***
Путь к двери Минг, теперь казался наиболее часто проходимой дорожкой на базе, и доктор была уверена, что сможет найти дорогу туда во сне. В течении недель она была первым и последним человеком с медицинским образованием, который присматривал за Минг, а до неё, за Льюисом. Эти ребята доставили ей большие неудобства. Она никогда в жизни не забудет, как выглядела Минг, когда её втолкнули внутрь палаты. Едва взглянув на неё, Родригес поняла, что ситуация была нелёгкой, и быстрое сканирование показало жидкость в её черепе, которая давила на мозг. Она вспомнила, как подняла веки и посмотрела в эти пустые, налитые кровью, безразличные глаза, вспомнила, как слабо и неуверенно билось её сердце, вспомнила прозрачную жидкость, которая сочилась из обоих её ушей, и больше всего она помнила, как совершенно ясно думала: "это будет день, когда агент Янг умрет". Но, несмотря ни на что, она выжила после операции, и следующие двенадцать часов прошли без происшествий. Да, Минг была подключена ко всем видам машин и игл, но она была жива. Едва. В течение следующих двадцати четырех часов Флору снова и снова засыпали одними и теми же вопросами - как она? есть ли какие-то изменения? каковы шансы, что она проснется? что еще мы можем сделать? - а что я могу сделать? а что ты можешь сделать? - так сильно, что дошло до того, что ей пришлось сбежать с площадки, хотя бы ради собственного здравомыслия. Без какого-либо другого отличного варианта доктор направилась, обратно в свой собственный маленький спальный отсек. Она закрыла дверь и чуть не заплакала от того, как чудесно было чувствовать эту тишину, прежде чем свернуться калачиком на давно заброшенной кровати и просто лежать там, не совсем спя, но и не переставая осознавать, что происходит. Она не знала, что делать, но все смотрели на неё так, словно она могла сотворить чудо из воздуха, и она просто не могла больше терпеть это, просто не могла выдерживать такого рода давление, когда прошлое уже доказало, что в подобных ситуациях все её докторские степени и весь её интеллект были практически бесполезны. Как же она сможет помочь Минг? Она не знала, как долго пролежала там, и только тихий стук в дверь вывел её из оцепенения. Когда она ничего не сказала, дверь открылась, и Уильямс зашёл внутрь. Флора быстро села на кровати и изо всех сил постаралась привести себя в порядок, хотя и понимала, что на данный момент — это, вероятно, безнадежное дело. — Ты же знаешь, что все тебя ищут — тихо, но без всяких обвинений сказал парень. Тем не менее, Флора вздрогнула, как будто на неё накричали. — Извини, я сейчас вернусь к работе — сказала она, стараясь не встречаться с ним взглядом, но теплые руки Габриэля на её плечах мягко подтолкнули её обратно к кровати. — Эй, эй, нет никаких причин спешить! Мы просто хотели узнать, куда ты ушла. И я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. — Я в порядке — начала было Флора, но парень перебил её. — Нет, ты просто устала — сказал он таким тоном, что с ним нельзя было спорить — и ... видя Минг в таком состоянии ... мы все знаем, как тебе должно быть тяжело. Женщина вцепилась в матрас и прикусила щеку. — Мои чувства по этому поводу неуместны — сказала она без эмоций — Мне просто нужно быть в состоянии подготовить свои обязанности без личных проблем. Лицо мужчины стало жестким, и он скрестил руки в довольно устрашающей манере. — Ладно, теперь мы оба знаем, что это чушь собачья. Если это слишком много для тебя, у нас есть целый ряд других врачей, которые смогут помочь. Тебе не нужно проходить через эту боль, Флора — Когда доктор не ответила и просто встала, готовая уйти, Уильямс протянул руку и схватила её — Флора! Она глубоко вздохнула и наконец посмотрела в широко раскрытые, встревоженные глаза мужчины. — Я должна это сделать, так или иначе. И она это сделала. В течение следующих трех долгих, мучительных недель Родригес была почти такой же постоянной спутницей Минг, как и её напарник. Это была идея Флоры поставить раскладушку в комнате, так как она вспомнила свои собственные бессонные ночи в ожидании признаков жизни, ночи, которые обычно приводят к неудобному сну в кресле и больной спине. Часы превращались в день, а дни удлинялись в недели, и за всё это время состояние Минг не изменилось. — Но ... отсутствие — новостей-это же хорошая новость, верно? — Спросила Мэйлин приглушенным голосом, не столько беспокоясь о том, что потревожит больную дочь в постели рядом с ними, сколько о её напарнике, который стоял на страже. — Но не в таких случаях, как эти — в отчаянии возразила доктор — Чем дольше она будет оставаться в этом безразличном состоянии, тем хуже могут быть повреждения. А постоянная кома, подобная этой, может растянуться на месяцы и даже годы. Женщина повернула свое пораженное лицо к неподвижной паре. — А разве мы ничего не можем сделать? .. — Ничего не поделаешь — коротко ответила Флора. Должно быть, что-то было в её голосе, потому что глаза матери были широко раскрыты, когда она повернулась к ней, и даже Хантер поднял голову, чтобы посмотреть. — Действительно, почему все продолжают задавать мне этот вопрос? Неужели вы действительно думаете, что если задавать один и тот же вопрос снова и снова, я вдруг повернусь и скажу: - О, да, конечно, я все это время держала это в секрете! Если бы можно было сделать что-то ещё, я бы сделала это прямо сейчас! — Родригес остановила свою внезапную вспышку, крепко прикусив нижнюю губу почти до боли, что также помогло сдержать почти истерический смех, который угрожал взорваться при виде потрясенного выражения лица Мэйлин. Мать Минг лишилась дара речи, а доктор, почувствовала, что вся дрожит, как проволока, которая вот-вот порвется, и с быстрым “извините” выбежала из комнаты. Однако не успела она пройти и половины коридора, как услышала за спиной тяжелые шаги. — Миссис Мэйлин, пожалуйста ... — Флора. Родригес замерла, услышав голос босса, и с огромной неохотой медленно повернулась к нему лицом, хотя и смотрела в пол, как ребенок, ожидающий упрека. — Сэр. Я сожалею об этом, и я могу обещать — Внезапно теплые руки легли ей на плечи и крепко обняли. Поначалу Флора была настолько потрясена этим поступком, что держалась прямо, как доска, но постепенно дрожащие руки поднялись, чтобы обхватить спину Дунаенко и так же крепко прижаться к нему. Она закрыла глаза и наклонилась к нему, отчаянно пытаясь сдержать слезы, хотя они жгли ей глаза болезненно, и на долю секунды она вспомнила те несколько раз в своей жизни, когда её собственный отец держал её так. Как будто она была кем-то, кто заслуживал того, чтобы быть в безопасности. — Я знаю, что ты делаешь всё, что можешь — пробормотал мужчина, и доктор снова крепче сжала его руку, услышав в его голосе скрытую усталость и тревогу. — И я так вам благодарен. Как и все мы. Мы гордимся тобой, Флора. Позже она не сможет точно сказать, как долго они так простояли вместе, но когда она наконец смогла оторваться от него, то почувствовала себя более уверенной, более защищенной, чем когда всё это началось. И она пообещала себе, что, несмотря ни на что, она не позволит сдаться ни Минг... ни самой себе. Она добралась до больничной палаты Минг и на мгновение остановилась, собираясь с мыслями. В каком-то смысле всё это окупилось. Янг проснулась и была в порядке, и помимо очевидных когнитивных проблем, с которыми они теперь столкнулись, она была на самом деле гораздо более готова к выздоровлению. Родригес взялась за ручку двери, взяла себя в руки и, быстро постучав, вошла к подруге. Она была рада видеть, что Шон уже был там, и остатки совместного завтрака лежали между ними двумя. Ещё больше доктор обрадовалась, увидев, что Минг смеется, и искренняя, открытая улыбка осветила её лицо. Однако эта сцена заставила её на мгновение остановиться. Она никогда раньше не помнила, чтобы Минг смеялась, и знала, что даже такие мелочи, как улыбки, были чужеродным выражением на лице оперативника. Женщина, которую знала Флора, была серьезной, воинственной фигурой, выкованной в огне, в то время как эта женщина была сама теплота и открытость. Она сама знала лишь обрывки того, что случилось с Минг в плену, но, когда она сравнила холодного бойца с этой счастливой, улыбающейся девушкой... она не могла не задаться вопросом, через какие повреждения может пройти Минг, когда ей снова придется жить своим прошлым. Она не могла не задаться вопросом, не будет ли возвращение этих конкретных воспоминаний более вредными, чем полезными. — Доктор Родригес — довольно вежливо поприветствовала её Минг, но у Флоры возникло ощущение, что она ей не особенно нравится, хотя, возможно, это обычное недоверие большинства людей к врачам. — Шон уже рассказывал мне о том, как мы с тобой любили упиваться вином. — Тебе лучше поверить в это — сказал Шон с улыбкой, собираясь уходить. — Тебе не обязательно уходить, Шон, ты маленький болтун — возмутилась доктор, натягивая перчатки. — Прости, просто она просила рассказывать максимально честно — сказал мальчик, заставляя их обоих улыбнуться. — Я слышала о твоей маленькой экскурсии вчера вечером — начала доктор, но Минг быстро перебила её. — Ты тоже собираешься читать мне лекцию? Мне очень жаль, я больше не буду этого делать. Родригес приподняла брови в ответ на такое заявление, пощупав пульс Минг, и бросила понимающий взгляд на Шона. Шон сложил руки на груди и усмехнулся. — Да, все знают, что ты точно сделаешь это снова — сказал он. — Именно поэтому, когда Донован приедет сюда, она заставит тебя заняться фитнесом — сказала Флора. — Донован? — удивилась Минг. — Ричард Донован. Твой давний приятель, есть вероятность, что ты вспомнишь его — пояснила Родригес. Флора почувствовала на себе взгляд мальчика и поспешила дальше. — Кроме того, с сегодняшнего дня я официально освобождаю тебя от своей опеки. Ты можешь вернуться в свою комнату сегодня утром, и я действительно призываю тебя попробовать присоединиться к остальным вокруг базы. К тому же, скоро должны приехать твои родители... — Может быть, всё это поможет мне вернуть мои воспоминания? — серьезно спросил Минг. Доктор оторвалась от своего исследования, чтобы посмотреть на неё. — Повреждение мозга очень трудно исправить. Мы не можем ставить перед тобой цели для достижения или давать тебе какие-то временные рамки для восстановления. Самое лучшее-это двигаться вперед, даже если ты чувствуешь, что оставляешь что-то позади. По какой-то причине эти слова, казалось, глубоко взволновали Минг, которая сжала губы и опустила взгляд на свои руки. — Иногда я вижу ... — тихо сказала она, прежде чем посмотреть на доктора с решимостью — Итак, когда Ричард приедет сюда? Рассказать о сне, в котором она танцует с незнакомцем, оказалось выше её сил. — Он уже здесь! — Донован ворвался в комнату, его волосы всё ещё были влажными после душа — Как дела у пациента? — С ней всё в порядке — сказала Флора, снимая перчатки — Но она склонна к изнеможению. Поэтому, что бы вы ни делали сегодня, пожалуйста, делайте это медленно. Ричард быстро отдал честь. — Безусловно, мы должны следовать предписаниям врача. — И я буду здесь, чтобы подтвердить это — твердо заявил мальчик. Янг, уже спускала ноги с кровати, чтобы встать. Родригес просто пожала плечами в знак благодарности и вышла, оставив их болтать, смеяться и планировать различные упражнения, которые уже звучали, по крайней мере, для ушей Флоры, как будто они все собирались полностью игнорировать её инструкции "не торопитесь". Ну что ж. Такой энтузиазм был хорош для любого выздоровления, и, если Минг испытает ещё один обморок, по крайней мере, это было бы на более мягком полу. На базе уже кипела деятельность, но это был глубокий гул обычных задач, в отличие от любого вида чрезвычайной ситуации. Она всем сердцем надеялась, что в следующие несколько дней, пока Минг только-только начала привыкать к окружающему миру, ничего особенно ужасного не произойдет. Возвращение без воспоминаний было бы достаточно пугающим, но возвращение в этот мир совершенно неподготовленным ... она содрогнулась, представив, каково это будет. Когда она побрела обратно к своей лаборатории, ноги медленно понесли её вниз по тропинке, по которой она редко ходила, и вскоре, не задумываясь, она обнаружила, что стоит прямо перед изолятором. Она остановилась на мгновение, всматриваясь внутрь, выискивая одно конкретное лицо. Там уже было довольно много людей, которые занимались экспериментами, подумала она с игривым вздохом - и прямо в дальнем конце комнаты она могла различить неясную фигуру Уильямса и Хантера. Они не заметили её, находясь слишком далеко от двери, чтобы услышать, как кто-то проходит мимо, а также слишком погруженные в свою работу, чтобы увидеть что-либо за её пределами. В течение нескольких минут доктор наблюдала за ними, наблюдала, как Габриэль вскидывает руки в воздух и поворачивает их в такой знакомой манере, но также и за тем, как он борется за слова таким чуждым образом. Так много от Уильямса всё ещё оставалось там, но слишком многое изменилось в нем и между ними, чтобы всё когда-нибудь вернулось на круги своя. Каждый человек, после ужаса пережитого, становится кем-то иным. И Флора это понимала. Лучше уже не будет, она знала это наверняка. И вместо того, что парни предпочитали делать всегда, а именно, торчать в гараже и заниматься двигателями, сейчас они обязаны помогать в изоляторе. Ученым, которые ежедневно проводили всё больше и больше опытов и исследований, в надежде найти лекарство для бедолаг, из которых сделали ходячих мертвецов. Всю свою жизнь, Флора с Уильямсом были людьми, способными решать проблемы, исправлять положение вещей, снова делать всё лучше, и всё же, когда речь шла о самом важном человеке, которого нужно было исправить, ни один из них не мог этого сделать. Но ещё хуже было то, что Флора видела, как тяжело справляться Габриэлю на самом деле, и понимала, что должна уйти, если он хочет иметь хоть какой-то шанс поправиться. Она была рада, что всё, что подумали про него все, оказалось - враньём. Но как смотреть в глаза парню, с которым дружишь с пелёнок, после того, как посчитала его предателем и самое главное - как можно было не отлучить самого близкого человека, от подделки? Хантер был рядом, она была рада, что он помогает Габриэлю исцелиться морально, но ... тот факт, что она сама не могла сделать это, был мучительным. То, что теперь она должна была наблюдать за его продвижением издалека, глубоко ранило её. Флора слишком хорошо знала ту агонию, которую испытывал Хантер, зная, что даже если ты будешь видеть человека, которого любишь больше всего на свете, ты всё равно мучительно осознаешь, что никогда больше не увидишь его снова, прежним... Родригес наблюдала за Габриэлем ещё несколько минут, подавляя это болезненное чувство в своем сердце, как дура, прежде чем, наконец, оторвать взгляд и продолжить свой путь. Но если бы она задержалась чуть дольше, то заметила бы, как Уильямс случайно поднял глаза от своей работы как раз вовремя, чтобы увидеть её удаляющуюся фигуру.***
Янг вошла в маленькую гостиную и глубоко вдохнула затхлый воздух. Очевидно, это место уже давно не использовалось. Она медленно расхаживала по комнате, изо всех сил стараясь не обращать внимания на выражение мучительной надежды на лице Шона, как будто он просто ждал, что что-то встряхнет воспоминания Минг. Комната, была немного меньше, чем комната Хантера - и там не было никакой кухни, хотя отсутствие таких вещей не очень беспокоило её. В одном углу была аккуратно заправлена кровать, в другом-письменный стол с аккуратными стопками бумаг. Она подошла и открыла встроенный шкаф, чтобы найти то, что, казалось, было всей её одеждой, выглаженной и готовой. Она задумчиво провела пальцами по множеству спортивной одежды. Похоже, у неё действительно был пунктик насчет черного цвета. Минг закрыла дверцу и вернулась в комнату, где мальчик и Ричард наблюдали за ней, первый почти дрожал от радостного предвкушения, а второй был более спокойным, более готовым к плохим новостям. Янг только поморщилась и пожала плечами. — Ничего не помню. Шон сдулся, как воздушный шарик, но только на мгновение. — Ну, на самом деле мы и не ожидали слишком многого — он сказал это так легко, что Минг могла вполне счастливо наслаждаться ложью. Минг бочком подошла к своей кровати и села, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно и скрыть дрожь в ногах. — Ну и каков же наш план? Упражнение? — Бокатор — ответил Ричард — Ты ... ты ничего не помнишь об этом? — Я знаю, что это такое, но не могу рассказать тебе об этом — сказала Минг, хотя уже чувствовала, что её мысли начинают кружиться, как это обычно бывало в последние дни, когда она чувствовала что-то знакомое и просто не могла понять, что именно. Она глубоко вздохнула и оттолкнулась от кровати, ноги всё ещё немного дрожали. Тем не менее, Донован всё же заметил её небольшие проблемы и заговорил. — Если это будет слишком тяжело... — Я остановлюсь — сказала Минг, изо всех сил стараясь не закатить глаза — Но сейчас я действительно чувствую только голод и знаю, что только что позавтракала, но доктор Родригес сказала, что мне следует часто есть маленькими порциями. — Хочешь, чтобы я принес тебе поесть? — спросил Шон с некоторым сомнением в голосе. — Да, пожалуйста. Он бросил быстрый взгляд на Ричарда, который в свою очередь пожал плечами и бросил на него взгляд "я справлюсь", прежде чем он кивнул и ушел. Когда мальчик закрыл за собой дверь, Донован глубоко вздохнул и потряс перед собой руками, как будто разогреваясь, а ноги поставил на ширину плеч. — Хорошо, немного бокатора, но позволь мне сказать тебе, что это будет так странно, что я учу тебя. — Странно? — спросила Минг, копируя позу парня и поднимая руки. Он искоса взглянула на неё. — Потому что ты меня научила этому боевому искусству. Весь этот процесс был странным, но в первый раз странность была самой желанной вещью. Минг действительно не знала, что делает, не в фактическом смысле, но по мере развития урока она обнаружила, что движется без мысли, её руки поднимались и опускались в плавном движении, которое было менее активным решением и больше связано с мышечной памятью. Когда она и Ричард мягко двигались, она заметила, как начнет следующую позицию, не дожидаясь указаний Донована, и вскоре ей даже не нужно было смотреть, чтобы не отстать. Парень заметил это и постепенно замолчал, хотя не мог сдержать легкую, торжествующую улыбку, щекочущую его губы. Сама Минг чувствовала себя более расслабленной с тех пор, как всё это началось, и когда её тело двигалось само по себе, она почувствовала, что её разум начал дрейфовать, и вскоре она плыла через успокаивающе тихий мир. Это было чудесно-не думать ни о чем. Её мир стал не более чем плавным, медленным движением и ровным дыханием. До тех пор, пока прямо перед её глазами не возникло воспоминание - настоящее воспоминание. И это был голос Хантера. Он сидел перед ней - нет, рядом с ней. Она готовилась к тренировке, а он почему-то был здесь, одетый так, как она всегда видела его в белой рубашке и полосатом галстуке, просто сидел и смотрел на неё, сложив перед собой руки. Он что-то говорил, но она не могла разобрать слов. И она чувствовала себя ... удивленной? Раздраженной? Она не остановилась, чтобы ответить, но он, казалось, не возражал. Он улыбнулся. Принимая её бессловесное язвление. И в мгновение ока он исчез. Янг опустила руки по бокам, её сердце бешено колотилось, а дрожь в ногах теперь распространялась на руки и грудь. Это было реально, не сон или галлюцинация, а настоящее, реальное воспоминание, самый первый проблеск её прошлой жизни. И это был он - Льюис. Его улыбка. Она почувствовала легкое головокружение. Ричард заметил, что что-то не так, и тут же оказался рядом, нежно направляя её к матам. — Минг, с тобой всё в порядке? —спросил он. В данный момент Янг была не в состоянии говорить и только кивнула, плотно сжав губы. Она не могла перестать прокручивать это воспоминание снова и снова, такой маленький кусочек, который ничего не говорил ей и в тоже время слишком много. Это теплое, снисходительное чувство, которое она получила, его улыбка … Как раз, когда Донован начал всерьез беспокоиться из-за отсутствия ответа Минг, раздался короткий стук в дверь, мальчик вернулся с небольшим бумажным пакетом с едой. Янг сидела на матах, а Ричард стоял на коленях рядом с ней. — Ты в порядке?! — спросил малыш. — У меня просто немного закружилась голова, вот и всё — быстро сказала Минг, её голос звучал слишком высоко и слабо. По какой-то причине ей не хотелось делиться своими крошечными воспоминаниями именно в этот момент, и она хотела ещё раз всё обдумать. Она была настолько уверена, что это было реально, но она также знала, что был только один человек на базе, который мог бы оценить это. Но она сказала Хантеру, что ей не нужна его помощь ... ей нужно было отвлечься. — А что у тебя в пакете? — спросила она. — Бутерброды и безглютеновое печенье — сказал мальчишка, вытаскивая каждый предмет и кладя их на ближайший стол. Минг всё ещё дрожала, ей удалось встать и без посторонней помощи подойти к маленькому столу, где она была более чем тронута, тем, как Шон выдвинул для неё стул. Добрый, маленький джентльмен. Она посмотрела на свою еду и поняла, что её хватит только на одного человека. — Вы не хотите поесть со мной? — Я получил приказ — сказал Донован, многозначительно глядя на Шона. Минг помолчала, разворачивая бутерброд. Что-то во всей манере Ричарда просто изменилось, и человек перед ней превратился из счастливого, легкого парня в кого-то, у кого была сердцевина стали. — Какие приказы? — Только что пришло известие, что Кхилмана видели в центре — сказал он — Хантер и Габриэль уже на земле, но они считают, что им скоро понадобится помощь. Я судмедэксперт и как понимаю... после их натиска на этого парня, возможно придётся устанавливать его личность. Не знаю, стоит ли мне рассказывать о подобном... При упоминании «Кхилмана" руки Шона сжались в кулаки, и он бросил быстрый взгляд на Минг, как будто ожидая ответа. Но, как и все другие имена, которые она встречала - это ничего не значило для неё. — А кто такой Кхилман? — спросила она. Судя по выражению лиц Шона и Ричарда, это был кто-то очень важный. Опасный. Они оба заколебались, и на какую-то долю секунды Минг показалось, что она сейчас повторит свою предыдущую сцену с Хантером, чудесно исполняя "ты слишком хрупкая, чтобы знать сейчас". К счастью, её подозрения не подтвердились. — Глава террористической организации, с которой мы, как и многие другие, боремся уже несколько десятков лет — быстро объяснил Ричард — Этот человек само зло и известен своими экспериментами над людьми, которые ... ужасны — Он замолчал на мгновение, и Минг увидела, как по его телу пробежала дрожь — Именно он был ответственен за плен, из-за которого ты в конечном итоге лишилась памяти. Минг почувствовала, как внутри у неё всё похолодело, и внезапно бутерброд показался ей не таким уж аппетитным. — О … — Никто ничего не видел и не слышал о нем с момента твоего возвращения — сказал Донован — На самом деле, мы все думали, что он умер в тот день, когда наши парни достали тебя оттуда, они сделали зачистку, как и всегда. — Очень надеялись — пробормотал мальчик — Но, если он вернулся, я хочу быть там, чтобы убить его. Минг увидела вспышку жестокости, которую ей действительно не хотелось видеть в таком милом ребёнке. Минг, изо всех сил стараясь, чтобы они не заметили, как у неё дрожат руки. Шон выглядел растерянным. — Мне так жаль покидать тебя. … но я должен посмотреть, не нужна ли моя помощь. Янг отмахнулась. — Со мной всё будет в порядке. Шон натянуто улыбнулся ей, и они направились к двери, но прежде чем уйти, Минг не удержалась и задала последний вопрос. — Ричард? — Да? — Неужели ... э-э ... — она на мгновение задумалась над своим вопросом — Когда я занималась раньше ... я делала это одна? — Да, почти всегда — тут же ответил Донован — ну, а вообще, я не тот человек, у которого ты должна это спрашивать. Мы виделись довольно редко, особенно последнее время. Янг почувствовала, как у неё упало сердце, а потом почувствовала себя немного глупо. Она была так уверена, что это было воспоминание ... — Ну... за исключением того, многие кто попадали в беду, бежали именно к тебе за советом. — Только не я — сказал Шон — Я сам разбираюсь со своими проблемами. О, и я знаю, что Хантер иногда ходит и разговаривает с тобой, когда ты разминаешься или уже тренируешься — добавил он, почти как запоздалая мысль. Минг почувствовала внезапное и сильное желание встряхнуть его и спросить, почему он сразу этого не сказал. — Я думаю, он делает это, чтобы решить проблемы, над которыми работает ... или, может быть, ему просто нравится раздражать тебя — сказал он, мягко улыбаясь. Маленькое счастливое чувство начало расти в груди девушка, и она снова подумала о том крошечном кусочке своего прошлого, о Хантере, спокойно сидящем рядом с ней, говорящем, улыбающемся … Но в следующее мгновение реальность с грохотом вернулась. — Неужели? — спросил Донован, и его брови взлетели вверх — Этот человек действительно делает все возможное, чтобы досадить Минг Янг? Ну почему ему не хватило одного раза умереть? — Подожди, что? — спросила Минг — Хантер умер? По выражению их лиц она поняла, что произошла большая ошибка. Она почти ожидала, что Шон развернется и шлепнет Ричарда по руке, а когда тот этого не сделал, она стояла с почти испуганным выражением на лице, Минг знала, что это было серьезно. — Минг, я ... — Ричард прикусил губу и посмотрела в коридор, и она поняла, что мужчина отчаянно хочет попасть на задание и найти этого парня Кхилмана, но в то же время не хочет покидать Минг с такой тяжелой информацией и без руководства по этому поводу. Он даже сделал маленький шажок назад в комнату, как будто собиралась рассказать ей всё об этом, когда внезапно сирена прозвучала по всей базе. — Беспилотник вот-вот взлетит — торопливо сказал он — Если меня не будет через пять минут, то я его пропущу и отхвачу от мистера Дунаенко. Пока сирена всё ещё звенела в её ушах, Ричард и Шон быстро выбежали из комнаты, их глухие шаги затихли вдали. Дверь в её комнату плотно закрылась, перекрывая часть шума, и через пять минут, после глубокого рокота, который она почувствовала всем своим существом, сирена отключилась, и всё снова стало тихим и неподвижным. Её мысли были заняты этой новостью. Умер Хантер Льюис. Что это значит. Что-то случилось, что-то ужасное, и он умер. Не зная точно, почему она начала чувствовать слезы, когда её горло болезненно сжалось. Она поставила еду на стол, оперлась локтями о столешницу и закрыла лицо руками. С какой стати она плачет? Почему эта информация так сильно на неё подействовала? Хантер умер, но это, очевидно, не было постоянным, так как он был очень жив и ходил вокруг. Он казался невредимым, все конечности были на месте, и, учитывая, что он даже не упомянул о своей смерти, возможно, это было не так уж и важно? Теперь на неё обрушилась целая новая волна вопросов: как это случилось, случайно или намеренно? При мысли о том, что кто-то действительно причинит боль Хантеру, она почувствовала огромную волну гнева, потребность защитить его. В глубине души она знала, что сделает всё возможное, чтобы защитить его. Она застонала в ладони и прижала кончики пальцев к голове. Откуда на земле берутся эти эмоции? Она ведь не ошиблась, когда сказала Льюису, что он отвлек её, потому что одна только мысль о нем отвлекала её прямо сейчас, а его даже не было в комнате! Она чувствовала головокружение и тошноту, печаль и злость и ... Мысль о тренировки немедленно вернули её к тому единственному воспоминанию, которое у неё было, к этому простому кусочку её прошлого, и внезапно образ Льюиса, белой рубашки, сложенных рук, говорящего, улыбающегося, снова заполнил её сознание. И вдруг она успокоилась.