На чердаке

— Думаете, получится? — с сомнением спросил Костик, глядя на твердокаменный комок теста. — Лепешки даже у древних людей получались, — несколько раздраженно ответил Серафим. — Подай скалку. — Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что, — бодро отозвался Костик. — Как можно не знать, что такое скалка? — воскликнул Серафим и запустил руку в волосы, оставляя красивый мучной след. — Я знаю, что такое скалка. А вот где она — не знаю. Просто целая цитата звучит красивее, чем половина, — пояснил Костик. Серафим застонал, еще сильнее вцепившись в свою растрепанную шевелюру. — Не трясите волосами над едой, — строго сказал Костик. — Вот это подойдет? Он протянул Серафиму метлу, и тот издал какой-то подозрительно похожий на всхлип звук. — Погодите, не критикуйте, — поспешно сказал Костик. — Проявите хоть чуточку доверия. Ручкой вполне можно… Он осекся, глядя на ноги Серафима, ставшие по колено каменными. — Совсем сдурел, — недовольным голосом сказал Серафим. — Она же грязная… Камень тем временем стремительно полз выше, а Серафим этого даже не замечал. Костик обернулся, пытаясь найти хоть какой-то выход из положения, увидел стоящий на буфете шар и Симеона Андреевича, что-то беззвучно приговаривающего и ритмично размахивающего руками. Схватил шар, швырнул его в печь. Глянул через плечо на Серафима, с облегчением констатировал, что окаменение бесследно исчезло. Ойкнул, полез в печь за шаром. — Что ты там делаешь? — возмутился Серафим. — Отойди от огня. — Но там же Симеон Андреевич, — растерянно отозвался Костик, вороша горящие поленья всё той же метлой. Серафим как-то странно забулькал, слова никак не желали складываться в предложения, так и норовили разлиться сплошным потоком, но вместо этого застряли в горле. — Зачем ты сунул его в огонь? — спросил наконец Серафим. — И когда? — Только что, — виновато ответил Костик. — Потому что больше ничего в голову не пришло. — Ты и твоя дурацкая голова! — воскликнул Серафим. — На минуту нельзя отвернуться, ты уже что-то вытворяешь. Еще и говоришь что-то о доверии, безмозглое ты существо!.. Костик метнул в него обиженный взгляд, но тут же снова сосредоточился на поисках. Шара в печке не было. — Не мог же он так быстро сгореть… Может, загасить огонь водой? — предложил Костик. — Отойди, ты уже достаточно натворил, — сказал Серафим. Костик на удивление быстро подчинился и отошел от печи. Серафим заглянул в разворошенный огонь, чувствуя, как обжигает жаром лицо. Шара действительно нигде не было видно. Тяжело вздохнув, Серафим взял кочергу и совок и приготовился вытаскивать из печи поленья. Складывать их было некуда, разве что в большой эмалированный таз. Или таскать по одному на улицу, рискуя уронить по пути и поджечь времянку? Чертыхнувшись, Серафим решил пожертвовать тазом, вытряхнул из него несколько вялых яблок и принялся осторожно перекладывать горящие поленья. Потянуло холодом, и Серафим раздраженно крикнул: — Закрой двери, сквозит! Переворошив всю золу, Серафим так и не нашел ни шара, ни хоть каких-то намеков на его останки. Обернулся — и Костика тоже не нашел. Серафим замысловато выругался и на всякий случай заглянул на буфет, под кровать и под раскладушку. Из буфета его громко отчитала потревоженная мышь, с раскладушки сердито покосился пересмешник. Дракон, дремавший на подушке, лениво приоткрыл глаз и тут же снова уснул. Серафим всплеснул руками и отправился искать дальше. Не хватало еще, чтобы Костик полез на чердак на ночь глядя… Он же знает, что нельзя. Именно поэтому Серафим в первую очередь отправился на чердак. Разумеется, Костик был там. Сидел на шкафу, обхватив руками колени, и сосредоточенно рассматривал замысловатую паутину, свисавшую с гамака. — Нашли? — спросил он, едва Серафим возник из люка. — Брысь с чердака, — скомандовал Серафим. — Он умер? — Брысь. С чердака, — повторил Серафим чуть медленнее и отчетливее. Костик спрыгнул со шкафа, выдвинул ящик комода, сунул что-то в карман и выскочил в окно. Серафим сердито пнул кучу половиков. Он знал, что именно Костик унес с собой, и это ему очень не понравилось. Хотя ему вообще многое не нравилось. Внезапное исчезновение шара, например. Был ли он вообще в печи? Как Серафим ни старался, он не мог припомнить, кидал Костик что-нибудь в огонь или нет. Если честно, где-то между возмущением по поводу метлы и роющимся в печи Костиком было что-то такое, поначалу напоминавшее небольшую трещину, а теперь казавшееся уже средних размеров расселиной. Как будто Серафим отключился и пропустил что-то важное. Настолько важное, что теперь Костик не хотел, чтобы его искали. — Да что могло произойти за одну секунду? — воскликнул Серафим, обращаясь к Феогносту, потому что больше спросить было не у кого. Феогност подмигнул ему — и всё. — Какой от тебя толк! — рассердился Серафим. Он кинулся к сундуку, отыскал следящее зеркало и попытался увидеть в нем Симеона Андреевича. Провел рукой по стеклу раз, другой — ничего. — Под землю он, что ли, провалился? Серафим еще раз провел рукой по стеклу, теперь уже надеясь увидеть Костика. Это ему удалось. Судя по мелькнувшей на заднем плане занавеске, Костик нашел приют в доме Аграфены Филипповны. Забрался на лавку, свернулся калачиком, натянул на колени свой замызганный свитер, с которым никак не желал расставаться, и крутил в руках клубок, сосредоточенно хмурясь. Ладно, пусть. Серафим сунул за пазуху зеркало, запер чердак и вернулся во времянку. С тоской посмотрел на учиненный погром, кое-как покидал в печку поленья, спихнул пересмешника на пол и плюхнулся на раскладушку, намереваясь немедленно уснуть. Хватит с него.