***
Георгий выбросил сигарету и посмотрел на небо. Стоял поздний октябрьский вечер. Фонари освещали тихий спальный район, разбрызгивая на асфальт призрачный серебристый свет. Мужчина вдохнул поглубже прохладный воздух и вышел с балкона. Оказавшись в просторной комнате, залитой золотистым электрическим светом, мужчина остановился у напольного зеркала и посмотрел на своё отражение. Губы тронула презрительная улыбка. Потерев бороду, Георгий почти коснулся лбом зеркальной поверхности, словно провоцируя своего двойника, как вдруг из соседней комнаты донёсся монотонный голос дикторши: «Сегодня на Ваганьковском кладбище был похоронен рок-музыкант Игорь Тальков. Напомним, что он был убит выстрелом в сердце шестого октября в спорткомплексе «Юбилейный». Обстоятельства убийства до сих пор неизвестны, активно ведётся следствие, и прорабатываются версии. Игорь Тальков пел острополитические песни и не боялся высказывать открытый протест всему, что происходило вокруг. Он был голосом доброты, справедливости и честности, он был настоящим Воином Света…». Георгий прошёл в соседнюю комнату и посмотрел в экран телевизора. Оператор снимал отпевание в церкви, в центре зала стоял гроб с Тальковым, вокруг столпились люди. Многие рыдали. Вместе с Игорем они потеряли веру в справедливость и светлое будущее. Он был словно маяком, освещающим путь потерявшимся кораблям. После отпевания процессия отправилась на кладбище. Георгия поразил масштаб похорон — была оцеплена половина Москвы, старики и дети, парни и девушки — все шли проститься со своим любимым исполнителем. Георгий знал, что Талькова обожали, но не знал, что насколько… «В чём его секрет? Почему все эти людишки так обожествляют его?» — подумал мужчина, склоняя голову набок. Неужели достаточно написать и спеть несколько песен, чтобы тебя признали Иисусом, за тобой пошли, в тебя поверили? Появившийся Влас застал озадаченного Георгия стоящим перед телевизором и с любопытством пялящимся в экран. — Любуешься на свои похороны? — иронично спросил он. — Заткнись. — Ой-ой! — закатив глаза, Влас развалился на диване и вопросительно посмотрел на подельника: — Завтра нужно вернуться на кладбище и попытаться снова. Гиенов не погладит нас по головке, если мы не сможем забрать всю силу… — Ладно. — А если нас опередили? — помолчав, с испугом спросил Влас. — Кто? — закатив глаза, развязно спросил Георгий, нехотя отвлекаясь от телевизора. — Никто не мог. Я бы почувствовал. — Надеюсь, иначе нам крышка… — Господи, как же его любят… — прошептал Георгий, снова взглянув в экран, где в эти секунды показывали кадры того, как гроб с Игорем привели чуть ли не в вертикальное положение: толпа требовала показать убитого музыканта. Настоящий народный артист…***
Посреди ночи в спальне распахнулось окно. Вздрогнув, Марина резко открыла глаза и села на кровати. В последнее время она спала очень чутко, нервно реагируя буквально на каждый звук. В распахнутое окно лился прохладный октябрьский воздух. Судорожно выдохнув, Мальцева поспешила закрыть его. Шум ветра сразу же стих. Обняв себя за плечи, женщина обвела взглядом комнату. Она была окутана полумраком, таящим в себе какую-то незримую угрозу. «Такими темпами я скоро сойду с ума!» — закусив нижнюю губу, встревоженно подумала Марина и вышла из спальни. Задержавшись возле двери, ведущей в комнату дочери, она приоткрыла её и заглянула внутрь. Девочка спала, обняв свою любимую игрушку — коричневого плюшевого пса. Ощутив сильное облегчение, Мальцева закрыла дверь и прошла на кухню. Включив верхний свет, она открыла холодильник и достала стеклянную бутылку с кефиром. Сняв фольгу, женщина плеснула немного в стакан и села за стол, переводя взгляд в окно. Ночной город горел золотистыми огоньками, которые напоминали о том, что Москва никогда не спит. Слева, в отдалении, виднелись заводские трубы. Городской пейзаж показался Мальцевой неожиданно страшным и тревожным. Поднеся стакан к губам, она сделала несмелый глоток и в эту же секунду ощутила присутствие. Сердце испуганно заколотилось в груди, ладони увлажнились. Марина чувствовала потусторонний холодок, идущий со стороны тёмного коридора. Медленно поставив стакан с кефиром на стол, женщина с замиранием сердце повернула голову и её парализовало от страха. Прямо за порогом кухни стояла едва заметная фигура. Это был человек, укутанный в белый саван. — Марина, идём с нами! Мы все скучаем по тебе! — звучал будто бы из глубины квартиры гипнотизирующий голос Оли. — Нет, прошу… — прошептала Мальцева, едва шевеля губами. — Мы ждём тебя… Наша семья должна воссоединиться… Марина зажмурилась, думая только о том, чтобы этот ужас поскорее закончился. Тем временем призрачная фигура медленно приподнялась над полом и поплыла по тёмному коридору, пока вовсе не исчезла. Женщина почувствовала, как паралич ужаса отпускает, и она снова обретает способность двигаться. Марина встала со стула и, пошатываясь, вышла из кухни. Умереть очень просто. Достаточно просто залезть в петлю или нажать на курок. А жить — это куда сложнее. Для этого нужно обладать некой храбростью. Мальцева очень устала от этих мистических явлений с того света, но она была уверена, что никому не позволит заставить себя убить Настю. Женщина вспомнила Крутицкого. Этот следователь внушил ей доверие, но что он может сделать? Перед силами зла бессильны любые служители закона… Марина покачала головой и приоткрыла дверь в комнату, где спала Настя. Прислушалась к её дыханию. «Вроде всё в порядке», — всё ещё волнуясь, подумала женщина, и вернулась в свою спальню. Уже находясь в постели, она чувствовала чьё-то незримое присутствие и это заставляло её сердце бешено колотиться. Марина вспомнила похороны матери, которая не смогла жить без отца, и ушла на тот свет вскоре после его кончины. Тогда сёстры думали, что это просто рок, горькое стечение обстоятельств, теперь же правда была известна. И Мальцева многое отдала бы, чтобы забыть её. Она чувствовала, что не справится без помощи, но к кому можно обратиться с подобной бедой? Марина уже не раз думала об этом. В церковь она пойти не могла, поскольку никто в их семье не относил себя к православию, а лицемерить в таком деле не хотелось. Мол, пока всё было хорошо, Бога и знать не хотела, а как что-то случилось — прямиком к батюшке! Уже не в первый раз голову Мальцевой посещала мысль обратиться к какой-нибудь бабке-колдунье. Главное — не наткнуться на мошенницу. Но как узнать наверняка? У женщины не было знакомых, которые увлекались бы подобными вещами. По крайней мере, никто никогда не упоминал об этом. Размышляя о том, как лучше поступить и как выбрать настоящую колдунью, а не шарлатанку, Марина сама не заметила, как погрузилась в тревожный сон.***
Тальков открыл глаза и тут же порывисто сел. В голове билась тревожная мысль: «Тебя похоронили!». В окно лился ясный свет октябрьского утра, с кухни доносились ароматные запахи, из-за которых желудок музыканта свело от голода. Он, определённо, был жив. Более того, его спас Блаженный и привёл сюда. Что же будет дальше? Как он вернётся домой? Ощущая нарастающий ужас, мужчина встал с дивана и прошёл на кухню. У плиты стоял стройный мужчина лет сорока пяти с чёрной густой бородой и блестящими синими глазами, в которых таилось нечто для Игоря непонятное. — Доброе утро, — переворачивая оладушек деревянной лопаткой, дружелюбно произнёс мужчина. — Меня зовут Елизар. Я приставлен к вам в качестве помощника. Можно на «ты»? — Можно, — Тальков потрогал своё лицо и озадаченно почесал бороду. — Кто меня убил? А кто воскресил? Чёрт, я ничего не понимаю… — Кто убил — нам неизвестно. А воскресили… силы света, которым ты служишь, — Елизар выложил оладьи на голубую фарфоровую тарелку. — Предлагаю позавтракать. Игорь тяжело опустился за стол. На нём всё ещё были чёрный костюм и белая водолазка, в которых его положили в гроб. Запах смерти и морга никуда не делся, напротив, стал только явственнее. Тальков находился в таком состоянии, что просто не мог думать о душе и подобных бытовых вещах. Елизар приготовил не только оладушки: на столе стояли тарелки с овощным салатом, ещё тёплой яичницей с ветчиной и кусочками сыра. Игорь ел машинально, забыв о правилах приличия и о том, что во время трапезы с кем-либо принято смотреть на сидящего напротив. Тупо уставившись в окно, он забивал желудок едой, ощущая просто волчий голод. — Игорь? — позвал мягкий голос. Тальков вздрогнул и перевёл взгляд на Елизара, щурясь: — Да? — Как ты себя чувствуешь? — делая глоток кофе, осторожно спросил мужчина. — Очень странно… Дико осознавать, что тебя воскресили, вытащили буквально из гроба, — закинув в рот оладушек, хрипло ответил музыкант. Неожиданно его сознание потрясла мысль: — Миша?! Где он? Он знает, что я жив? — Майя сказала, что возьмёт это на себя. — Я должен позвонить ему! — Пока нельзя. Нужно дождаться прихода Майи. Тальков ссутулился и отправил в рот ломтик сыра. Он думал о Фассбендере и испытывал ужасную боль. Тот, должно быть, сошёл с ума, узнав, что его застрелили… — Я всегда хотел с тобой познакомиться. Ты очень сильный человек, настоящий боец, — в голосе Елизара звучало какое-то странное чувство, но Игорь не обратил на него внимания. — Думают, что со мной покончено. Твари, — пробормотал Тальков и встал из-за стола. Пройдя в гостиную, где он накануне уснул, музыкант нажал на кнопку телевизора и сил на диван. Комнату сразу же наполнили грубые звуки музыки и его собственный голос: Господин президент, назревает инцидент: Мы устали от вранья, в небе — тучи воронья. Хватит! Господин президент, почему Ваш оппонент — Преступник Горбачёв — от Вас по левое плечо на съезде?! Хватит! Старый волк КПСС в овечью шкуру влез, Чтоб вписаться в поворот, подсуетился, Поменяв «сс» на «Р», овца ДПКР Волчьей пастью пытается вцепиться в трон. Хватит! Господин президент, разгоните свой конвент. Нас тошнит от речей в прошлом явных стукачей. Хватит! Тальков смотрел на самого себя, выступающего с песней «Господин президент» в Сочи. После этого зал «Олимпийского» сменило лицо молодой журналистки, которая слушала мнения зрителей, собравшихся в студии. — За что убили Игоря Талькова? — Конечно, за эту песню! — Потому что он был против коммунистов! Тальков ощутил почти нестерпимое желание вырваться из этого дома и поехать в студию, сообщить всем, что он жив и твари слишком рано списали его со счётов. Порывисто поднявшись, мужчина прошёлся по дому. Три комнаты, ванная, кухня — довольно просторно и ремонт неплох. Он уже проходил в ванную, когда к нему подошёл Елизар и протянул стопку одежды. — Свежая. — Спасибо, — забрав вещи, Игорь закрыл дверь и развернулся к зеркалу. Увиденное заставило его грязно выругаться: болезненно белая кожа, волосы уложены назад каким-то гелем, в глазах ужас и скорбь, а кожу лица покрывает грим. Тальков быстро сбросил с себя одежду и залез в ванну. Он с остервенением оттирал от своего тела гладкую субстанцию, которая, казалось, намертво впиталась в его кожу и покрыла её плёнкой. Отыскав на полочке губку, Игорь намылил её и начал грубо тереть тело. Оставляя царапины, он кое-как смог очиститься от последствий ритуальных услуг. Смыть грим оказалось проще. Уже будучи чистым, он долго сидел на дне ванны и смотрел в потолок, откинув голову на бортик. Он всё ещё ощущал себя трупом. — Игорь, всё в порядке? — раздался глухой голос Елизара из-за двери. Видимо, его встревожило, что так долго льётся вода. — Да, я скоро выйду… — хрипло ответил музыкант и направил лейку душа на лицо, закрывая глаза.