POV-Ming
Теперь у меня было несколько драгоценных секунд памяти, чтобы остановиться на них, и это была память о Хантере. Эти воспоминания не давали мне абсолютно ничего, кроме того, что уже знала - мы были друзьями. Так почему же я должна помнить друга вместо того, чтобы помнить мать? Я вздохнула и бросила айпад обратно на кровать, заложив руки за спину и слегка раскачивая ногами, пока осматривала свою комнату. И снова всё это привело к череде вопросов, на которые не было четкого ответа, и мне совсем не хотелось снова копаться в собственных мыслях. Я бросила взгляд на книжный шкаф, стоявший сбоку, но из осмотра поняла, что там были только технические книги, никакой художественной литературы. Я не была похожа на человека, который предается своим увлечениям. На самом деле, здесь действительно не было ничего, из-за чего можно было бы сказать «вот здесь жил человек, это личное, личное пространство Минг Янг». Чертовщина. Я почувствовала растущую грусть от того, как пусто это было. Казалось, что я была призраком ещё до несчастного случая. Надежда в глазах Шона, дружелюбное тепло от Флоры и Уильямса ... то, как Хантер начал избегать моего взгляда, потому что он боялся, что посмотрит и не увидит … И вот это случилось. Суть всех тех непонятных чувств, которые я испытывала к нему, ко всем людям. Всё дело было в том, как они смотрели на меня. Ни жестоко, ни печально, просто с ожиданием. Все, кроме Хантера. Он смотрел так, словно я исчезала, трансформировалась, менялась, и он ничего не мог с этим поделать. Вот почему он заставил меня чувствовать себя неловко. Он смотрел на меня и видел кого-то ещё. Я сделала глубокий вдох и когда оглянулась назад в это холодное пустое пространство, не смогла полностью подавить дрожь.***
— Это не имеет никакого смысла — сказал Дунаенко, скрестив руки и нахмурившись, когда он просматривал записи с камер наблюдения, которые показывали коренастого седого человека - Кхилмана, идущего по какому-то переулку в восточной части центра города. Дунаенко разговаривал с опергруппой, которые выслеживали седого мужчину. — Он исчез с радаров почти на месяц, а потом вдруг решил снова появиться в самом открытом городе? Он, должно быть, знал, что это будет для нас как приманка. Чего он надеется достичь? — Понятия не имею — послышался скучающий, протяжный голос Хантера — Мы уже несколько часов следим за ним и выяснили только то, что он любит пончики. Дунаенко и остальные специалисты обменялись растерянными взглядами. — Пончики? Это так важно? — Он провел почти два часа в местной кафешке, но за всё это время ни с кем не разговаривал. Единственное, что он сделал — это съел уже шесть пончиков — пояснил Уильямс. — Может быть, он кого-то ждал, но кто бы это ни был, он не объявился? —предложил Дунаенко. — Возможно — сказал Габриэль. — А где он сейчас? — Там же — сказал Льюис — нам уже безумно скучно. — Точно — согласился Уильямс —Прошло уже полчаса, а я только и видел, как крыса дралась с голубем за сэндвич. Босс предпочел проигнорировать всё это. — Просто следуйте за ним и держите нас в курсе. — Вас понял, сэр — ответила Хантер, не в силах сдержать раздражение в голосе, прежде чем повесить трубку. — Что думаешь? — спросил Уильямс, глядя на утомленного напарника. — Кхилман пытается кого-то выманить, это очевидно — начал мужчина, пристально глядя на Кхилмана, который допивал кофе — И держась в густонаселенных районах, он делает всё, чтобы мы его задержали. Но я не могу понять, какой во всем этом может быть смысл. — Мы должны взять его, прежде чем он причинит ещё больше вреда. И лучше бы босс, поскорее отдал приказ — рассуждала Габриэль. — Согласен, не могу смотреть на его противную рожу — заключил Хантер. Его напарник кивнул и собрался выйти из фургона, чтобы размяться, но остановился и с той же целеустремленностью, заглянул приятелю в глаза. Льюис поднял брови в ответ на его решительный взгляд и уже точно знал, что он собирается сказать. — Ты в порядке? — спросил он. — Конечно — спокойно ответил Хантер. — Тогда почему у меня такое чувство, что это не так? — сказал Уильямс, скрестив руки в защитной позе — Недели, Хантер. Долгие недели ты почти не отходил от неё, а теперь при первой же возможности ты бежишь. — Не надо — сказал Хантер тихо, но с намеком на опасность в голосе, что заставило Габриэля остановиться — Кхилман был моей задачей до всего этого, и я доведу это дело до конца, как всегда делаю. Здесь больше ничего не происходит. Это не месть. — Неужели? — спросил Уильямс —Потому что, я никак не могу понять, почему ты здесь, в фургоне, а не на базе. Одного командующего было вполне достаточно, для выслеживания этого подонка. А ты, мог бы быть перед телевизором, играя с мальчишкой в приставку, во время своего выходного или ты мог бы быть с Минг. — Она не хочет, чтобы я там был. Эти слова были одними из самых горьких, которые он когда-либо говорил, и правда в них делала всё ещё хуже. При этих словах, Габриэль округлил глаза, а Хантер только пожал плечами и уставился на руль. — Она просила, чтобы я проводил с ней меньше времени — глухо сказал он —Мне кажется, я заставляю её ... чувствовать себя неловко. И это не может помочь ей выздороветь. Уильямс нахмурился, и у него был такой вид, словно он никогда не слышал подобной чепухи. — Ты самый лучший человек, чтобы помочь ей! Вы двое вроде как очень близки. Хантер вздохнул и поднял руку, чтобы потереть глаза. — Только не сейчас. Она не знает меня. — Но ведь ты же её... — Её кто? — Льюис опустил руку и посмотрел на напарника с непроницаемым лицом, наблюдая, как он пытается найти нужные слова — Кто я для неё? — Я не знаю — наконец признался Габриэль. Он замолчал и в его глазах появилось понимающее выражение — И в этом вся проблема, не так ли? Льюис знал, что у них с Минг была связь, отношения, которые были больше, чем дружба, но не тихая романтическая привязанность. По крайней мере, с её стороны. Но теперь все эти невысказанные разговоры, понимающие взгляды, вся эта история между ними исчезла и теперь, Хантер был просто её ... ничем. Тогда как раньше, успел побывать даже тем, кого она ненавидела. Когда Льюис заговорил снова, его голос был надтреснутым и грубым. — Как я могу полностью объяснить то, чего никогда не было? Он не слишком удивился, когда Уильямс быстро похлопал его по плечу, что длилось всего несколько секунд, но был более чем благодарен. Где-то в глубине души он заметил, что за последнее время, Габриэль проявил к нему больше открытой привязанности, чем он получал от любого другого человека в течение ... он не мог вспомнить, как долго. Уильямс слабо улыбнулся. — Ты сам всё поймешь и разберёшься с этим. Ты всегда так делаешь. Хантер кивнул. Позже они заметили, как некоторое время, Кхилман периодически обменивался многозначительными взглядами с черным здоровяком, который сидел напротив него у выхода. На секунду, глаза Габриэля встретились с глазами крупного темнокожего парня, который находился в кафе, в метрах пятидесяти от них, в северном углу улицы. — На меня смотрит какой-то амбал — прошептал Габриэль. В этот момент между двумя мужчинами, находившимися в пятидесяти метрах друг от друга, проскользнула искра понимания, подобная молнии. Габриэль понял, что чернокожий - связан с Кхилманом. Хантер заметил, как во взгляде приятеля, обращенном к кафе, промелькнуло нечто темное и тревожное. Понимание пришло быстро, в несколько этапов, подобно зажиганию электрической цепи. — Нас спалили — тревожно выпалил Габриэль. — Ты уверен, что он с Кхилманом? — О, да, более чем — уверенно заявил напарник. — Нужно схватить их — огрызнулся Хантер, сверкнув глазами в сторону здоровяка. — Хантер, надо дождаться… Уильямс не успел закончить, увидев темную фигуру в кафе, которая, неуклюже пошатываясь, вышла из ниоткуда. Официантка шла ей навстречу, пока та, не вцепилась девушке в шею. Паникой заполнилось помещение. Все посетители, побросали еду и с криками побежали оттуда прочь. Времени, чтобы сообразить было мало. Но Кхилману и здоровяку этого времени хватило, чтобы смешаться с толпой паникующих и пропасть из виду. Напарники выбежали из фургона, вместе с отрядом из четырёх парней. Хантер забежал в кафе первым и направился к раненой девушке. Уильямс с отрядом прочесывал здание в поисках Кхилмана. Льюис успел оттолкнуть от девушки напавшую фигуру в сторону, которая кстати говоря, выглядела как обычная женщина лет тридцати. Ну, не считая того, что сейчас её рот был измазан чужой кровью. Официантка упала и крик отчаяния, рвавшийся у неё из горла, разнесся вокруг. Хантер подбежал к ней. — Как вы? — спросил он, прижимая к её шее ладонь, из которой волнами проливалась кровь. Раненая издала невнятные звуки и Хантер потянулся к своему уху, чтобы связаться с Уильямсом: — Вы нашли Кхилмана? — В кафе его нет, как и поблизости. Мерзавец ушёл — пояснил напарник. — Мне нужна помощь — сказал Льюис, осматривая раненую. Хантер совсем забыл о угрозе за спиной и характерные звуки заставили его повернуться. Теперь сомнений у него не осталось. Нападавшая была монстром. Льюис схватил со стола нож и вонзил в висок ходячей. Раздался треск, похожий на треск при колке льда. Во все стороны, тонкой струйкой, брызнуло мозговое вещество, с громким звуком вырвавшееся наружу из сдерживавшего его черепа. Руки мужчины были в ярко алой крови. Нож застрял в голове и выскользнул из руки Льюиса, когда ходячий повалился на пол. Хантер посмотрел на кровавые руки и мысленно похвалил себя, что не додумался вытащить нож. Быть полностью облитым липкой гадостью, совсем не приятная перспектива. Когда Хантеру казалось, что угроза миновала, сзади неожиданно на него навалилось тело официантки, с грозным рычанием и невероятной тяжестью. Он ударился головой об косяк столика. Острая боль внезапно пронзила череп и прежде чем Льюис полностью осознал, что происходит, он оказался на полу. Он ничего не видел и едва слышал крики Уильямса и других парней, где-то далеко-далеко над ним. Он чувствовал, как его закручивает по спирали вниз, в глубокую темную дыру, и сколько бы он ни боролся, ухватиться было не за что. Перед ним открылось забвение, и с тошнотворной тяжестью в животе он на мгновение вспомнил, когда в последний раз чувствовал себя так же, как сейчас, и целую вечность назад, когда его сердце остановилось, и он задался вопросом, было ли это сейчас? Неужели на этом всё и закончилось?POV-Ming
Мои шаги были едва слышны, когда я бродила по полуночной тихой базе, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Когда я добралась до своей комнаты, какая-то часть меня хотела лучше исследовать место, в котором я находилась, но тело и разум требовали отдыха, и я просто не могла больше выносить это смутное, болезненное чувство. И я знала, что это было не только из-за того, что кусочек воспоминания вернулся ко мне в голову. Это было волнение о тех, кто был на задании. Я думала об этом, до тех пор, пока не пришли сны. Под ногтями и в глазах была грязь, песок, который слепил, душил и заставлял тяжело дышать, причиняя жгучую боль в легких. Во рту была грязь, кровь. Я хваталась и извивалась, как животное, попавшее в капкан. Я была похоронена. Я была похоронена заживо и не могла дышать, не могла видеть, и всё вокруг меня было пеплом и пылью, и кровью, было так много крови, но это была не моя кровь. Мои руки были испачканы, кровь была на пальцах. Грохотал гром. Глубокий темный грохот, как будто сами небеса открывались и разбивались передо мной. Страшно. Очень страшно. Я резко села в постели, каждый мускул напрягся от боли, жгучие слёзы капали с широко раскрытых глаз, а руки были сжаты так сильно, что ногти впивались в кожу и рассекали её. Я судорожно глотнула воздух, как будто меня только что вытащили со дна океана и дико оглядела свою темную комнату, прежде чем слепо пошарить и включить ночник. На секунду свет, заливший комнату, немного успокоил и почти помог отвлечься от этого ужасного кошмара, но в следующее мгновение мой страх вернулся, когда я поняла, что глубокий грохот всё ещё раздавался вокруг, даже стены, слегка вибрировали. Внезапно меня осенило. Я сбросила одеяло и почти выбежала за дверь, направляясь прямо к ангару. Было уже очень поздно или очень рано. Я была в ангаре, прежде чем реактивные двигатели на беспилотнике полностью остановились и трап опустился. Небольшая группа людей побрела из него. Я задыхалась от остаточного страха после сна и предвкушения возвращения тех, о ком так беспокоилась, мои руки дрожали. Там было два человека, которых я не знала, так что я, прошла мимо них в одно мгновение. Затем я узнала Габриэля, идущего рядом с кем-то, оба мужчины выглядели измученными и немного волнительными. А там, на заднем плане. У меня перехватило дыхание. Он стоял там, засунув руки в карманы, и выглядел так, словно на его плечи навалилась вся тяжесть мира, с ярко-белой повязкой на лбу, уже покрытом струпьями крови. Хантер. Он был жив. Он был в порядке. Я внезапно почувствовала головокружение от облегчения и чертовски надеялась, что у меня не будет ещё одного обморока. Поначалу команда не обратила на меня внимания, просто зашаркала на базу с механическим видом, который проявлял усталость в каждом движении, хотя какой-то солдат всё ещё умудрялся поддерживать разговор, на который остальные его товарищи по команде, казалось, не обращали особого внимания. — Я просто говорю, что в центре не должно быть так уж плохо — сказал он, хотя его ровный тон говорил о том, что он говорит скорее по привычке, чем потому, что ему есть что сказать. — Ну, это было достаточно плохо. Ходячие уже появляются, даже там — сказал Хантер усталым, но всё ещё ядовитым голосом — Теперь, нам будет ещё труднее ... Минг? Группа резко остановилась и уставилась на меня. Только тогда я поняла, как выгляжу, одетая только в майку и свободные брюки, мои босые ноги на холодном бетоне, дрожь, проходящая через меня время от времени, была только частично связана с ночным, холодным воздухом. Хантер медленно подошел ко мне, ведя себя так, словно я могла убежать, если он будет давить на меня слишком рано. — Минг? — снова спросил он, широко раскрыв глаза от беспокойства — Сейчас четыре часа утра. Что случилось? — Всё — выпалила я, не подумав —Ничего. Я не могу уснуть. Я слышала самолёт. А тебя так долго не было, и ты ... они ... я не знаю. Я не знаю ... Внезапно я почувствовала, как что-то треснуло внутри, когда я стояла, дрожа под его пристальным взглядом и слезы хлынули из глаз. — Я знаю только то, что чувствую и то, что я чувствую, не имеет никакого смысла. Здесь нет никого, кто мог бы мне сказать, кто я, и кто ты ... Шон куда-то ушёл, Флора куда-то ушла, и ты... ты ушёл. Измученная ночными кошмарами и полузабытыми призраками своего прошлого, а теперь, наконец, с таким облегчением увидев знакомого человека - Хантера - снова в безопасности на базе ... я просто не могла больше сдерживаться. Но я старалась. Мои руки взлетели ко рту, горячие слезы покатились по щекам. Хантер смотрел на меня с чем-то похожим на ужас в глазах. Я снова посмотрела на повязку на его голове и поняла, что он был ранен. Без всякого смысла, я почувствовала кровь на своих руках и внезапно я снова оказалась в том сне, в том кошмаре … Я даже не заметила, что Льюис пошевелился, пока не почувствовала, как его руки обняли меня, одна рука легла на плечи, другая нежно обхватила голову, когда я наклонилась к нему, мои руки всё ещё крепко прижимались ко рту, а слезы всё ещё лились горячими и тяжелыми. Он ничего не сказал, но я чувствовала, как бьется его сердце, как вздымается и опадает его грудь и когда я закрыла глаза и положила голову ему на плечо, то вдохнула его запах. Почему-то это не только успокоило меня, но и заставило плакать ещё сильнее.POV-Hanter
Я не могу вспомнить, что видел, как Янг плакала, и точно, никогда так, как сейчас. Никогда с таким полным отсутствием контроля, что я мог фактически видеть рыдания, сотрясающие её тело, когда они были вырваны из неё, как яд. Я испытывал глубокий, первобытный страх, глядя на неё таким образом, страх, который приходит, когда что-то совершенно новое, неожиданное и ужасное пересекает ваш путь. В этот момент всё, что я мог сделать, это держать её так близко и нежно, как только возможно. Я почувствовал, как колени ослабли от облегчения, когда Минг не сопротивлялась моим прикосновениям и прижалась ко мне. Кожа на её обнаженных руках была холодной, а слезы жгли мою шею. Я держал её, запустив одну руку в волосы, слегка касаясь кончиками пальцев её головы так же, как когда-то моя мать держала меня, когда я был ребенком. Я держал её, медленно поглаживая рукой вверх и вниз по спине в безнадежной попытке вернуть хоть немного тепла в её тело. Я обнял её, отчаянно пытаясь не сломаться и не заплакать вместе с ней. В каком-то отдаленном уголке моего сознания, отстраненный, обученный агент во мне заметил, что остальные ушли. Она сорвалась, как летняя гроза, полная ярости, шума и разрушений, но быстро унесенная прочь, как только её энергия была израсходована, слезы Минг вскоре прекратились. Её руки опустились и медленно, нерешительно сцепились за моей спиной. Она прятала лицо у меня на плече, время от времени дрожь всё ещё пробегала по её телу, но я слышал, как её дыхание замедляется и становится ровным, а сердцебиение, поначалу такое дикое и стремительное, теперь стало тихим глухим ударом против моего собственного. Когда Минг успокоилась, я впервые обратил внимание на глубокую тишину, которая окружала нас на пустынной базе посреди ночи. Внезапно меня отбросило назад, всего лишь на неделю назад, когда я сидел в той же самой тишине в маленькой больничной палате рядом с её кроватью, слушая её дыхание. Я почувствовал, как сжался внутри, когда понял, что она не отстраняется, хотя прошло уже достаточно времени с тех пор, как её слезы прекратились. Сквозь куртку я чувствовал, как кончики её пальцев рисуют непостижимые узоры в пространстве между моими лопатками и изо всех сил подавил дрожь. Почему она не уходит? Она могла бы отстраниться в этот момент, она должна была. Возможно ли, что она хотела быть здесь? Здесь, в моих объятиях? Но всего несколько дней назад, она почти сказала мне, что я заставляю её чувствовать себя неловко. В голове шевельнулось смутное сомнение. Минг была явно расстроена и эмоционально уязвима, и, возможно, я был просто первым теплым телом, которое она нашла. Может быть, ей просто нужен был какой-то человеческий контакт и прямо сейчас она будет цепляться за кого-то с такой же беззастенчивой потребностью. Конечно. Вот и всё. Я не мог быть именно тот человек, которого она хотела. Этого не может быть. Я закрыл глаза и непроизвольно сжал её в объятиях, пытаясь хоть как-то защитить или может быть, согреть своим теплом. Только потому, что она не хотела быть здесь именно со мной, не означало, что я должен быть холодным с ней. Я дам ей всё, что ей нужно и даже не подумаю об этом. Я понятия не имел, как долго мы так простояли, но Минг, сделала первый шаг. Она вздохнула и руки её медленно скользнули вниз по моей спине, а затем исчезли. Без них мне стало как-то странно-холодно. Она отступила, опустив глаза, её лицо было покрыто пятнами слез и я, не задумываясь, полез в карман, молча вытащил носовой платок и предложил ей. Наши пальцы соприкоснулись, когда она взяла его. Она вытерла лицо, а затем начала теребить ткань, молчание между нами медленно становилось неловким и странным, учитывая, насколько близки мы были всего несколько мгновений назад. Однако это послужило доказательством теории. Ей нужен был не только я. Когда она заговорила, её голос звучал тихо и грубо. — Мне холодно. — Я провожу тебя обратно в комнату — машинально сказал я и почти отвел взгляд в ту сторону, прежде чем увидел, что она качает головой. — Нет — сказала она, затем прочистила горло, её голос стал немного сильнее — Нет, я не могу вернуться туда сегодня вечером. Я нахмурился. — В чем дело? Минг пожала плечами, почти угрожающе крутя в руках носовой платок. — Здесь слишком тихо, слишком холодно. Я ... я не могу вернуться. Только не сегодня. Пожалуйста — с этим последним словом она наконец подняла на меня глаза. Боль, страх и смятение, которые я там увидел, почти заставили протянуть руку и снова притянуть её к себе. Вместо этого я сжал губы и кивнул. — Окей. Мы можем найти что-нибудь ещё. Я уверен, Флора... — Я хочу пойти с тобой. — Что? — удивился я. Она пристально смотрела на меня, как будто искала что-то в лице, её губы дрожали от чего-то большего, чем просто холод. — Можно я буду спать в твоей комнате до конца ночи? Я ... — она замолчала, думая о том, что спрашивает — Я не хочу выгонять тебя из твоей комнаты, но я не могу ... я не могу быть одна. Пожалуйста. — О ... хорошо — согласился я, мой голос был спокоен, но голова шла кругом со скоростью миллион километров в час. Она хотела пойти ко мне в комнату. Со мной. Конкретно. Я понятия не имел, что происходит и был спасен от полного замерзания на месте, просто следуя своей главной директиве - делать всё, что хочет Минг. Когда я согласился, она слабо улыбнулась, но всё же улыбнулась, и я почувствовал, как сердце болезненно забилось в груди. Когда мы повернулись, чтобы пройти через базу, я снял свою куртку и осторожно накинул ей на плечи, она прижала её к себе. Мы добрались до моих покоев, не обменявшись ни единым словом. Минг прямиком направилась к столику, где мы вместе обедали и села на стул, поджав под себя ноги, словно это было самое естественное место в мире для неё. Не зная толком, что можно сделать, я прошел на кухню, поставил чайник и начал рыться в дальнем углу своих шкафчиков в поисках её любимого чая с бергамотом. — Мне приснился дурной сон — сказала она тихо. Я повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди. — Ты не хочешь рассказать мне? Девушка нахмурилась и рассеянно подтянула к себе куртку. — Этот сон больше ... ощущения, эмоции — она сглотнула и посмотрела вниз — Я чувствую главным образом страх и потерю, и как будто, глубоко внутри меня, есть что-то ужасное. А потом я просыпаюсь, совсем одна, не только потому, что в комнате больше никого нет. В моей голове тоже никого нет. Её лицо стало задумчивым. — Мы все носим с собой людей, хороших и плохих, тех, кто нас злит, тех, кого мы любим. Мы носим их в своей памяти и обращаемся к ним, когда это необходимо — Янг остановилась и вздохнула — Если мы и есть сумма наших воспоминаний ... тогда что же это значит для меня? — Ты всё тот же невероятный человек, каким была всегда — произнёс я, борясь с комком в горле — Ты всё ещё храбрая, ты все ещё добрая, ты всё ещё... Минг — Я замолчал, не зная, что ещё сказать, не зная, следует ли мне сказать что-то ещё. Она долго молча смотрела на меня. А потом она улыбнулась. Вскоре вода вскипела, и я присоединился к ней за столом с двумя кружками, одну из которых она с удовольствием обхватила своими холодными руками и тихо подула на пар. Сделав быстрый глоток, она удовлетворенно вздохнула и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. — Это очень вкусно — сказала она. Внезапно её глаза распахнулись, я почувствовал, как моё сердце учащенно забилось при взгляде узнавания, который я увидел. — Ты что-нибудь помнишь? — с тревогой спросил я. Этот взгляд исчез так же быстро, как и появился, она смущенно улыбнулась. — Не так уж много, но ... я знаю это. Вот это — подчеркнула она, обводя рукой комнату — Сидеть где-то, с тобой, поздно ночью и пить именно этот чай. Мы ведь уже делали это раньше, не так ли? Я не смог сдержать улыбку, которая расползлась по лицу. — О, да. Много-много раз. Минг счастливо улыбнулась, почти подпрыгивая на стуле. — Это очень приятно. Я не могу вспомнить никаких подробностей, но я знаю, что это произошло. И это уже кое-что. Я улыбнулся и отпил чаю. Девушка поставила свою кружку обратно на стол, моя улыбка исчезла, я увидел маленькие кроваво-красные полосы на белой поверхности кружки. — У тебя кровь идет? Минг моргнула и посмотрела на свои ладони так, словно совсем забыла о них. — А ... ну да … В одно мгновение, я оказался на её стороне стола и взяв обе её руки в свои, ладонями вверх, осмотрел их. Я с ужасом увидел глубокие царапины на обеих ладонях, там, где ногти впились в её собственную кожу, явно результат ночных кошмаров. — И ты ничего не сказала? — Мне не ... — начала она. Я бросил на неё быстрый взгляд и оборвал на полуслове. — Больно... — она неуклюже закончила фразу. Я увидел, как её взгляд скользнул вверх по моему лицу к повязке на голове. Она нахмурилась и поджала губы. — Это ничто по сравнению с тем, что случилось с тобой — она сделала паузу — Что с тобой случилось? Я вздохнул, руки всё ещё слегка сжимали её ладони. — Окей, это справедливо — я встал и пошел обратно на кухню, захватив оттуда аптечку первой помощи — Следили за человеком, известным как Кхилман. Минг кивнула. — Да, рассказывали мне о нём. Что он ... именно он был ответственен за моё похищение — она указала на свою голову. Я сглотнул и кивнул, опустившись перед ней на колени и осторожно взяв её руку в свою, затем аккуратно почистил ладонь от запекшейся крови с её ладони. И почувствовал, как по её телу пробежала дрожь. — Так что, можешь догадаться, почему мы все стремились поймать этого сукиного сына — пояснил я — Но я не могу понять, почему он так неосторожен. Просто появился вместе с большинством камер... — Он пытался кого-то выманить —сказала девушка и я удивленно посмотрел на неё. Усмешка появилась на её губах. — Я всё ещё могу мыслить логически. — Что ж, ты права. Это была ловушка. Вот когда это случилось — я указал на свою голову — Меня хорошенько ударили головой об косяк, я потерял сознание. Но ... если бы моих ребят не были со мной ... ну ... — я пожал плечами и замолчал, позволяя невысказанному повиснуть между ними и сосредоточился на том, чтобы обернуть светлую марлю вокруг ладони Минг, прежде чем перейти к другой. Прежде чем я успел взять её в руки, Минг протянула руку и нежно коснулась пальцами моего подбородка, привлекая к себе мой пристальный взгляд. Я замер. На мгновение всё, что мы могли сделать, это смотреть друг на друга и вдруг сердце заколотилось в груди с такой скоростью, что я был поражен, что она не могла его услышать. Потому что впервые с тех пор, как она проснулась, она смотрела на меня так же, как и раньше. Я всегда видел заботу в её взгляде. Пусть и никогда не слышал подкрепления её чувств в словах. До похищения, комы и потери памяти. Ещё до всего этого. Её раненая рука нежно обхватила мою щеку, я почувствовал, что она действительно, по-настоящему видит меня. Видит меня так же просто, как и раньше. Я её... друг. Без предупреждения она наклонилась вперед и прямо рядом с повязкой, запечатлела один нежный поцелуй. Я не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть. Я понятия не имел, сколько времени прошло. Просто закрыл глаза и вдруг почувствовал, что это слезы, которым я никогда не дам вырваться. — Прости, я никогда не целовала тебя раньше? — задала она вполне ожидаемый вопрос, но от него, ком застрял в моем горле. — Целовала — наконец произнёс я — только не думаю, что тебе понравилось. — Почему? — вновь вопросила она и я поник, совершенно не зная, как объяснить ей то, что происходило между нами в академии, да и после неё... Когда она наконец откинулась назад и заговорила. Её слова были медленными и ровными. — Я очень, очень рада, что ты в порядке. Я понятия не имел, что на это ответить. Я не знал, что и думать. Поэтому я решил, что так будет лучше. Я отнял её руку от своего лица и обеими руками сжал её маленькие холодные пальчики, повернув их тыльной стороной вверх. Я не думал об этом, просто быстро прижался губами к костяшкам её пальцев, прежде чем перевернуть ладони вверх и заняться царапинами. Я работал без слов, даже не осмеливаясь взглянуть в лицо. Её порезы были промыты и перевязаны. Но я всё ещё колебался, мои пальцы играли с её перевязанной рукой. Её собственная рука, спокойно лежала в моей. Я не мог отпустить её прямо сейчас, но по какой-то причине не мог заставить себя посмотреть на неё. Как всегда, Минг сделала первый шаг. — Мы оба устали — просто сказала она — Я просто хочу провести ночь без страха. Наконец я поднял голову. — Я не могу тебе этого обещать. Она улыбнулась. Гораздо позже тем же вечером или утром, я и Минг лежали бок о бок на двуспальной кровати. Минг благополучно укрылась одеялом, а я улегся сверху. Я не знал точно, что здесь происходит, но был чертовски уверен, что мы не были на стадии каких-либо романтических моментов. И всё же, когда Минг повернулась во сне, как только первые лучи рассвета начали пробираться сквозь занавешенные окна и положила свою руку на мою ключицу. Я не почувствовал, что это пересекло бы какие-то границы, если бы я положил свою ладонь поверх её руки.