The dark side

Кариму нравилось по утрам смотреть на своих спящих любовников. Многие считали это странным, Хотя, казалось бы, что тут такого странного? Приятно смотреть на человека, которого трахал полночи, с которым целовался и ласкался, которого трогал везде, где только можно, когда он расслабленный и довольный спит в твоей постели. Или в гостиничной, но всё равно - твоей. Правда, просто смотреть было мало - часто хотелось потрогать. Помять пальцами нежную кожу и твердые мышцы, но осторожно, не будя. Приласкать губами выученные за ночь чувствительные местечки, собрать лёгкий привкус пота с шеи. Эден спал на животе, подтащив под себя подушку и раскинувшись на кровати с вольготностью человека не привыкшего делить с кем-то постель на постоянной основе. Карим думает, что дома у него кровать намного шире гостиничной и это не будет проблемой, а привычка Эдена спать на животе открывает некоторые чудные, соблазнительные горизонты. Карим даже готов отдать ему в распоряжение три четверти своей огромной кровати, чтобы по утрам иметь возможность касаться пальцами припухшей натруженной дырки и, может быть, водить головкой между мягких белых ягодиц, осторожно сминая их в пальцах - Эдену явно нравилось, как Карим мял его задницу, и это было совершенно взаимно. Но такие вещи, конечно, стоит обсуждать, прежде чем воплощать в жизнь. Так что остается смотреть. На приоткрытые полные губы, например. Мысли мечутся от ночных горячих просьб Эдена к вопросу - умеет ли он принимать своим мягким ртом большой член так же, как принимает своей роскошной задницей? Мысль о том, чтобы проверить это возбуждает посильнее горячего порно. Карим трогает подушечкой большого пальца серединку нижней губы, совсем немного оттягивая вниз, вторую руку просовывая под свою простынь, сжимая становящийся всё твёрже член ладонью. Такой красивый мягкий рот если трахать, то очень медленно и очень бережно. Натягивать на член и тут же целовать, поощряя и благодаря. Не требовать многого - причинять боль в постели вообще было не в его стиле, но минет ведь - дело практики. Практикой он бы Азара обеспечил. Словно магнитом тянет скользнуть свободной рукой дальше, по плечу и крутому изгибу поясницы, подбираясь пальцами всё ближе к мягкой и желанной заднице. Вот за такое Карим и выслушивал, что он отбитый в край: смотреть - странно, но трогать спящего - вообще за гранью. Ладонь удобно устраивается на теплой нежной ягодице, Карим мнёт её совсем легонько, лёжа рядом с Эденом на спине и вглядываясь в его лицо, в знакомые черты, во сне становящиеся совсем мягкими, почти юношескими. И сам он - мягкий, податливый, ласковый, жаркий, голодный. Каждый эпитет, всплывающий в голове - воспоминание, вспыхивающее перед глазами, а каждое воспоминание о прошедшей ночи - волна возбуждения, густо и сладко бьющая прямо в пах. Карим лишь слегка помогает себе рукой, кажется, он мог бы кончить и так, вызывая в памяти раз за разом вид аккуратной розовой дырки, растягивающейся вокруг его члена и шепот мягких сладких губ: давай, мон шери, трахни меня. Разрядка приходит быстро и жарко, член дергается в ладони несколько раз, изливаясь густой горячей спермой на живот и пальцы, сладостное напряжение, сковывавшее мышцы, отступает. Эден дышит размеренно и спокойно, спит, не подозревая даже о зарождающемся у Карима желании коснуться испачканными в сперме пальцами его губ. Заклеймить. Он, конечно, этого не делает - нельзя такое проворачивать со спящими людьми, окей?