(Не) Праведник

Глава 6

— Доброе утро, Персиваль, — Криденс сидит на кухне перед пустой посудой. Вид у юноши всклокоченный, и все же он кажется куда более в себе, чем Грейвс. Аврор зачаровывает турку и тяжело опускается на свободный стул: тот, у которого ножка давно скрипит. Дом постоянно требует заботы, но такие мелочи вылетают у Грейвса из головы. — Надеюсь, вы не будете против моей компании сегодня, — взгляд Персиваля не фокусируется, но к счастью для обоих магия не ошибается: Персивалю удается разлить кофе по чашкам ничего не пролив. — Взяли отгул? — неожиданно радостно интересуется Криденс. — Не то, чтобы это меня касалось… Юноша прикусывает губу, но вместо его лица Персиваль видит лишь лицо Гриндевальда, неизвестно, сидящего ли еще в своей камере. — Да, отгул. Вам, наверное, будет лучше, если сегодня я побуду с вами. — И что же мы планируем? — медленно спрашивает Криденс, прищурившись, и тот же странный, тяжелый отклик в сердце Персиваля Грейвса, что и вчера, оставляет этот мутный обскурий взгляд. На мгновение Грейвс забывает даже о Геллерте Гриндевальде. — Запереться здесь и никуда не выходить. Присутствие Криденса рождает тысячу проблем. Персиваль не представляет, как вести себя с человеком, который (никто на свете его не любит как жаль что ты перси его тоже предашь) видел от тебя столько зла. И хуже того, Криденс, кажется, не вполне понимает, с кем имеет дело. Он будто никогда не перестает смотреть на Персиваля, краснея иногда невпопад, иногда невпопад злясь. — Как вы меня нашли? — спрашивает Персиваль, когда тишина становится совсем невыносимой. Заниматься чем-либо все равно невозможно. — Я не знал, куда идти, так что я следил за этой девушкой, Тиной, — сейчас Криденс очевидно краснеет от стыда. — Но не знал, как к ней обратиться. Она такая… — Беспокойная? Тина Голдштайн и ее вечная беготня. Персиваль хорошо представляет, как сложно было отслеживать ее хаотичные передвижения. Отчасти потому он так хотел, чтобы она была в его отделе, и в итоге не ошибся в ней. — Да. Криденс улыбается впервые нормальной улыбкой и Персиваль вынужден улыбнуться в ответ. Он красивый юноша, как жаль, что так оно вышло. — Я заметил, что она все время бывает в одном месте… Вы тоже там бываете. Я думал поймать ее там будет проще всего, и ждал… А потом я нашел газету. Криденс протягивает клочок, видавший лучшие времена. «Персиваль Грейвс возвращается к работе в Отделе Магического Правопорядка» гласит заголовок. Фотографии, к счастью, нет. Каким его сняли, Персиваль помнит очень хорошо: волосы отросли, но недостаточно, чтобы закрыть разодранные вкровь губы, нездоровую худобу пальцев, пытающихся вырвать себе глаза от яркого света. Плохой был день. — И я решил, что вас простили. Ведь я ничего не значу для мира магов, я сквиб. Как он сказал. — Вот идиот. Персиваль выплевывает эти слова и давится хохотом, поддаваясь тому же бешенству, что прежде уже пыталось проглотить его в министерстве, с пугающим удовольствием. — Он слепой идиот, — Персиваль пытается вернуться к себе самому. Едва ли успешно, — Простите. Не хотел вас прерывать. Криденс потерянно следит за аврором. Его лицо искажает какая-то невыносимая мука. — Вы ведь не говорите, что я все-таки… Вы снова попросите? Криденс вскакивает, зло хватая Персиваля за плечи, пальцами впиваясь, но все же будто бы желая (он всегда стремиться дотронуться перси) чтобы снова попросили. Персиваль поднимает ладони вверх, не зная, что будет делать, когда обскур разнесет его дом. Скорее всего, это уже не будет иметь значения, ведь он будет мертв. Снова. — Того, что Геллерт Вас заставлял делать, я не попрошу. Он хочет добавить нечто в утешение: «не бойтесь», «все будет хорошо», но Криденс, кажется, и так не боится. Чего же тут бояться, когда опаснее тебя в Нью-Йорке нет существа? — Вы называете его по имени? — Криденс опускает руки и отходит на пару шагов назад. Витки черного песка, обозначившие трансформацию юноши, растворились в воздухе. — Я называю его мистер Грейвс. Больной, каркающий смех вовсе не идет Криденсу Бэрбоуну. Персиваль протягивает скорчившемуся обскуру палочку. — Я настоящий, Криденс. Прошу вас, можете сами убедиться. — И что мне с этим делать? Криденс смотрит на палочку как на ядовитую змею, которая лишь притворяется безжизненной деревяшкой. — Revelio, или Finite Incantatem вполне в состоянии справиться с любой маскировкой. Это простые заклинания. — Зачем вы это говорите, вы же знаете, что я не могу. Миновав первую волну ярости, Криденс ослабевает, он уже не желает разрушать, лишь устало возвращается на свой стул. Отвергнутая палочка остается лежать в ладони Грейвса. — Насколько мне известно, если вы можете создать обскур, можете и любое другое колдовство. Хотя обскуры еще мало изучены. Персиваль садится на собственное место, с отвращением глядя на бумаги, которые лежат на столе меж тарелок с завтраком и чашками с недопитым кофе. Мысли, которых, Криденс, к счастью, не слышит, вьются в нестройном диссонансе. Почему они никогда не пытались никого спасти? Сколько обскуров до Криденса уничтожили в МАКУСА? Как Персивалю самому выяснить, что делать с человеком, который занимает единственную спальню в его квартире? Может быть, Ньют Скамандер может помочь? «Как жаль, что ему по-прежнему запрещен выезд. А ведь Тина приложила все усилия». Грейвс задумчиво проводит по начавшей пробиваться щетине рукой. Не ехать же к Ньюту самому? Во-первых (у меня везде глаза и уши перси ты даже не представляешь) оставлять Криденса в квартире в одиночестве так надолго сродни убийству. Во-вторых… Во-вторых, смешно даже предполагать в Грейвсе силы достаточные для такого путешествия. Accio Письменный набор, который со стола в спальне перекочевал на полку между крупой и сахаром, послушно опускается на стул. Жизнь Персиваля — бардак, но по крайне мере у него есть красивая бумага и конверты. «Уважаемый мистер Скамандер, » Чернила, наспех обращенные из остатков кофе отдают коричневым. «Прошу вас оказать мне консультационную помощь по вопросу…» Криденс напряженно следит за пером. — Все это глупо, — произносит Персиваль, остановившись. — Мы не можем так рисковать. — Вам не нужно будет рисковать, если я уйду. До этой секунды этот, в общем-то простой выход из ситуации просто не приходил Грейвсу в голову. Выгнать Криденса или передать его в руки МАКУСА — именно это он должен был сделать. Вместо этого он отдал ему свое пальто, комнату и чуть не вручил палочку — вещь, с которой он и во сне старался не разлучаться. Еще раз прокрутив перед собой пленку последних дней, Персиваль приходит к выводу, что все сделал правильно. — Это совершенно исключено.