***
Терпкая боль волнами распространялась от запястий по всему телу, будоража нервные окончания и вытаскивая сознание из сладких объятий забытья. Сквозь веки просачивался яркий свет, заставляя морщиться. Разлепив их, Блум уставилась в белоснежный потолок, ощущая, как тело словно налилось свинцом, отяжелело, прикованное к жёсткой койке. Мягкий запах травяных настоек, витающий в воздухе, отчётливо дал понять, где она — комната лекаря. Судя по свету, льющемуся из большого завешенного тюлем окна, было утро, все были на занятиях. «Какой-то кошмар», – устало подумала Блум и попробовала заставить тело пошевелиться. Получилось не сразу, лишь со второй попытки. Она осторожно села и тут же ощутила приглушённую режущую боль в предплечьях, где когда-то были браслеты. Тут девушку как будто ударило током. Воспоминания прошедшей ночи вихрем закрутились в голове, подобно причудливому разбитому калейдоскопу, и она покосилась на бинты. Белоснежная материя, что покрывала руки от костяшек до локтя, надёжно скрывала под собой обожжённую кожу. Было тяжело шевелить пальцами, малейшее движение вызвало боль, которая тут же притуплялась благодаря обезболивающим заклинаниям и сывороткам. Браслеты. Фарагонда. Кровь. Запах палёной плоти ударил в нос, хотя, скорее всего, это была простая галлюцинация. Но от этого горло неприятно обожгло, и всё внутри спазмически сжималось от тошноты и общего недомогания. Кажется, даже сон не помог, фея была разбита, как хрустальная ваза, и теперь кто-то отчаянно пытался склеить осколки в прежнюю версию здоровой и энергичной Блум. – Ох, вижу, ты проснулась! – из мыслей девушку вытащил взявшийся буквально из неоткуда новый лекарь Луиз Реамор – высокий голубоглазый эльф с убранными в тугую косу пшеничными волосами. Он сел на край больничной койки, держа в руках планшетку с листами, и мягко улыбнулся. – Это хорошо. Как себя чувствуешь? – Если честно, паршиво, – пробормотала Блум, сделав глубокий вдох. Тут же подключился желудок и издал тихое урчание, как бы напоминая, что фея должна найти хоть каплю совести и покормить его. – Голод – это очень хорошо. В руках эльфа материализовался поднос с ароматным обедом, состоящим из густого пюре и кусочка рыбы, приготовленной на пару, а так же стакан, до краёв наполненный водой и украшенный зеленой соломинкой. Жадно припав губами к стакану, девушка выпила всё до последней капли, ощутив, как стало немного легче. Затем Луиз взял в руки вилку, насадил кусочек рыбки на неё и потянул вилку своей подопечной. Желудок Блум обожгло, захотелось отведать обед с ещё большей силой. Фея послушно приняла пищу, не забыв поблагодарить лекаря за помощь, ибо сама она бы не справилась. «Многие девушки Алфеи сейчас хотели бы побывать на моём месте». Но вместо рассуждений о добродушном обаятельном лекаре она спросила: – Сколько прошло времени? – Сутки и десять часов, – ответил эльф. – Мне и профессору Авалону удалось остановить кровотечение и промыть раны заживающей настойкой из люпирцы, так что через неделю будешь как новенькая. Хотя останутся шрамы, – чуть грустнее добавил Луиз, мельком покосившись на бинты. – Даже магическая медицина не в силах убрать эти следы. – Что ж, думаю, я смирюсь. – Блум поджала губы и грустно опустила глаза. – Я буду делать тебе промывания четыре раза в день, чтобы восстановить ткани и убрать онемение и отёки. Так что не переживай, скоро вернёшься на уроки. Блум постаралась улыбнуться доброму эльфу, но получилось не очень весело. Он был очаровательным молодым мужчиной и к каждому относился как к лучшему другу – с теплотой и искренностью. Половина школы, если не большая часть, сходила с ума от его красоты, а особенно от факта, что он был одинок. «Понаберут красавчиков в сотрудники, а потом спасу нет от обезумевших учениц». – Ещё хотел сказать... Мне, конечно, не стоит об этом распространяться, лучше, чтобы ты узнала это напрямую от Фарагонды. Но ночью, когда всё произошло, профессора заблокировали твои силы. Теперь ты не сможешь колдовать без разрешения директрисы. Пюре застряло в горле от подобного заявления. Фея Огня Дркона с трудом проглотила неприятный комок и ошеломлённо посмотрела на Луиза, отказываясь верить в услышанное. – Мне жаль, Блум. Я пытался их вразумить, сказать, что это ужасная идея, и что ни к чему хорошему это не приведёт, – в голосе эльфа звучало искреннее раскаяние и сожаление, – но они не слушали. Их интересовала лишь безопасность школы. «А точнее спасение своих шкур от бушующей стихии», – проворчал внутренний голос, и с этим предположением нельзя было не согласиться. Рыжая лишь молча поджала губы, до крови прикусив изнутри щёку, дабы не дать слезам пролиться. Всё внутри буквально кричало от обиды и одновременно клокотало от гнева. – Я попробую вразумить директрису от твоего имени. Но долой грусть. Приходили твои подруги, спрашивали, как ты. Сообщу им, что ты очнулась. – Спасибо. – Не за что. Попрошу их прийти вечером, а пока отдыхай.***
Из дрёмы девушку вытащил женский крик «Я хочу увидеть её НЕМЕДЛЕННО!» Блум буквально подпрыгнула в койке от неожиданности и часто-часто заморгала, щурясь от солнечных лучей, наполнявших комнату. Этот голос невозможно было не узнать. И тут, как по команде режиссёра, дверь широко распахнулась, и на пороге появилась встревоженная Стелла, а за ней недовольный Луиз, пытающийся вразумить невоспитанную ученицу и выставить ту вон, крича что-то на своём родном эльфийском – вполне возможно, проклиная блондинку за её визгливость и упёртость. – Нет, это дело КОРОЛЕВСКОЙ важности! Пустите! – Луиз, – встряла Блум, пока эльф не выволок фею Солнца и Луны чуть ли не за волосы прочь из палаты. – Всё хорошо. Пусть останется. Ворча что-то себе под нос, мужчина скрылся за дверью, как бы специально громко хлопнув ею, высказывая свой немой протест. – Блум, как я рада, что ты жива! – Подруга тут же кинулась обниматься, но лицо её выражало одновременно радость и тревожность. – Как ты? – Бывало и хуже, – слабо улыбнулась та. Блондинка устроилась на краю койки и занервничала ещё больше. – Слушай, у меня для тебя новости… и не могу сказать, что они хорошие. Внутри рыжей всё похолодело. Что могло быть хуже того, что её буквально лишили сил?.. – Сегодня мне звонил Брэндон. В общем… ох, не думала, что будет так сложно... – Да не тяни уже, говори как есть, – Блум оборвала подругу, готовая хоть к вести о конце Магической Вселенной. Лёгкое раздражение зудело под кожей, оно было похоже на волну на песчаном побережье, что то накатывала, то с тихим шипением отступала, растворяясь. Стелла, ущипнув себя за переносицу, вобрала в грудь побольше воздуха и протараторила на одном дыхании: – Вчера вечером королевская семья Эраклиона объявила о помолвке Ская и Диаспоро. На несколько мгновений повисла гробовая тишина. Эти слова были равносильны звонкой пощёчине. В груди феи всё заледенело, Блум было тяжело сделать даже вдох, настолько больно и неприятно было от услышанного. Она прикрыла веки и через силу заставила себя глотнуть воздуха, прерывисто втянув его сквозь пересохшие губы. Стелла сдвинула брови и смотрела на меня со смесью беспокойства и жалости. – Прости, прости-прости-прости, я не должна была вываливать это всё на тебя вот так! – затараторила девушка. – Н-нет… Не извиняйся, – выдавила рыжая, ощущая горькое опустошение где-то под рёбрами. Фея смежила веки и поджала губы, даже не зная, как реагировать. На слёзы и истерику не хватало сил, была лишь сплошная усталость, что тянула на дно подобно булыжнику, привязанному к ногам утопленника. И Блум тонула, всё глубже и глубже погружаясь в ледяное отчаяние, позволяя липким щупальцам Тьмы опутать тело, не сопротивляясь. – Этому всему должно быть какое-то разумное объяснение. Мы собирались наведаться на Эраклион и потребовать у Ская ответов… Фея Огня Дракона лишь решительно покачала головой. Гнев, боль, обида и разочарование разъедали душу и разум подобно химеровой кислоте, проникая во все потаённые уголки и напитывая их своим токсичным ядом. Хотелось сорваться с места, бегом умчаться в лес и выплеснуть все эти эмоции через крик и силу, но из-за слабости тяжело было даже оставаться в сознании, не говоря уже о попытке встать и пройтись. Девушка была уверена на все сто процентов: даже встав с кровати, она не смогла бы сделать и шага. – Да, прости пожалуйста, – стушевалась Стелла, опустив глаза. Теперь многое стало ясно: чем принц Эраклионский был «занят» все эти месяцы, почему не звонил и не писал. Что ж, это молчание многое объясняло. Хоть бы набрался мужества и сам сказал ей это в лицо! – И ещё… – чуть тише добавила фея. – Лейла пропала. – Что? Когда? — Блум занервничала ещё сильнее. – В ночь, когда ты, ну… Рыжая лишь молча кивнула головой. Теперь к целому букету чувств добавилось ещё и волнение за подругу. «Пожалуйста, пусть с ней ничего не случится!» – мысленно взмолилась та, чувствуя, как соль разъедала глаза. – Текна пыталась связаться с ней всеми возможными способами, но безуспешно – она как во Тьму канула. Фарагонда сказала, что отпустила её на Андрос. Похоже, случилось что-то серьёзное. – Голос обычно весёлой и жизнерадостной Стеллы был до краёв наполнен грустью.