***
Сбросив куртки, парни решили выпить чего-то горячего, а то в этому году декабрь их не щадил. Дема уселся за маленький столик на кухне, где Никита готовил чай. — Соловей? — Чего? — спросил Никита, открывая новую упаковку малинового чая. — Ты же встречался с девочками? — Пф, конечно. А ты че по мальчикам? — пошутил Соловьев, наливая кипяток в кружки. — Я вот тоже встречался, но знаешь я сейчас прямо сейчас сбежал с очередного свидания Вики, которая теперь мне будет названивать битый час. — Никита невольно улыбнулся. «Он выбрал меня вместо нее» — Блин, я бы тоже никогда не променял бы тебя на какую-то бабу, Дём. — сказал Никита, насыпая сахар в кружки. И он почувствовал чье-то дыхание на своей шее. — Тебе раскрыть тайну, почему я не пришел сегодня в школу? — прошептал Дема ему на ухо. — Д-да, давай. — Никита сглотнул. Он не решался повернутся к нему лицом. — Ты мне сегодня приснился. Никита умер и родился, а потом уснул и сейчас это сон и Дема не говорит ему на ухо томным голосом. Он просто в утробе какой-то женщины. — Я долго думал об этом и решил разобраться в себе и в моих чувствах, — руки Демы оказались на талии Соловьева. У Никиты перехватило дыхание, — к тебе, Соловей. Что тогда им руководило — не понятно. Соловьев повернулся к Деме лицом и посмотрел в его завораживающие глаза, и у них обоих съехала крыша. Дема подался вперед и прижался своими губами к губам Соловьева. Таким желанным и нежным. Руки Никиты обхватили шею Демы и он ответил на его поцелуй. Оттягивая то нижнюю, то верхнюю губу, пробуя на вкус. Он так долго этого хотел, так долго этого ждал и теперь он обнимает его, а его руки покоятся на талии. То что казалось недостижимым, теперь в его руках. Никита издал тихий стон и Дема перестал сдерживаться. Он впился в его губы с новой силой, проникая в его рот языком. Его язык начал изучать его зубы, десны, каждый уголок его рта. Он упивался им. Но ему чего-то не хватало. Он подсадил Никиту и усадил его на столешницу. Теперь они стали одного роста и Никита начал разогреваться. Он перебирал кудряшки на его затылке, оттягивая и получая одобрительные вздохи. Их языки сплелись в страстном танце, не желая останавливаться. Никита чувствовал целый рой бабочек в животе и счастье. Он прикусил нижнюю губу Демы, и он услышал протяжный вздох и притянул его ближе к себе. Его руки затерялись в его мягких кудряшках. Но воздух заканчивался и Дема отпрянул прижавшись лбом ко лбу Никиты. Он тяжело дышал, а Соловьев дрожал. Они начали смеяться. Дема вскинул голову и обхватил лицо Никиты. — Привет. — Привет. — сказал румяный Никита, закусив губу. — Теперь ты — мой. — властно сказал Демьян, пристально смотря в светло-зеленые глаза. — Я твой. — прошептал Никита и они сплелись в новом поцелуе. Мир будто бы остановился. Все, что волновало его до этого момента стало для него просто ничем. Единственное, что заполняло его сознание был он. Тот, который прижимался к нему всем телом, охотно отвечая на его ласки и поцелуи. Тот мальчик, который казался ему еще одним ботаном, но именно он открыл ему самого себя. Ту сторону его личности о которой он даже не подозревал. Его стоны были песней для его ушей, а его руки творили с ним и его телом что-то волнующе непонятное. Время — для них этого термина вовсе не существовало. Были только они. А чай уже остыл.5
30 апреля 2020 г. в 13:22
Чтобы смотреть на итог, нужно рассказать начало. Их история началась так же сумбурно и непредсказуемо, как и закончилась. Никита и Дема были друзьями долгие годы. Они проходили через многое вместе и их связь укреплялась каждый день. Они даже не заметили, как начали ежедневно переписываться и рассказывать друг другу свои сокровенные тайны и секреты. Они дополняли друг друга и их общение было очень интересным.
Их «драки» на переменах и разные реплики по типу «Как же я расстанусь со своей любовью?» переросли во что-то большее. В более светлое и неизмеримое, чем простая и верная дружба.
Они понимали, что каждый поход в кино или в какие-то рестораны становился для них чем-то большим, чем просто прогулка. Приходя домой и не отправив ни одного сообщения своему другу или не получив от него ответа, они начинали скучать. Как тихий мальчик сможет жить без своей взрывной ракеты?
Их связь была неописуемой. То они обзывают друг друга, через секунду начинают «драться», а после вообще играют вместе по сети и смеются.
Но на пути их дружбе и чему-то большему, их поджидали испытания. Некоторые ломали их, а некоторые испытывают их на прочность до сих пор.
Одно из таких испытаний — Бадин Никита.
Этот человек, который не хотел отдавать Дему в лапы этого «дурака». Бадин презирал лучшего друга Демьяна так же, как и Соловьев его. Они скрыто ненавидели друг друга, но ради Демы они оба были готовы терпеть друг друга. Никита понимал, что Бадин знает Дему лучше, чем он, и хотел это исправить.
Но спустя нескольких месяцев Никита понял, что нужно просто смирится с этим и все наладится. И вправду, когда Бадин ушел в колледж Дема посвящал все свое время ему.
Дема очень сильно привязался к своему Соловью за эти месяцы. Ему было очень комфортно с ним и он потихоньку начал открываться ему, доверять. Для Демы это был рискованный шаг. Раскрыть душу какому-то человеку для него было очень сложно, но с Никитой это получалось само собой.
Но в один вечер Дема заметил, что начал воспринимать Соловьева как-то по-другому. Его целью было не провести свое время хорошо, а сделать все, чтобы этот вечер был прекрасным для него. Для Демы это было несвойственно и он решил что это помутнение рассудка из-за подготовки к ЕГЭ.
Никите всегда нравилась его внешность. Его эстетичное лицо, карие пронзительные глаза и очаровательные кудряшки вызывали какое-то тепло в области грудной клетки. Конечно, он понимал, что ему очень хорошо вместе с Демой и поэтому ему становится теплее при виде такого красавчика-друга.
Он всегда пытался соответствовать Деминым критериям. Он пытался сделать так, чтобы он нравился ему. Кончено же, еще тогда, в дружеском плане. Новые кроссовки, постоянные тренировки в зале, исследования игры, в которую он играет. Ему хотелось быть любимым, но тогда он этого не подозревал.
Никита всегда хотел иметь такое же самообладание, как у его друга. В любой ситуации — спокойное лицо и молчание. Ему бы это так помогло, но он какой-то неуравновешенный и постоянно скандалит, спорит и сидит на неудобном стуле в кабинете директора. Да, он уже может пересказать всю планировку его кабинета, которую он считал глупой и нерациональной.
И он хотел иметь такие же кудряшки, как у него, но завивка показала, что он будет похож на барана, а не на очаровашку.
Дема был счастлив, что у него есть такой друг, как Соловей. Его риск, безбашенные идеи всегда нравились Деме. Его горящие глаза при какой-то безумной идее и его восторженное повествование. Его непонятные шутки, но из-за его заразительного смеха, он тоже начинает смеяться. Он такой суетливый и хитрый. Они постоянно ходят в кино за ноль рублей, вытаскивая из мусорки билеты и говоря: «Нам уже оторвали, спасибо». Дема восхищался этим качеством. Эдакой «птичьей хитростью».
Ну, и еще его обаянием. Никита мог всегда договорится на пятьсот рублей, вместо полторы тысячи и выманить два шарика мороженого в Макдональдсе. Он даже чуть завидовал ему. У Демы никогда не получалось сделать или купить что-то «нахаляву», а его спутник обладает таким талантом, тем самым поражая Дему до глубины его души.
Ему всегда казалось, что Никита привлекателен. Он всегда пользовался спросом среди девчонок так же, как и Дема, но он знает, что Соловей интересней его в этом плане. Его зеленые глаза, которые меняют цвет в сторону серого или в сторону карего. Его длиннющие ресницы, которым завидуют «наращивалки». Конечно, он не такой высокий, как Дема, но ему это нравилось. Кушваха чувствовал себя доминантом в какой-то степени.
Глаза Демы в какой-то момент при разговоре с Соловьем все большее внимание уделяли губам собеседника и это начало настораживать. Его никогда не заботили губы Никиты, да и вообще ему все равно, но в последнее время он начал отмечать что они такие розоватые и постоянно сухие. Иногда ему хотелось просто взять и … разговорить его?
Дема стал зависим от Соловьева всей душой и даже телом, что иногда убивало его. На уроке этой географии его просто прошибало и он все время отправлялся в туалет, чтобы как-то «охладить» себя. Он пытался идти либо первым либо рядом с ним, но только не сзади него. А то у Кушвахи фантазия слишком разыгрывается. Даже слишком неприлично.
Кушвахе всегда не хватало его, даже когда он был рядом. Он хотел большего. Ему хотелось проводить с ним все его время, быть рядом с ним в трудные минуты. Его потребность в нем пугала. Будто он был одержимым, но не был. Он просто запутался. В своих чувствах, в жизни, в себе.
Дема проклинал свои приключения, которые постоянно сваливаются ему на плечи. То его заметили в плохой компании — домашний арест на неделю, то увидели как он пьет пиво — лишение телефона на месяц и все в таком духе.
Самым страшным наказанием для Демы было отстранение от учебы. Остальные наказания по типу ареста или телефона для него были болезненными, но он мог увидеться с Никитой в школе всегда. В такие моменты он понимал, что он ему нужен, как воздух. Тогда ему становится не по себе, но при упоминание его имени сердце Демы начинает биться быстрее.
И вот еще одна напряженная ситуация. Никита приходит в школу в хорошем расположении духа. Его родители уехали на неделю к сестре и теперь они могут зависать с Демой в его доме. Придя в класс, Никита, как обычно, сел списывать русский и ждать своего друга.
Но его не было. Обычно Дема пишет, когда опаздывает или просто не приходит. «Может опять спалили и телефон забрали?» — думал Никита, успокаивая себя. В последнее время, если он не знает, что с Демой все в порядке, он начинает паниковать. Но он не был паникером, он просто волновался.
Звонок прозвенел, а его так и нет. Соловьев идет на алгебру и садится на свое место. Рядом с ним пустота. Почему-то ему стало грустно и самостоятельную он написал в тумане. Он не уверен читал ли он вообще задание.
Начался завтрак, а Демы все так и нет.
Прошло два урока, а Никита все еще был один.
Обед и рядом с ним стоит пустой стул.
Последний урок. От него никаких вестей.
«Наверное, телефон отобрали» — уверял он себя. Собрав свои вещи и на автомате посмеявшись над какой-то шуткой, он спустился в раздевалку. Оделся, включил Демин плейлист и вышел из школы.
Свернув за угол школы, его что-то потянуло назад. Он повернулся и увидел Дему с раскрасневшимся носом и щеками.
— Ты что ждал меня? — спросил Никита, но палец Демы прижался к его губам. По телу пробежался электрический импульс.
— Да. — его хриплый голос дрогнул и Никита чуть ли не застонал. Твою мать.
— Ты что-то хотел? — Никита видел, что Дема испуган. Внешне этого было не понять, но по его бегающим зрачкам, поджатым губам, он понял, что ему страшно.
— Давай, пойдем. — сказал Дема, оглянувшись.
— Куда? — Соловьев не понимал, что происходит и почему Дема ведет себя странно.
— В никуда, просто пойдем. — он протянул руку и улыбнулся. Но Никита не взял ее. Слишком странное поведение для Демы.
Они шли вровень в полном молчании, только шмыгали носами.
— Почему ты не пришел в школу? — спросил Никита. Его вопрос повис в воздухе. Дема просто шел и шел, смотря вперед.
Никита пожал плечами и тоже шел. Вместе с ним. Они подошли к Ленинградскому шоссе. В полном молчании, но и всем были свои плюсы. Он был с ним и ощущал его присутствие, значит все хорошо. Они прошли до остановки и Дема сел на скамейку.
Никита не понимал, что происходит, но и вопросов задавать не хотел. Он вдыхал холодный декабрьский воздух и наслаждался бесснежной погодой.
— Почему ты не спросишь, что мы здесь делаем? — Дема прокашлялся и уставился свои красным от мороза лицом на него.
— Разве ты хочешь это услышать? — спросил Никита и Дема ухмыльнулся.
— Садись, нам автобус еще минут пять ждать. — он подвинулся и похлопал по освободившемуся месту.
— Куда мы поедем? — спросил Никита, садясь рядом с ним.
— К тебе домой. У тебя же родители уехали. — глаза Соловьева расширились до размеров теннисного мячика.
— А как ты узнал? — он роется в кармане своего пуховика и достает телефон.
И Никита видит свою же историю, где на черном фоне написано: «Чуваки гуляем!!! Радаки уехали!»
— У, сука, значит ты видел мои сообщения? — прокричал писклявым голосом Никита.
— Ну, типо, да. — будничным тоном ответил Кушваха.
— Ты, че, ебанулся или че?
И Никита начал щекотать Дему, а он его. Они смеялись и именно этого ему не хватало.
— Бля, автобус, бежим напролом! — закричал Дема и они ринулись в автобус.
Смеясь, они побежали на последние ряды и уселись вместе, вызвав вздохи бабушек. Никита рассказал про свой школьный день, вставляя (не)смешные шутки, от которых Дема смеялся и добавлял что-то к ним, что весь автобус кричал: «Тише».
До Никитиного дома осталось ехать еще минут двадцать, как каждый одел наушники и слушал свою музыку. Ощущение Демы рядом с собой вызывало странную реакцию в теле Никиты и он пытался не думать о своих мыслях, вслушиваясь в песню.
Вдруг он почувствовал что-то теплое на своей руке. На его руке лежала ладонь Демы. Горячая ладонь согревала Никиту на протяжении всей поездки, и его сердце плясало от глупой радости. А Дема, смотря в окно, улыбался. Ему очень хотелось сделать то, что он планировал целый день.