Вечный, или Дорога в Кейсарию

Глава 7 Парк мы излазили вдоль и поперек, но никакой тропинки, ведущей от библиотеки в ту маленькую рощу, не нашли. Библиотека была обыденна в своем брутализме — грубые выпирающие стены, прямые углы, бетон, бетон, бетон. Деревья вокруг нее росли довольно-таки густые — вязы и каркасы я тогда запомнил не зря. Но именно площадки не было.  — Наверное, туда можно попасть, только если рядом находится Костик — неуверенно предположил я. Женя потерянно кивнул:  — Так и есть. Еще один побочный эффект… — он запнулся. — Твоего бессилия? — услужливо подсказал я, и прежде чем он успел возмутиться, поспешно подытожил, — что означает, что сейчас его здесь нет. Что ж, уже неплохо. Женя только головой покачал.  — В таком случае, нам здесь нечего делать. Пошли, отвезу тебя обратно.  — Давай хоть позавтракаем. Я не успел с утра даже кофе выпить — сказал я, кивнув на белеющее неподалеку кафе. Женя поколебался, но согласился. Кафе называлось «Бланш»*, и белизной сияли не только большие навесы от солнца, но и садовые столы и стулья, на которых располагались посетители. Мы выбрали первое попавшееся место, я ткнул в строчку «средиземноморский завтрак» и заказал к нему черный кофе.  — Мне то же самое — буркнул Финкельштейн. Когда официантка ушла, воцарилось молчание. Не то, что мне когда-либо мешало неловко молчать, но с Женей это оказалось совсем уж неприятным делом.  — Когда ты видел Костика в последний раз до того, как он потерял память? — наконец придумал я тему для разговора. Он задумался, вспоминая.  — За день или два до того. Кстати, неподалеку от этого парка. — И что вы делали? Не просто же так оказались поблизости.  — Тебя это не касается — сухо ответил Женя.  — Вот даже как — я аж восхитился — тогда мне, как я понимаю, тут делать больше нечего. Ищи своего Костика… Он перебил:  — Мы… черт, Адам, тебе не следует этого знать, поверь.  — Почему? Он потыкал вилкой в пакет с сахаром, нечаянно проделал в нем дырку и кинул несчастный пакетик в пепельницу.  — Мы убирали последствия некоторых его ошибок. Наших ошибок. По воле случая, это случилось здесь.  — Ясно — сказал я, хотя мало что понял — а дальше что случилось?  — Дальше мы пошли перекусить. А потом… Он сделал паузу, потом закончил:  — А потом я не помню.  — Значит, и тебя отравили — подытожил я. — Подумай, кому было выгодно вывести вас из строя. Женя хмуро кивнул. Принесли омлеты, мазеты** и салаты, мы принялись за еду.  — У меня волос в омлете — с отвращением сказал он вдруг. Подозвал официантку и попросил убрать тарелку.  — Извините, я принесу новое блюдо — предложила та.  — Нет, спасибо — вежливо сказал Женя. После ее ухода он отодвинул в сторону салаты и ел в основном мягкий хлеб, попеременно намазывая на него то тхину, то бабагануш***.  — Не знал, что ты такой брезгливый.  — Теперь знаешь. Мне волос в чужой тарелке аппетит не отбил. Закуски я оставил ему, доел все остальное. Подозвал официантку попросить еще кофе, она собрала тарелки, а потом принесла чашки и тарелку с пирогом.  — Это комплимент от шефа, наш фирменный яблочный тарт.  — Надеюсь, что комплимент от шефа не включает в себя еще один его волос — пробурчал Женя, когда официантка отошла. Я смотрел, как он ковыряется в яблочных внутренностях пирога, и пытался додумать какую-то смутную мысль.  — Ты не хочешь? — спросил он меня.  — Не особо. Я оплачу наш счет, ладно?  — Угу, спасибо. Я сходил у уборную, заплатил на обратном пути. Пирог так и остался практически нетронутым.  — Поехали — Женя тяжело поднялся, разминая затекшие ноги. Дома я покормил Соню и попытался почитать чего-нибудь интересного. Вытащил с полки «Шагреневую кожу». Вздохнул, вернул на место. Посмотреть, что ли, новости? По телевизору крутили какие-то предсубботние передачи для продвинутых домохозяек. Полная крашеная блондинка-телеведущая, Одетта, обычно принимала в своей студии самых популярных на сегодняшний день людей. Я это знал, потому что второй госканал был вечно включен в хосписе, куда я порой наведывался по пятницам. Иногда приходилось смотреть и такое.  — Сегодня — пропела сладким голосом Одетта — у нас в студии замечательная гостья. Светская львица, меценат и бизнесвуман, а также законодательница главного тренда в нынешнем сезоне. Встречайте — Виктория Барашехатова! Я, не веря своим глазам, наблюдал, как в студию входит моя «одноклассница» Вика, и продефилировав к красному гостевому дивану напротив кресла телеведущей, садится, скрестив ногу на ногу, так чтобы всем стало ясно, что на ней лубутены. За ней следовал невысокий и довольно-таки смазливый черноволосый парень лет двадцати, одетый в синие обтягивающие джинсы и белую майку. Обуви на нем не было.  — Итак, Виктория, могу ли я поздравить тебя с недавней свадьбой?  — Спасибо, можете — ослепила Вика улыбкой Одетту и всю студию.  — Ты говорила мне перед эфиром, что нашла любовь всей своей жизни. Поделишься ли с нашими телезрительницами, как именно вы встретились и поняли, что это — судьба? Вика начала тараторить о судьбоносной встрече со своим дорогим супругом, а я пытался понять, что это за парень с ней. Мужем он не был, это точно — того я видел на свадьбе, он был нагловатым и лысоватым толстосумом, а этот… той-бой, как говорит нынешняя молодежь.  — Спасибо, Виктория — прервала речь гостьи на полуслове Одетта — все это весьма интересно! Давайте сделаем паузу, перейдем к нашему дорогому шеф-повару и посмотрим, как он приготовит вегетарианское дефлопе из яблок по методу молекулярной кухни. Одетту я терпеть не мог, очень хотелось переключить канал, но из-за Виктории приходилось смотреть. Надо было понять, как она оказалась на телевидении и в случае чего сообщить Финкельштейну. Я уже понял, что выходки костиковских созданий беспокоят его не на шутку, а Одетту он вряд ли увидит сам. Может, у него и телевизора дома нет. Телеведущая, сунув нос в кастрюльки с «дефлопе», тем временем уже вернулась обратно к гостье. Парень теперь сидел у Вики в ногах, и она рассеянно теребила его волосы.  — Я вижу — сказала Одетта своим фирменным голосом — что ты сегодня пришла с тем, что называют «главным трендом сезона». Не расскажешь ли подробнее, в чем этот тренд заключается? Вика засияла, как пять шекелей.  — Охотно! Хочу познакомить вас с Саги, несчастным ребенком из семьи с низким социоэкономическим статусом. К сожалению, несколько лет назад его семья погрязла в долгах, в том числе и на сером рынке. Саги все эти годы бился, как рыба об лед, пытаясь вытащить родителей и братьев из нищеты… Камера показала крупным планом лицо парня. Никакого выражения на нем не было, словно речь шла о ком-то постороннем. Зато Вика аккуратно промокнула глаза бумажной салфеткой и продолжила: -…Пока на его жизненном пути не появилась…  — Ты? — снова перебила ее Одетта. Она так часто делала, пора было привыкнуть, но я поморщился, и Вика тоже.  — Да! Именно я. Я помогла семье Саги выйти из долговой ямы и встать на ноги. В настоящее время, хвала Всевышнему, они ни в чем не нуждаются. А взамен я взяла бедного мальчика под свою опеку, чтобы немного облегчить тяжелую ношу семьи — у них и так достаточно голодных ртов. Он живет у меня бесплатно, и взамен должен всего лишь исполнять несколько нетрудных обязанностей.  — И в чем же заключаются его обязанности? — спросила Одетта, ободряюще улыбаясь парню.  — Не более того, что делает любая домохозяйка каждый день: легкая уборка, готовка и стирка. Иногда работает курьером, когда мужу надо что-то отправить по работе. Ну, и по мелочам — пальцы Вики вновь прошлись по черным как смоль волосам, и я подумал, что служба парнишки, скорее всего, продолжается вечером в постели мадам Барашехатовой.  — Словом — продолжала Вика — у меня к Саги лишь одно требование: верной службой оправдать ту сумму, которая понадобилась, чтобы спасти его семью. Можно считать, что я выплатила им всю зарплату на несколько лет вперед, и теперь ему всего лишь остается исполнить свою часть договора.  — Как интересно! Давайте-ка проверим, как готовится наше замечательное блюдо, а потом продолжим эту увлекательную беседу! — прощебетала Одетта. После очередной дегустации яблочного безобразия запустили рекламу, во время которой я пытался переварить то, что происходило в прайм-тайм на государственном телеканале. Тренд сезона — рабство? Наверное, я что-то не так понял. В последней части интервью с Викой выяснилось, что многие медийные личности и обеспеченные люди уже подхватили новый тренд. Политики, звезды сериалов и футболисты завели себе по две-три «жертвы социоэкономической системы», и теперь среди них особым шиком стало не только устраивать «слейв-партиз», как это деликатно назвала Одетта, но и обмениваться своими «игрушками». Я выключил телевизор. Пора было звонить Финкельштейну. Женя выслушал меня молча.  — Их надо остановить, Жека. А что, если вдруг тем же Толе и Боре вздумается выстроить посреди Рамат-Гана святилище Астарота? Или, чего хуже, Третий Храм? Позорище ведь будет на весь мир.  — Опять твои шуточки? — вздохнул он — но ты почти что угадал. Помнишь, я говорил про Хачикова и его семинары?  — Помню.  — Это полноценная секта. И лучше тебе не знать, чему они поклоняются.  — Почему, мне интересно! — возразил я — Золотому тельцу, наверное? Или золотым фаллосам?  — Они утверждают, что у Создателя была жена, которую он подарил первому человеку в райском саду. Тот, по их легенде, разозлился, что ему подсунули б/у, и под шумок придушил несчастную, закопав под древом Жизни и смерти.  — Что еще за древо жизни и смерти? — недоуменно спросил я — их же два отдельных было в Библии. Древо жизни и древо познания добра и зла.  — Это секта, Эвигер — хмыкнул Женя — И легенда о сотворении мира там другая, и дерево одно общее.  — Ну положим. И чему они поклоняются? Мертвой женщине?  — Нет, конечно. Дереву. Дереву, подумал я. Конечно же, дереву!  — Женя, мы же видели это дерево! — воскликнул я возбужденно. В голове моей выстраивалась стройная схема, идеальная в своей логичности. Вот как, оказывается, чувствовал себя Шерлок, раскрывая очередное преступление! Я даже рассмеялся от накатившей эйфории — давно не ощущал себя таким живым!  — Дерево с черными плодами, Женя. Ну, возле библиотеки, помнишь?  — Ну и что? — Это то самое дерево, понимаешь? Жизни и смерти.  — С чего ты взял? Думаешь, в Израиле не хватает прОклятых и смертельно опасных растений? Могу назвать еще как минимум двадцать.  — Да, но это было… Ты помнишь, как оно воздействовало на тебя? Ты как зомби к нему шел, значит, это должно быть что-то действительно убойное не только для смертных, но и для таких, как ты.  — Твоя версия изрядно притянута за уши, но продолжай. Все равно других зацепок нет, хотя бы развлекусь перед сном. Я не сдавался. — Еще ты говорил, что вы с Костиком были там за день до того, как он потерял память? Кто-то, кому выгодна его амнезия, подсунул вам двоим эти яблоки, благо, идти за ними недалеко.  — Постой, — перебил он меня — наверное, проняло-таки — Костик бы никогда их не съел, ты же сам слышал, что ему от самого их вида стало дурно.  — Значит, плоды замаскировали так, что от них даже духу не осталось. Под яблочный пирог, например. Навроде того, что нам подали в кафе.  — Так, ладно. Предположим, что ты прав — Женя, судя по голосу, все еще не был убежден моими доводами — Кто это сделал?  — Вика — уверенно сказал я.  — Невозможно. Ее до амнезии не могло существовать — у Костика до тех пор никогда не наблюдалось фантазий о милой школьной поре.  — Тогда… — я притормозил — слушай, я не знаю. Тебе лучше знать, кому вы перешли дорогу. Признайся, у Бадхена ведь куча врагов? И у тебя не меньше. Женя помолчал — видно, в уме пересчитывал, у кого с ним могли быть счеты. Потом ответил:  — Я все проверю, Эвигер. А ты сиди очень, очень тихо. И, кстати, не пытайся идти на контакт с «одноклассниками». Это раньше они были милыми и недалекими существами. Скорее всего, теперь они достаточно опасны, если могут сами настолько сильно изменять реальность вокруг себя. Черт, как же мне не хватает Бадхена… надо искать Костика, Адам. Срочно. Финкельштейн был прав — Костика надо было искать. Через пару дней меня застиг врасплох звонок от Саула, но я, по совету Жени, игнорировал все — смски от Вики, звонки от Саула и еще пару голосовых сообщений от Толи и Бори, уж не знаю, что от меня потребовалось последним. Помня, что Саул знает мой адрес, я начал подумывать о переезде. Но не успел, потому что вернулся Костик. Внезапно и обыденно. Он устроился в моей кухне, уселся спиной к стене и наблюдал, как я завариваю кофе и насыпаю в тарелку картофельные чипсы.  — Где гулял? — спросил я небрежно.  — Мозги в порядок приводил.  — Вспомнил что-нибудь?  — Не знаю. Ощущаю себя этакой мозаикой — там помню, там не помню — сказал он со вздохом.  — Ну хоть что-то всплыло, уже хорошо.  — Угу.  — Хотел тебя спросить… ты был женат? — спросил я между прочим. Костик подавился кофе.  — Не знаю. Вроде нет. Не помню… а что?  — Ничего, просто вспомнил одну историю — я уткнулся в свою чашку. Легенда об убитой жене бога, о которой упоминал Женя, прочно запала мне в память. Было ли это правдой, или всего лишь метафорой — как, впрочем, и вся история сотворения мира?  — А ты был? — спросил он в свою очередь.  — Был… давно. Сейчас даже лица ее не вспомню. Она была служанкой при дворце, и звали ее смешно. Махала. Костик даже не улыбнулся.  — А дети?  — Детей, слава богу, не было.  — Тебе было тяжело уходить от нее? Это ведь я тебя заставил, верно? Я аккуратно поставил чашку на стол.  — Неужто я сейчас услышу извинения по поводу того, что ты разбил мой крепкий и счастливый брак?  — Не ерничай — одернул он меня.  — Тогда не очень понимаю смысла этой беседы. Решил заняться самоанализом?  — А почему бы и нет? — вскинулся он — Может, это поможет понять, кто меня так изуродовал, и как именно.  — Скорее всего тебе подсунули фрукт с того дерева, это и ежу понятно. А кто — разберемся. Костик кивнул, потом спрятал лицо в ладонях и плечи его затряслись. Я опешил, но присмотревшись понял, что он смеется.  — Иногда мне кажется, что это розыгрыш со скрытой камерой. Волшебное дерево? Ожившие галлюцинации? Вечный человек? Блин, это все реально со мной происходит? Или я схожу с ума? Или уже сошел? И Костик снова затрясся. Я не мешал ему предаваться истерике, и сам сосредоточился на кофе и чипсах. Мне всегда нравилось это сочетание. Наконец он успокоился и сказал:  — Где Женя? Позвони ему. Я послушно достал телефон.  — Адам, не сей…  — Костик тут — быстро сказал я.  — Что?.. — он запнулся — понял. Я приеду немного позже, ладно? Не давай ему уйти.  — Он никуда не уходит. Женя отключился. Бадхен вопросительно глянул на меня.  — Он занят. Наверное, пожар тушит, попросил подождать.  — Подожду — ответил он. Поднял руку и опустил ее на мою, когда я потянулся за очередной порцией чипсов. Я отставил в сторону чашку.  — Тебе так плохо, что хочется подержаться за ручку, и неважно с кем? Он быстро убрал ладонь с моих пальцев, криво усмехнулся.  — А ты всегда найдешь, как испоганить момент.  — Момент чего именно, Бадхен? Единственное, что было между нами — один вечер под новый год. Скорее всего, ты его тоже забыл.  — Забыл — хмуро подтвердил он.  — А все остальное — фейк. Так что давай не мешать друг другу? Мне надо отдохнуть до следующего явления «те же и Финкельштейн». И я устало поднялся и побрел в гостиную, дожидаться Женю. Женя приехал только к двум часам ночи. Я клевал в кресле носом, Костик на кухне жевал бутерброд с шпротным паштетом и смотрел какой-то фильм на компьютере. Звонок в дверь больно проехался по ушам, и я, морщась, пошел открывать.  — Ну как он? — вместо приветствия спросил Финкельштейн.  — Что ему сделается? Жрет. Мы прошли на кухню. Костик, не поднимаясь с места, кивнул в знак приветствия. Женя уселся с ним рядом.  — Можно мне тоже? Умираю с голоду. Костик подвинул Жене тарелку с бутербродами. Пока тот расправлялся со своей порцией, принюхался:  — От тебя воняет гарью. Сильный был пожар?  — Да так, небольшое возгорание. Иначе вряд ли вырвался бы до утра. Ну как ты? Где был? Костик откинулся на спинку стула и прищурился. Дружеской теплоты в его взгляде не было.  — Давай, друг прекрасный, прежде чем мы заведем об этом разговор, ты мне ответишь на вопрос: почему не говорил мне правды? Почему подыгрывал мне, притворялся, что мы и правда были одноклассниками? А, Жека? Почему я узнаю обо всем от этого — он ткнул в меня пальцем — этого… червя?  — Эй!..  — Извини — тихо сказал Финкельштейн — боялся, что ты натворишь дел, если я просто так вывалю тебе все на голову. С тех пор, как ты потерял память, я сам мало чем отличаюсь от смертного. В случае чего вряд ли у меня получилось бы тебя остановить.  — Эх, Жека… Костик отвернулся. Некоторое время в кухне царило тяжелое молчание. Я не вмешивался.  — Я перекантовался несколько дней у Жоры Хачикова — наконец открыл рот Костик — странно было осознавать, что он — всего лишь плод моего воспаленного разума… но зато вкусно кормит. Женя усмехнулся, но не перебивал.  — Хачиков спрашивал про дерево — продолжил Костик — уж и не знаю, на что оно ему.  — Ты ему сказал?..  — Я ведь не идиот — с легкой укоризной ответил Костик — он намекал, я говорил, что не помню ничего. После третьего намека решил больше не злоупотреблять гостеприимством и вернулся сюда. К Адаму.  — Знаешь, что твои детища резвятся здесь напропалую? — встрял я — один вот-вот станет премьером, вторая вводит рабство, а твой гостеприимный товарищ выдумал, что у тебя была жена, которую закопали под Древом. Костик перевел взгляд с меня на Женю. Тот пожал плечами.  — Это новости вкратце. Решай, что будем делать.  — Почему бы тебе просто их не удалить? — спросил я — щелкни пальцами, и все.  — Потому что это все равно, что удалить какой-нибудь материк посреди моря, со всеми вытекающими — ответил за Костика Женя — они позаботились о том, чтобы за очень короткое время пустить глубокие корни в реальность — ты же сам видишь, как быстренько Саул и Вика начали бурную общественную деятельность, всегда ходят на виду у всех. Это тебе не какого-нибудь бомжа удалить.  — Тогда убрать их так, чтобы было реалистично. Несчастный случай тут, покушение там…  — Может, не будешь советовать того, в чем ни хрена не понимаешь? — резко оборвал меня Костик. Я пожал плечами, признавая его правоту.  — Так почему мы не можем сделать то, что предложил Адам? — спросил он Женю, немного промолчав.  — Можно, но это должно быть в согласии с канвой реальности, понимаешь? Их появление уже нанесло слишком много вреда. Все должно быть… естественно.  — То есть, надо убить их так, чтобы это происходило в гармонии с природой? Я правильно понял?  — В целом, да.  — Прекрасно. Займись этим.  — Я же уже сказал, что не могу — тихо сказал Женя. Костик зло и коротко усмехнулся.  — Ах да. Я и забыл, что ты сейчас мало на что годен. Что же, придется самому. Финкельштейн не ответил. Наверное, Костик таки задел его за живое.  — Может, сначала попробуешь все вспомнить? — спросил Женя немного погодя — так будет намного легче.  — Я пока не знаю, как. Вспомню рано или поздно, не беспокойся. Но от воображаемых друзей надо избавляться уже сейчас — ответил Костик бесстрастно. А я почувствовал, как давно забытый страх пробирается в сердце. Когда он вспомнит… что-то подсказывало мне, что наших «одноклассников» я переживу ненадолго.