипел в рацию: — Да, блять… кхе… суки… лезут сюда со всех сторон… Кудашевича уже положили… Я успел закрыться в командном пункте… Микс! Выбирайся… Как я предполагал, этот чёртов вояка собрался погеройствовать в самый неподходящий для этого момент. Я решительно ответил ему: — Босс, я тебя не брошу, сейчас подойду! — Нет!.. меня… гк… не спасёшь… два пулевых ранения в груди… меня тут окружили… — угасающим голосом произнёс Босс. — Николай! Держись! Я иду к тебе! Зайду к ним сзади! — я на ходу убирал с подоконника винтовку и разговаривал по рации с окружённым командиром. Не важно, что он мне сейчас не скажет, но я не собираюсь терять последнего бойца из наших двух отрядов. В рации послышались звуки беспорядочной автоматной стрельбы и затем Босс через силу прокричал мне: — Павел… ты остаёшься один! Ты должен найти урода по имени Илоян Хардкорев… он сейчас в Москве… встреча с Сорокиным… а… они лезут сюда, Микс!       А после этих слов весь штаб командования взорвался… Босс… Подорвал себя… Не могу в это поверить, но его больше нет… Прости, Николай, но мне пора уходить отсюда…       Развернувшись к выходу, я понял, что за дверью в мою комнату кто-то стоял. Я подкрался к ней и прислушался к звукам, что доносились снаружи. За дверью в коридоре точно кто-то был. Я замер и навострил уши. В этот момент лишь стук собственного сердца гулкими ударами отдавался в ушах.       Так, поехали…       Я резко толкнул дверь вперёд и выбежал в коридор. С пола уже поднимался майор Тимофей Керепейченко с разбитым носом. Он держался за окровавленное лицо и яростно смотрел на меня. Не теряя времени, я безжалостно съездил берцем ему по щам. В данный момент для меня самое главное — это не подпускать этого бойца к себе на близкое расстояние. В рукопашной схватке майору не было равных. Не успел я подумать об этом, как Керепейченко быстро встал на ноги и сразу же вцепился руками в ствол моей винтовки. Вероятно, усатый майор понимал, что для него выгоднее будет обезоружить меня и сбить на пол, а затем добить врукопашную. Просчитывая всевозможные сценарии развития событий, я неудачно отступил назад и слегка облокотился на стену. Майор воспользовался моей заминкой и резко занёс кулак для удара. Я с трудом увернулся от его молниеносного выпада. Он со всего размаха попал кулаком в стену, яростно зарычал и вновь бросился на меня. Я почувствовал сильный удар по голове и после этого, потеряв равновесие, упал на колени. Всё же он сумел воспользоваться своими фирменными боевыми приёмами и повалил меня на пол. А вот дальше пошли только чудовищные удары по моему телу. Несколько раз Керепейченко ударил меня прямо в лицо. Даже послышался отчётливый хруст то ли моего черепа то ли костяшек на его кулаке. В глазах всё потемнело… Если ничего не придумаю, то отключусь и умру…       …Да что ж это такое. Я, превозмогая жгучую боль по всему телу, дотянулся до ножа на поясе и всадил его майору прямо в живот. После этого Керепейченко остановился, слез с меня и отошёл на пару шагов, недоуменно глядя на рукоятку ножа, торчавшую из его живота. Я попытался встать, но тут же получил мощный удар под дых от этого урода. Похоже, что я сломал пару рёбер и конечностей. Пока моё тело отходило от чудовищных побоев, Керепейченко уже вынул нож из живота и замахнулся им на меня. Я, в свою очередь, ударил его ногой в пах и быстро дотянулся до винтовки, лежавшей на полу неподалёку. А майор уже оправился от удара и буквально наступал мне на пятки. Я стремительно отполз от него, привстал на одну ногу и, облокотившись на стену, выстрелил из винтовки, держа её одной раненной правой рукой. Майора прошило насквозь с такой силой, что в противоположной стене теперь зияло пулевое отверстие. Керепейченко схватился за живот и упал на колени. Я сделал один неуверенный шаг в сторону и голова тут же закружилась. Видимо, после такой жесточайшей порки мой организм восстановится ещё не скоро. Я кое-как доковылял до своей комнаты и устало бросил винтовку на кровать. Пришлось сесть на стул, чтобы не потерять сознание, а рядом на столе уже лежал своевременно заряженный «Узи». Я слегка провёл изувеченной ладонью по лицу и она оказалась полностью измазана в кровище. Нужно взять себя в руки и выбираться отсюда, пока остальные вояки ещё не добрались до меня. Я рассеянно оглянулся на открытую дверь и ошалел. В дверном проёме шатался ещё живой майор Тимофей Керепейченко. В руке он по-прежнему сжимал мой окровавленный нож. Его лицо было разбито, а в груди зияло пулевое отверстие, а также кровоточила рана от ножа в животе, но непробиваемый майор был живее всех живых. Я медленно направил на него «Узи» и истратил по майору весь боезапас. После этого наступила секундная пауза и, похожий на решето, Керепейченко покачнулся, а затем всё же упал замертво.       Расправившись с надоедливым майором, я попытался встал на ноги, но в глазах всё поплыло. Вероятно, что, если продолжу в том же духе, то откинусь раньше времени и поделать с этим ничего, к сожалению, будет нельзя. Мне просто необходимо выбраться отсюда живым и попытаться вернуться обратно в лес. После такого жестокого мордобоя не так-то просто сконцентрироваться. Наплевав на все меры предосторожности, я выглянул в коридор и увидел там двух наёмников, которые опасливо осматривались по сторонам и, видимо, искали меня. Из окна напротив доносились различные крики и отдаваемые бойцам команды. Скорее всего, я был уже окружён и отступать было некуда. Поэтому я поступил именно так, как считал нужным в данной ситуации — сдался. С трудом переступая с ноги на ногу, я вышел в центр коридора и бросил свою винтовку на пол со словами: — Эй, ребят, я сдаюсь! Только не стреляйте, пожалуйста! Видите? Я безоружен! — естественно, я блефовал. При мне всё ещё были гранаты и пара пистолетов, но как ими воспользоваться в случае вражеской атаки? Майор Керепейченко свою работу сделал и сумел задержать меня в казармах, пусть и ценой своей жизни. Теперь я в капкане вражеских войск и деваться мне было некуда. Один из бойцов неуверенно опустил свой автомат и обратился ко мне: — Микс? Это ты? Что ты делаешь, чёрт возьми?       В этот момент я совсем потерял бдительность и не заметил, что сзади ко мне подкрался ещё один вражеский солдафон. Я только мельком успел увидеть, как он заносит для удара приклад своей винтовки и затем в глазах у меня всё потемнело и я потерял сознание.       На этом для меня всё и закончилось. Жаль, что я так и не сумел отомстить Сорокину за всех наших погибших ребят. Босс, прости, я не оправдал твоих надежд и не смог выполнить твою предсмертную просьбу…

***

      Дальше было лишь солнце и песок. Я опять стоял на берегу моря и какой-то неизвестный мужик что-то беззвучно мне говорил. Я подошёл к нему и спросил его имя. Мужик вопросительно посмотрел на меня и разочарованно покачал головой. Я понятия не имел, что ему вообще от меня надо и по какой причине он появляется в моих снах. А затем красивый песчаный берег сменился мрачным лесом, а незнакомый мужик стал елью, под которой я лежал, связанный по рукам и ногам.       Я вздохнул полной грудью и в ноздри ударил свежий таёжный воздух. Судя по окружавшей меня местности, я всё ещё находился где-то в Тайге и это было относительно хорошо, а вот плохо было то, что рядом со мной стояли и беседовали трое наёмников с нашивками нашей военной базы. Ещё один, четвёртый, курил около серого джипа неподалёку. Увидев, что я очнулся, один из наёмников подошёл ко мне и наклонился, чтобы поинтересоваться: — Ну как? Нигде не жмёт, падла? Я прокашлялся и ответил ему: — Нет, мы же не в садо-мазо играем, верно? Где мы вообще? Везёте меня в тюрьму?       Наёмник кисло усмехнулся и обратился к своему товарищу, в котором я узнал капитана Скляра. Владислав Скляр был весьма известным бойцом и очень честным человеком. А вот по боевым навыкам я бы отнёс его к рангу Керепейченко или даже к Боссу. Скляр нехотя отвлёкся от разговора с сослуживцами и сказал мне: — Грижский, буду краток, мы везём тебя в специальный штаб по управлению внутренних дел района Тайги. Там, по личному свидетельству генерала Сорокина, твоё дело рассмотрит полевой суд и, скорее всего, тебя отправят под трибунал, как предателя родины. Мне даже жаль, что такого отличного бойца придётся сдать в расход, но ты сам виноват, — сказав это, он демонстративно отвернулся от меня и всем своим видом показал, что больше не желает иметь со мной ничего общего.       Что же это получается? Я так и закончу свою никчёмную жизнь, как предатель, вашу мать? Что теперь со мной будет? Пока я размышлял о своих дальнейших перспективах, Скляр связался с кем-то по рации: — Так точно! Будет доставлен в ближайшее время! Все его вещи мы конфисковали и отправили на следственную экспертизу, — говорил капитан чётко и отрывисто, словно докладывал важную инфу своему главнокомандующему.       Вероятно, что все мои вещи просто сожгут за ненадобностью, а документы и ампулы уничтожат. Без своего рюкзака я был как без рук, ведь в нём-то и находились основные доказательства против Сорокина и всего нашего управления. Закончив свой диалог с рацией, Скляр приказал поднять меня на ноги и затолкать в джип. Два бойца живо взяли меня за руки и бесцеремонно потащили к автомобилю. Они действовали так быстро, что у меня даже не было времени на хоть какое-то сопротивление. Пока бравые солдатики возились со мной, капитан Скляр подозвал к себе курящего наёмника и что-то сказал ему, а потом снова осуждающе взглянул на меня и опять отвернулся. Больной ублюдок, он что, вообще не понимает, что меня подставили? И ведь не только меня, но и ещё пятнадцать проверенных бойцов! Что он скажет на смерть того же Босса, например?       И тут я неожиданно почувствовал смутно знакомое зловоние и запах протухшего мяса. Со стороны глухих зарослей послышалось змеиное шипение и в следующий миг только что курившего наёмника вывернуло наизнанку в прямом смысле этого слова. Его внутренности ярко взорвались кровавыми ошмётками и оросили собой остальных бойцов и джип, в котором я находился. Владислав Скляр молниеносно вытащил из кобуры свой пистолет и направил его в ту сторону, где мог скрываться предполагаемый враг. Помимо этого двое выживших наёмников заняли оборонительную позицию вокруг джипа, а мне оставалось лишь наблюдать за тем, что произошло дальше. Капитан Скляр неожиданно дико заорал, а затем буквально за пару секунд развалился на десятки кровавых кусков и рядом с автомобилем блеснули едва заметные зеленоватые нити. Справа от меня глупый наёмник открыл беспорядочную стрельбу из своего «калаша», но это ему фактически не помогло. Из противоположных кустов ловко выпрыгнул человек в длинном грязном плаще и одним движением повалил его на землю, а затем выпустил из своей руки зелёный клинок и пробил незадачливому наёмнику черепную коробку. Последний оставшийся в живых боец решил бросить меня наедине с опасным врагом и буквально кинулся наутёк. Человек в плаще по-звериному оскалился и убегающий наёмник также, как и Скляр, распался на мясные кусочки, словно пазл. Разделавшись с отрядом солдат, незнакомец медленно подошёл к джипу и осторожно открыл дверь, тем самым выпуская меня на волю. Выходит, что это чёртово отродье меня сейчас спасло от моих же сослуживцев, но зачем ему это нужно? И, словно отвечая на мои мысли, человек снял со своей головы капюшон и я увидел того, кого совсем не ожидал здесь встретить.       Моим спасителем оказался Саня «Колхозник» Стрыгин…       Колхозник каким-то чудом выжил в заповеднике и явился сюда, чтобы вызволить меня из беды? Что-то даже не верится… Я с опаской сделал шаг вперёд и спросил у человека, облачённого в длинный и потрёпанный плащ, следующее: — Ты Саня Стрыгин? Я прав? Или ты существо, которое просто приняло его облик? Кто ты вообще, или что? Уголки его губ скривились в неестественной усмешке и он хрипло ответил мне: — Не волнуйся, Паша. Я — это я. Я пришёл сюда за тобой из глубин природы. Мне пришлось выслеживать вас ещё от нашей бывшей военной части. Два дня в пути, — сказав это, Саня устало облокотился к ближайшему дереву и кинул мне нож, чтобы я развязал верёвки, опутавшие мои руки и ноги. А почему бы тогда ему самому не помочь мне с распутыванием этих чёртовых верёвок? И снова, будто прочитав мои мысли, Стрыгин ответил: — Я не хочу, чтобы и ты тоже подвергся заражению «Продеусом», по крайней мере, пока что…       Сейчас в моей голове творился полный бардак и чтобы хоть как-то собрать воедино все свои мысли и тревожащие меня вопросы нужно было какое-то время. Разобравшись наконец с верёвками, я поинтересовался у Колхозника о том, что же тогда случилось в заповеднике, а также о нашем неудачном штурме своей собственной базы. К моему удивлению, у вернувшегося с того света Саши нашлись ответы на всё. По словам Колхозника, его действительно сожрали и говоря мне об этом, он распахнул свой плащ и я увидел его сильно изуродованное тело. Остатки военной формы буквально вросли в глубокие раны, полученные от зубов и когтей мутировавших тварей заповедника. А самым жутким было то, что всё его тело буквально пронизывали ядовитые водоросли и мох. Саня признался мне, что ему удалось каким-то чудом войти в симбиоз с этой биологической херовиной и теперь он мог управлять ей по своему желанию. О всех своих способностях он умолчал, но в одном Саша теперь был уверен наверняка — простые люди ему не ровня. Колхозника так же, как и меня, тяготила жажда мести Сорокину. И выбравшись из проклятого заповедника перед самым ядерным ударом, он решил для себя, что сумеет завершить начатое и вернётся к своей маленькой дочери другим человеком. Как я понял, формула «Продеуса» полностью излечила его рак мозга. После короткого рассказа о своей злосчастной опухоли и любимой дочери, Саня признался, что ему нужно было достать некоего Алексея Мартынова. И, к слову, это был сынок того самого Сергея Мартынова, который разнёс весь свой заповедник в пух и прах. Зачем ему понадобился отпрыск этого подлеца осталось для меня загадкой, но Колхозник упомянул, что узнал о нём из документов, которые он прочитал на нашей военной базе буквально позавчера. На мой вопрос о том, как его пропустили на охраняемую вражескую территорию, он только ответил, что ему пришлось всех там положить…       Затем Саня отдал мне небольшую сумку, в которой оказались все наши вещи, в том числе документы и ампулы с ядовитой дрянью, и даже драгоценная золотая граната Карандаша. После нашего разговора, я переоделся в свежую военную форму и наспех перевязал бинтами свои ушибленные конечности, изуродованные после жестокой стычки с Керепейченко. Всё это время Колхозник внимательно осматривал мои раны и лишь расстроенно качал головой, мол, угораздило же меня в такое дерьмо ввязаться. На все его нравоучения мне не нашлось, что ответить и самым лучшим вариантом было просто пожимать плечами. Я подобрал вооружение бойцов капитана Скляра и посмотрел по карте наше с Саней примерное местоположение, а затем сказал Колхознику, что хочу добраться отсюда до Москвы. Ведь, по словам умершего Босса, сейчас генерал Сорокин находился именно там. Саня согласился со мной и заявил, что тот штаб, в который меня вёз Скляр, располагался в военном городке примерно в шести километрах к северу отсюда. Если нам удастся добраться до того места живыми, то уже оттуда мы и сможем попасть в Москву. Мы с Колхозником составили для себя небольшой план действий и отправились на джипе наёмников в путь.       Я всё ещё с подозрением относился к такому обновлённому Сане Стрыгину, но иного выбора, кроме как довериться ему, у меня, в данном случае, не было. Ведь в одиночку против целого мира мне попросту не выстоять. А к чему нас всё это приведёт — оставалось лишь догадываться.       Итак, я продолжил свой долгий путь к мести, вымощенный горами трупов сослуживцев и невинных людей. Но я уверен, что это было только начало и самое страшное ожидало меня впереди.