Простушка.

POV Nina – До скорого, ЖУПа. Ну и придурок. Мой отец не замечал ничего подозрительного. Видимо, его режим <<подозрительного папаши>> дал сбой, потому что он даже не задавал вопросов, когда я раз за разом выскальзывала из дома, чтобы повидаться с Гастоном. Любой отец насторожился бы, услышав, что его дочь <<работает над докладом>>, даже два раза подряд, а уж если четыре раза на неделе… Неужели он правда думал, что на какой-то дурацкий доклад у меня может уйти столько времени? Неужели не волновался, что я занимаюсь тем, чем я занималась? Видимо, нет. Когда я уходила, он просто говорил: – Удачи тебе, Нина. Причем эта бестолковость, судя по всему, была заразной. Даже Амбар, с приезда Берни следившая за мной ястребиным глазом, не замечала происходившего между мной и Гастоном. Она, как обычно, подтрунивала надо мной, заявляя, что я в него влюблена – и больше ничего. Разумеется, я всеми силами старалась скрыть улики, но мне не раз казалось, что она меня раскусила. Например, в пятницу вечером, когда мы сидели у меня в комнате и готовились пойти в клуб. Точнее, готовилась Амбар. Я просто сидела на кровати и смотрела, как она крутится перед зеркалом. Эта сцена повторялась в тысячный раз, но без Луны, которая теперь все время проводила со своим братцем, комната казалась пустой. Почти неестественно пустой. Луна очень отличалась от нас двоих. Конечно, и мы с Амбар были полными противоположностями, но Луна как будто явилась с другой планеты. Она всегда излучала оптимизм. Ее стакан всегда был наполовину полон. Ее сияющая улыбка и детская неиспорченность, которая порой шокировала нас, уравновешивали отношения в нашей троице. Нам с Амбар иногда казалось, что мы повидали слишком много, но Луна в каком-то смысле все еще была ребенком. Девственным и чистым. Она вечно всему удивлялась. Лунита была нашим солнцем, и без нее мы с Амбар блуждали во тьме. Я думала о том, сколько еще дней Берни пробудет в городе, и тут Амбар повернулась и взглянула на меня, видимо, решив, что фиолетовые обтягивающие джинсы ей все-таки к лицу. (И я рада, что она так решила – ведь по мне, они выглядели ужасно.) – Знаешь, Нин, а ты вроде как-то и не слишком переживаешь из-за приезда Берни. Я другого ожидала, – заметила она. – Спасибо… наверное, и правда. – Мне-то казалось, что, когда Берни вернется в Буэнос-Айрес со своей суженой, ты в истерику впадешь. Уже приготовилась к слезам, звонкам среди ночи, старому доброму нервному срыву. А ты ведешь себя совершенно нормально… ну, то есть настолько нормально, насколько это вообще возможно для Нины Симонети. – Так, беру слова благодарности обратно! – Нет, серьезно. – Она подошла ко мне и села рядом. – Как ты? Я не слышала от тебя ни слова жалобы, а это странно, потому что обычно ты жалуешься на все подряд. – Неправда, – возмутилась я. – Как скажешь. Я закатила глаза. – К твоему сведению, я нашла способ отвлечься от мыслей о Берни. Но если ты будешь все время поднимать эту тему, все мои усилия полетят к чертям. – Я шутливо толкнула ее локтем. – Уже начинаю думать, что тебе хочется, чтобы я поплакала. – По крайней мере, это докажет, что ты не держишь все в себе. – Амбар, – простонала я. – Я не шучу, Нин, – ответила она. – Из-за Берни весь первый год в старшей школе был похож на кошмар. Ты превратилась в плачущую, сопливую, трясущуюся развалину, и я понимаю, что держать все в секрете от Лу тяжело, но ты должна как-то справиться со своими эмоциями. Не хочу, чтобы это дерьмо повторилось. – Амбар, все со мной в порядке, – заверила ее я. – Я нашла способ избавиться от стресса, слышишь?