На чердаке

— Феогност! — завопил Костик, кидаясь к торсу, и Серафим готов был поклясться, что и Феогност обрадовался встрече. Вообще-то не так уж и плохо, что Костик попросился на чердак. Пусть поучаствует в поисках, пока дракон спит. Хоть перестанет убиваться по своему Симеону Андреевичу. Нет, не перестанет, конечно, но отвлечется. Серафим глубоко вздохнул, готовясь к бесчинствам. Костик, однако же, бесчинствовать не спешил. Он всё сидел на перине и зябко жался к Феогносту. — Холодно? — спросил Серафим. Костик поспешно помотал головой. — Ну, как знаешь. Серафим решительно направился к сундукам. Пора уже браться за дело, если он хочет когда-нибудь разобрать чердак до конца… В том, что он этого хочет, Серафим старался не сомневаться. В конце концов, тогда он наконец освободится от навязанного ученика и прилагающегося к нему зверинца. Правда, исчезновение Симеона Андреевича всё несколько осложняло, но об этом думать не хотелось. Костик закашлялся, поймал на себе взгляд Серафима и тут же постарался перестать. — Ни минуты покоя, — проворчал Серафим, стаскивая с себя куртку. — Надень. — Мне не холодно, — ответил Костик и поднялся, чтобы залезть на шкаф, но вынужден был остановиться и переждать новый приступ кашля. Серафим, воспользовавшись этой заминкой, подошел и набросил куртку ему на плечи. — Не надо мне ваших обносков, — сказал Костик, уворачиваясь. — В таком случае брысь с чердака, — разозлился Серафим. — Хватит мотать мне нервы. — Ну и ладно, дождя сегодня всё равно не будет, — ответил Костик. Он нырнул в люк и спустился по лестнице, беззаботно насвистывая. Серафим проводил его взглядом, размышляя над этим последним замечанием. Зачем это ему дождь? Тут же хлопнул себя по лбу. Разумеется. Надеется отыскать в энциклопедиях ответ на загадку с шаром. Может, взять карандаши и создать из какого-нибудь хлама иллюзию шара, чтобы он уже успокоился? Где-то внизу свист прервался, сменился кашлем, потом хлопнула входная дверь. Стало тихо. Серафим с тоской подумал о беззаботных деньках, когда Костик выпускал из мешка конфетных карликов, прожигал в полу дыры при помощи разрушительного зелья и лез в порталы. Кстати о них… Серафим так и подскочил, ударившись головой об оленьи рога, весьма неудачно торчавшие из верхнего саквояжа. Кинулся к своим зельям. Уже через минуту он несся во времянку, вооруженный всем необходимым. Костик при виде его поспешно отпрянул от печи и отряхнул испачканные золой руки. — Подержи, — велел Серафим, протягивая Костику мешочек. — Что у вас там? — подозрительно спросил Костик. — Увидишь. Серафим взял в руки зеркальце и начал тщательно простукивать еще теплую от вчерашней растопки печь. — Что вы делаете? — Подай флакон с искрами неизбежности, — вместо ответа скомандовал Серафим. Костик порылся в мешке и сунул Серафиму маленький флакон, потом ойкнул, поспешно отобрал флакон и заменил его другим, побольше. Серафим на всякий случай прочитал название на этикетке и только потом выдернул пробку и выплеснул содержимое в печь. — Теперь — зелье истины. Костик протянул ему маленькую пузатую бутылочку. — Не из тины, а истины, — терпеливо повторил Серафим. — Большая разница, — проворчал Костик, снова копаясь в мешочке. Получив нужный пузырек, Серафим окропил печь по часовой стрелке, потом сказал: — А вот теперь — зелье из тины. — Да вам лишь бы придраться, — прокомментировал Костик, снова извлекая пузатую бутылочку. — Тут важно соблюдать последовательность, — строго ответил Серафим. — Зельем из тины нужно смазать углы — вот так. А потом… — Что мы вообще делаем? — прервал его Костик. — Возвращаем утраченное по вине всяких растяп. Глаза Костика вспыхнули пониманием. После небольшой паузы он спросил: — Думаете, получится? — Если перестанешь болтать и подашь мне пыльцу открытости, узнаешь. Костик поспешно вынул из мешочка последний предмет — маленькую пудреницу. — Если всё пройдет как надо, портал отторгнет то, что ему не принадлежит, — сказал Серафим и посыпал печь пыльцой. — Думаете, там портал? — недоверчиво спросил Костик. — Это — единственное разумное объяснение, — рассеянно ответил Серафим, старательно удерживая зеркало под нужным углом. — А зеркало зачем? — Чтобы ничего лишнего не полезло. Какое-то время они напряженно смотрели в печь. Та ничего из себя не изрыгала. Первым сдался Костик. Он отошел и плюхнулся на кровать, объявив: — Не вышло. Потревоженный дракон выглянул из-под одеяла и недовольно опалил струйкой огня уже основательно потрепанную занавеску. Костик вскочил и загасил пламя руками, запоздало ойкнул, глядя, как покрасневшая кожа наливается волдырями. — Балда, — прокомментировал Серафим. С некоторым разочарованием убрав в мешочек бесполезные зелья и зеркало, он порылся в бюро и извлек небольшую баночку с мазью. — Давай сюда свои грабли. — Само заживет, — ответил Костик, поспешно пряча руки за спину. — Не надо меня пытать всякими адскими снадобьями. — Ох, где тут мое обездвиживающее зелье, — пробормотал Серафим. — Ладно, ладно, — сказал Костик, нехотя подставляя обожженные руки. — Вам лишь бы поиздеваться… Серафим принялся осторожно втирать мазь в ожоги, сердито ворча: — Отвратительный, неблагодарный, несносный… Речь его прервал грохот. Серафим, Костик и Дормидонт синхронно обернулись к печи, в которой посверкивал стеклянный шар. — Получилось! — воскликнул Костик, высвобождая свои почти полностью исцеленные руки. Симеон Андреевич заколотил в стекло, изрыгая беззвучные проклятия. — Живой, гад, — констатировал Серафим. Дормидонт подлетел и выразил свое отношение к Симеону Андреевичу мощной струей пламени. Угли в печи немедленно вспыхнули, и Серафим с Костиком кинулись доставать шар из огня. Отдышавшись и прижимая испачканный золой шар к груди, Костик спросил: — Мази же на двоих хватит?