Просто подумай, сколькими веселыми вещами мы могли бы заняться, потому что ты мне нравишься Taylor Swift 'Delicate'
Гололед. Самая ненавистная для меня погода. Уж лучше потоп, или огненный смерч, или ядовитый дождь. Нет, серьезно. Я медленно шла по Канал-стрит, частично увешанной раскачивающимися на ветру китайскими фонариками, тщательно выверяя каждый свой шаг. Настроение было ни к черту, и погода в этом сыграла лишь второстепенную роль. Утром я разговаривала с родителями, и выяснилось, что они не приедут на Рождество, как планировали. Несмотря на то, что до праздников был еще целый месяц, это уже было известно наверняка. Отпуск откладывался на неопределенный срок. Кроме того, моя статья проиграла в конкурсе журналистских работ, и я упустила двухнедельную стажировку в «Marie Claire». Глянец, конечно, далеко не предел моих мечтаний, но это было бы неплохим опытом. Вишенкой на торте моих невзгод было полное отсутствие внимания со стороны Шортера. Или мне показалось, что он ко мне неравнодушен, или ему и без меня есть с кем хорошо провести время. Скорее всего, и первое, и второе. Стоит выбросить это из головы. Просто забуду, как он тянулся ко мне всем телом и как на какой-то миг его губы коснулись моих. Этого не было. Все. Скомкать и выкинуть. Я остановилась на светофоре и повыше натянула шарф, чтобы спастись от противной мороси. Рядом оживленно беседовали два парня на вид ненамного старше меня. Они говорили негромко, но обрывки фраз все равно долетали до моего слуха. — …часто тусуются в Чайнатауне. — Ну еще бы! Говорят, босс чайнатаунской банды не щадит людей Артура. Вроде как на прошлой неделе к нему наведались четверо, так их до сих пор не нашли… «Жуть какая, — я вся содрогнулась. — Хоть китайскую версию «Крестного отца» снимай». Я попробовала представить, как выглядит местный Дон Вито Корлеоне. Наверняка ростом в полтора метра и с тонкими длинными усиками, а еще с деспотичными замашками и склонностью к неоправданному насилию. Ну и, несомненно, алкогольной или наркотической зависимостью. А может, с обеими сразу. Увлеченная собственными мыслями, я не заметила, как высокий молодой человек в темном элегантном пальто подошел ко мне слева и протянул руку, чтобы взять под локоть. — Аккуратнее, здесь очень скользко. — В изумрудных глазах Нейта засверкали теплые искры. — О, я заметила. — На самом деле я не хотела сказать это таким резким тоном, просто… так получилось. В последнее время мы виделись с ним довольно часто. Пили кофе, обсуждали учебу, вспоминали школьные времена. — Как дела в универе? — Не так прекрасно, как хотелось бы. — Я помахала перед ним сертификатом об участии в конкурсе. — И? Ты расстроена, что он всего один? — Парень мягко улыбнулся. — Я расстроена, что меня нет в числе победителей. — Брось, ты ведь только на первом курсе, — он фыркнул и покрепче взял меня за локоть. — Большие победы еще впереди. Белый «мерседес» Нейта осторожно катил по обледенелой Пятой авеню. Мы поспорили, что у него не получится найти в Манхэттене десять мест, где готовят очень вкусный кофе; что ж, мы побывали уже в шести, и в каждой кофейне капучино был настолько бесподобен, что блаженное выражение на моем лице не позволяло соврать. На заднем сидении лежала свежая газета. Я медленно перелистывала приятно пахнущие страницы. Новости спорта, погода, биржевые котировки, криминал… Взгляд зацепился за цветной портрет, физиономия на котором показалась знакомой, и выхватил несколько строк из репортажа. «найден мертвым», «в возрасте сорока одного года», «бывший рецидивист», «смертельное ножевое ранение», «в течение почти трех месяцев» Сердце оторвалось и ухнуло куда-то вниз, прихватив с собой желудок. Лицо мужчины, крупный нос, стрижка и цвет волос напомнили мне черты напавшего на меня насильника. Да, это было как раз три месяца назад… «Ну, это вряд ли, — ободрила я себя. — Конечно, я бы не сильно не горевала, если бы это и правда был он, но какова вероятность, что это — тот самый мужик? К тому же было темно, так что я не могу быть уверена…». Но я была уверена. Когда он подходил ко мне, я стояла неподалеку от фонаря — это потом уже он потащил меня в темный угол. У меня был шанс рассмотреть его. Рядом что-то пробормотал Нейт, и я вспомнила, где нахожусь. Чарующая фортепианная музыка разлилась по салону автомобиля, так что я и думать забыла о фото в газете, однако почувствовала, что упускаю нечто важное. Какое-то открытие, звено некоей цепи… Кажется, это была композиция Мартина Якоби, но я не совсем уверена. Под такую музыку обязательно должен идти снег, но небо радовало только мелкой моросью. — У тебя почти всегда играет инструментальная музыка. Я уже успела отвыкнуть от нее, потому что Стелла предпочитает тяжелый рок, а Джина — что-нибудь из бойз-бендов нулевых. — Если честно, — Нейт, мне кажется, слегка смутился, — мой музыкальный вкус не совсем идеален. — Правда? Удиви меня, — я усмехнулась и стянула с шеи шарф. Со смущенной улыбкой Нейт потянулся к телефону, не отрывая взгляда от дороги. Видимо, раздел «Постыдные музыкальные удовольствия» находился в самом конце списка, потому что парень довольно долго в нем копался. Наконец, он включил песню и стал ждать. — Да ты шутишь! — Заиграла «Party People» в исполнении Ферги и Нелли. — Обожаю ее! Натаниэль Эверетт, ваш вкус не просто идеален, он безупречен. Нейт громко рассмеялся в ответ, а я принялась подпевать и бодро пританцовывать. Захотелось высунуться в окно, помахать прохожим, громко закричать и вообще натворить каких-нибудь глупостей. Наверное, так находило выход накопившееся за день напряжение. Кофе в очередной раз оказался вкусным, так что мысленно я уже смирилась с поражением. Мы сидели в полупустом зале кофейни и играли в «Было/не было». — Шампанское на крыше небоскреба? — Хватит, а то мне начинает казаться, что моя жизнь слишком скучная. Он мягко рассмеялся и махнул рукой. — Ладно, твоя очередь. — Убегал когда-нибудь от тигра? — Что? — Нейт опешил и в недоумении уставился на меня. — Вот я тебя и уделала, наконец, — я даже не пыталась скрыть самодовольную улыбку. — Расскажи мне эту историю, я должен услышать все, — он смеялся, но брови все еще были удивленно приподняты. — Два года назад мы с родителями отправились в Малайзию на каникулы…***
За шутками и смешными историями пролетело несколько часов. Нейт вызвался отвезти меня домой, и я не возражала. Настроение заметно приподнялось, и я подумала, что могла бы сейчас лежать дома и смотреть в потолок, расстроенная и злая. К счастью, вышло по-другому. Автомобиль остановился напротив моего дома, прямо под рассеивающим яркий свет фонарем. Слегка обеспокоенно оглядываясь, Нейт подошел к крыльцу. — Еще не решилась на переезд? — Хочешь помочь перевезти вещи? — я весело улыбнулась парню. — Почему бы и нет? — Он ответил такой же улыбкой. На его каштановых волосах серебрились маленькие снежинки. — Смотри, снег пошел. — Я подставила ладонь, и на нее тут же приземлилось несколько снежных звездочек. Парень посмотрел в небо. Снизу снегопад казался огромным роем белых мошек. Простояв так пару секунд, Нейт внимательно взглянул мне в глаза и слегка подался вперед, словно намеревался убрать что-то с моего лица. «По-моему, у меня дежавю», — появилась в сознании ироничная мысль. Я успела слегка повернуться, так что поцелуй Нейта попал в уголок рта. Парень медленно вернулся в исходную позицию и виновато взглянул на меня. — Извини. — Ладонь нервно пригладила волосы. — Мне показалось… — Ничего. — Я остановила его поднятой вверх ладонью. — Ничего страшного. Только давай договоримся, ладно? Мы друзья. Он медлил, видимо, размышляя, стоит ли решаться на этот компромисс. — Хорошо. Друзья. — Он нервно взъерошил свои волосы и улыбнулся немного растерянно. Оказавшись внутри своей квартиры, я сняла пальто и растянулась на диване. Щеки горели то ли от стыда, то ли от злости на себя за то, что не заметила очевидных знаков. Все эти милые посиделки готовили меня к этому вечеру. Видимо, раз в пару месяцев на пороге моего дома будет появляться парень, который попытается меня поцеловать. Что ж, подождем следующего.***
Как же приятно, наконец, дождаться выходных! Выспаться, еще раз выспаться, поваляться с пачкой чипсов и посмотреть какой-нибудь смешной сериал, понаблюдать за снегом из окна, поболтать по телефону с родителями и Стеллой, заказать пиццу… Ближе к вечеру понимаешь, что уже сделала все, что хотела, и пытаешься придумать применение оставшимся до сна часам. Побродив по квартире, я присела на стул возле пианино, в то же время стараясь отогнать воспоминания о последней моей игре. Скомкать и выкинуть. Что может быть проще? Разогрев связки, я запела, аккомпанируя себе на пианино. В песню «Never Let You Down» я влюбилась сразу, как только услышала ее; конечно, с восхитительным голосом Люкке Ли мне ни за что не сравниться (не говоря уже о Вудкиде), но я пела, если можно так выразиться, душой, что компенсировало мои не слишком выдающиеся вокальные данные. Наверное, каждый мечтает о такой любви. Мы ежедневно встречаем ее в песнях, книгах и фильмах, но никогда — в реальности. Коллекционировать мелодии, в которых такая сила чувств, такая светлая печаль, преданность, верность, — моя маленькая слабость. Я почти уверена в том, что подобных чувств не найти вне мира этих композиций, но ничего не могу поделать — лечу к ним, словно мотылек на свет прожектора. Я закончила играть и уставилась в стену в безуспешной попытке унять эмоции, вызванные словами песни. Внезапный стук заставил меня испуганно вздрогнуть. Резко подорвавшись, я распахнула дверь. Сначала смотришь в глазок, потом открываешь, ладно? Увиденное заставило меня вздрогнуть повторно. Передо мной стоял Шортер. Одна его рука держала пакет, другая была в кармане. В этой ярко-желтой куртке он был похож на гигантскую канарейку. Не ври. Прямо сейчас ты думаешь, что он прекрасен в любой одежде. А уж без нее наверняка… Спокойно. Скомкать и выкинуть. Скомкать и выкинуть… — Привет. Надя передала булочки и еще кое-что. Кажется, она сказала что-то вроде «Пусть зайдет, если она, конечно, вообще помнит, кто я такая». — Боже, мне так стыдно! — Я закрыла лицо руками. Да уж, в «Чанг Даи» я перестала заходить после того, как… Мда, после того. — Обязательно зайду к ней завтра. Спасибо. Я взяла протянутый пакет, раскрыла его и вдохнула аромат еще теплой выпечки. — Малиновые! Мои любимые, — прижав пакет к груди, я отодвинулась и пропустила Шортера внутрь. — Если бы они были персиковые, ты бы меня не впустила? — Усмехнувшись, парень расстегнул куртку. Капельки от растаявших снежинок в его волосах были похожи на драгоценные камни. — Надя бы не положила персиковые, потому что знает, что я люблю малиновые, — терпеливо возразила я. — Ну, теперь и я знаю. Я торопливо зашла за барную стойку, избегая смотреть ему в глаза. В голове словно образовался вакуум — ни одной мысли. Синий экран. — Не знал, что ты поёшь. Эта фраза заставила мои щеки запылать. Концентрация неловкости на один квадратный метр значительно возросла. Он стоял и слушал, как я пою? — У тебя красивый голос. Пожалуйста, хватит. — Спасибо. Набравшись смелости, я все-таки решилась посмотреть в его сторону. Он сидел на своем излюбленном месте — на диване, закинув ногу на ногу и расположив руки на спинке, и смотрел в окно. Так расслаблен и спокоен. Я попробовала вобрать в себя это спокойствие, и у меня, кажется, немного получилось. — Чай, кофе, — я открыла холодильник, — апельсиновый сок или… хм… ликер? — Какое разнообразие, — он широко улыбнулся. — Чай, пожалуйста. Поставив чайник на плиту и бросив быстрый взгляд в окно, на усиливающийся снегопад, я спросила: — Как там на улице? Холодно? — Ты что, не выходила из дома? — он посмотрел на меня так, словно я только что объявила, что мое любимое блюдо — халапеньо с кленовым сиропом. — Нет. Наслаждаюсь выходными, лежа под тепленьким одеялом. — Нужно это исправить. Там такой снег валит! — Последнюю фразу он произнес с каким-то детским восторгом, отчего внутри у меня мгновенно потеплело. Мы беседовали, неторопливо попивая чай. Маньтоу были настолько вкусными, что я прикрыла глаза, пока жевала. — О Гошподи, я шейшас шьем швой явык. — Ну вот, даже забыла о базовом правиле приличия — не болтать с набитым ртом. Шортер подождал, пока я дожую, и, едва сдерживая смех, произнес: — У тебя весь нос в пудре, как у кокаинового торчка. — Спасибо за сравнение, ты очень милый. — Нахмурившись, я отпила едва теплый чай. — Извини, — произнес он без капли раскаяния, продолжая смеяться. Затем протянул ладонь и стряхнул пудру с моих носа и щек. — Позволь мне все исправить. — Ну попробуй. Только… Прежде чем я успела закончить предложение, Шортер подался ближе и поцеловал меня. Этот нежный поцелуй и его мягкие губы настолько не вязались с его глупыми шуточками, что я безотчетно улыбнулась. Почувствовав, что он собирается отстраниться и спросить, в чем дело, я обвила руками его шею. Теперь улыбнулся он. Это напоминало аттракционы или поездку по высоким холмам, когда адреналин бурлит в крови, желудок подскакивает куда-то в грудную клетку и кажется, словно вот-вот взлетишь. То, как нежно он обнимал меня за талию и то, как аккуратно, медленно целовал, было для меня полной неожиданностью и совершенно не соответствовало его дерзкой внешности и самоуверенности. Все хорошее, как известно, имеет свойство быстро заканчиваться; вот и с поцелуем вышло так же. Отстранившись, Шортер тепло улыбнулся и крепко сжал мою руку. Мне показалось, что в нем зажглась добрая сотня ярких лампочек (не считая тех пары тысяч, которые горели в нем до этого). — Пойдем на улицу! — говорили его губы. — Хочу поцеловать тебя под снегопадом, — говорили его глаза. Быстро поднявшись с дивана, он, не выпуская мою руку, схватил с вешалки мое пальто и свою куртку. Мы выбежали из квартиры, одеваясь на ходу. На площадке перед домом насыпало немало снега, высотой где-то до середины голени. Одной рукой Шортер обнимал меня за плечи, а второй натягивал на голову капюшон. Он потянулся к моему, но я перехватила его руку. — Не нужно, мне не холодно. — Где-то я это уже слышал, — на его губах появилась легкая усмешка. Теперь я тоже вспомнила день, когда мы впервые встретились. Он приблизился, и я почувствовала его теплое дыхание. Запахло жасминовым чаем. Я хотела податься навстречу, но бурлящая во мне энергия требовала выхода. — Нет, — выдохнула я в его губы и попятилась. — Сначала догони! Шортер нахмурился, но затем принял правила игры. Глаза задорно заблестели. — Ну ла-адно. Только учти, далеко ты не убежишь… Я с веселым криком побежала вниз по улице, стараясь не сталкиваться с редкими прохожими. Кровь стучала в ушах, заглушая звуки улицы. Внезапно мой носок зацепился за что-то твердое. Что ж, парень оказался прав: далеко я действительно не убежала. Приземление было довольно мягким. Пострадала только моя гордость. Где-то неподалеку Шортер хохотал так громко, что на противоположной стороне улицы люди останавливались и тревожно оглядывались. — Ты не… — видимо, он хотел спросить, не пострадала ли я, но ему было слишком смешно. Спустя несколько секунд он все-таки нашел в себе силы произнести: — Все в порядке? Не ударилась? Я перевернулась на спину, отряхнула лицо от снега и уставилась на склонившегося надо мной парня. Тот отчаянно пытался вновь не прыснуть со смеху. — Так и будешь надо мной потешаться или все-таки подашь даме руку? Видимо, я попала в цель: Шортер резко взял себя в руки и протянул мне ладонь. Я крепко ухватилась за нее и, пользуясь не очень устойчивым положением, подсекла его ногу, заставив упасть рядом со мной. Парень охнул от неожиданности и немного подмял меня под собой. Это падение выглядело так нелепо, что я громко рассмеялась. Очень громко. — Перестань так смеяться, иначе они вызовут полицию, — ворча, он ткнул пальцем в компанию людей, стоявших метрах в пятнадцати от нас. — Они уже вызвали спецназ и санитаров, потому что до этого ты напугал их своим диким хохотом, — я попыталась выбраться из-под его плеча, но это оказалось непросто. — Это не сойдет тебе с рук, — зловеще прошептал Шортер. — Давай ты встанешь с меня, тогда и поговорим. — Нет уж. Сама меня уронила, — его голос был чуть ли не обиженным. — Что, не привык проигрывать? — я попробовала ткнуть его локтем, но тот был надежно зафиксирован крепкой спиной Шортера. — Кто сказал, что я проиграл? Технически я все-таки тебя догнал, — он развел руками. — Ладно-ладно, молодец, выиграл. Так уж и быть, сделаю вид, что твоего позорного падения не было. Он ловко поднялся и подал мне руку. — Вставай, у тебя все волосы в снегу. Только без шуточек на этот раз. Отряхнувшись, мы медленно побрели обратно. Я почувствовала, что серьезно замерзла, и натянула капюшон посильнее. Шортеру холод был, казалось, нипочем, у него даже куртка была застегнута не до конца. Дома я первым делом принялась высушивать волосы, боясь простудиться. Парень стоял рядом и смотрел в окно. Не удержавшись, я направила фен в его сторону и взъерошила фиолетовые волосы. Он отпрянул с таким видом, словно я собиралась его поджечь. — Это всего лишь фен, — я попробовала перекричать шум. — Вернись. У тебя тоже волосы мокрые. — Нет. — Он провел рукой, проверяя их на влажность. — Если хотела потрогать их, могла бы так и сказать. — Ты бы разрешил? — с иронией в голосе спросила я, а затем в последний раз прицелилась в него феном, и он снова нахмурился. — Я бы подумал. — Можно потрогать твои волосы? — выключив фен, я подошла к нему на шаг. — Конечно, — тут же отозвался он. — Это было слишком легко, — я не сдержала смешок. Подойдя к нему вплотную, я запустила пальцы в его густой ирокез. — М-м… такие мягкие. Каким шампунем пользуешься? Он прикрыл глаза и слегка подвис (хотелось верить, что это реакция на мое прикосновение), так что ответа я не услышала. — Мне так нравится этот цвет. Как лаванда. — Без всякого смущения я продолжала пропускать сквозь пальцы фиолетовые пряди. — Когда я увидела тебя впервые, я еще подумала… Я резко заткнулась, понимая, что сболтнула лишнее. — Продолжай, — медленно произнес он, приоткрывая один глаз. Все смущение, которого мне до этого удавалось с легкостью избегать, сейчас полностью поглотило меня. Я неловко убрала руку с его волос и начала поспешно сматывать фен. — Нет-нет. — Шортер сомкнул пальцы на моем запястье и развернул к себе лицом. — Скажи мне. — Ни за что, — пробормотала я, рассматривая свои ладони, внезапно ставшие очень интересными. Он в ответ тихо рассмеялся и притянул меня к себе, заставив против воли улыбнуться. — Когда ты так смущаешься, мне еще больше хочется тебя поцеловать. Еще больше? Это значит, что… Разрозненные части одной мысли так и не сложились вместе. Да и это было уже неважно: все, что сейчас для меня существовало, — его губы. Теплые, мягкие, нежные, они дарили поцелуи, подобных которым у меня еще не было. Его близость, его запах, его руки на моей спине заставляли чувствовать слабость. Единственное спасение — крепко держаться за его плечи, чтобы не упасть, не раствориться. «Все происходит слишком быстро», — прорвалась сквозь сладкую пелену тревожная мысль. Ее тут же сменила другая, короткая и хлесткая: «Ну и пусть».